Рига-Стокгольм

— Я тебя люблю, — сказала Марина и улыбнулась стоящему рядом опрятному мужчине среднего роста и сорока лет.

Он обладал круглым подбородком и носом с горбинкой. Тот самый тип мужчин, которых свахи рекомендуют как “надёжный вариант”: положительных сюрпризов вряд ли стоит ожидать, но и негативных, к счастью, тоже. Сама Марина не ощущала себя на свой возраст. Она обожала вечерние пробежки и регулярно выбиралась с мужем в местечко “Cuba cafe” развеяться и потанцевать сальсу.
 
Вместо ответа он прижал её к себе и не отпускал до тех пор, пока корабль не пришвартовался. Осталось спуститься вниз в пасмурное утро, пройтись через старушку — так называют Рижский старый город — сесть на автобус и оказаться дома. Завтра на работу.
 
Уикенд в Стокгольме прошёл не так, как планировалось. А как? Что-то трепыхалось в сознании, махало крыльями — и было непонятно: бабочки это, или летучие мыши. Ещё в пятницу, когда она с мужем Раймондом поднималась по трапу, ей казалось, что это путешествие обречено на большее, чем две ночи в пути и беготня по музеям. Сам по себе паром многого не обещал. Он исправно, будто рейсовый автобус, колесил между столицами, переправляя туристов, работяг, предпринимателей и контрабандистов. Бывшая когда-то в диковинку поездка давно приелась, стала одним из способов провести выходные. И да, предчувствие не обмануло. Ведь всего несколько часов назад, она разгорячённая лежала на полу каюты и наслаждалась послевкусием от только что отпустившей дрожи в коленях, и ей отчаянно не хотелось думать о том, что времени мало, и что пора собираться.

Всё, о чём хотелось думать в тот момент, — ощущение предвкушения, которое переполняло и распаляло, когда они быстро, словно преступники, шли по ровно освещённым коридорам и пролётам корабля. Когда они торопливо удалялись от зала. Оттуда, где играла музыка. Где было шумно и весело. Туда, куда вёл её он. Куда она согласилась пойти.

А всего горсть мгновений назад она пила четвёртый бокал шампанского, держала свою руку под столиком на внутренней стороне бедра мужа и наблюдала, как он смотрит на фотографа, кружащегося вокруг них и делающего снимок за снимком. Раймонд откомментировал, что парень похож на коршуна, и у него складывается впечатление, что он уделяет именно их столику особое внимание.

В то же самое время на сцене шло танцевальное шоу. На заднем фоне два бармена жонглировали инвентарём, делая это настолько умело, что казалось, будто это ещё одно представление, развернувшееся в другом конце зала.

Пространство посередине было занято танцующими. Столики в этом полутёмном помещении ютились по углам. Марина пыталась принять решение: найти отговорку и выскользнуть? Пройти к танцующим и затеряться? Но хватит ли духу? Этого ли она хочет? “Этого,” — ответила Марина себе. “Я давно уже для себя всё решила,” — добавила она тихо.

Марина поцеловала Раймонда, сказала ему пару фраз и скользнула к танцполу. Проходя через толпу танцующих, она вспоминала разговор с Иваром, двадцатитрёхлетним фотографом, которого увидела ещё на пути в Стокгольм, но с которым решилась заговорить лишь на рейсе в Ригу. Она вспомнила, как он спросил, чем она занимается, и, услышав “преподаватель немецкого”, хотел пошутить. И как она, всё это сто раз слышавшая, не дала ему ввернуть и слова, а сама произнесла пару острых, горячих фраз на немецком. Как она вдруг ощутила искорку на кончиках пальцев. Как он на неё посмотрел… Как подошёл из магазина муж, купивший за две цены кружки с троллями, что продаются в Рижских сувенирных за одну. Как они поговорили о разном, обрисовали в нескольких словах время в городе, спросили о жизни на корабле и на том разошлись.

Она тогда шла с мужем по палубе и вспоминала, как увидела того самого Ивара, фотографа с чёртом в глазах, флиртующего с её ровесницей. Она не подозревала, что вскоре окажется на её месте.