Белая Роза

        Аннотация: Тьюранта посмотрела на себя и поразилась тому, что увидела. В её груди золотистым светом горела прекрасная, Белая Роза!.. По форме своей это и правда напоминало цветок. Большой, светящийся, магический цветок. И в лучах его исцеляющего тепла душа Элими наливалась силой и жизнью, разум – светлел и очищался, сердце – оттаивало.
Сеанс закончился. Элими открыла глаза, Тьюранта убрала свои руки, чувствуя лёгкое головокружение и окрылённость. Только что она совершила нечто хорошее. Собственными силами, сама!..
               
       ДЛЯ СПРАВКИ:

События романа разворачиваются не на Земле.
Люди: обычные люди, как мы с тобой.
Тёмные: те, кто питаются жизненными силами людей. Хищники.
Светлые: кто-то вроде ангелов-хранителей. Целители, добрые волшебники. Смысл их жизни в том, чтоб помогать людям.
Призрачные: будущие Светлые или Тёмные, те, кто ещё не знает, кем им предстоит Стать. Становление происходит стихийно. До сих пор не известно, почему одни Становятся Светлыми, а другие – Тёмными.
Опека над человеком: не имеется в виду опекунство. Люди, пережившие тяжёлую психологическую травму, становятся подвержены нападению Тёмных больше, чем другие. Поэтому к ним приставляют опекунов (то есть охранников и целителей) из Светлых, чтобы Светлые оберегали этих людей.

                Глава 1
                Мир, полный неожиданностей

         Шёл альм, месяц, который на Земле назвали бы маем. Деревья одевались нарядной, молодой листвой, лимонное солнце пригревало по-доброму и ласково, радостно пели птицы и расцветали даже самые холодные сердца. Малитика и Тьюранта, юные Призрачные, каждый день проводили в играх и восторженных мечтах. У них было много подруг и друзей, таких же, как они, наивных, добрых и жизнерадостных. Обе девушки не сомневались, что их собственная Природа – Светлая, и активно делились друг с другом своими планами на то время, когда Станут.
Становление – очень важная вещь в жизни каждого, кто происходил из того же общества, что и сёстры. Его можно сравнить с переходным возрастом у людей. Но Малитика и Тьюранта людьми не были. Рождённые стихией, сейчас они переживали солнечный период абсолютного счастья, видели будущее прекрасным и светлым, вместе со сверстниками, вдохновлёно пели песни о высоком.  Впрочем, обычно так и бывает до Становления. Все Призрачные с трепетом верят, что пришли в этот мир для великой и светлой цели.
- Какие вы наивные! – сказала им как-то седоволосая женщина, проходившая мимо и случайно услышавшая разговор Малитики и Тьюранты, - Витаете в облаках, а потом – впадаете в отчаянье, когда узнаёте то, что следовало знать намного раньше. А знать-то надо всего одно: не все мечты сбываются. И с чего это вы, Призрачные, мните, что непременно окажетесь Светлыми? Может, вас обеих ждёт Тьма?..
- Нет, - твёрдо сказали сёстры, испытывая негодование, - Мы же чувствуем! Нас ждёт Свет! Да разве этого и не видно по нашим светящимся глазам, нашим песням и улыбкам?
Женщина хмыкнула.
- Да будет вам известно, что все так чувствуют до Становления. Ощущения обманчивы, - и ушла.
- Вот так новость, - поразилась Тьюранта, - Как много мы с тобой, сестра, ещё не знаем, и как много нам предстоит открыть в этом удивительном, непредсказуемом мире!
- Да, я думаю, он полон неожиданностей, - задумчиво сказала Малитика и стала серьёзней, чем обычно. Она представила, что эти «неожиданности» могут оказаться для них большими и совсем не радостными.
- Что с тобой? – спросила сестра, заметив непривычную тень, лёгшую на лицо Малитики. Та взглянула на Тьюранту и подумала, что надо предупредить её. Седоволосая женщина права: они слишком наивны. А готовыми надо быть ко всему.
- Знаешь… Я подумала… А вдруг окажется так, что Светлыми являемся мы не обе, а, например, только одна? Ты, или я? А другая вдруг узнает, что она – Тёмная? В моей душе зародилось сомнение. Мы с тобой и правда слишком легкомысленны. Приготовились к счастливому будущему, а ведь Карточки ещё не получены! И мы не знаем, что прочтём там, когда откроем их. Почему мы с тобой так уверены, что обе будем дарить Свет и носить воздушные одеяния, порхая средь цветущих садов, словно ангелы?
Тьюранта присела рядом с сестрой под сенью могучего дерева, похожего на дуб, и обняла её.
- Малитика, родная, эта дурная женщина напугала тебя до бледности в лице. Ах, лучше б она не встречалась нам. Прошу: оставь свои тревожные мысли, и пойдём танцевать со мной и с подругами, славя прекрасную весну и детей её. Я вижу, что тебе сделалось нехорошо, и моё сердце не на месте от этого. Дай же руку, и давай покинем это уединённое место, присоединясь к веселью тех, кто подобен нам!
- Нет, сестра! То, о чём беспокоится моя душа – не пустые страхи. Я не могу сейчас петь и танцевать, я чувствую, что должна быть серьёзней, и готовиться не только к счастью. Если удастся смириться с возможным иным будущим – удар будет не так страшен, как если я буду уверена лишь в радостном, которое нам, кстати, никто не обещал.
Тьюранта была разочарована.
- Глупости! Малитика, ты и правда предполагаешь, что можешь оказаться Тёмной?! Что за страхи! Разве не ты каждое утро встаёшь, и улыбаешься солнцу, которое улыбается в ответ? Разве не ты насыщаешься созерцанием радуги в небе и весёлым смехом играющих детей? Природа Тёмных совсем иная!
- Сестра! Не только о себе мои волнения! Подумай, судьба может оказаться суровой и к тебе, мы не знаем этого заранее.
Тьюранта расстроилась. И даже обиделась на Малитику.
- Я?.. Тёмная?! Малитика, думаешь ли ты о том, что говоришь? Я душой чувствую, что мне предначертано нести в сердца великое вдохновение, окрылять и осчастливливать живых людей, являть очам опечаленных надежду и просветление! Я – Светлая, это известно моим чувствам, и иных доказательств мне не требуется.
- Сейчас мы с тобой Призрачные, сестра, - напомнила Малитика, - А в этом возрасте всем свойственно ощущать внутри себя Свет, даже тем, кто в будущем окажется Тёмным. Женщина права. Внутреннее сияние, которое испытываем ты и я – это наши души. Не тела! Тела ещё не начали своё формирование, чтобы иметь влияние на ощущение и настроение.
- Ах, теперь уже и мне сделалось нехорошо, - без упрёка призналась Тьюранта, - Наверно, ты права. Будущее неизвестно, Корочки не получены, и нас может ожидать всё, что угодно, когда мы откроем их… Малитика, я клянусь, что не отвернусь от тебя, если что-то будет не так, как мы ожидаем. Если Светлой окажусь только я, это не будет означать конец нашей дружбы. Обещаю, что буду рядом всегда. Даю слово!
- Даю слово, - поддержала сестра, и их руки соединились, скрепляясь клятвенным знаком. После этого они пошли домой, чтоб встретить вечер за прочтением интересных книг или сочинением музыки, чем занимались всегда, когда заходило солнце и на землю опускались сумерки. С приходом ночи на улицы города выходили Тёмные, и от этих мыслей сёстрам было не по себе. Чтоб отвлечься, они погружались в иной, более спокойный и приятный мир.

 Глава 2
32 альма

Альм подходил к концу. Близилось тридцать второе число, и всех Призрачных невольно охватило повышенное волнение. Даже самые самоуверенные теперь оставили легкомысленные забавы, притихли и стали задумчивыми. Близилось Становление, и в тридцать второй день альма, по традиции, им дадут знать, какое же именно. Они обретут тела, и перестанут быть Призрачными: начнётся следующий, серьёзный, сложный и волнующий этап жизни.
Тридцать первого альма, вечером, вернувшись домой после игр с подругами, Тьюранта застала сестру за молитвой. Малитика просила Высшие Силы быть милостивыми к ним и защитить от возможных бед, сделать завтрашний день светлым и не последним из тех, когда сердце сможет радоваться жизни. Чтоб не мешать ей, Тьюранта ушла в свою комнату, зажгла свет и распахнула шкаф с нарядами, чтоб полюбоваться ими. У неё было много платьев, начать носить которые Тьюранта планировала с первого же дня, как только подтвердится её Природа.
«Не могу представить себе, что завтра получу, наконец, Карточку. О, моя Карточка обязательно будет Белой!.. Не могу представить иначе, не смирюсь, если окажется, что я ошибалась. Моя душа… Мои мечты… Мои стремления… Всё говорит о том, что Свет – это единственное, что должно меня ожидать», - думала Тьюранта, мысленно сожалея, что не знает ни одной молитвы, чтобы присоединиться к сестре. В душе затаился страх, как и в душах всех других Призрачных, которые с завтрашнего дня обретут тела и станут формироваться, как Светлые, или как Тёмные.
Тьюранта сняла с плечиков одно из самых своих красивых платьев и примерила его. Наряд был достоин самой принцессы фей, если б такая существовала: воздушное, лёгкое, нежное, и вместе с этим – торжественное, словно первый рассвет нового мира. Настоящее платье Светлой, способное очаровать и влюбить в себя сердце любого, кто лишь взглянёт! Праздничный наряд. Тьюранта планировала надеть его на Торжество Наречённых. К платью у неё имелась сияющая брошь для украшения причёски, бесподобные туфли и перстень с символикой Света.
Если завтра она вдруг получит не Белую Карточку, а Чёрную, надеть всё это у Тьюранты не будет права. Тёмной полагается совершенно другая одежда, а в наряде Светлой, даже самом роскошном, она станет выглядеть просто нелепо. Кроме того, её могут арестовать, обвинив в попытке сокрытия своей Природы. Схватят и отведут, куда положено.
Тьюранте стало страшно. Только бы Высшие Силы услышали молитвы тех, кто сейчас так нуждается в их милости! Она повесила роскошное платье обратно на плечики, закрыла шкаф, расплела длинные косы, облегчив голову, и легла спать.
…В соседней комнате Малитика проделала то же самое, но задержалась перед зеркалом, разглядывая своё отражение более тщательно, чем когда-либо. Все Призрачные до последнего дня весны выглядят едва ли не близнецами. Полупрозрачные и бесцветные, почти что невесомые и едва реальные. Но с завтрашнего дня станет иначе. Появятся вес и форма, усилятся цвета и очертятся контуры. Мироощущение начнёт меняться в соответствии с тем, кому какая предназначена Корочка… Если Малитике суждено быть Светлой – многое останется так, как есть сейчас. День по-прежнему будет добрым другом, улыбки окружающих – спутниками, солнце – вдохновением. Малитика распустила свои такие же длинные, как у Тьюранты, волосы, и стала их расчёсывать. Если она окажется Светлой – внешность наполнится соответственной силой. Глаза приобретут яркий зелёный или небесно-голубой цвет, волосы станут сверкать, словно солнечные лучи, губы порозовеют. Если же Тёмной… Малитика положила расчёску на место и стала расправлять постель. Если так, то придётся принять свою Природу. Другого выбора нет. Это будет трудно для Малитики, очень трудно, но она постарается.
…Тридцать второе альма встретило их ярко бьющим в окно солнцем, безоблачным небом и сладкоголосым пением птиц. Мир расцвёл. Мир был счастлив безмятежной радостью ребёнка, открывающего жизнь прекрасной и светлой. Солнечный луч лёг на лицо спящей Тьюранты, и прогнал её сон. Испытывая лёгкую досаду, она отвернулась от окна и стала лениво протирать глаза. Малитика заглянула в комнату, и, увидев, что сестра проснулась, в волнении сообщила, что им уже пора собираться.
Последний раз сегодня сёстры, а так же их подруги и друзья, облачаются в одинаковую, бесцветную одежду Призрачных! Ставшая уже такой привычной, с завтрашнего дня она будет им не нужна. Предстоит расстаться с ней, и носить то, что положено Природой, что будет ей соответствовать и не нарушать её. Начнётся период Становления, во время которого Становящиеся должны подготовить окружающих и себя к своему будущему.
- Пойдём, сестра, - сказала Тьюранта, видя в лице Малитики нахлынувшую неуверенность, - Не бойся, всё будет отлично. Мы обе получим Белые Карточки, и завтра, в Торжество Наречённых, будем кружиться в танце, надев свои прекрасные наряды.
- Ах, если б так… - вздохнула Малитика, в волнении заламывая руки, - Но что-то мне подсказывает, что раньше, мы все, были слишком легкомысленны.
Выйдя из дома, они направились туда, где сегодня всем Призрачным предстоит узнать свою Природу и судьбу, в Раздаточную. По дороге они встретили их общую подругу Севилию, и пошли вместе.
- Я уже заняла очередь, - сказала Севилия, лицо которой было непривычно бледным от волнения, - Как там шумно! Каждую минуту наши друзья выходят из кабинета, уже зная, кем им предстоит быть. Белые и Чёрные Карточки мелькают перед глазами. То и дело вспыхивает скандал, и рядом дежурят бдительные охранники, чтоб подавлять возмущения недовольных своей Природой.
Придя на место, Тьюранта, Малитика и Севилия увидели их приятеля Джера. Вид у него был мрачный.
- Я уже знаю свою Природу, - сообщил он, поймав на себе вопросительные взгляды сестёр, - Мне сунули Чёрную Карточку… Что за абсурд?! Это просто невозможно.
- Не хочешь быть собой? – сказала Малитика, больше констатируя, чем спрашивая.
- А кто ж..? – выкатил глаза возмущённый Джер, качнув головой и уставляясь на дверь, из которой выходил его лучший друг с Белой Карточкой в руках.
- Мартер?! Не могу поверить… Мы же были не разлей вода!
Мартер выглядел подавленным: никогда ещё он не видел Джера в таком скверном настроении. К тому же друг, похоже, был совсем не рад за него…
- Не вешай нос! Эй, я тебя не узнаю. Ну же, Джер, приди в себя! – у Мартера возникло ощущение, что он теряет его. Джер замкнулся и похолодел, уплывал, отдалялся, таял… Что-то безвозвратно уходило, и Мартер не знал, как остановить этот процесс, как докричаться до друга, околдованного злосчастным документом.
В ответ на робкие попытки, лицо Джера исказилось злобой.
- Я в себе… Но там мне и придётся отныне остаться. С собой и с теми, кто тоже получил Чёрную. Отойди, Мартер! Не касайся. То, что произошло – не справедливо. Я имею право быть в дурном настроении...
- Джер, не дури!
Парни скрылись в дверях на улицу. Малитика, Тьюранта и Севилия переглянулись. Они были шокированы.
- Первый раз вижу, как кто-то из наших друзей ссорится… - сказала потрясённая Тьюранта.
- Мы больше не Призрачные, - напомнила Севилия, - Теперь всё будет иначе.
Малитика не сказала ничего, так как прибывала в сильнейшем волнении, она словно оцепенела. Откуда-то слева, вне очереди, где сгрудилась кучка ребят, раздался взрыв грубого хохота. Это были новоиспечённые Тёмные. Они демонстрировали друг другу свои Карточки и выражали полное довольство.
- Это так странно… – в негодовании нахмурилась Севилия, - Мне кажется, они неадекватны.
- Да нет, не обязательно, - задумчиво разглядывая ребят, сказала Тьюранта, - Возможно, просто оптимисты.
- Это невероятно при таких обстоятельствах… - покачала головой подруга, - Ах, я следующая!.. Малитика, мне страшно. Иди ты вперёд, а я потом.
Малитика вернулась в реальность. То, что нахлынуло на неё при виде ссоры Мартера и Джера, отпустило.
- Хорошо.
Некоторое время её не было, и Тьюранта сильно побледнела, переживая за любимую сестру. Но вот, наконец, Малитика вышла. Лицо её сияло, глаза светились и блестели от слёз бесконечной радости. Не подбежав, а подлетев к подруге и сестре, она расцеловала их.
- Белая! Белая Карточка, я – Светлая!..
Тьюранта тоже заплакала от счастья, а Севилия, приободрённая успехом подруги, вошла в кабинет, чтоб узнать свою Природу.
- Как ты думаешь, кто она? – спросила Малитика сестру. Тьюранта не отрывала глаз от двери, за которой скрылась Севилия и куда предстоит отправиться ей после.
- Светлой. Наверняка. Не могу представить, чтоб было иначе.
- Ох, это, наверно, так неловко… Выйти из кабинета с Чёрной Карточкой.
- Не всем. Но некоторые, покинув кабинет, где вручают документы, сразу спешат уйти.
- Наверно, это неудовлетворённые.
Севилия появилась с лицом белее, чем мел.
- Севилия?! – одновременно вскричали сёстры, бросаясь к подруге, которая смотрела сквозь них, - Севилия, Севилия!..
Не обращая на них внимания, она направилась прямо к двери, дрожащими руками разрывая в клочья новенький, только что полученный документ. В очереди кто-то взволнованно, громко охнул. Малитика и Тьюранта побежали за подругой.
- Севилия получила Чёрную Карточку?!
- И порвала документ!
- Севилия, куда ты?..
Они догнали её на улице. По лицу девушки катились слёзы, глаза потухли, словно кто-то навсегда выключил в них свет.
- Подруги… Возвращайтесь обратно… Мне надо просто побыть одной…
- Куда ты пойдёшь?..
- Домой.
- Ох, Севилия, не надо так сокрушаться!
- Не беспокойся, Малитика. Со мной всё будет хорошо. Идите с сестрой обратно. Тьюранта, сейчас твоя очередь.
Сёстры переглянулись.
- Севилия, ты уверена, что с тобой всё нормально?
- Мне будет лучше, если я посижу одна. Удачи, подруги.
Чувствительной Малитике стало нехорошо. Ей мучительно не хотелось отпускать Севилию в таком состоянии, но сейчас очередь Тьюранты, и волнение за сестру было сильнее. На сердце стало очень печально. Джер, Севилия… Сегодня многих бывших друзей разделит пропасть, перешагнуть которую обратно сможет не каждый.
Тьюранту ждали, и очередь нервничала.
- Иди, иди быстрей!
- Я боюсь!..
- Я с тобой. Всё будет хорошо!
Тьюранта исчезла в кабинете, а Малитика ждала её, заламывая руки от волнения.
- Эй, Малитика!
Она обернулась на знакомый голос и увидела подруг – Лотту и Мартану.
- Привет! Ты – Светлая?
- Что? Ах, да… Сама до сих пор не могу поверить!.. Вы тоже?
Мартана и Лотта улыбались, но их глаза казались не такими весёлыми, как раньше. А ещё – стали неуловимо холоднее и как-то… Серее.
- О, нет. Мы обе Тёмные. Вот те новость, правда? Она заходит, выходит – с Чёрной. Я захожу – выхожу с такой же. А она, змеюка, ещё и обрадовалась!
Лотта рассмеялась. Они не выглядели расстроенными, скорее – недовольными.
- Тёмные? К… Как?! – Малитика растерялась, на сердце у неё стало ещё печальнее.
- Да не переживай. Я уверена, что всё будет отлично. Мы не такие нервные, как Севилия, - сказала Мартана, - Нужно будет её навестить.
Малитика опять устремила тревожный взгляд на дверь, из которой как раз появилась сестра. Её Корочка! Какого она цвета?.. Лицо приближающейся Тьюранты было непроницаемо, руки вцепились в документ, корочка которого оказалась… Чёрной? Белой?..
«Что это значит?.. – подумала Малитика, - Её Карточка – Серая! Или это всё- таки белый цвет?»
Стоявшие в очереди провожали Тьюранту удивлёнными взглядами.
- Сестра! Ты – Светлая?
«Нет, всё-таки это не белый цвет. Серая Карточка. Как странно»…
Губы Тьюранты дрожали, широко раскрытые глаза растерянно бегали.
- Нет, Малитика…
- Тёмная?
- Н-нет…
- Не понимаю. Дай взглянуть. Что они тебе сказали?
- Они… Я… Нет-нет, это, конечно же, ошибка… - бормотала Тьюранта, порываясь то снова отправиться к раздатчикам Карточек, то броситься за дверь, как Севилия.
- Спокойно. Сейчас разберёмся.
Малитика осторожно открыла документ с серой корочкой, вчитываясь в первые строки, где была указана Природа Тьюранты. Брови её поползли вверх. «Смешанная»?..
- Она – Смешанная, – сказала Лотта, - Тьюранта, ты ни Тёмная, ни Светлая.
- Прикольно, - сказала Мартана, и в её взгляде Малитика ощутила что-то незнакомое и совсем непохожее на Мартану... Это чувство принадлежало Тьме. Это чувство было завистью.
Малитика продолжала изучать Серую Карточку сестры. «Тьюранта является Тёмной на 85%, и на 15% - Светлой. Средняя Белая Роза».
- Они сказали, что это временно… - в растерянном шёпоте сестры появились слёзы, - Я не навсегда Смешанная… Вот если бы было пятьдесят на пятьдесят, тогда – насовсем… А восемьдесят пять на пятнадцать… Сама понимаешь, чего больше… Так что я скоро буду Тёмной… Навсегда… Давай уйдём отсюда. Я не хочу здесь быть!
Сёстры вышли под солнечный свет тёплого дня и побрели по вымощенной цветным, переливающимся камнем дорожке в направлении дома.
- Но что такое «Белая Роза»?
- Она и есть эти пятнадцать процентов моего Света… Роза… Но цветы не вечны, ты знаешь… Они – прекрасны, но их жизнь – коротка… И через какое-то время Роза завянет! Не оставив ничего, кроме дополнительных пятнадцати процентов Тьмы к уже имеющимся восьмидесяти пяти…
Лицо Тьюранты пошло нехорошими пятнами. У Малитики появилось ощущение, что сестра может рухнуть в обморок, и они ускорили шаг. Тьюранта покачнулась и едва не упала. Дальше Малитика шла, подстраховывая её.
- Когда это произойдёт… Когда я потеряю даже эти пятнадцать процентов Света… Мне выдадут новую Карточку… Уже навсегда.
Малитика старалась сосредоточиться на позитивных моментах, хотя сделать это ей тоже было непросто.
- Но всё-таки ты не Тёмная, Тью! Всё не так плохо, как могло бы быть.
Тьюранта затрясла головой.
- Глупая сестра!.. Я Стану ею, как только кончится моя Роза! Я обречена!!!
- Севилие не легче, чем тебе. И Джеру. И Мартане с Лоттой тоже неприятно.
- Ах, все видели… Все видели, с какой Карточкой в руках я вышла!
 Дома всё осталось таким же, каким было и тогда, когда они его покидали. На больших окнах, в изобилии допускающих в комнаты солнечный свет, висели красивые, узорные занавески, на полках шкафов и журнальных столиках стояли забавные безделушки, в раззолоченных горшках и вазах росли любимые цветы… Только хозяйки вернулись уже другими. Внешне в них пока что ничего не изменилось, но теперь у них было знание. Знание, кем они Станут.
Добравшись до дома, бледная, как известь, Тьюранта потеряла остаток сил: Малитика проводила её до кровати и бедняга отключилась, как только прилегла. Сон был глубоким, но не здоровым: словно Тьюранта надеялась потихоньку умереть, и никогда больше не открыть глаз в этом мире. Случись так в тот момент, она б, наверно, была искренне рада. Увы, но душа сестры была подобна ювелирному изделию: хрупкая, и не только на взгляд.
Малитика тяжёло вздохнула и прикрыла дверь, удалившись в гостиную. Сказать, что ей было неприятно, означало сказать слишком мало. Оптимист по натуре, Малитика всегда старалась находить утешающие моменты даже в самых плачевных и дурных ситуациях. Но Тьюранта, к сожалению, не обладала этим качеством. Ей всегда хотелось купаться в чистой радости, пить мёд без капельки дёгтя, жить легко и беззаботно, даже если это противоречит естественности. Она никогда не умела быть готовой к худшему, не смотря на предупреждения и осознание, что это разумно. Ранимая, как дитя, она расстраивалась из-за любой мелочи, а на то, чтоб восстановиться, ей требовалось много времени и сил.
Так было и всегда, и теперь.
А потому, едва Малитика увидела сестру с Серой Карточкой и перекошенным, побелевшим лицом, ей стало ясно: ТЕПЕРЬ проблем будет много…
Малитика села за телефон (данное устройство пользовалось в этом мире популярностью так же, как на Земле) и стала обзванивать друзей, чтоб узнать, как у них дела, а заодно спросить о Белой Розе. Оказалось, что Смешанная Природа – явление не новое и распространённое, трое знакомых поделились с Малитикой, что у них тоже, как у Тьюранты, Серые Карточки. Друзья радостно поздравляли Малитику с тем, что она Светлая, но ей было не до себя. Огорчение за сестру целиком поглотило её сердце. Завтра будет великий праздник: Торжество Наречённых! Малитика имеет полное право надеть самое красивое из своих платьев и отправиться на танцы, но как себя будет чувствовать Тьюранта? Смешанная не должна носить одежду Светлых или Тёмных, в обществе это запрещено законом. Малитика позвонила в Раздаточную и узнала, что может надеть её сестра. Бодрый женский голос ответил, что наряд должен быть нейтральным, и намекнули, что желательно, если в нём будет преобладать чёрный, так как Тьюранте не долго быть Смешанной. Малитика опустила трубку, прибывая в огорчении ещё большем, чем до звонка.
Раздатчики Карточек – это простые люди, офисные работники. Они не играют никакой особой роли в жизни Света и Тьмы, а просто выполняют свою работу. Но каждое их слово и совет помогают соответствовать традициям общества, в котором предстоит жить двум сёстрам и всем их друзьям.
«Бедная моя Тьюранта. Да она скорее выйдет на улицу вообще без одежды, чем в платье, где будет много тёмных тонов!» - сокрушаясь, подумала Малитика. Она слишком любила свою сестру, чтоб сердиться на неё за её слабую волю и предрассудки.

Глава 3
Торжество Наречённых

Когда Тьюранта открыла глаза, солнце уже почти касалось горизонта. Его лучи, медленно теряя дневную силу, приобрели клубничный оттенок. На город, цветы, травы, поляны, Ласковый Лес и Хрустальную Реку ложились прохлада и тень. В комнату вошёл сумрак. Он расположился на каждом предмете обстановки, как привычный вечерний гость.
Тьюранте стало лучше. Она встала, привела себя в порядок и прислушалась к тишине. За приоткрытым окном витали умолкающие голоса, стихающие шаги и шёпот цветов, закрывающих на ночь свои чашечки. И природа, и люди вкушали гипноз вечера. Жизнь послушно стихала, откладывая все незавершённые дела до нового дня. Людьми и Светлыми овладевала приятная, благостная усталость…
А Тьюранта прильнула к окну и почти высунула наружу голову, наслаждаясь непривычными и странными ощущениями. Она вдруг поняла, что её слух и обоняние изменились, превратившись в безошибочные компасы. Услышала, как бежит, подминая траву и разбрасывая землю, какой-то мелкий дикий зверёк. Хотя глаза не видели его, Тьюранта с точностью определила, в какой это стороне и куда он направляется. Втянув носом воздух, она из тысяч других вечерних ароматов распознала запах животного… И свежая земля, которой касались сейчас лапы дичи, ещё достаточно долго сохранит подсказку для хищника…
Иногда Тёмные питались жизненными силами не только человека, но и животных. Возможно, поэтому Тьюранта отошла от окна, испытывая в крови неясное волнение. Сердце почему-то забилось чаще.
«Я испортила режим, - подумала она, стараясь отогнать от себя другие мысли, - Выспалась днём, а ночью теперь будет хотеться отплясывать, а не спать».
Вдруг в комнату вошла Малитика. Глаза Тьюранты замерли на ней в секундном замешательстве: сестра, как и требуют правила, рассталась со старой одеждой Призрачных после получения Карточки. Теперь на Малитике было одно из тех нежных и красивых платьев, что раньше висели в её шкафу. Подол спускался до обнажённых ступней, и она стала похожа на юную фею. Тьюранта очаровалась.
- Ах, как красиво!
Малитика одарила сестру ласковой и светлой улыбкой.
- Спасибо, Тьюранта! Как ты? Не нужна помощь?
События прошедшего дня ожили в воспоминаниях, обрели яркость и чёткость. Тьюранта вспомнила: Малитика станет Светлой, а ей собственное будущее готовит лишь мрак... Она услышала в голосе сестры дрогнувшие нотки жалости, и разозлилась. На себя. За то, что Малитика вынуждена будет вечно считать себя виноватой.
- Я отдохнула, и мне стало совсем хорошо, - с неискренним, но искусно изображённым в голосе оптимизмом сказала Тьюранта, - О, не переживай, со мной всё будет нормально!
Малитика наполнилась радостью, и на сердце у неё потеплело.
- Ах!.. Я так переживала за тебя! Но в душе всё равно продолжала верить, что твоя мудрость поможет тебе преодолеть потрясение. Близящаяся ночь уже вот-вот заглянет в окна… Давай я зашторю его, чтоб она не пугала тебя.
Раньше они всегда так делали. С приходом сумерек на душе становилось тревожно, и сёстры укрывались в своём доме, делая его неприступным для ночной тьмы. Но сейчас, наблюдая, как Малитика старательно занавешивает окно в её комнате, Тьюранта ощутила необъяснимую досаду. Впервые в жизни ложащаяся на землю тень не пугала, а была приятна ей.
- Ты всё ещё в одежде Призрачных, сестра? Извини, но это… Не правильно. Дома можно ходить и так, но когда выйдешь в общество, обязательно оденься соответственно… Своей Природе.
Тьюранта видела, что Малитике больно говорить эти слова, но слышать их было не менее больнее. Тьюранта опустилась в кресло и устремила взгляд в пустоту, стараясь ни о чём не думать. Понятно, что Малитика не оставит её в покое, и будет упорно учить смирению перед судьбой. Сначала заставит сменить одежду, потом – в более поздние сроки Становления – идти на охоту, как идут все Тёмные после захода солнца. Тьюранта ощутила липкое, холодное отвращение. При одной мысли, что когда-нибудь придётся искать себе жертву, ей делалось бесконечно плохо.
- Малитика, ты забыла, что мне, в отличии от тебя, надеть нечего. Ведь я не готовилась быть тем, чем оказалась.
«Ей не понять меня. Она стоит здесь, передо мной, и я вижу не сестру, а незнакомую красавицу, ангела, сошедшего с небес. О, Малитика, тебе, я уверена, было приятно сбросить надоевшее, безликое одеяние Призрачных, чтоб сменить его на это платье! Но у меня-то совсем другая ситуация… Мои мечты не сбылись, и никто не станет глядеть на меня с очарованием, когда я расстанусь со своим простым, бесцветным нарядом… Уж лучше остаться Призрачной и выглядеть, как полупрозрачный дух, чем показать всем, как «добра» оказалась ко мне судьба…»
- Я знаю, о чём ты думаешь, сестра, - сказала Малитика, - Но я не глупа и не эгоистична, а только хочу, чтоб твоё Становление шло как можно более ровно и полноценно… У меня для тебя есть подарок.
К удивлению Тьюранты, сестра протянула ей свёрток, повязанный красивым, розовым бантом. Чувство вины за минутную злобу на Малитику укололо сердце.
«Малитика… Глупая, добрая сестра… Ты так хочешь в меня верить, так хочешь обманывать себя, что когда-нибудь я опять буду счастлива…»
- Ох… Спасибо. Большое спасибо, Малитика! Ты по-настоящему выручила меня. Там наряд, да? – Тьюранта старалась показать свою не существующую радость изо всех сил, но с отчаяньем почувствовала, что фальшивит, как плохой актёр. Она развернула подарок и вытащила бесподобное по красоте платье, украшенное сияющими камнями, золотистыми нитями и затейливыми кружевами. Должно быть, эта роскошь стоила немалых денег, и Малитика потратила на неё все свои сбережения… Поэтому Тьюранта не позволяла улыбке сползать со своего лица, хотя сердце сжималось от боли: платье было великолепно, но ни одна Светлая не появилась бы в нём на Торжестве Наречённых… Тёмно-красные и чёрные тона не соответствуют Природе Света. Природе Тьмы – тоже, но это мало утешало.
«Даже на это платье я скоро лишусь права. Лишь только моя Белая Роза завянет – и я обязана буду носить исключительно чёрное, или серое».
- Тьюранта, ты ведь пойдёшь со мной завтра на Праздник? Все наши друзья будут там, уже сегодня на Цветущей Поляне поставили столы и пока ещё пустую сцену. Из дальних стран, из-за морей к нам летят певцы и актёры, уже состоявшиеся Светлые и Тёмные, чтоб поздравить и вдохновить! Будет музыка и танцы, игры и стихи, напитки и сладости! Сестра… Я не стану тебя винить, если ты не хочешь сейчас видеть никого и ничего… Но я очень, ОЧЕНЬ надеюсь, что Празднику будет по силам расколдовать твоё опечаленное сердце. И завтрашний день – шанс на это.
Надежда Малитики граничила с отчаяньем. Тьюранта облачилась в новое платье и замерла, разглядывая себя в отражении. Красивая… Похожа на человека, на леди. Уже не полупрозрачная, как раньше, а реальная, грациозная и ощутимая… Наряд сидел отлично, подчёркивая красоту Тьюранты, её новообретённого, живого тела.
«Жизнь – шутница, - подумала Тьюранта, - Мне есть, чем любоваться. Но если бы всё зависело только от внешности – беда бы не была бедой, а Свет от Тьмы отличался бы лишь цветом… Увы, это не так... Как жаль, что это не так.
Малитика. Мы обе с ней ещё недавно мечтали побывать на Торжестве Наречённых, как дети. Каждая воображала себя будущей Светлой и долгие часы проводила у зеркала, подражая их движениям, голосу и мимике… Теперь Малитике больше не надо никому подражать. Она на самом деле Светлая, и с каждым следующим днём Становления это будет заметно всё явнее… Как же я не хочу в своём теперешнем состоянии покидать дом и с кем-то общаться… Но я не могу лишить Малитику её заветной мечты, ведь если останусь, останется и моя добрая сестра, чтоб разделить вместе со мной мою боль… Я ДОЛЖНА идти на Торжество, и при этом не омрачить никому настроение».
Непослушные губы Тьюранты опять сложились в натянутую улыбку, она надеялась, что глаза не выдадут, как ей на самом деле больно.
- Да, Малитика. Конечно. Я обязательно пойду с тобой на Торжество Наречённых.
Наступившая ночь была прохладной, звёздной, живой и многоголосой. Малитика уже погасила в своей комнате свет, лежала, укрывшись одеялом и видела, наверно, как всегда загадочные и цветные сны. Тьюранта же потихоньку снова расшторила окно и даже приоткрыла его, чтоб волнующий аромат ночной природы наполнил комнату. Ей было удивительно, что она больше не испытывает прежнего неуюта после захода солнца. Может, это уже начинает проявляться её Природа? Ведь Тёмные любят ночь…
Последняя мысль вывела Тьюранту из краткого и благостного транса, снова полоснув по сердцу жгучей болью. Состояние её было нестабильным и нервным. Движимая отчаянным, но бессмысленным порывом, она резко встала, закрыла и обратно занавесила окно. В комнате после этого стало глухо и тесно, словно её лишили души… Но Тьюранта подавила желание вернуть всё на место, а только села на край своей постели, обхватила голову руками и беззвучно заплакала. Боль рождала в ней бессмысленную злость, которая была подобна медленному огню и отравливала мысли, как яд.
- …Как спалось, сестра?
В комнату опять проливался золотистый и жизнерадостный солнечный свет. Тьюранта с трудом расклеила глаза и увидела сестру, которая…
- Ах!.. – вырвалось у Тьюранты, и последние остатки сна мгновенно слетели с неё, - Ты, ты… Малитика!!!
Малитика была прекрасна и выглядела счастливой. Её удивительные глаза цвета морской волны сияли и улыбались, искрились, словно от переизбытка внутреннего света. На щеках, прежде бесцветных, как и у всех в Призрачном периоде, теперь лежал нежный, словно лепесток цветка, румянец. Волосы… «О, мой Бог!..» - подумала Тьюранта. Роскошные волосы сестры теперь обрели ещё и окрас: искрящиеся, золотые, как само солнце пряди спускались ниже пояса.
- Ты… Ты уже выглядишь совсем как Светлая! – потрясённо воскликнула Тьюранта, не в силах сдержать своего волнения и восхищения. Она любила сестру, и видеть, что та счастлива, было искренне приятно. Только… Сердце опять мучительно сжалось, а грудь сдавило тяжёлой горечью досады.
«Несправедливо. Почему Природа оказалась так благосклонна к одной, и жестока – к другой? Мы с Малитикой были едва ли не одним целым, не разлей вода, ни лучше, ни хуже друг друга… Но вот она передо мной – и её мечта сбылась. А я… А мне остаётся только радоваться за неё, и плакать о себе».
Было в груди Тьюранты и ещё одно чувство. Совершенно новое и очень, очень плохое. Нехорошее, едкое, горькое, безобразное… Изучив его, Тьюранта с ужасом поняла, что это – ЗАВИСТЬ…
«О, Боже мой, я становлюсь озлобленной, завистливой?! Нет, нет, нет!!!»
- Сестра… Я очень, очень тебя люблю… Пусть же твоё счастье будет всё равно что моим, и Свет твой изгонит Тьму прочь. Пусть будет так, только этого я и желаю!.. – воскликнула Тьюранта в порыве страха за своё темнеющее сердце. Она встала, обняла Малитику и только тогда увидела незнакомые, длинные, угольно-чёрные пряди волос, что ниспадали с собственной головы…
Растерянно выпуская Малитику из объятий, отходя от неё на несколько шагов и едва не споткнувшись о кресло, Тьюранта шокировано смотрела на этих зловещих, чёрных змей, которые ещё вчера были бесцветными. Рот её приоткрылся, а в распахнутых глазах застыли потрясение и ужас.
- Это… Это что же?.. Это – я?!.
- Тьюранта, сестрица, не расстраивайся! Да, во сне ты успела перемениться так же, как и я. Это естественно в первую ночь Становления. Пожалуйста, прими свою Природу, полюби её! Отвращение к себе рождает боль. Боль рождает злость, разве ты хочешь озлобиться? Будь добрее к себе! Будь мягче, смирись!..
- Я… Вся… Чёрная… - прошептала Тьюранта, добредя до зеркала и бессильно уронив голову. Её щёки стали бледными, как у Тёмных, и уже навсегда. Губы приобрели пепельно-серый оттенок, полностью потеряв краски. Глаза… О, ужас! Глаза напоминали мерцающие, кроваво-красные алмазы с чёрными дырами вместо зрачков. Мрачные длинные волосы дополняли образ, делая его отталкивающим и жутким.
Малитика подошла к сестре и положила руку ей на плечо. В зеркале их отражения представляли яркий контраст друг другу.
- Тёмная. Я – Тьма. Проклятая, отверженная Тьма… - Тьюранта закрыла глаза, сжала кулаки и зубы, - Почему они не дали Чёрной Карточки сразу?! К чему весь этот бред насчёт Смешанной Природы? Я выгляжу, как обыкновенная Тёмная!
 Тьюранта кричала и плакала, но Малитика по-прежнему оставалась кроткой, спокойной и доброй. Переносить горе сестры было очень тяжело, но она не смела обвинять её или отстраниться. Вместо этого, повинуясь неведомому ранее порыву, Малитика подняла свои руки и мягко возложила их на разгорячённые виски и лоб Тьюранты. Закрыла глаза. Расслабилась и почувствовала, как её свет, любовь и покой вливаются в измученную душу сестры, утешая и успокаивая.
Слёзы высохли на щеках Тьюранты, сердце застучало ровней и мягче.
- Это… Магия? Ах, как хорошо, сестра… Ты уже обретаешь способности Светлых… Скоро ты сможешь исцелять больных и утешать опечаленных одним прикосновением.
Ладони Малитики мягко светились. Она была взволнована и приятно потрясена.
- Да!.. Ты права, Тьюранта! Я всегда буду рядом со страждущими, заблуждающимися, отчаявшимися и потерянными. И я всегда буду с тобой, чтоб охранять от бед и печали. Нам всё равно повезло, сестра! Пусть только одна из нас, но придёт к общей мечте. Тебе стало лучше… И я испытываю счастье от того, что это – благодаря моим силам. Ведь теперь я всегда могу ими пользоваться.
Тьюранта смогла поднять голову и снова встретить своё отражение твёрдым, критичным взглядом.
- Ладно. Не сразу, но я привыкну к ЭТОМУ. – Её серые губы искривились в отвращении, обнажив несколько острых зубов, - Только как же на счёт Белой Розы, о которой написано в Серой Карточке? Где они, мои пятнадцать процентов Света? Я не вижу их!
- И не увидишь, моя дорогая сестра. Но лишь от того, что Белая Роза – внутри тебя! А то, что внутри, как известно, скрыто от глаз. Не можешь же ты смотреть сквозь свою плоть и одежду. Белая Роза – пятнадцать процентов твоего Света – сейчас зреет и потихоньку наливается такой же силой, как у меня. Говорят, она находится где-то здесь, рядом с сердцем.
Тьюранта, жадно ловя слова сестры, поднесла дрожащую руку к груди.
- Да, сестра. Она там. И она будет жить некоторое время, чтоб смягчить твою печаль.
- Даже не знаю, радоваться ли мне…
- Ты серьёзно? Хорошо, что этого не слышала Севилия. Она мечтает о Розе!
- Севилия будет на Торжестве?
- Даже не знаю. Я уже звонила ей сегодня, бедняжка в ужасном настроении. Кстати, празднество уже идёт. С утра до позднего вечера на Цветущей Поляне будет играть музыка. Друзья зовут нас…
- Малитика, в чём ты пойдёшь на танцы?
- Ну.., у меня есть платье. Помнишь, я когда-то тебе его показывала?
- То?.. О, сестра. Оставь эту мысль. Посмотри на ЭТО!
Тьюранта открыла шкаф и извлекла из него свои драгоценности. Больно было теперь созерцать их, но Тьюранта уже не могла надеть всё это. Никогда. Роскошнейшее снежно-белое платье, сияющая брошь для украшения причёски, туфли, достойные Золушки из сказки и перстень с символикой Света… Ни одна из этих вещей не создана для Тёмной, или Смешанной.
Малитика изменилась в лице.
- Ах, Тьюранта, я не надену их!
- Ты сделала подарок мне, а я – тебе.
- Но…
- Малитика… Эти вещи слишком красивы и слишком дороги, чтобы истлеть в шкафу… Я хочу, чтоб у них была достойная хозяйка. Настоящая Светлая…
- Сестра!.. – Малитика расплакалась и бросилась обнимать её. Тьюранте показалось, что всё происходит во сне. Она ответила на объятья сестры, но кровавые глаза заблестели от боли, а зубы сжались плотнее.
«Не для меня подобные вещи. Не быть мне красивой, нежной и любимой среди людей. Никогда я не смогу исцелять печаль и раны одним прикосновением…
Хотя… Вообще-то… Вообще-то, нет. Какое-то время у меня будет это получаться. До тех пор, пока не исчерпает себя Роза».
В дверь постучали.
- Это подруги! – сказала Малитика, - Давай, сестра, собирайся.
Лотта, Мартана и Севилия претерпели ужасные изменения. Так, по крайней мере, подумала Тьюранта, взглянувшая на них и не узнавшая их. Типичные Тёмные. Бесцветные, лишённые румянца лица. Чёрные волосы и кровавые глаза с чёрными дырами зрачков. На них были красивые, но мрачные платья, Лотта надела колье, длинные серьги и перстень с символикой Тьмы… О, ужас.
- Привет!..
- Привет, дорогие подруги!
- Ах, посмотрите на Малитику!.. Я сейчас ослепну от этого сияния!
- Малитика, ты – словно солнце. У меня сейчас будет солнечный удар!
Мартана и Лотта прибывали в отличном настроении. На сколько помнила Тьюранта, этих никогда не заботило, кем они Станут. И опять она испытала то нехорошее чувство. ЗАВИСТЬ. Зависть жгла и разъедала сердце.
«Остановись!..» - мысленно прошептала она себе.
- Эй, Тьюранта, выше нос, - сказала Мартана, - У тебя вид, как у девицы, которая…
Она закончила своё сравнение словами, недостойными уст даже человека. Это была шутка. Просто грязная шутка, сказанная без цели обидеть. Такая, какими обычно пикируются между собой Тёмные, соревнуясь в острословии. Подруги беззаботно и весело рассмеялись. Их не только не расстраивала собственная Природа, но даже и была симпатична. Как и Тьюранта, Мартана и Лотта ещё не Стали полностью, но уже с вдохновением вживались в роль.
- Севилия, как ты? – Тьюранта подошла к третьей подруге, неподвижной и молчаливой. К собственному ужасу она обнаружила, что та пьяна и едва держится на ногах.
- Севилия!.. Мартана, что с ней!?
- О. Мы следили за ней, но Севу угораздило где-то раздобыть это вино, и выхлебать его в полном одиночестве.
- Зачем ты это сделала, Севилия?..
Подруга покачнулась, и Тьюранте пришлось придержать её, чтоб не упала. Взгляд Севилии был мёртв и равнодушен ко всему на свете. Алкоголь не сделал её ни живее, ни веселее.
- Так… Лучше... Я знаю, чем я теперь займусь. Я буду всё время пить. И спать. И снова пить… Чтоб снова спать, - её язык заплетался, глупый смешок, вырвавшийся из груди, заставил Тьюранту похолодеть.
- Эй… Это ещё не конец, ты слышишь?.. – сказала Тьюранта, пытаясь придать своему голосу правильную интонацию, но опять почувствовала себя бездарной актрисой. «Это конец, Сева. Ты права», - думала она на самом деле. Но Севилие, конечно же, этого говорить было нельзя.
Теперь во взгляде подруги появилась эмоция. Это было… Презрение.
- Что ты можешь понимать о том, что со мной делается, что я чувствую?.. У тебя хотя бы есть Роза, Тьюранта. А у меня… Ничего… Ни-че-го!
Опять смешок. Короткий, полностью лишённый веселья и холодный, как безумие.
Тьюранта была рада, что Малитика не видела и не слышала всего этого. Нарядившись, сёстры с подругами отправились к Цветущей Поляне, и с каждым шагом, приближающим их туда, весёлая музыка становилась громче. Тьюранта заставляла себя идти, но, вздрагивая от заливистого, а порой и просто дикого хохота Мартаны и Лотты, чувствовала, что зависть мучает её всё сильнее. Что бы только она ни отдала, чтобы стать такой же беззаботной и безразличной, как они! Свет – хорошо, Тьма – тоже отлично… Мартана и Лотта думали лишь о предстоящих танцах и шли вприпрыжку. Севилия пару раз споткнулась и едва не упала. Малитика вела её под руку. Тьюранта увидела, что Севилия сильно ожесточилась... В один из моментов она взглянула на неё и заметила, что та смотрит на Малитику не только с глубокой болью, но и с ненавистью. Смотрит на прекрасную, сияющую Светлую… Мутные глаза Севилии превратились в узкие кровавые щелочки, пепельные губы кривились и дрожали от ярости! Казалось, будь у неё сейчас нож – и Севилия вонзит его в спину Малитики или кого-нибудь ещё, кто покажется ей таким же счастливым. Повинуясь страху, Тьюранта сравнялась с сестрой и ненавязчиво разлучила их, закрыла Малитику от Севилии во избежание беды. Мартана и Лотта ничего не замечали, продолжая весело болтать и гоготать. Лицо Малитики стало очень грустным.
- Похоже, хочется мне того, или нет, а прежние друзья и подруги будут нами утеряны, - сказала она Тьюранте, - Раньше я не верила в это, но посмотри, как всё изменилось со дня получения Карточек! Мы незримо разбились на чёрное и белое, даже не думая об этом. Различие – как глубокая река, что развела два берега, уничтожив общие интересы, прежнюю близость и дружбу! Раньше Мартана и Лотта были мне, как сёстры. А теперь мы идём близко друг от друга, но не рядом. Понимаешь, что я имею в виду?
- Конечно. Раньше одинаковые и равные, теперь мы стали группироваться с теми, кто ближе по Природе. Мартана и Лотта обе Тёмные. А ты – другая, Малитика. Думаю, рядом останутся те, кто тоже Светлый. Даже если в прошлом вы и не были особо близкими друзьями.
- А кто ближе ТЕБЕ, Тьюранта? – Малитика смотрела на неё с интересом, - Мартана и Лотта, или я? Ты ведь и не Свет, и не Тьма пока.
Вопрос застал врасплох. Мартана и Лотта?.. Нет. Глядя на заливающуюся весёлым, беспечным хохотом Мартану, Тьюранта ощущала зависть. Рассматривая мрачно сверкающий на пальце Лотты перстень с символикой Тьмы, хмурилась от осуждения. Малитика – сестра, но теперь они стали гораздо дальше друг от друга, чем раньше.
Потом Тьюранта бросила взгляд на неподвижное, замершее лицо Севилии. И вдруг ощутила, что понимает её лучше, чем других. Севилию так же живьём пожирают зависть и боль. Она точно так же ненавидит свою Природу и наверняка пошла на Торжество лишь потому, что её насильно потащили с собой Мартана и Лотта. Скорее по привычке, чем из нежелания бросать одну.
- Извини, - сказала Малитика, сожалея, - Возможно, мне не стоило задавать этот вопрос.
Тьюранта положила руку ей на плечо.
- Нет. Всё в порядке. Просто я ещё не до конца поняла себя.
Но на самом деле ей казалось, что она уже всё знает. Пройдёт какое-то время, увянет Белая Роза в груди, которой так завидует несчастная Севилия, и Тьюранта тоже напьётся вина, а может, даже заколет кого-то разбитой бутылкой… От этих мыслей стало ещё хуже, чем было. А Цветущая Поляна неумолимо приближалась. Ещё несколько шагов – и Торжество открылось глазам новоприбывших во всей своей красоте и пышности.
Цветущую Поляну украсили. Накрыли столы, где были самые разнообразные напитки и яства, поставили сцену: в данный момент там трудились несколько музыкантов, создавая спокойную и очаровательную мелодию. В воздух взвились сотни воздушных шаров, креплённых к ветвям деревьев золотистыми ниточками и только оттого не улетевших в голубые, солнечные небеса. Благоухание цветов превращало воздух в чудный напиток.
- Что-то мало народа. От силы сотни две, - разочарованно сказала Мартана Лотте.
- Подожди, день только начинается, разгар праздника планируется на вечер, - ответила та.
- Девочки! Лотта! Вон Мартер и его брат Рит, - обратилась к ним Малитика, вновь оживлённая красками и весельем праздника, - Музыка подходящая… Лотта, я думаю, если Мартер увидит тебя – то непременно пригласит на танец.
Лотта и Мартер очень нравились друг другу. Парень не раз называл Лотту своей будущей невестой, а она говорила, что не выйдет ни за кого, кроме Мартера. Малитика считала их самой нежной и влюблённой парой из всех, кого знала.
- Ты будешь танцевать с Мартером? – обратилась к Лотте Мартана. Вместо того, чтоб ответить, та бросила косой взгляд на Малитику и что-то прошептала подруге на ухо. Они отошли и мгновенно затерялись в пышности красок и движения праздника. Малитика, будучи столь неожиданно и открыто проигнорированной, растерялась и опечалилась.
- Да что же это, в самом деле?.. – Сказала она, удивлённо и грустно взглянув на Тьюранту, - У нас с Лоттой никогда не было друг от друга секретов! К тому же, они бросили Севилию. Теперь за ней придётся присматривать нам.
Тьюранта обернулась и взглянула туда, где ещё мгновение назад была подруга. Девушка бесследно исчезла.
- Севилия… Её нет!
- Может, она пошла с ними?
- Нет, Мартана и Лотта ушли вдвоём.
- О-ох… - грустная и прекрасная, как ангел, Малитика совсем сникла. Глаза её наполнились тревогой, - Спасибо, что пошла со мной, сестра! Никогда я ещё не чувствовала себя такой одинокой. И никчёмной. Я не должна была потерять Севилию из вида! В таком состоянии она может заблудиться, или…
Слушая сестру, Тьюранта с трудом сдерживалась, чтоб не рассказать ей, с какой ненавистью смотрела на неё Севилия, пока та не видела. Может, это и нехорошо, но теперь, когда Севы с ними не было, Тьюранта испытала облегчение.
Вдруг к ним подошли Мартер, Рит и Изэлла. Их серебристо-белые наряды выглядели торжественно, густые и необыкновенно красивые, как у Малитики волосы были уложены в причёски. Глаза лучились и источали тепло. Открытые улыбки согревали сердце, словно золотистый солнечный луч, ложащийся на кожу.
Встреча была радостной, потекла непринуждённая беседа. Друзья взяли себе по стакану розоватого, пахнущего клубникой напитка и разместились за одним из столиков, украшенных благоухающими цветами и блёсками. Тьюранта сразу ощутила резкую смену настроения и эмоций вокруг себя. Радости она не испытывала, но ощутила облегчение. В присутствии Тёмных было нехорошо, взгляд их холодных, змеиных глаз покрывал душу морозной известью, давил на сердце незримой тяжестью.
- Скрипка великолепна, - сказала Изэлла, с очарованием глядя на старания новых музыкантов, вышедших на сцену.
- После десяти вечера возможность сыграть или спеть будет дана каждому желающему, - сказал Рит, - Так что если у кого-то красивый голос – сцена ждёт!
- Малитика, ты чудесно поёшь, - вспомнил Мартер, - А Тьюранта может сыграть на пианино. Вы будете не хуже заморских знаменитостей.
Малитика взглянула на сестру.
- Что скажешь, Тьюранта? Ты ведь не разлюбила музыку?
Тьюранта не разлюбила. Но подумала о том, что теперь сможет играть лишь грустные мелодии. Радости в её душе не осталось. Вдруг она увидела Лотту и Мартану: те кружились в танце, создав пары с незнакомыми парнями. Тёмными…
- Что случилось, Тьюранта?
- Поверить не могу, Малитика. Посмотри туда! Это Лотта!
Мартер, Рит, Малитика и Изэлла устремили взгляды на танцующие вдали пары. Мартер слегка побледнел, увидев Лотту в чужих объятьях.
- Ах, это невообразимо! - изумилась Малитика, краснея из-за поведения подруги, - Как она могла?!
Будучи Светлым, Мартер поборол вспыхнувший в груди справедливый гнев, но сделался несчастным.
- Я звонил ей сегодня, - сказал он брату, - Надеялся, что она пошутила, когда сказала, что общего будущего у нас больше нет. «Ты – Свет, я – Тьма, - говорила Лотта, - Извини, но вместе мы будем смотреться просто нелепо. Забудь, что было раньше. Нам надо расстаться». Ч-чёрт, она сказала это таким весёлым и беспечным голосом, что я не поверил!.. Но теперь…
На минуту столик погрузился в молчание. Каждый думал об одном и том же.
- Как там Джер? – спросила Тьюранта у Мартера. Она удивилась тем новым ощущениям, которые внезапно в ней проснулись: было так странно приятно видеть их погрустневшие, напрягшиеся лица… Такое нехорошее, тёмное удовлетворение наполнило грудь! Задавая вопрос, она уже знала, что причинит им новую печаль. Но, движимая чем-то необъяснимым, всё-таки невинно улыбалась и выжидающе смотрела в глаза Мартера.
- Друзья, друзья, давайте переменим тему! – вовремя вмешалась Изэлла, и Рит с Малитикой её поддержали, - Сегодня праздник и нужно думать лишь об этом, ведь Торжество Наречённых бывает только раз в жизни!.. А для грустных мыслей найдётся время и в любой другой день.
Тьюранта сжала зубы и испытала острую неприязнь к этой очаровательной Светлой, так трогательно пекущейся о душевном покое ближних. «Что есть весь ваш Свет, когда вы не можете помочь таким, как, например, Севилия? Или как я?.. – подумала она мрачно, - Вы можете коснуться головы или плеча, утешить – но лишь на время. Вы не всесильны»…
Ради сестры Тьюранта улыбалась и смеялась, поддерживала беседу, вела себя непринуждённо и ничем не выдавала, как ей на самом деле тяжело терпеть этот праздник. Несколько раз друзья приглашали на танец и она шла, но стоило песне кончится, спешила избавиться от кавалера. Встречались Смешанные, как она сама. Знакомые, не знакомые… Лезли со своими разговорами, расспросами, жалобами или восторгами, но Тьюранта не горела желанием общаться с кем либо. Когда солнце село и на Цветущей Поляне стало достаточно темно, она убралась за самый дальний столик, спрятавшийся под сенью дерева. Малитика была теперь немного пьяна и так увлеклась танцами, что забыла о ней. В глазах у Тьюранты стояли слёзы, и, не смотря на то, что теперь на Поляне собралось восемь сотен Наречённых, она чувствовала, что была совсем одна.
После десяти, как и говорил Рит, желающим дали возможность выступить с собственным музыкальным номером. Вышла Изэлла, затем – ещё несколько знакомых, среди которых были и Светлые и Тёмные. Остальных смельчаков Тьюранта не знала. Кто-то пел дуэтом, кто-то – соло, голоса встречались как хорошие, так и не совсем. Какой-то Смешанный потрясающе сыграл на гитаре. Малитика, к великому облегчению Тьюранты, не стала тащить её на сцену выступать дуэтом, как днём предлагал Мартер.
Светлые пели о любви, о надежде, о радости и вере в лучшее. Их музыка была лёгкой и нежной, звонкой и солнечной, яркой, эмоциональной, но при этом удивительно не напрягающей.
Тёмные всё больше старались придумать что-нибудь эдакое, но в итоге получался рок. Их танцы выглядели припадочными, голоса – дикими, песни были пылающими, как огонь, или чёрными, как мрак.
Тьюранту такие выступления угнетали. Несколько раз она пыталась отыскать пропавшую Севилию, но если та и была здесь, то безнадёжно затерялась в шумной толпе.
«Белая Роза, - подумала Тьюранта, со временем став глухой к гулу голосов, хлопкам безумствующего в небесах салюта и взрывам восторженных рукоплесканий, - Когда же ты проявишь себя? Когда распустишься?» Девушка чувствовала себя оторванной от этого большого, грандиозного, красочного и шумного праздника. Она могла тоже играть и петь, изображать фонтаном бьющую энергию, болтать со всеми знакомыми и незнакомыми, резвиться и веселиться напоказ, но это только бы истощило её. Пока Малитика нуждалась в этом, она играла роль для неё, но теперь можно было передохнуть. Тьюранте стало даже уютно за своим одиноким столиком, притаившимся в самом тёмном уголке Поляны. Невиданный ранее по своей красоте и продолжительности салют взрывался в небесах, освещая землю мерцающим сиянием, но даже оно не могло сюда проникнуть.
Вдруг со сцены донёсся какой-то шум и Тьюранта вновь обратила на неё свой потухший, дремлющий в объятьях депрессии взгляд. И вдруг её глаза удивлённо раскрылись: там была Севилия!!! Она поднялась на сцену вполне твёрдым шагом, взяла в руку микрофон… Да-да, это была она, она – в своём чёрном, цвета ночи платье, верх которого плотно облегал грудь и талию, а по моде рванный подол развевался на ветру, она – со своей прежней, такой знакомой из прошлого улыбкой…
Тьюранта очень удивилась. Она-то думала, что Севилия, скорей всего, уже забылась глубоким сном у себя дома.  А та мало того держалась на ногах, но ещё и прибывала, казалось, во вполне здравом духе, чего никак нельзя было сказать о ней ещё днём.
- Севилия!.. – весело закричал кто-то из толпы, - Молодец, так держать, давай, спой нам что-нибудь!
Впервые за весь вечер по-настоящему заинтересованная, Тьюранта выскользнула из-за своего столика и наблюдала за сценой. Освещение там было хорошее и она заметила, что, не смотря на улыбку, глаза Севилии оставались холодными и стеклянными. Чёрные, как вороново крыло, волосы небрежно разметались по обнажённым плечам. Они создавали резкий контраст со снежно-белой кожей лица, похожего на застывшую маску.
«О, высшие силы! – подумала Тьюранта, наполняясь нехорошим предчувствием, - Да она по-прежнему пьяна!..»
- Добрый вечер, друзья, - разнёсся над понемногу стихающей толпой её хрипловатый, но удивительно ровный для такого состояния голос, - Всем привет!..
«Чёрт, Севилия, так тебя!.. – с нарастающей тревогой подумала Тьюранта, продвигаясь сквозь толпы полупьяных и весёлых Наречённых ближе к сцене, - Что ты задумала?..»
- Приве-е-ет!!! – закричали Малитика, Мартер, Рит и Изэлла.
- Спой нам, встряхни всю Поляну!.. – где-то совсем рядом подбодрили Мартана и Лотта.
- Хорошо, - якобы согласилась Севилия, склонила голову и крепче взяла микрофон обеими руками. Блестящие, спутанные волосы упали ей на лицо.
Тьюранта ожидала, что польётся музыка или кто-нибудь выйдет с инструментом, но соло Севилии этого не предполагало. Толпа перестала галдеть и удивлённо замерла, когда воздух наполнился разбитым, одиноким и сорванным голосом. Только теперь многие стали понимать, что Севилия совершенно пьяна и с трудом держится на ногах.
«Позор!.. – в отчаянье пробиваясь к сцене, думала Тьюранта, - Севилия, что ты творишь, ты же позоришься!!!»
А она пела. И казалось, ей было всё равно, что о ней подумают.
- Я бессильна, я только
Листок прошлогодний, осенний…
Безнадёжный и тонкий,
Мой голос поёт о потерях…

Хрупкая грудь на ветрах затрепещет
Устало,
И едва ли удержат ноги слабые тело моё!..
Ноют раны.

Озноб бьёт – и дрожу на ветру,
Беззащитна.
Слёзы тихо бегут, рот искривит оскал:
Больно сильно…
По сравнению с предыдущими музыкальными номерами, которые исполнялись под музыку и с воодушевлением, песня была просто жалкой. Но, не смотря на её бедность, не глядя на то, что голос пьяной девушки звучал дурно и резал слух, она многих задела за живое и толпа пришла в движение. Раздались крики.
- Эй, прекрати, слишком грустно!..
- Умолкни, девица, что ты ноешь со сцены!?
- Фу, чёрт. Зачем такое петь на Торжество, кто её пустил?
- Да она же совсем пьяна, смотрите!
- Севилия, достаточно!.. – а это уже Малитика и её друзья. Как и Тьюранта, они пытались добраться до сцены, чтоб остановить певицу, только с другой стороны.
Толпа заволновалась, но Севилия не обратила на возникший и нарастающий шум ни малейшего внимания. И вместо того, чтоб замолчать, набрала в лёгкие больше воздуха и закричала в микрофон, сжимая его так, что побелели костяшки пальцев обеих рук:
- Сдохните, сдохните, СДОХНИТЕ!!!
Что погибла мечта –
Никому дела нет,
Твари, сдохните!..
Безучастие ваше
Будь проклято мною,
Припомнят вам
Там, на небе, когда
Час придёт вам умолкнуть…
Подохните!
Твари, сдохните!..
Твари, сдохните!!!
- Сама сдохни!.. – закричал кто-то из подвыпивших Тёмных, и в сцену полетела пустая бутылка, негласно подав сигнал и другим выражать своё бурное возмущение.
- Что за фигня?! Ты желаешь всем смерти в праздник, в Торжество Наречённых???
- Вали отсюда, пока целая!!!
- Эй, полегче, приятель, не наезжай на девчонку, она не одна сегодня в дурном настроении!
- Что-о-о?!.
- Эй, эй, кто там дерётся?! Сюда, СЮДА-А-А!!!
- Молодец, девочка. Смело и в точку. Я и сама бы спела с ней вместе. Кому там не нравится?.. Тебе?!?
Худшим оказалось то, что выступление Севилии послужило рычагом для выхода тех эмоций, которые надо было сдерживать. Все, кто сегодня пришёл на Торжество лишь из чувства долга, все, кто был пьян больше от горя, чем от вина, но продолжал притворяться спокойным – теперь подняли бунт. Как пожары, вспыхивали ссоры, тут и там завязывались драки, кто-то с криком убегал прочь, а кто-то наоборот рвался высказаться и не только словами.
- ДРУЗЬЯ, ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ, ЭТО ЖЕ ПРАЗДНИК!!!
- Да, вы так считаете, Светлые?! «Торжество Наречённых», да?.. ТОРЖЕСТВО?!.
- Но… Но разве нет?..
- НЕТ!!! Посмотрите на нас!.. Мы получили проклятые Чёрные Карточки, думаете, мы мечтали об ЭТОМ?!. Так чему же радоваться НАМ?
Тьюранта в ужасе шарахалась от ссорящихся, стараясь не терять из вида Севилию. Благо дело о ней все забыли, и теперь девушка стояла на сцене, выронив микрофон, покачивалась и с тупым недоумением взирала на творящийся вокруг хаос.
Раньше, чем Тьюранта, к ней успели подбежать Мартана и Лотта. Поднялись на сцену, схватили, стали уводить, ругаясь и плюясь. Севилия вяло сопротивлялась и даже попыталась лягнуть Мартану в колено, но промахнулась. Все трое скрылись в кустах и деревьях. Последний раз глянув на Поляну, где со стремительной силой нарастал скандал, Тьюранта незаметно нырнула за ними следом.
- Черт, Сева, что ты творишь?! – оскалилась Лотта, со злостью глядя в стеклянные глаза пьяной подруги, - Смотри, весь праздник испортила!..
Мартану тоже распирало от негодования и возмущения.
- Да, так всё было отлично, и вдруг ты – с этой ненормальной песней!
Севилия глупо, тихо захихикала, на глазах её выступили слёзы. Она была не в себе.
- Да, и правда. Всё было та-а-ак отлично, и вдруг – я…
Хихиканье стало громче, перерастая в истерический смех. Запрокинув голову, Севилия тряслась от рыданий и хохота.
- Я. Всё. Испортила! Я – плохая… Ну да, я же Тёмная, чего ещё от меня ожидать?.. Любое моё действие, хочу я того, или нет – ведёт к катастрофе.
Лотта яростно сплюнула. Лицо её перекосилось от отвращения.
- Если тебе не по вкусу твоя Природа, можешь идти и рыдать где-нибудь в другом месте. Но не на сцене!.. Ты опозорила своей слабостью всех Тёмных, и нас в том числе!
Севилия продолжала смеяться, и Лотта с силой толкнула её. Не устояв на слабых, подкашивающихся от вина ногах, Севилия упала в траву. Сжав кулаки, Лотта нависла над ней, как зловещая тень. Перстень с символикой Тьмы мрачно блеснул в лунном свете на её пальце.
Тьюранта почувствовала, что надо немедленно вмешаться.
- Лотта, стой!.. Это не имеет смысла. Видишь же – она ничего не соображает.
- Тебе что, её жалко? – покосилась Мартана с подозрением. Слово «жалко» было произнесено ею, как что-то неприличное. Тьюранта прибывала в тихом ужасе, но голова её оставалась ясной и она взяла себя в руки.
- Конечно, нет, - солгала им Тьюранта, - Просто думаю, что не стоит тратить на неё время и силы. Нам ведь не нужны неприятности, так? Судя по тому, что творится на Поляне, скоро здесь будет наряд хранителей порядка. Я считаю, будет глупо, если нас арестуют из-за неё.
Мартана и Лотта замерли в тупом недоумении. В их затуманенных алкоголем головах зашевелились какие-то новые мысли.
- А, ну да. Правда что, - пробормотала Лотта, поразмыслив. Разжала кулаки, и налившиеся кровью глаза стали медленно гаснуть, - Пошли, Мартана...  Надо найти наших парней. Руки чешутся, но, я думаю, у Севы ещё будет время, чтобы поразмыслить над своим поступком.
Секунда – и они исчезли во тьме, словно их и не было. Тьюранта облегчённо вздохнула: сердце прыгало в груди от волнения, казаться спокойной было очень не просто. Если б Мартана и Лотта заподозрили её во лжи – не миновать стычки. Вступившись за Севилию, она рисковала и самой быть побитой.
С Поляны доносились крики и шум всеобщей свалки. Праздник обернулся скандалом, подоспевшие хранители порядка разнимали дерущихся, пуская в ход жезлы, лишающие энергии.
Скрытые от глаз темнотой и деревьями, Тьюранта и Севилия остались одни.
- Севилия, как ты? Дай руку, я помогу тебе подняться.
- Ты кто?..
- Да я это, я. Тьюранта.
- А-а… Тьюра-анта-а… - пьяно протянула Севилия, устремив невидящие глаза в звёздное ночное небо, - Как всё переменилось, правда?.. Лотта… Хотела меня побить… Разве мы могли когда-то предположить, что такое станет возможным? Нет, конечно… Никто из нас не поверил бы в это… Как и я, если б мне сказали, что получу Чёрную Карточку… Ненавижу эти кровавые, дикие глаза… Бесцветные губы, чужие, чёрные, как смоль, волосы… Это всё не моё!.. Я не хочу этого!!! И ты, Тьюранта… Бедная моя Тьюранта… Я знаю, что ты понимаешь меня. Но у тебя хотя бы есть Белая Роза.
- Давай, Севилия. Поднимайся. Я провожу тебя домой.
Приложив немалое усилие, Тьюранте удалось поднять её с земли и утвердить на ногах в вертикальном положении. Севилия навалилась на её плечо всей тяжестью, и сильный запах вина окутал их, как невидимое облако.
- А-ай, Тьюра-а-анта, оставь меня здесь, в лесу!.. Я никуда не смогу дойти. И никуда не хочу. Просто иди своей дорогой…
- Ну, нет, - рассердилась подруга, - Ты пойдёшь домой.
И они двинулись сквозь кустарник и ветви деревьев туда, где был выход из леса и начиналась тропа, ведущая в город. Севилия, наваливаясь на Тьюранту, громко всхлипнула и опять затянула песню. Благо дело – уже не в микрофон.
-Я так хотела быть другой,
Любить и жертвовать собой,
Служить всегда добру
Любой ценой…

Но скоро – полная луна,
Ожесточилася душа,
Охотиться Природа
Позовёт –

И я пойду, как зверь в ночи,
Не смогут Светлые спасти
Всех тех, кто станет для меня
Едой.
Тьюранта терпеливо продолжала путь. Вдруг сзади раздался шорох и она увидела Малитику и Мартера. К собственному удивлению поняла, что Светлые их не видят: слишком здесь было темно.
- Мне показалось, что я слышала голос Севилии, - сказала сестра Мартеру, глядя прям на Тьюранту, но не видя ни её, ни горе-певицу.
- Да, я тоже слышал, - согласился Мартер, так же слепо глядя сквозь тех, кого они искали.
- Мы здесь! – сказала Тьюранта, радуясь встрече с сестрой, - Малитика!
…Втроём они довели Севилию до дома и уложили спать, как ребёнка. Цветущая Поляна тем временем уже полностью опустела: остались только перевёрнутые столики, разбитая посуда и растоптанная в траве еда… Праздник закончился на пять часов раньше, чем было задумано.

Глава 4
Смысл жизни

Малитика, юная Светлая, проснулась вместе с солнцем. В доме стояла нерушимая, сладкая, звенящая тишина. Золотые солнечные лучи, едва она раздвинула шторы, ворвались в комнату и поцеловали в душу, в самую серёдку сердца, сделав его мягким, счастливым и добрым, ласковым ко всему живому. Малитика бы улыбалась и радовалась, как ребёнок, но грустные воспоминания вчерашнего вечера лежали в памяти тяжёлой тенью. Долг звал Малитику идти туда, где плачут скорбящие и стонут больные. Она остро ощущала в себе нарастающую Силу, но вместе с ней и обязанность, которая отныне станет её потребностью и смыслом жизни. Её сердце жаждало утешить тех, кто печален, угнетён и потерян.
Сначала она заглянула в комнату к сестре. Тьюранта крепко спала, подложив ладонь под голову. Вторая рука свисала с постели и почти касалась ковра пальцами. Окно было не занавешено, и Малитику осенила догадка, что сестра больше не боится ночи и темноты, как страшилась их раньше вместе с ней. Но теперь ночь кончилась, и в комнату Тьюранты врывался свет. Малитика подошла к окну и заботливо задвинула шторы, чтоб солнце не мешало отдыху Тёмной. Наверно, она будет спать ещё долго.
Сегодня каждому Светлому будет назначен подопечный человек. Малитика знала, что будет обязана стать кому-то вроде ангела-хранителя, и инстинктивно уже ощущала едва уловимую любовь к человеку, которого станет оберегать. Неважно, кто это окажется: мужчина или женщина, старик или ребёнок… Малитика испытывала желание заботиться и беречь его сильней, чем самое себя.
Разглядывая спящую Тьюранту, её мрачный и холодный облик, длинные чёрные когти, отросшие на её руках за прошедшую ночь, Малитике вдруг стало нестерпимо одиноко. Ведь сестра не испытывает этих возвышенных, волнующих чувств, не поймёт её…
Но ведь…
Малитика вдруг с радостным потрясением осознала, что ошибается.
«Ах, это не так, это не так! Тьюранта – Смешанная, и ей, как и мне, тоже будет назначен подопечный. До тех пор, пока она не исчерпает свою Белую Розу, Тьюранта тоже сможет помогать людям!»
Тьюранта слабо зашевелилась в своей постели и открыла глаза. Её лицо было ещё спокойным и сонным, но вдруг длинные чёрные когти царапнули о подушку и глаза девушки расширились от шока, когда замерли на этом новом сюрпризе своей Природы. Взгляд Тьюранты, замерший на собственных когтях, мгновенно наполнился болью, отчаяньем и яростью. Предчувствуя дурное, Малитика метнулась к ней и спрятала от неё её же руки, набросив на них одеяло.
- Не смотри, Тьюранта, не смотри. Дыши ровнее!
Тьюранта крепко зажмурила глаза и из них брызнули слёзы. Только что бодрая, она мгновенно лишилась всех своих сил. Бессильный гнев и отчаянье сотрясали её тело.
- Да что же это такое?.. Судьба просто насмехается надо мной! Я не вынесу, Малитика. Нет. Я сегодня же что-нибудь сделаю с волосами и этими… Этим «маникюром».
Прохладная ладонь Малитики, лёгшая на её лоб, источала свет. И Тьюранте, как вчера, полегчало. Любовь сестры залечивала раны, а её магия утешала, действуя, словно обезболивающее.
- Конечно, Тьюранта. Ты вправе подкорректировать свой внешний облик, чтобы не слишком шокироваться им первое время. Даже психологи это советуют.
- Я куплю краску и перекрашусь в блондинку. Накрашу губы и наложу румянец. Вставлю в глаза цветные линзы и вообще начну выдавать себя за простого человека!..
Полная решимости, она рванулась встать с постели, но Малитика мягко её удержала.
- Постой, сестра. Ты успеешь это сделать, не надо торопиться. Полежи пока, отдохни. Ты ведь только проснулась, зачем куда-то бежать, едва расклеив глаза? Это вредно.
Повинуясь её мягкой настойчивости, сестра откинулась обратно на подушки. Сделала над собой усилие, вытерла слёзы и глубоко вздохнула. Сердце выровняло свой ритм.
Малитика присела на край её постели.
- Послушай, Тьюранта. Ты помнишь, какой сегодня день?
- Кажется, второе число… А что?
- Сегодня мы с тобой познакомимся с людьми, которых будем оберегать!
Бесцветное лицо сестры вдруг просветлело, сердце опять учащённо забилось в груди, но теперь – от внезапной, неожиданной радости, восторга и трепета. Тьюранта подскочила на своей постели и засияла.
- Да, да!.. Я тоже, тоже получу подопечного, я ведь пока не Тёмная, не полностью Тёмная! О, Малитика, это воспоминание воскресило меня.
Сегодня в Раздаточной Наречённые опять получали карточки, но уже не с определением своей Природы, а с фотографиями, адресами, именами и фамилиями тех людей, к которым будут приставлены. Тёмным таких карточек не полагалось. Их выдавали только Светлым и Смешанным.
- «Лимия Элими Виларьевна. Ул. Центральная, дом 52/4, кв. 81», - выйдя из кабинета, прочла Малитика. Встретилась взглядом с Тьюрантой. Тьюранта разглядывала прилагавшееся к карточке фото. С него на сестёр смотрела милая, радостно улыбавшаяся девочка лет десяти-одиннадцати. У неё были ярко-голубые глаза, светлые волнистые волосы и румяные щёки. Очаровательный ребёнок напоминал ангелочка: такая же нежная и светлая.
- Элими. Такая милая, - улыбнулась Тьюранта, любуясь безмятежным детским лицом, - Но почему нам на двоих дали только одну карточку? Я думала, будет два человека. Так и должно было быть!
Малитика пожала плечами. На самом деле она знала, почему, но решила не говорить сестре. На выдаче Малитике объяснили, что пятнадцати процентов Света Тьюранты слишком мало, чтоб отдать под её опеку человека. Минимум должно быть процентов тридцать. Такие Смешанные, как сестра, имеют право кого-то опекать только вдвоём ещё с кем-то.
- Не знаю, Тьюранта. От них и слова лишнего не вытянешь. Возможно, вторую карточку дадут позже. Но пока что мне сказали, что эта девочка наша с тобой общая подопечная. Что ж, думаю, надо нанести визит по адресу и познакомиться с ней.
- Пойдём.
Они покинули свой край и перенеслись туда, где возвело свои города человечество. Став временно невидимыми для людских глаз, Тьюранта и Малитика шли по шумным улицам, позволяя народу проходить сквозь них, как сквозь воздух, и тоже не встречая на своём пути преград. В городе было пасмурно, с заволоченных фиолетовыми, скомканными тучами небес накрапывал холодный дождик.
Достигнув нужной улицы, сёстры вошли в чистый, не замусоренный подъезд, поднялись на лифте и позвонили в 81-ю квартиру. Открыл им симпатичный, молодой мужчина, приветливо улыбнулся.
- Вы, уважаемые, кто?
- Добрый день. Я – Малитика, Светлая. Это – моя сестра, Тьюранта, Смешанная. Лимия Элими Виларьевна – Ваша дочь? Мы получили на неё карточку.
Чтоб предотвратить возможное возникновение недоверия, она протянула мужчине обретённый утром документ, а так же Белую свою, и Серую Карточку сестры. Тот внимательно изучил бумаги, дружелюбно улыбнулся Малитике, вернул обратно.
- Малитика и Тьюранта, значит. Что ж, добро пожаловать в наш дом, Элими у себя в комнате, мы ждали. Хорошо, что вы пришли. Моя дочь – не такая, как все, она ребёнок очень хрупкий и чувствительный, всё берёт слишком близко к сердцу, как и её покойная мать. Элими нуждается в том, чтоб её оберегали. Я стараюсь делать это изо всех сил, но иногда мне затруднительно понять, чем дышит душа ребёнка, этот тонкий, своеобразный мир… Думаю, вы справитесь с этой задачей. Не хотелось бы, чтоб Элими выросла неврастеником, глотающим таблетки.
- О, этого не будет. Никогда! – горячо и с жаром пообещала Малитика, чувствуя, как её сердце сжимается от волнения и жалости к рано потерявшей мать девочке. Тьюранта испытывала то же самое.
- Я – Лимия Виларий Ласандрович, - представился мужчина. Он создавал впечатление приятного человека и в обществе скорей всего занимал высокое положение. Квартира была просторна, а обстановка в ней искусно сочетала домашний уют и богатство, - К сожалению, по долгу работы вынужден часто отсутствовать дома и редко вижу свою дочь. Анни Игтаевна – няня – проводит с ней времени в три раза больше! Но и ей не всегда удаётся развеять тяжёлое настроение девочки, овладевшее ею после ухода моей жены. Мы ждали вас, «ангелы хранители». Только… Признаться, я несколько смущён и сбит с толку.
Умный, серьёзный взгляд Вилария Ласандровича остановился на Тьюранте. Пальцы его правой руки задумчиво тёрли подбородок. Тьюранта почувствовала себя неловко.
- Почему вас две? И что такое «Смешанная Природа»?
Тьюранта побледнела от страха, но Малитика пришла сестре на помощь.
- Вы не слышали о Смешанной Природе? О, не переживайте, я объясню. У Тьюранты Серая Карточка, это значит, что она и не Светлая и не Тёмная, она…
Виларий Ласандрович вдруг нахмурился, и в его серых глазах, по-прежнему не упускавших из вида Тьюранту, сверкнуло недоверие.
- Не Светлая?.. Так кто ж она? Тёмных я в свой дом не пущу, и без того хватает тягот.
- Тьюранта – не Тёмная. Нет-нет, я Вам сейчас объясню, что означает Смешанная Природа.
Пока Малитика торопливо и взволнованно объясняла ему, кто такая её сестра, мужчина недоверчиво рассматривал Тьюранту с головы до ног. Та покрылась холодным потом, ведь человек вправе отказаться от неё, если найдёт подозрительной. А он, похоже, как раз находил.
- Она черна, как ночь. И выглядит, как Тёмные!
Малитика потеряла терпение и бессильно смолкла, опустив руки.
- Что ж, если хотите, можете отказаться от услуг Тьюранты. Но знайте: вместе с ней уйду и я!
Малитика не была уверена, что сможет просто так бросить нуждающегося в помощи ребёнка. Нет, скорей всего, она б и не смогла. Слова, слетевшие с её губ, были подогреты надеждой, что услышав их, мужчина передумает.
Он задумался. Опять попросил документы и ещё раз внимательно их изучил. Затем молча удалился к телефону и набрал номер раздаточной. Там ему, разумеется, объяснили, что никакой ошибки нет, и Малитика с Тьюрантой не мошенницы, а действительно получили карточку на Лимию Элими Виларьевну. Тогда Виларий Ласандрович вернулся в прихожую и, задав ещё пару вопросов, пригласил сестёр проходить и вверил им в руки свою дочь. Малитика и Тьюранта вздохнули с облегчением.
- Она в своей комнате? – спросила Малитика няню, Анни Игтаевну. Анни была уже не молодой женщиной, с приятным, мягким лицом, но усталыми глазами. Она варила для себя и девочки обед. Увидев сестёр, женщина приветливо улыбнулась, (их разговор с Виларием Ласандровичем был ей известен).
- Да, Элими у себя. Это там, по коридору – и налево.
- Спасибо.
Перед тем, как войти в комнату девочки, Малитика негромко постучалась. И сразу же за дверью послышался шум: быстро приближающиеся, энергичные шаги. Малитика бросила ещё один взгляд на фото. Дверь щёлкнула, и поехала прочь.
- Привет, Элими!
- Привет!
Светлые волосы девочки были собраны в высокий, пышный хвост. Лицо оказалось худее и бледнее, чем на фотографии. В ярко-голубых глазах появилось удивление, но всё же они оставались бесконечно печальными, молчащими. А ещё – не по-детски взрослыми. Горе сделало её старше… Теперь девочка сильно переменилась. Наверно, та фотография была сделана ещё до смерти мамы Элими.
- Я – Малитика, а это – моя сестра, Тьюранта, - улыбаясь, представила Малитика. Девочка тоже заулыбалась, и её лицо даже стало живее.
- О, а я знала, знала, что вы придёте! – похвасталась она, - Мне папа говорил, и Анни. Проходите, - будучи воспитанной, она пригласила их в свою комнату. Малитика вошла, осматриваясь.
На полу – мягкий ковёр. Рядом с окном – кровать, постель воздушная, как для принцессы из доброй сказки. На окне – светлые занавески, столик и часы на нём, шкаф, заставленный игрушками и сказками. Комната была уютной и богатой, как все прочие, но здесь царила особая атмосфера нежного, уже начавшего уходить детства. Тьюранта заметила на столике рядом с часами бутылёк с ярким лаком, на полке, рядом со сказками, произведение Булгакова «Мастер и Маргарита». Книга стояла неровно, и, наверно, была позаимствована из другой библиотеки. Булгакова любил Виларий Ласандрович. Для того, чтоб приобрести эту книгу, он специально путешествовал в другой мир, на Землю.
Элими хитро улыбалась и глядела на Тьюранту.
- Ты такая чёрная!
Внутри себя Тьюранта едва не заплакала.
- Кто ты?
- Я не Тёмная. Не бойся.
- А я и не боюсь! Наоборот, прикольно.
«Прикольно»… В этом слове, так часто используемом в человеческом мире, было нечто забавное. Должно быть, девочка переняла его от своих друзей. Тогда, когда ещё общалась с ними.
Малитика заправила за ухо непослушный локон, выбившийся из причёски Элими.
- Милая, - сказала она со свойственной ей мягкостью, но серьёзно, - Ты не должна доверять Тёмным, если где-то их встретишь. Они могут разрушить тебя, как карточный домик.
- Я знаю, я не глупая, - сообщила Элими, - Вот, смотрите! Я нарисовала солнце. Похоже?..
До того, как они пришли, девочка лежала на животе перед кучей листов и увлечённо рисовала. На ковре были разбросаны цветные карандаши, фломастеры и многочисленные ластики разных форм и размеров.
- Я люблю ластики. Они такие прикольные, когда начинаешь ими пользоваться! Вот, у зайца раньше было два уха. Теперь – одно, другое стёрлось. А он всё равно улыбается, потому что не настоящий. Прикольно, да?
- Да, забавно! – весело сказала Малитика, и села на пол рядом с девочкой, которая вернулась к своему прерванному занятию.
«Для своих лет она неплохо рисует, - с удивлением отметила девушка, - Какие удивительные… Картины».
Обычно дети рисуют животных, друзей или персонажей из любимых мультфильмов. Элими же увлекалась абстракцией. Только упомянутое солнце являлось исключением из прочих. Элими почему-то выглядела разочарованной.
- Оно не получилось, - виновато сообщила девочка, словно корила сама себя, - Я хотела… Хотела, чтоб оно светило. По-настоящему. Но вышло только какое-то жёлтое пятно.
Малитика внимательно рассматривала рисунок. Затем передала его в протянутые руки сестры. Теперь на ковре сидели все трое.
- Ты рисовала дневное солнце, - сказала Тьюранта, не отрывая взгляда от листа, - Не надо расстраиваться, даже опытным художникам не под силу изобразить его таким, какое оно есть.
- Я знаю! – сообщила Элими, и её милое лицо опять озарила лукавая улыбка. Глаза замерли на волосах Малитики. Даже собранные в косу, они были необыкновенно красивыми и источали волшебный, чарующий свет.
- Твои волосы светятся.
- Я знаю, - поддразнила Малитика.
Элими весело засмеялась и схватила её за нос. Несколько минут человек и Светлая играли, как дети. Малитика щекоталась, а девочка каталась по полу, пытаясь увернуться от её пальцев и заходясь в хохоте таком сильном, что на глазах выступили слёзы. Тьюранта, наблюдая за ними, ощутила, как в комнате стало на мгновение светло. Это был не тот свет, что льётся из окна днём, или исходит от лампочек по вечерам. Его нельзя увидеть глазами, и не каждый способен его чувствовать. Но Тьюранта знала, что сейчас, впервые за долгое время, он наполнил комнату Элими от края до края, словно чашу. А исходил он от девочки и Малитики, от их игр, улыбок и смеха.
Тьюранта хотела тоже включиться в игру, она даже представила, как это: просто протянуть руку, поймать Элими за ногу, как это делала сестра, и пощекотать розовую, мягкую, какие бывают только у детей, пятку. Наверняка девочка лягнёт её и зайдётся в новом приступе звонкого, ликующего смеха. Ничего сложного. Но…
Что-то держало её. Наверно, собственная Тьма, что лежала на плечах тяжёлым, давящим проклятием. Тьюранта не смела.
С тоской она подумала о том, что ей, наверно, подопечного просто не дали. Пятнадцать процентов Света из ста – это о-очень мало… И Элими, из них двоих, наверняка будет больше любить Малитику. Малитика ведь ещё и красивая в придачу, словно фея из доброй сказки…
Прошло какое-то время и Анни Игтаевна заглянула в комнату, чтобы позвать Элими обедать. Девочка попросила Малитику и Тьюранту никуда не уходить, а сама не пошла, а побежала на кухню в приподнятом настроении. Даже няня удивилась, увидев в девочке столько энергии и лёгкости.
- Вы определённо хорошо на неё влияете, - по секрету сказала она Малитике, - Давно уже я не встречала на лице Элими такой искренней, радостной улыбки.
Оставшись на один с Тьюрантой, Малитика позволила овладеть собой глубокой печали. Сестра с удивлением заметила, что в её глазах дрожат слёзы.
- Малитика, что с тобой?.. – коснувшись её руки, спросила Тьюранта, - Ты чем-то огорчена?
Сестра подняла на неё печальные глаза, и крупная слеза скатилась по розовой щеке.
- Да, Тьюранта. Элими… Она была так одинока! Играя с ней, я читала мысли, чувства… Мои способности развиваются и становятся всё сильней. И знаешь, что я увидела, благодаря им? Я побывала в её мире. В том, что дрожит в её сердце, словно роскошный бутон, ещё не раскрывшийся, но уже жестоко изувеченный неожиданными морозами. В её внутреннее лето ворвалась суровая зима. И теперь этот цветок может так никогда и не распуститься.
- Не понимаю, - призналась Тьюранта.
- Это сравнение. Другими словами, Элими только кажется простым ребёнком. На самом же деле между ней и её подругами легла незримая пропасть. Большая пропасть. Огромная настолько, что девочка ушла от мира внешнего и заперлась в своём внутреннем. Пока это не слишком страшно, но через пару лет может перерасти в серьёзное психическое расстройство. Её отец был прав. Мы с тобой пришли сюда как раз вовремя. Отныне мой долг… мой смысл жизни в том, чтобы спасти Элими любой ценой.

Глава 5
Не сбывшиеся мечты

Забывшись в переживаниях о маленькой, вверенной под их защиту девочке, Малитика сказала то, что вслух говорить не стоило… Тьюранте сделалось нестерпимо больно. Ведь сестра сказала мой долг, вместо наш… Из глубин собственного естества к сердцу Смешанной поднялось какое-то отвратительное чувство: горькая, чёрная злоба. К счастью, она не была направлена на Малитику, а существовала сама по себе. Пока сама по себе…
«Спокойно, - мысленно приказала себе Тьюранта, - Не кипи! Не надо».
«Но Малитика будет Светлой всегда!.. – возразила беспокойная, порождённая болью и завистью мысль, - Разве это справедливо?! Когда-то твоя Белая Роза потухнет, и не останется ничего, кроме Тьмы. И тогда тебя больше не пустят в этот дом… И тебе нельзя будет общаться с Элими».
«Я не буду думать об этом сейчас. Впереди ещё много светлых дней, прежде чем наступит одна и вечная ночь! И сейчас Элими не боится меня. Я не хочу думать о том, что будет потом. Я наслажусь тем, что есть теперь», - ответила ей Тьюранта.
Сегодня Малитика и Тьюранта ещё ничего не ели, но никому из них и не хотелось. У сестёр возникло странное ощущение, словно желудок был-был – да взял, и исчез. Их организм перестраивался с каждым следующим днём после Наречения. Менялась не только внешность, но и тело, всё, что внутри. И с этого дня ни Малитике, ни Тьюранте больше не понадобится материальная пища. Они становятся обнажённой Силой в чистом её виде, как Светлая, Малитика теперь будет насыщаться, творя добро, а Тьюранта…
«Это катастрофа, - мрачно подумала она, - Скоро я захочу есть, но для утоления голода мне не подойдут ни хлеб, ни вода».
После обеда, девочка вернулась в комнату.
- Хочешь погулять? – предложила ей Малитика.
Но Элими неожиданно нахмурилась и по её лицу пробежала тень.
- Не-е-ет! – воскликнула она почти испуганно, и тут же твёрдо добавила:
- Не пойду. Ни за что!
- Почему?
Девочка покосилась на окно. Её лицо стало напряжённым. Дождь кончился, и теперь улицы города заливал тёплый, золотистый солнечный свет... Дети высыпали играть, и их звонкие голоса наполнили воздух.
- Слишком… Шумно. – Элими снова растянулась на полу и с преувеличенным усердием занялась рисованием... Малитике стало больно. Она поняла, что имела в виду Элими. Веселье и чужой смех тяготили её... Её подавленной душе хотелось покоя... Одиночества, и молчащих стен вокруг.
- А ты, я вижу, домосед? – осторожно спросила Тьюранта, стараясь, чтобы голос звучал непринуждённо. Элими отложила карандаш, и подпёрла голову кулачком. Её глаза были глубоки и бесконечно печальны. Выражение, никак не свойственное детям её лет.
- Нет. Раньше я могла целый день играть с Анелой и Каттиной. Ну, когда нет школы и уроков. Прикольно, да? А теперь… - она замялась и задумчиво смолкла, о чём-то размышляя. Возможно, о тех переменах, которые с ней произошли.
- Ты поссорилась со своими подругами? – предположила Тьюранта.
- М-м-м… Нет. Просто разлюбила играть в компании. Наверно, это возраст. Так говорит Анни. Я стала скучной.
- Это тоже сказала Анни?
- Не-а. Я сама это знаю. Я скучная, потому что всё время грустная. И когда кто-нибудь говорит про свою маму… Я трусишка! Боюсь, что кто-нибудь затронет эту тему. Неприятно чувствовать себя не такой, как другие. Многие меня не понимают...
- Всё наладится, - сказала Малитика, - Я знаю, наверно, многие так тебе говорят… Но мои слова – правда. Ведь мы с сестрой здесь именно для этого. Для того, чтобы всё наладить.
В устремлённом на неё взгляде замерцало доверие. И вдруг Элими оказалась у Малитики на груди! Светлая с готовностью приютила её, как родная мать... И через мгновение Элими забыла свои боль и печаль: волшебная Сила действовала, Малитика обладала способностями, естественными для её Природы. Умением чувствовать человеческий организм и влиять на него, успокаивать и наполнять душу исцеляющим Светом, защищать её от Тьмы.
До этого Тьюранта остро ощущала поселившийся и развивающийся в душе ребёнка мрак. Мрак, рождённый горем, голодный и жадный, разрушающий... С содроганием она осознала, что понимает его… Наврятли то же самое чувствовала её сестра. Вернее, она ощущает, но иначе. Она видит в нём врага, от которого всеми силами будет защищать Элими до самой смерти. И ей не понятен его… Голод?!
Тьюранте сделалось дурно. Начинается… Она осознала, что хочет присоединиться к тому, что завладело Элими. Это сладкое чувство… Пристать крепко-накрепко, пить жизненные силы, подрывая здоровье и по капле высасывая душу, пока она полностью не разрушится. Ощутить тепло и уют. Покой…
- …с тобой? Что с тобой?! – Малитика была встревожена и смотрела прямо на неё. Тьюранта очнулась от накатившего на неё наваждения, тряхнула головой и почувствовала себя неловко и нехорошо.
- Всё… в порядке, - неубедительно сказала она. Элими в комнате не было, а за окном уже начало темнеть. Из прихожей доносились голоса: вернулся с работы Виларий Ласандрович. Малитику не удовлетворил её ответ... Тьюранта знала, что сестра обо всём догадалась, и от этого стало ещё хуже.
- Ты смотрела в одну точку и не слышала, как я к тебе обращаюсь, - сказала Малитика, - Тьюранта… Я просто хочу сказать, что всё будет хорошо.
Но уверенности в её словах почему-то не было… Вероятно, Малитика впервые осознала, насколько они с сестрой теперь разные.
- Элими я не трону, - сказала Тьюранта, - Но других людей... Я заболею, если совсем никого не буду… Есть.
Малитика сморщилась, как от боли. Тьюранта посмотрела на свою когтистую, чёрную руку и увидела, что та дрожит. Напряжение сгущалось.
- Я знаю, - сказала Малитика, - Просто хочу попросить… Потребовать, чтобы ты не забывалась. Помни, она – наша подопечная. Тебе доверили так же, как и мне.
- Я не трону Элими! - повторила Тьюранта, - Как только ты могла подумать, что я на это способна?
К счастью, в комнату вошли девочка с отцом, и тяжёлый разговор был оставлен. Да, если б Виларий Ласандрович слышал то, о чём говорили сейчас Малитика и Тьюранта, дорога для последней была б сюда закрыта навсегда. А может, и для Малитики.
- Как прошёл день? – широко и добродушно улыбаясь, поинтересовался Виларий Ласандрович. Настроение у него было хорошее. Очевидно, из-за того, что Элими выглядела непривычно радостной.
- Отлично! – сказала Малитика, глядя на девочку. Та подошла, и чмокнула её в щёку. Малитика заглянула в её душу и увидела, что мрак поблек и отступил... Этого было достаточно, чтобы Светлая испытала великое счастье и облегчение. Защищать людей – смысл её жизни.
Попрощавшись с Элими до следующего дня, сёстры отправились домой. «Ещё несколько визитов, - подумала Тьюранта, - и девочка будет здорова». Как бы ей этого ни не хотелось, она ощущала ревность: Тьюранте было досадно, что первый удар по врагу нанесла Малитика.
«Завтра сделать это попробую я, - решила она, - Я чувствую, что могу, так же, как Светлые!»
Дом встретил их привычным благостным уютом. Зевая, Малитика расправила свою постель и легла спать, задёрнув, как всегда, окно шторами. Тьюранта к своему неудовольствию отметила, что чувствует себя бодрой и свежей, хотя весь день её одолевали вялость и сонливость. Но всё же она потушила свет и поступила по примеру сестры. Ночь была глубокой, тихой и свежей... Тьюранта ворочалась в своей постели, и только начала засыпать, как в голову ворвалось чужое сознание. И не одно... Как определила Тьюранта, это были Мартер и Изэлла. И они были очень взволнованы.
«Тьюранта!.. Разбуди сестру! Севилия пропала!!!» - воскликнул в её голове голос Изэллы.
«Скорее! Нужно немедленно её найти. Она не в себе», - торопил голос Мартера.
Их крики были такими громкими, что Тьюранта зажмурила глаза и зажала уши ладонями, хоть и знала, что это не поможет выключить невидимый «телефон».
«Сейчас... Не орите».
Ругаясь про себя, Тьюранта вылезла из постели, в которой ей почти удалось заснуть, и направилась в комнату сестры. Разбуженная Малитика удивлённо воззрилась на Тьюранту, но в следующее мгновение Мартер и Изэлла подключились к ней и пересказали всё то, что уже слышала Тьюранта.
«Севилия оставила дома на столе тревожное письмо... И исчезла», - сказала Изэлла.
«Мы искали её весь день. Стучали в дверь – никто не открывает. Решили влезть в окно, и нашли эту записку…»
«Что в ней?» - так же телепатически спросила Малитика по невидимому «телефону».
Мартер зачитал письмо Севилии:
«Друзья! Те, кто меня не забыл – лучше сделайте это. Я не вернусь. Так будет правильно… Прощайте. Невыносимо видеть, как каждый день превращаешься в тень, в вечно голодный и алчущий мрак!!! Моё терпение закончилось…»
«И всё?»
«Да, всё. Малитика, вы с нами?»
Малитика взглянула на Тьюранту. Та кивнула.
«Да, мы сейчас будем. Где встретимся?»
«Мы уже здесь».
Одновременно с этим сообщением в дверь раздался стук. Телепатический контакт прервался.
«Севилия… Ты сделала свой выбор», - мрачно подумала Тьюранта, наполняясь холодной, горькой тоской. Она не боялась, что они могут опоздать. Она была уверена, что они уже опоздали... И не могла объяснить, почему. Просто знала это. Тьюранта вдыхала воздух этого мира, и чувствовала, что дыхания Севилии здесь больше нет…
- Изэлла, Мартер!.. Стойте. Я думаю, поиски не имеют смысла.
- Почему? – спросила Малитика. Они вчетвером шагали по лесной тропинке и прислушивались к каждому шороху. Мартер рассказал, что у Севилии где-то здесь было любимое место, некая «поляна уединения», куда она уходила, ещё будучи Призрачной, если её одолевала какая-нибудь печаль.
Тьюранта ощущала пустоту. Такую, которая наступает, если вдруг гаснет в глубоком мраке крохотный, трепещущий огонёк маленькой свечки.
- Я просто знаю это. Всё кончено.
Лица Малитики и Изэллы превратились в бледные пятна страха.
- Что ты!.. Не говори так, - осекла её Изэлла.
- Могу не говорить. Но это правда... Я пойду домой.
Не говоря больше ни слова, Тьюранта развернулась и пошла обратной дорогой. Очертания её удаляющейся фигуры сливались с ночной тьмой. В глазах девушки стояли слёзы.
Малитика, Мартер и Изэлла растерянно смотрели ей вслед.
- Мне… Очень неловко за сестру, - пробормотала Малитика, до сих пор не веря, что Тьюранта так просто их бросила.
- О… Думаю, у неё есть причины, - неуверенно сказала Изэлла.
Мартер выглядел задумчивым.
- Может, она права? Тьюранта была ближе к Севилие, чем мы. Ну, вы понимаете, о чём я. Они чувствуют друг друга. Ну, ладно... Пойдёмте.
Путь, оставшийся до заветного места Севилии, они преодолели молча. Ночь созерцала их с высокого неба безмолвным, тяжёлым взглядом. Дремлющие во мраке кусты и деревья выглядели зловеще и угнетающе. В отличие от Тьюранты, Мартеру, Малитике и Изэлле в этой стихии делалось не по себе.
- Вот оно, - сказал, наконец, Мартер, - Помните это место? Однажды Севилия нечаянно погубила мотылька, и была этим так расстроена, что сбежала сюда, чтобы побыть одной.
Изэлла и Малитика помнили. Севилия всегда была такой чувствительной, доброй… Как могло оказаться, что её Природа – не Свет?..  «Невыносимо видеть, как каждый день превращаешься в тень, в вечно голодный и алчущий мрак»… Севилия не смогла себя принять…
Как и сказал Мартер, полянка была уединённой и крохотной. Призраки прошлого всё ещё витали здесь, наполняя сердца тоской и горечью... Было время, когда тут звучали смех и тёплые разговоры бывших друзей, Мартер и Лотта всерьёз мечтали о свадьбе, Тьюранта – о Становлении, а Джер был забавным и улыбчивым шутником… Теперь место умерло. Голоса стихли... Тени безмолвной боли перемешались с тьмой и обречённостью.
Под деревом, спиной к ним, лежала Севилия. Казалось, что она снова перебрала с выпивкой, и теперь погрузилась в глубокий, чёрный сон. На ней было короткое белое платье и белые босоножки. Голову украшал венок из белых цветов… В сложившейся ситуации это было непонятно и странно.
- Севилия!..
Друзья рванули к ней, возбуждённые тревожным и радостным чувством. Мартер присел рядом с Севилией, коснулся её плеча, потеребил… Перевернул. Глаза под чёрными веками не двигались… Пепельного цвета губы были приоткрыты, и по щеке, изо рта, тоненькой струйкой стекала кровь. Длинные чёрные волосы блестели в лунном свете... Похожие на острые лезвия, грубые когти венчали каждый палец сложенных на животе рук. Тонкая ткань белого платья спереди вся вымокла в крови…
Мартер вздрогнул и замер. Малитика закрыла лицо ладонями. Изэлла вскрикнула.
- О, нет…
- Севилия!.. Ты слышишь меня?
- Мартер, она погибла?..
- Нет… То есть, да.
Они шли на поиски пропавшей подруги, полные готовности и решимости помочь. И вот теперь они рядом, и не могут ничего поделать… Севилия не отзывалась. Она больше никогда не будет ни петь, ни плакать…
- Почему она вся в белом?
- Не знаю… Смотрите: кулон с символикой Света. Она… Думаю, она всеми силами старалась отрицать свою истинную Природу.
- Но ей это не помогло.
- Да. Это её погубило…
Севилия заколола себя своими же когтями?..
- Почему они такие длинные?
- Они растут от отчаяния, ярости или ненависти. Точно не знаю, но, кажется, от любых ярких, негативных чувств. А Сева испытывала глубокое отвращение к себе... И, возможно, не только его.
…А дома, обнимая подушку, бессильно плакала Тьюранта. Она не видела тела подруги, но необъяснимо чувствовала, что сестра и её друзья уже нашли его. Севилия… А может, она права?..
«Я так хотела быть другой,
Любить и жертвовать собой,
Служить всегда добру
Любой ценой…»

Глава 6
Белая Роза

Следующий день настал бессолнечным, безмолвным и белым. Поднялся ветер, опять грозил начаться холодный, моросящий дождь. Погода наполняла сердце Тьюранты странным смешением покоя и грусти… Малитика рассказала ей о Севилие, но лишь дополнила подробностями то, что она и так знала.
«Может, ты права?.. – думала Тьюранта, оставив бесполезные попытки избавиться от воспоминаний того вечера, когда она последний раз разговаривала с погибшей подругой, - Конечно, ты причинила нам боль своей гибелью, но не является ли это выбором меньшего зла из большего? Оставшись жить, Севилия сломала бы жизни многим людям. И она это знала. Таким образом, Сева сделала вывод, что своей смертью принесёт этому миру добро. И в таком выводе есть доля правды…»
Осознание было горьким и болезненным. И всё же, как Тьюранта ни старалась оправдать поступок Севилии, она не могла притупить своего отчаяния и… обиды. В который раз напрашивались слова: «Зачем ты не пришла ко мне вместо того, чтоб умереть? Разве ты не понимаешь, что твоя смерть провоцирует и меня избавиться от того, что я ненавижу?..»
«Нет. У меня есть сестра. Есть Элими и Белая Роза. Элими нуждается в моей помощи. Я не могу оставить её»...
Но что будет потом? Когда Роза завянет, а с Элими больше не разрешат общаться?..
Тогда она останется точно в таком же положении, как Севилия.
На душе было тревожно. Становление подходило к концу, и Тьюранта мучительно избегала встречаться со своим отражением в зеркалах. С болезненным благоговением она любовалась светлой, нежной красотой своей сестры Малитики, сама себе же казалась обезображенной, непривлекательной тварью, один взгляд на которую вызывает желание бежать прочь… Но всё это ещё не являлось главной бедой. Хуже было другое: просыпающийся, разворачивающийся внутри ГОЛОД. С каждой ночью Тьюранта становится опасней…
Собственная жизнь казалась ей несправедливой ошибкой. Это чужая, не её жизнь. Не так всё должно было быть!.. Она чувствовала глубокую обиду и отчаянную злость на судьбу, когда видела, как чудесно сидят её наряды на сестре, как легко та творит светлые чудеса с душою Элими, излечивая её от скорби. Если существует Бог… То Он обошёлся жестоко с Тьюрантой. За какие грехи у неё отняли её мечту? Тьюранта чувствовала себя обокраденной. И только Белая Роза, распустившаяся в груди, хоть как-то скрашивала тёмный эмоциональный фон.
- Тьюранта, не поможешь мне? – сказала Малитика. Вид у неё был усталый, - Ты не находишь странным, что Элими всё время занимаюсь я? Давай же, смелее! У тебя всё получится.
Тьюранте очень хотелось попробовать свои силы, но отчаянный страх заполнял голову дурными мыслями, представлениями возможных неудач.
- Ты же чувствуешь её, сестра! Роза у тебя, она пульсирует, словно второе сердце! Я же вижу это! Давай.
Уверенность, с которой говорила Малитика, обадривала. Тем более что в её словах была правда: Тьюранта действительно ощущала в себе эту могущественную, светлую Силу. Наравне с тёмной, она уже вошла в свой зенит и рвалась наружу.
- Хорошо, Малитика.
В комнату вернулась Элими. Она была тиха и печальна: сегодня ровно месяц, как её мама покинула этот свет. Малитика снова попыталась выманить девочку на улицу, чтоб развеять, но та наотрез отказалась.
Сёстры обменялись взглядами.
«Давай!» - говорили глаза Малитики.
Тьюранта заставила себя собраться.
- Элими… Разрешишь?
Девочка посмотрела на неё с любопытством.
- Гипноз? А ты можешь?..
«Гипнозом» Элими называла тот контакт, который обычно происходил у них с Малитикой. Малитика возлагала свои раскрытые, слабо светящиеся ладони девочке на голову, и на некоторое время они вдвоём погружались в транс без слов и движений. Когда Светлая убирала руки, Элими чувствовала себя значительно лучше, чем до «гипноза».
- Да, - сказала Тьюранта, ощущая робость и сильное волнение. Ища поддержки, глянула на Малитику.
«Ты уверена?..»
«Тьюранта. Вперёд!!!»
Элими уже успела полюбить их сеансы. Она с готовностью придвинулась ближе к Тьюранте и села, развернувшись к ней спиной и подставляя голову. Закрыла глаза. На пухлых, розовых губах играла улыбка.
- Ты умеешь так же, как Малитика?
- Да, точно так же.
- Но ты же другая!
 - Ну, и что с того?
- Не знаю.
- Всё будет хорошо, - сказала Тьюранта, отчаянно желая и самой в это верить, - Я не Тёмная, хоть и выгляжу… Так.
Малитика наблюдала за ними с надеждой. Ладони Тьюранты легли на голову девочки, и Смешанная закрыла глаза, как и Элими. Перед её внутренним взором замаячил свет. Она потянулась к нему и поплыла навстречу, инстинктивно ощущая, что это – душа девочки. Мягко светящаяся сфера плавала в пустоте, словно маленькое солнышко. Тьюранта услышала мысли Элими, увидела её мечты, воспоминания… Её боль и чёрное горе. Последние налипли на душу, словно смола, приглушая мягко струящийся свет… Задачей Тьюранты было ослабить их, насколько это возможно. Оказавшись рядом со сферой, она обняла её и прижала к себе, просочилась внутрь, обволокла. Бросила все свои силы на то, чтоб изгнать тяготящий Элими мрак, освободить и осветлить её внутренний мир. И это удалось!.. Испытывая невероятное торжество, ослепляющее, безумствующее счастье, Тьюранта увидела, что боль крошится, как корочка на старой ране, которая отпадает и являет глазам здоровую, зажившую кожу. Светящаяся сфера была освобождена!..
Тьюранта глянула на себя и поразилась тому, что увидела. В её груди золотистым светом горела прекрасная, Белая Роза!.. По форме своей это и правда напоминало цветок. Большой, светящийся и магический… В лучах его исцеляющего тепла, душа Элими наливалась силой и очищалась.
Сеанс закончился. Элими открыла глаза, Тьюранта убрала свои руки, чувствуя лёгкое головокружение и окрылённость. Только что она совершила нечто хорошее… Собственными силами, сама!
- У меня получилось, Малитика! – на глаза Тьюранты навернулись слёзы счастья, - Я сделала это!
- Поздравляю, сестра, - Малитика светилась от радости, - Элими?
Глаза девочки ожили и повеселели. Сейчас она опять была похожа на обычного ребёнка.
- Тьюранта тоже умеет! – удивлённо сообщила она, - Вы обе – добрые волшебницы. И мне не понадобится доктор, пока вы рядом.
«Вот видишь! – глазами сказала Малитика Тьюранте, - Ты помогла ей!»
«Да, - подумала Тьюранта, - Да!!!»
Руки её слегка дрожали. В груди стало по-особенному тепло, тепло – от Света, внутреннего Света! Белая Роза жива, она – есть, она – не миф, не вымысел!..
Элими подошла к окну и стала задумчиво смотреть, как её бывшие подружки чертят на асфальте классики. На сердце было тепло и мягко, на душе – светло. Мысли стали лёгкими, как крылья мотыльков... Тяжёлая депрессия девочки отвалилась и улетела в небытиё, словно кусок грязи.
Так, раз за разом, Малитика и Тьюранта помогут Элими снова обрести внутренний покой и гармонию. Дыра, образовавшаяся в душе после смерти мамы, должна затянуться. Тревога вытравливалась из сердца, и одиночества в нём больше не было. Впервые после трагедии, Элими снова чувствовала себя защищённой и любимой.
- Это невероятно! – прошептала Тьюранта, с трепетом прижимая когтистые, чёрные руки к своей груди, где она только что видела ослепляющий Свет, - Малитика, я не хуже, чем ты!.. Я такая же, я не должна носить этот мрачный наряд, я спилю когти и перекрашу волосы!
Безумная радость ослепила Тьюранту, она оказалась слишком сильной, чтобы та сохранила равновесие и адекватность. Одним рывком Смешанная сбросила с плеч чёрный жилет и осталась в тонкой бежевой блузке, лицо светилось возбуждением и счастьем. Схватив с полки ножницы, она метнулась к зеркалу и стала резать свои чёрные волосы, едва ли отдавая себе отчёт в том, что делает.
- Сестра, ты что!.. – подлетела к ней Малитика, но длинные пряди уже обильно сыпались к ногам Тьюранты... Та улыбалась и впервые смотрела на своё отражение без отвращения.
- Я такая же, как ты, Малитика! Я – Светлая!..
- Нет!
- Я совершенно Светлая!.. Вот, смотри… Вот здесь… Я только что видела: внутренний Свет, Белая Роза, она жива, она прекрасна! Аха-ха-ха-ха!.. Да!!!
Светлое безумие сестры пугало. Малитика замерла, не зная, что делать. А Тьюранта пела, кружилась по комнате в танце, обнимала и трясла Элими за плечи.
- Да!.. ДА!!!
Девочка, привыкшая видеть Тьюранту тихой и подавленной, приятно удивилась и заразилась её весельем. Смешанная схватила её за руки и они стали танцевать, сдирая ковёр и спотыкаясь об игрушки. Элими заливалась звонким смехом.
- О, я не должна быть чёрной!.. Элими, поможешь мне?
- А что я должна сделать, Тью?
- У тебя есть краска? Белая! Белая, как моя Роза!.. Теперь мои волосы короче, и их легче будет покрасить.
- У тебя были красивые, длинные волосы.
- Нет!.. Они были ошибкой, и выглядели, как ошибка. Так что там насчёт краски?.. А, ещё мне нужны ножницы. Нет, не эти. Покрепче, чтоб я смогла отрезать свои… Свой «маникюр». Да.
Увлечённая идеей внешнего преображения Тьюранты, Элими побежала в магазин за белой краской для её чёрных волос.
- Я спилю свои когти под корень. И накрашу розовым лаком. Как у тебя, - сказала Тьюранта Малитике, когда они остались одни.
- Сестра… Не надо этого делать!
- Почему же?.. – Тьюранта замерла, с вызовом смотря на Малитику. Лицо её вдруг стало совершенно серьёзным, и… Злым.
- Ты… Пугаешь меня, - Светлая потупила взор, чувствуя растерянность и страх, - Не говори, что ты Светлая. И не думай так, это опасно и для тебя, и для остальных.
- Да ну?.. – с вертикальными, звериными зрачками, глаза Тьюранты зажглись недобрым огнём. Свет, который она источала ещё секунду назад, исчез, - Ты не хочешь, чтоб я даже чувствовала себя Светлой? А может, тебе по душе одной быть такой, а мой удел, по-твоему, лишь мрак?! Боль?.. Слёзы?.. Не-е-ет. Мне надоело это! Роза жива, и я – не Тёмная, я – Смешанная. А ещё я имею полное право на радость… Хотя бы на вспышку радости. Не мешай мне, Малитика!..
Малитика подавленно смолкла, а охваченная безумной идеей Тьюранта занялась своим «маникюром».
- Я… Ещё никогда не видела тебя такой… Злой, - прошептала Малитика. Она испытывала горечь и грусть.
Сгорбившись, Тьюранта напряжённо работала. Иногда она сдавленно вскрикивала и шипела.
- Что?.. Ну, что ж, извини. А-а!.. Ч-чёрт… Извини, Малитика. М-м, ч-чёрт!..
Малитика разглядывала ворс ковра.
- Наверно, твоей агрессии есть объяснение. И, скорей всего, оно тебе не понравится.
Тьюранта плотнее стиснула зубы, не отрываясь от своего занятия.
- Что ты имеешь в виду?
- Сегодня ночью… Сегодня ночью ты впервые пойдёшь на охоту, Тьюранта. Становление закончилось, и теперь голод начнёт требовать удовлетворения всякий раз, как зайдёт солнце.
Это и правда ей не понравилось.
- Спасибо за напоминание… А-а-а, дьявол!!!
Малитика взглянула на спину сестры с внезапной вспышкой страха. Та шипела и корчилась, словно от боли.
- Тьюранта?.. – Малитика встала, - Что ты там делаешь?.. Ты нашла ножницы?
- НЕТ, - глухо ответила сестра, зажимая одну руку другой. Рядом с ней, на залитом кровью столике, лежали десять длинных, твёрдых, чёрных когтей. И плоскогубцы…
Малитика вскрикнула.
- Ч-чёрт, больно-то как… - прошипела Тьюранта, и по щеке её скатилась слеза, - Надо убрать… Это… Чтоб не испугать Элими.
- Зачем ты это сделала, сестра!?!
- Слишком твёрдые… Как камень… Ножницы не берут. Ничего не оставалось.
- Надо обработать раны… - упавшим голосом сказала Малитика, с ужасом глядя на кровь, обильно сочившуюся из обезображенных пальцев сестры.
- К чёрту, - сказала та, поднимаясь, - просто замотать чем-нибудь. И скорее прибраться.
- Тьюранта, они вырастут снова, ты не победишь Природу…
- Не поможешь мне?..
- Помогу. Хорошо.
До прихода Элими они больше не разговаривали. На лицо Тьюранты постепенно вернулась светлая, мечтательная улыбка, а вот Малитика затихла и замкнулась, думая о своём. Увлечённая, Элими аккуратно подровняла Тьюранте волосы и занялась их покраской. Цвет она выбрала самый светлый, но, к большому разочарованию Смешанной, добиться удалось только тёмно-рыжего. «Блонд» плохо ложился на её чёрные, как ночь, волосы. Требовалось несколько попыток, чтобы добиться желаемого. Впрочем, по мнению Элими и Тьюранты, получилось всё же многим лучше, чем было.
- А что с твоими пальцами? – Элими удивлённо смотрела на бинты. Тьюранта замялась и отвела взгляд.
- Это… Эм-м… Это лак! Да. Специальный лак, который долго сохнет. Чтоб он не содрался, ногти требуется чем-то укрыть.
- Странный… Лак.
- Да, такой он вот, необычный.
Малитика смотрела на сестру с неодобрением. Всё это ей не нравилось.
- Надо же… Уже вечер. Как быстро! – с разочарованием сказала Элими, глядя в окно. К подъезду подкатила роскошная машина её вернувшегося с работы отца.
- Папа приехал!.. Малитика, Тьюранта, вы ведь придёте завтра?
- Конечно, милая, как обычно, - заверила её Малитика, - Тьюранта, нам пора.
Сестра, внешне сильно изменившаяся после всех процедур с её причёской, мечтательно улыбалась и с нежностью глядела на Элими.
«Я помогу тебе. Помогу больше, чем Малитика! Роза намного сильнее, чем мне думалось. Она прекрасна, она – чистый Свет!..»
- Тьюранта…
Настойчивый голос сестры прервал её мысли и вызвал неожиданный приступ раздражения, с которым она едва справилась.
- Что?!
- Нам пора.
- Хм-м… Хорошо. Пока, Элими! Я буду скучать!
- Пока, Тью! – девочка повисла у неё на шее и запечатлела на щеке поцелуй, - Вы с Малитикой – мои самые лучшие подруги!
До дома сёстры шли всё в том же недобром, нехорошем молчании. Малитика первой решила нарушить тишину.
- Болит? – спросила она, с сочувствием глядя на руки Тьюранты.
Та поморщилась.
- Не сильно.
- Хочешь, я подлечу? – Светлая с готовностью взяла в ладони одну из рук сестры, но та с неожиданным раздражением её вырвала.
- Не надо, Малитика. Лучше верни мне моё платье.
Малитика подумала, что ослышалась. Но лицо сестры оставалось каменным и решительным.
- Что?..
- Верни мне моё платье и перстень с символикой Света! Я поспешила их отдать. Они ещё пригодятся мне!
- Но ты не имеешь права носить перстень! Да и платье! Тьюранта, тебя поднимут на смех или арестуют, обвинив в попытке скрыть свою Природу! За это в нашем мире есть статья.
- Эм-м… Малитика, я понимаю, что это был мой подарок. И, поверь, я была искренне рада принести тебе удовольствие. На торжестве Наречённых ты выглядела великолепно. Но ведь теперь  платье тебе не нужно, верно? Да и перстень… Зачем он? Твоя Природа очевидна и без них.
Тьюранта говорила зло и напряжённо. Малитика с трудом сдержала нахлынувшие слёзы.
- Хорошо, сестра. Они принадлежат тебе. Но обещай, что ты не будешь появляться в таком виде на улице.
Игнорируя боль в пальцах, Тьюранта сама отперла дверь их дома.
- Что?! Никогда!.. Я не буду обещать этого, и вообще, перестань напоминать мне, на что я имею право, а на что – нет!..
- Но…
- Всё, Малитика. Я хочу вздремнуть. И лучше тебе не входить в мою комнату.
Тьюранта хлопнула дверью перед носом сестры, а Малитика ушла к себе и заплакала. Ей было страшно, но не за себя, а за Тьюранту. Сегодня ночью случится то, что должно, и она понимала, почему сестра такая агрессивная. И так отчаянно стремится к Свету…
Малитике было жаль прекрасного платья и перстня, но больше всего её волновала наступающая ночь.
Тьюранта тоже ощущала серьёзное беспокойство по этому поводу, но старалась перебить свои страхи радостными мыслями о прекрасной Розе, о чистом Свете, притаившемся в её безнадёжной, как казалось ещё утром, Тьме. Не смотря на ссору с сестрой, на боль в израненных пальцах и тревогу по поводу завершения Становления, она была счастлива. Ей было немного стыдно за то, что она отняла у Малитики свой подарок, но это чувство заглушалось и терялось в танцующем хороводе других, вызванных сумасбродным вдохновением и эмоциональным возбуждением. Тьюранта сняла с себя свою мрачную, положенную Природой одежду, и облачилась в один из светлых и лёгких халатов. Надела на палец перстень с чужой символикой и, улыбаясь, наблюдала, как он переливается и блестит в лучах заходящего солнца.
«Это МОЙ перстень. И я буду его носить!»
Из зеркала ей улыбалась незнакомка. У неё было короткое рыжее каре, голубые глаза и нежно-розовые губы. Цветными линзами Тьюранта обзавелась по дороге домой, а помада нашлась в собственной старой шкатулке. Глядя на свои уже слабо пульсировавшие болью, забинтованные пальцы, она испытывала облегчение. Когда раны затянутся, у неё будут почти такие же руки, как у Малитики. И никаких когтей, НИКАКИХ признаков Тьмы!
Бьющее в окно яркое вечернее солнце утомляло. Тьюранта чувствовала сонливость и вялость, жар солнечных лучей, ложащихся на её тело, раздражал и пил внутренние силы. Тьюранта задёрнула шторы, и комната погрузилась в прохладный, благостный полумрак. Девушка зевнула, сладко потянулась, легла на не расправленную постель и незаметно уснула в радостных и приятных мыслях о прошедшем дне.

Глава 7
Элими Лимия

Она боялась оставаться одной. Одной – наедине со своим помрачённым внутренним миром, наполненным беспокойной болью, которая запускала свои когти в душу, едва Элими вновь окружала тишина. Раньше этого страха не было. Наверно, потому, что и она тогда была другой. Она знала, что изменилась. И не оттого, что кто-то так сказал.
Когда мамы не стало, мир этого даже не заметил. Девочка помнила тот день, и самое острое чувство, которое за него перенесла, была, как ни странно, не боль, а бесконечное недоумение, потерянность, непонимание происходящего. Новость была похожа на недобрый розыгрыш, на плохую шутку… Может быть, потому, что до этого дня Элими просто не верила в смерть? То есть знала о её существовании, но не сталкивалась, а оттого не воспринимала всерьёз?
Девочка знала, что мама больна. Узнав о своём диагнозе, мать ушла с работы, и большую часть дня стала проводить дома. Улыбчивая, спокойная, добрая… Прошёл год, а Элими всё никак не могла свыкнуться с тем, что в мире существуют вещи непоправимые и страшные. Иногда ей очень хотелось поговорить об этом с мамой. Обнять, вдохнуть такой знакомый, такой родной запах крема, которым та смазывала лицо и руки, прижаться к тёплой груди… Случалось, что засыпая, Элими казалось, будто мать нежно гладит её по голове, вороша волосы... Девочка не верила в призраков, но тайно мечтала, что когда-нибудь мама придёт к ней на самом деле. И однажды она увидела её... Не по-настоящему, разумеется... Это была ни больше ни меньше, чем игра воображения, опасная игра, которая по понятным причинам сильно расстроила и насторожила Вилария Ласандровича.
Да, Элими знала, что изменилась. Она замкнулась в себе, закрылась от отца и подруг, спряталась в мире безвозвратных потерь, у которого нет дна, и который медленно затягивал её в пугливое и одичалое состояние, в оцепенение... Элими больше не радовали игры с подругами, она стала избегать общения с людьми, потеряла интерес к учёбе и находила причины, чтобы пропускать занятия.
Лиха беда начало.
Вся надежда Вилария Ласандровича на восстановление дочери теперь заключалась в Малитике и Тьюранте. По большей части – всё же в Малитике, потому что Тьюранте, этой «Смешанной», так недобро похожей на Тёмную, он не мог доверять полностью.
Малитика и Тьюранта сразу понравились Элими. Они были не как все. Они выглядели, как люди, но при этом источали особенную, необычную энергию, их голоса и прикосновения успокаивали, общаться с ними было легко и не страшно, ведь они знали о том, что с ней происходило, от них не надо было прятаться, они приходили специально для того, чтоб помочь ей.
Ей никто не говорил, что это так. Элими сама это чувствовала.
Малитика была добра, гармонична, надёжна. Тьюранта – ранима, растерянна, немного нервна, но всё-таки тоже по-своему тепла. Особенно в этот день. Элими сомневалась, что у неё получится провести сеанс так же, как у Малитики, но Тьюранта справилась, и это было здорово. А ещё было очень интересно красить ей волосы. Смешанная выглядела такой счастливой! И Элими чувствовала, что делает что-то хорошее, полезное, что-то такое же светлое, как та Роза, так волшебно сиявшая в груди Тьюранты. Элими подумала о том, что хочет иметь такую же. Но она, к сожалению, простой человек, а людям не дарованы те особенные способности, какими обладают Светлые.
«Напрасно Тью комплексует по поводу своей внешности и того, что она не Светлая, как Малитика, - подумала девочка, - Зря она отрезала волосы. С длинными и тёмными ей было красивее».
С тех пор, как в жизни Элими появились Малитика и Тьюранта, она стала меньше думать о своей матери и о том, как было б здорово снова увидеть её «призрак». Внутренний мир девочки постепенно восстанавливался, а Тёмная тварь, так удачно выбравшая время, чтобы присосаться к открытой ране, теряла свою власть.

Глава 8
Неизбежное

…Элими. Такая маленькая, хрупкая, доверчивая… Как она обвила своими ручками её шею! Как горячо чмокнула в бледную щёку на прощание!.. Элими любит её. И полюбит ещё больше. Сильнее, чем Малитику!
Дети – очень впечатлительные создания, особенно такие, как она. Нельзя, чтобы Элими привыкла видеть Тьюранту в сером и чёрном. Это плохие цвета. Цвета Тьмы!
Малитика выглядит, как добрая принцесса, как светлая волшебница, какой она, по сути, и является. К тому же, Малитика сильнее Тьюранты. В ней намного больше Света, и ни грамма Тьмы. Это причиняло Тьюранте нестерпимую боль. Впервые она ощутила жгучую ревность и жажду соперничества с сестрой… 
Кого из них Элими полюбит больше? Смешанную, или Светлую?.. Тьюранта поняла, что готова пойти на всё, лишь бы выиграть.
Любовь… Как же хочется признания. Чтоб встречали с радостью, а провожали с лёгкой грустью и искренне ждали следующей встречи! Чтоб твоё лицо ассоциировалось с чем-то приятным и дорогим. Чтоб доверяли, верили, скучали и просились в объятья!
Всегда.
Тёмным никогда этого не изведать. Ни один человек, ни один ребёнок не скажет им: «ты – мой лучший друг».
Тьюранта глубоко, тихо, умиротворённо вздохнула. Её сердце баюкали покой и радость. Она – не Тёмная. Она нужна человеку, нужна Элими и не обманет её доверия!
Стихла внутренняя музыка и отдалились последние очертания реальности. Тьюранту вдруг окружила абсолютная, равномерная тьма. В ней стало нестерпимо пусто, тоскливо, нехорошо и душно. Вялость и тяжесть неожиданно навалились на плечи, пригибая Тьюранту к невидимой земле, выдавливая из неё дыхание и силы. Она попробовала закричать, но ничего не получилось. Недавнее умиротворение сменилось нарастающим беспокойством и страхом.
«Что происходит?.. Где я?!»
Ощущение ужасного внутреннего опустошения продолжало сдавливать её грудь в тисках. Она судорожно разевала рот, корчилась, но не могла сделать ни вдоха.
«О, нет… Помогите, кто-нибудь!.. Что я должна сделать, чтоб это прекратилось?!.»
И вдруг она увидела Элими. Точнее, Свет, который исходил из неё ровными, белыми лучами, словно девочка была крохотным солнышком в океане серого, безликого сумрака, окружавшего Тьюранту. Элими не видела её. Казалось, она спит, зависнув в воздухе: милое детское лицо было спокойным, а глаза – закрытыми.
«Дышать!.. - вспыхнула в голове Тьюранты дикая мысль, - Я хочу вдохнуть её силы, наполниться ими...»
И, не думая больше ни о чём, целиком охваченная желанием спастись от страшного удушья, она медленно поплыла сквозь сумрак к сияющей живительным Светом девочке. Как утром, когда они погрузились в транс, Тьюранта увидела в груди Элими источник внутренней силы: душу.
Но теперь она не думала о том, как помочь Элими. Наоборот: с помощью девочки она хотела спасти себя. И видела перед собой лишь лакомый кусок, изобилие бьющей фонтаном энергии, сияющей и чарующей, сводящей с ума её опустошённое существо.
Но вдруг силуэт дрогнул и поплыл, стал исчезать.
- Не-е-ет, стой!.. – закричала Тьюранта в темноту, вскакивая на своей постели. Сердце выпрыгивало из груди, к горлу подступала тошнота, перед глазами расплывались очертания погружённой в ночь комнаты.
«Я дома?!»
Чувствуя себя бесконечно слабой, она рухнула обратно на подушку, медленно приходя в себя. Сон был таким реальным, что, проснувшись, Тьюранта никак не могла понять: это было на самом деле, или нет? И ещё её терзало мучительное чувство неудовлетворённости. Словно бы отняли заветный куш, уже поднесённый к самым губам.
Вспомнились слова Малитики. «В ЭТУ ночь…»
- Только не это, - пробормотала Тьюранта, прислушиваясь к себе с нарастающим страхом, - НЕТ!.. Это просто необычный сон. Это сон, и сейчас я повернусь на другой бок, чтоб снова отключиться. Такое бывает!
Она взбила подушку, натянула до самых ушей одеяло и крепко зажмурила глаза. Подтянула колени к животу и обхватила своё тело руками.
Но тишина шумела, а окутывающий спальню мрак был слишком живым. Ухо слушало барабанный бой собственного сердца и чего-то ещё: разворачивающегося внутри, властного и требовательного.
Голод.
- НЕТ!.. – снова закричала Тьюранта, ошалело глядя на свои руки. Когти?.. Они отросли… Опять.
- Проклятье!.. – взревела Тьюранта в ярости, вскочила с кровати, и беспомощно заметалась по комнате. Голод нарастал, словно приступ какой-то ужасной болезни, мутящей разум.
- Малитика-а-а!.. – с мольбой закричала Тьюранта во тьму, налетела на стул и упала вместе с ним, растянувшись на полу. И внезапно ночь ушла... Комната вспыхнула ослепительно ярким светом: под потолком зажглась лампочка.
- Сестра! Тьюранта!.. – взволнованная и растрёпанная со сна, Малитика бросилась ей на помощь.
- Что с тобой?!.
Смешанная заслонила глаза ладонью от нестерпимо яркого света.
- Здесь, - сказала она, указывая второй рукой на свою грудь, - Там… Внутри… Нестерпимо… Пусто. Сделай что-нибудь, Малитика!.. Помоги мне, вылечи меня… От этого.
- Как?.. Я не могу… Это не болезнь!
Внутренний мрак сгущался, подчиняя себе и тело, и разум. Внезапно она осознала, что Малитика и правда ничем не может ей помочь. Зато это могут сделать люди… Не по своей воле, конечно… Но Тьюранта и не собиралась предупреждать их…
Страх ушёл так же неожиданно, как и появился. Та часть разума, где жили Элими, сестра, доброта и любовь – погасла, уступив место другой. Уснула во тьме… Тьюранта поняла, что надо делать. Влекомая инстинктом, она открыла окно и вылетела в ночь... Слилась с тенями и дыханием ветра. Растворилась во тьме и бесшумно заскользила сквозь пространство, направляясь к городу людей… Ночь была полна таких же, как она, и все они покинули свои жилища, чтобы обрести временное утешение. Чтоб насытиться, заполнить свой голодный мрак чужими энергией и силой.
Невесомая и безликая, Тьюранта взлетала над крышами, камнем падала вниз и дрожала от возбуждения. Сотни домов, тысячи погасших, дремлющих окон, миллионы людей, беззаботно видящих сны! Никто из них сейчас не защищён. Ночь – время Тьмы, и она вышла на охоту.
Тьюранта думала о том, на кого напасть.
Пролетая мимо домов, задерживаясь возле некоторых окон, она втягивала в себя и дегустировала сны горожан.
У каждого был свой, неповторимый, ни с чем несравнимый вкус.
Вот худенькая, остролицая, нервно истощённая женщина. Спит одна: муж так и не пришёл, загуляв где-то после работы. На тумбочке рядом с кроватью лежит включенный сотовый телефон, стоит стакан воды и бутылёк с настойкой пустырника. Во сне бедняга вздрагивает и даже жалобно вскрикивает: женщине снится кошмар, в котором мужа непоследовательно сначала убивают  перебравшие друзья-собутыльники, а после он объявляет, что хочет развода. В соседней комнате спит маленький мальчик: их сын. Малыш ещё не знает тёмных сторон жизни своих родителей, и поэтому смотрит цветной, забавный сон о героях из любимого мультфильма.
Тьюранта отчётливо видит их души. Мать уже пострадала от рук Тёмных, и пить её подорванное здоровье будет глупо, потому что не сытно. А малыш окутан защитой: таких маленьких детей оберегает Свет.
Безликой тенью, Тьюранта полетела дальше.
Ещё окно. Ещё люди…
Наконец, она остановилась. В груди противно щекотало, напоминая о властном, разросшемся голоде. Больше ждать невозможно: нетерпение заставило её рвануться в человеческое жильё сквозь закрытое окно, стекло и пластик. Как призрак, она беспрепятственно просочилась в комнату…
В постели спали двое. Симпатичная женщина приткнулась к груди любимого мужчины. Пахло духами, вином и потом... Ровное дыхание спящих ласкало душу.
«Здесь. То, что нужно», - осознала Тьюранта, прозрачной тенью подплывая к паре. Глаза её зажглись недобрым, хищным огнём, а в груди мучительно защемило: Тьюранта увидела играющую, сверкающую в груди женщины жизненную силу. Манящий, согревающий свет… 
«Счастье. Много, много счастья. Полного. Сытного…»
Единственное утешение для неё – отнять это богатство. Ненадолго заполниться чужой радостью и силами, присвоить их, чтоб обрести драгоценную свободу от собственного, беспокойного мрака! Только сейчас Тьюранта в полной мере ощутила, на сколько её истощили злость и испепеляющая зависть Светлым. Она хочет быть такой же!.. Живой, счастливой, сильной, способной любить и излучать свет!
Спящие люди даже не подозревали о её мыслях.
Чёрные, когтистые пальцы Тьюранты задрожали от безумной жадности…
И она напала.

Глава 9
Просьба и отказ

« Призраком ночи кружу над дорогой,
Касаюсь прохожих, дышу родной город.
Огни мне – как сёстры,
Бродяги – как братья…
Остался лишь холод,
Истлели все платья…»

Знакомая песня всплыла из памяти. Где она её слышала, когда?.. Каждое слово сейчас как нельзя точно описывало недавнее состояние. Состояние поиска, горечи от утрат. Да, в устах Севилии песня звучала бы живо, прочувствовано…
Но бедняги Севы больше нет.
Тьюранта очнулась, возвращаясь в реальность, и первой её мыслью было осознание, что голод ушёл: вместо него, словно мягкий кот, в груди свернулся целебный, ласкающий покой.
И способность мыслить.
Её жертва даже не проснулась. Но это не значит, что с ней всё осталось в порядке: Тьма коварна… Завтра у человека может без видимых причин упасть настроение, появится раздражительность и упадок сил. Возможно, сдадут нервы... На каждого нападение тёмной твари влияет по-своему. Кто-то становится агрессивен, иные прикладываются к бутылке, а некоторых и вовсе закрывают в палате с мягкими стенами…
Тьюранта в страхе прижала руки к своей груди. Белая Роза!.. Она ещё там?!
Да. Пока она ещё послужит Тьюранте, и маленькой Элими... С губ сорвался судорожный вздох облегчения.
Тьюранта возвращалась домой по тёмным улицам города людей, когда знакомый голос вырвал её из размышлений.
- Эй-эй! Добрая ночь, не так ли?..
- Лотта?..
Две гибкие, призрачные тени ловко вынырнули из мрака.
- Да, это мы! Мартана и Лотта. Без двух минут твои подруги, Тью! Не находишь?..
Тьюранта не знала, что им отвечать. Её охватили растерянность и искреннее желание поскорее оказаться дома, с сестрой. Тёмные были в приподнятом настроении, но узкие щелочки их кровавых глаз источали зло, а клыкастые ухмылки – торжество чёрных сердец.
- Ух ты, кажется, кое-кто сейчас возвращается со своей первой охоты? Подпортила людишкам кровь, а, Тьюранта?.. Пра-а-авильно. Так, так держать, сестрёнка! Только слабаки уходят из жизни, не попробовав это. Севилия могла бы быть сейчас с нами! Но она выбрала смерть. Какая добродетель!.. Впрочем, Сева никогда не отличалась умом.
Тьюранте была неприятна их компания. Мартана заливалась противным хохотом, Лотта прибывала в восторге. И ни грамма раскаянья! А ведь они, наверняка, тоже на кого-то напали. Об этом говорил их довольный, благостно расслабленный вид.
- Давай, Тью, расскажи нам о своём подвиге. Чьи жизненные силы ты пила? Каковы ощущения? Сегодня наша ночь! Самая первая, самая… Чёрная. Ты хмуришься, сестрёнка? Тебе не по душе мои слова?..
Тьюранта набралась решимости.
- Лотта, Мартана… Я вам не сестра. Пока ещё нет! Я – Смешанная.
Их улыбки исчезли. Хищные глаза вспыхнули.
- О-о, надо же! Ты причинила мне боль, Тью, - сказала Лотта изменившимся голосом, и уголки её чёрных губ поползли вниз.
- Ха-ха-ха! Надолго ли, Тьюранта? – обозлилась Мартана, и, выдержав паузу, издевательски добавила:
- Ты – не Смешанная… Ты – смешная! Или даже ПОмешанная. ПО-О-О…
- Ты ещё придёшь к нам. Сама придёшь!.. – ощерилась Лотта.
Тьюранта развернулась к ним спиной и исчезла в ночи.
В окнах её дома горел свет: переживания за сестру не позволили Малитике уснуть.
- Малитика!
- Сестра!..
Они обнялись, и на душе сразу стало легче. Дверь плотно закрыли, оставив ночь за порогом.
- Как ты, Тью?.. Всё хорошо?
- Я… я…
Вместо ответа она заплакала, пряча лицо и лежавшее на нём выражение стыда в ладонях.
- Я понимаю. Я всё понимаю… - сбивчиво зачастила Малитика, - Но ты поступила правильно. Разумней, чем Сева. Ты должна жить! И принять себя такой, какая есть… А мы, Светлые, будем лечить пострадавших. Такова Гармония между Светом и Тьмой. Таков Баланс...
Светлая крепче обняла сестру. Тьюранта подняла голову, и выражение её лица внезапно изменилось: его осенила неожиданная мысль.
- Послушай… А возможно… Возможно ли, чтобы ты поделилась со мной своим Светом?
- Поделилась?.. Я же делюсь. Всегда! Со всеми, кто в нём нуждается. Даже сейчас… Разве ты не чувствуешь этого?
- Нет, ты не правильно меня поняла! Я хотела сказать другое. Могла бы ты… ОТДАТЬ мне его? ПОЛНОСТЬЮ? Так, чтобы я… Перестала быть Смешанной, а стала ТАКОЙ ЖЕ, КАК ТЫ? Светлая вздрогнула и невольно отпрянула. Из кроваво-красных глаз сестры смотрела холодная, трепещущая жадность.
- Нет! Тью, это невозможно!.. Разве ты не понимаешь, что тогда я стану Тёмной? Из нас не выйдет двух Светлых. Так не бывает.
- И ты боишься… - прошептала Тьюранта, и её губы искривились в досаде. В глазах проснулась злость, - Так я и знала. Боишься стать такой, как я!
Малитика растерялась: сестра шокировала её своим упрёком. Она действительно боялась, но это был разумный и естественный страх! Что же касается эгоизма и злости Тьюранты… они тоже являлись естественными. Для Тёмных…
- Да, Тью, я боюсь! – решительно сказала Малитика, - Не обижайся. Безвозвратно отдав Свет, я не просто стану Тёмной. Я могу погибнуть!
Тьюранта опустила глаза: злость прошла, сменившись бесконечной, холодной тоской: это чувство было родом из тех, что со временем перерастают в ненависть.
- Печально… - прошептали пепельные губы Смешанной. Глаза её оставались задумчивыми, - Печально… Мне очень жаль.
Но о чём сожалела она? О своей ли вспышке гнева?.. Или о тщётной надежде, разрушенной отказом Малитики? Ни о том, ни о другом. И вовсе даже не сожаление это было, а разочарование. Сердце ровно стучало в груди, но холод сковал каждую клетку тела... Таким ли она представляла себе Свет?.. Или не в Свете дело, а лишь в сестре? Имея такую Силу, Малитика должна греть, а не замораживать!
- Ложись спать, Тьюранта, - мягко сказала ей Светлая сестра, - Завтра мы пойдём к Элими. Каждый день мы будем стоять на страже её покоя, она – наш человек! Наш Свет будет согревать её, пока она не станет такой, кокай была прежде.
«Не всегда, - мрачно подумала Смешанная, - Дни моей Розы не долги… Только ты, Малитика, будешь светить для этой девочки вечно! Только ты… А мне останутся лишь голод, безликие ночи да проклятья…»
Уединившись в своей комнате, Тьюранта потушила свет, легла в постель, накрылась одеялом, обняла себя обеими руками, крепко зажмурила глаза и стиснула зубы: голод больше не беспокоил её, но душа жестоко страдала. Она пришла незваной гостьей в чужой дом, напала на спящего человека, выпила чужое дыхание, подорвала его здоровье…И люди никогда не поймут, отчего Тьма ведёт себя так, а не иначе. Они осуждают, ненавидят! И это вроде бы справедливо, НО…
«Есть ли смысл сожалеть о совершённом, если они настолько глупы? – мелькнула утешающая мысль, - Есть ли он также в том, чтобы осуждать себя, когда с этим прекрасно справляются другие?.. ПОНЯТЬ… А можете ли вы ПОНЯТЬ меня?.. Не-е-ет…
Этот мир совсем не такой, каким он мне виделся раньше! Сева поспешила уйти. С её глаз ещё не спала розовая пелена, когда она оборвала свою жизнь. Когда бы это было так, она б уразумела, что люди не достойны той жертвы, которую она принесла ради них… Жить надо назло, так же, как сорные травы, прорастающие в цветочных клумбах! Мы никому ничего не должны. Это ОНИ должны НАМ, потому что у них ЕСТЬ!»
- Призраком ночи кружу над дорогой…
Остался лишь холод. Остался лишь ХОЛОД… - пропела Тьюранта, и очередная слеза скатилась по её щеке.
«Кем я была? Кем стала?.. Сон не идёт, мысли мечутся в голове. Малитика… Сестра… Мы отдалились. Обида режет, как ножом…»
Малитике в ту ночь уснуть уже не удалось. И едва ли ей было легче, чем сестре! Она, конечно же, понимала, что произошло. Знала, куда и зачем безликой тенью летала Тьюранта. И как же трудно было продолжать любить!.. Как же не легко было простить, принять, смириться… А между тем, становилось страшно. Что будет дальше? Тьюранта попросила её отдать Свет, не поделиться, а ОТДАТЬ, а ведь это не шутки. Понимает ли она, что, сделав это, Малитика может умереть?..
Светлая надеялась, что нет. Сестра просто не осознаёт сей факт, и лишь потому затаила в своём сердце зло. Когда она поймёт, то перестанет держать обиду. Но если она понимает УЖЕ СЕЙЧАС… И при этом всё равно ЗЛИТСЯ…

Глава 10
Плохая новость

Наступило утро. Когда они пришли, Элими бросилась обнимать сначала Малитику, потом – Тьюранту. Ярко-голубые глаза девочки светились радостью и восторгом.
- Ур-ра!.. Вы пришли, пришли! А я сегодня ходила гулять! – похвалилась она.
- Да ну? – наиграно удивилась Тьюранта, - Общалась с подружками?
- Да!.. Мы болтали, кидали мяч, рассказывали разные истории! Было так весело!..
Малитика засветилась от радости.
- Вот видишь! Ты начинаешь поправляться, - сказала Светлая, - Так держать, моя милая, так держать!..
На радостях она схватила девочку под мышки и дважды прокружила в воздухе. Элими, как всегда, заливалась звонким хохотом.
Тьюранта наблюдала со стороны.
«Девочке стало лучше. Это благодаря мне, мне!.. Почему Элими первой обняла её? Чем хуже я?!»
Ненавистные когти впились в её ладони. Крашеные волосы за ночь отросли, снова став у корней чёрными.
«Нет, нет!.. Остановись. Не ревнуй. Прекрати немедленно!..» - приказала себе Тьюранта.
Сегодня на ней была светлая, бежевая блузка и джинсовые бриджи. Смешанная едва подавила желание надеть перстень с символикой Света, но воздержалась: она хотела быть похожей на человека. А люди, как известно любому, кто происходил из того же мира, что и Тьюранта, не имеют прямого отношения ни к Свету, ни к Тьме!
На Земле, возможно, не все бы согласились с этим: землянам свойственно фантазировать и приписывать себе или другим какие-либо сверхспособности... Но на самом деле ничего такого не существует. Разве что не раскрытые потенциалы, которые люди с особо развитым воображением иногда путают с чем-то мистическим.
- Пойдёмте в мою комнату? Я нарисовала своих подружек! – вырвал Тьюранту из мрака её мыслей звонкий голосок девочки.
Смешанная и Светлая вошли в маленький мирок Элими. На столе лежали свежие рисунки.
- …А это – вы с Малитикой. Похоже?
У Элими определённо был талант. Но рисунок Тьюранте не понравился. Именно тем, что и правда удался…
- Ух ты! – сказала Малитика, - Как мило, Элими!
Девочка захихикала. Тьюранта воздержалась от комментария, и предложила Элими начать сеанс: ею овладело желание немедленно доказать им, что она отличается от того, что было изображено на листке.
- Сейчас? Сразу?.. – удивилась девочка.
Малитика посмотрела на сестру растерянно, но ничего не сказала.
Тьюранте мучительно хотелось забыть о событиях прошлой ночи и том, что отныне ей всегда придётся охотиться. Отогнав эти тёмные мысли, она посадила Элими к себе на колени и приложила руки раскрытыми ладонями к её голове.
- Сейчас мы посмотрим, что у нас тут, - ласково сказала Смешанная и закрыла глаза, чтобы включилось её внутреннее зрение.
- Ой, как красиво! – восторженно ахнула девочка, тоже глядя на Тьюранту своими «вторыми» глазами, - У тебя цветок в груди! Такой яркий, прекрасный, сияющий!.. Что это, Тью?
Наблюдавшая со стороны, Малитика не могла слышать их телепатического общения, но увидела, что лицо Тьюранты озарилось счастливой улыбкой, и буквально засветилось. (Элими была всего лишь человеком, обычной девочкой, и не имела никакого отношения ни к Свету, ни к Тьме. Следовательно, сама по себе она не смогла бы общаться с кем-то иначе, как обычным, доступным людям способом. Исключением являлся лишь прямой контакт с Малитикой или Тьюрантой).
- Это – моя Роза, солнышко, - ответила  девочке Тьюранта, - Белая Роза, Свет! Благодаря ему, ты скоро поправишься.
- Так вот почему ты называешься Смешанной, а не Тёмной! Вот это да!.. Здорово!!!
- Я знаю, милая.
- А у Малитики… У Малитики нет Розы. Она ВСЯ светится.
- Это потому что она Светлая. В ней нет Тьмы, чтоб Свет выделялся на её фоне.
- А-а! Понятно.
Тьюранта придирчиво осмотрела хрупкую, сияющую сферу души Элими.
«Проклятье!.. Здоровье снова подорвано. Жизненные силы початы... Узнать бы, чьих рук это дело! Кто пристал к нашему с Малитикой человеку? Кто она, эта скользкая, и пока что невидимая нам тварь?»
- Тью, как красиво!.. – не подозревая о её мыслях, воскликнула девочка, - Ой, кажется, один лепесток темнее, чем другие. Он меняется?
Тьюранта вздрогнула.
- Как?! Где?..
Элими смутилась. Тьюранта, по-прежнему прибывая в своём астральном теле рядом с девочкой, бросила цепенеющий от страха взгляд на свою грудь: Элими была права… Один лепесток Розы посерел, увял и погас.
«О, нет! Нет, нет, нет!..»
Должно быть, она истратила его на прошлом сеансе. Один сеанс – один лепесток… Осталось ещё пятнадцать. Пятнадцать дней, прежде чем Тьюранта навсегда получит документ с чёрной корочкой…
Контакт с Элими прервался.
- Тью, всё в порядке?.. – Малитика положила руку ей на плечо, и настороженно заглядывала в распахнутые глаза. Элими слезла с колен Смешанной, и тоже растерянно глядела на поникшую подругу.
Хотя Тьюранта не просто поникла.
Она буквально остолбенела, забыв и о сеансе, и о соперничестве с сестрой.
«Соперничество здесь не возможно… - осознала Смешанная, с непроницаемым лицом глядя в пустоту, и даже не слыша голоса Малитики, - Она РОЖДЕНА летать… А я могу лишь камнем рухнуть вниз. Мои «крылья» – как у Икара: тают. Перьев, а в моём случае – лепестков, будет всё меньше и меньше»...
- Тьюранта!
Она вздрогнула. Мёртвыми глазами встретила взгляд сестры и опустила голову. Гордость отговаривала сказать правду, но скрывать её было бессмысленно.
- Белая Роза начала терять лепестки. Вчера, очищая внутренний мир Элими от паразитического мрака, я истратила Свет: один из лепестков... Осталось пятнадцать. Когда они тоже увянут, меня официально признают Тёмной! Вскоре после этого, нам придётся расстаться, Элими... Навсегда. Как Тёмная, я лишусь права оберегать человека, потому что не буду иметь для этого соответствующих Сил.
Маленькая Элими закрыла лицо ладошками, и остались видны только её большие, широко распахнутые глаза.
- Ой…
- Элими, иди сюда, - сказала Малитика, внутренне сжавшись: ну разве можно, без подготовки, говорить ребёнку такие слова?..
Потрясённая, Элими подошла к Светлой. Малитика заключила её в объятья.
- Не плачь, не расстраивайся! С ней всё будет хорошо. Я останусь рядом!
Тьюранта в ужасе осознала свою ошибку, но исправить что-либо было уже нельзя.
- Зачем же так… Почему же так?.. Я не хочу расставаться! – эмоционально воскликнула хлюпающая носом Элими, - Малитика! Ты же добрая волшебница, ты Светлая, сделай что-нибудь, пусть Роза Тью не увядает!..
«Здесь я бессильна, -  подумала Малитика, - Мне не исправить Тьюранты. Менять Природу – не в моих силах. Ничью!»
- Обязательно! - сказала она вслух, - Мы обязательно что-нибудь придумаем…
  Тьюранту окутывала едкая, мучительная злость на себя и Малитику.
«Элими… Я расстроила её! Я настоящая идиотка… А Малитика, конечно же, в гневе на меня. И гнев этот абсолютно обоснован, да!.. Но неужели ей трудно понять, до какой степени тяжело сейчас и МНЕ?..»
Но её мысли о Светлой сестре были ошибочны. В отличие от Тьюранты, Малитике по её Природе с трудом давалось такое яркое, негативное чувство, как злость. Она была гораздо спокойней. И намного мудрее…
«Всё образуется, - услышала Тьюранта мягкий голос сестры в своей голове, - Не кори себя».
Малитика говорила с ней телепатически, и это неожиданно нежное «прикосновение» шокировало Смешанную. Жалость?.. Сочувствие вместо гнева?!
«Я бы так не смогла…» - Подумала Тьюранта.
И следующая мысль:
«Впитываю, как губка, чужие силы, энергию, эмоции и здоровье… Словно скользкая, чёрная пиявка! Их любовь обволакивает и делает боль мягче… Я же, лишь жадно поглощаю этот Свет и не могу дать взамен ничего, кроме своей тяжести».
- Тью, а давай ты больше не будешь тратить на меня свою Розу?.. Давай вообще ни на кого не будешь! И тогда твой Свет всегда будет с тобой, никуда не уйдёт. И ты никогда не станешь Тёмной! - глаза Элими засветились и заиграли от пришедшей ей в голову идеи. Она казалась девочке простой и гениальной. Но Малитика почему-то отрицательно покачала головой... А Тьюранта стала ещё мрачнее.
- Нет, моя девочка. Свет нельзя прятать! Любой Свет жаждет приносить пользу, его не удержишь в закромах под замком, - сказала Малитика.
- Моя Роза погибнет, если я запру её внутри себя, не желая ни с кем делиться. А если мы продолжим с тобой работать – она исполнит своё предназначение. И это принесёт нам радость: как тебе, так и мне, - сказала Тьюранта.

Глава 11
Последний лепесток

Они с сестрой заступали на свою дневную вахту по очереди. В один день рядом с Элими оставалась Малитика, в другой – Тьюранта. Выполняя своё высокое предназначение, лепестки таяли, блекли и исчезали навсегда… В груди Смешанной становилось всё темнее и темнее, но она знала, что по-другому быть не может, и старалась держаться стойко. По крайней мере, тогда, когда рядом была Элими.
Ни с кем другим Смешанная теперь не общалась, она стала замкнутой и нелюдимой. Дома дверь в её комнату была всё время заперта, и Малитика знала, что лучше туда не входить... С тяжёлым сердцем она наблюдала за тем, как меняется её сестра, становясь всё более ожесточённой, злой и раздражительной. Только после охоты, пару часов до рассвета, Тьюранта прибывала в лёгкой эйфории и делалась мягче. Да ещё тогда, когда проводила сеансы с маленькой Элими, (расставание с Розой неизменно причиняло глубокую боль, но хватало одного лишь взгляда на поправляющегося ребёнка, чтобы вспомнить, что это не напрасная жертва).
Тьюранта ещё ощущала себя нужной.
Тьюранта наслаждалась каждой минутой, когда видела, что может быть полезной...
Наступил последний из таких дней, и темнеющая Смешанная в последний раз прижала к груди доверенного в её руки человечка. Маленькая Элими стала ей, как дочь. И Тьюранта знала, что повторного такого ощущения ей больше не испытать… Скоро останутся только ночи. Ночи, и люди, которые будут проклинать её и её прикосновения к своим душам, которые обратятся за помощью к Светлым, чтоб те изгнали Тьму прочь… Ведь ничего другого Тьюранта больше не сможет им дать!
- Элими, ты видишь мрак? Тот, который тает под воздействием света Белой Розы?
Девочка с любопытством окинула взглядом своё астральное тело, но ничего не увидела, хотя знала, что Тьюранта не обманывает.
- Нет… Это моя боль? То, что пытается съесть мою душу, да? Малитика объясняла так.
- Да. Это то, что паразитирует на тебе. Тьма. Она пьёт человеческую энергию, тушит в глазах радость, питается твоими внутренними силами. Люди – не Светлые и не Тёмные. Но есть те, кто нападает на них, чтоб выжить. И те, кто оберегает: такие, как Малитика и… Я.
Теперь, на пороге своего окончательного перевоплощения, Тьюранта стала лучше осязать Тьму. И впервые видела врага, с которым так долго они боролись вместе с сестрой!
Жадными пальцами, омерзительно живая, тварь из последних сил цеплялась за хрупкую, светящуюся сферу души своей жертвы: ЭЛИМИ…
Тьюранта пришла в ярость.
- Не знаю, кто ты, но тебе придётся уйти! – воскликнула она, направляя луч остаточного Света в болезненно съёжившуюся тень, - И чем быстрее, тем лучше для тебя, если, конечно, не хочешь умереть от ожога.
Но тварь была упряма. Она сопротивлялась, пыталась увернуться и спрятаться. Гибкое, полупрозрачное, состоящее из сгустка мрака, её астральное тело продолжало липнуть к источнику питания, хотя исход был очевиден для обоих... Одерживающая победу, Тьюранта ощущала смешение злого торжества и гордости превосходства. Приятные чувства… Но отнюдь не те, что свойственны Светлым. Они марали её, как грязь…
- Оставь меня!.. – огрызнулся теряющий силы паразит. В тягучем голосе слышалось отчаянье, - Ты, и эта… Твоя сестра… Вы уже достали!!! Я ещё понимаю – Све-е-етлая… Но ТЫ… Посмотри на себя! Мы с тобой... Одной Природы… Через пару мгновений ты уже не будешь Смешанной!
Он говорил правду. Чёрт бы его побрал, но этот гад говорил правду! И он отлично это знал: Тьюранта увидела кривую, зубастую ухмылку на призрачном пятне серого лица твари. Она сгорала заживо, но выстрел её был метким: в одно мгновение торжество Тьюранты превратилось в бессильную ярость, в липкое, холодное раздражение… Тварь знала о её слабости. Этими словами, она тоже нанесла Тьюранте удар, не Светом, но тем, во что она верила.
- Возможно, это и так… - признала Смешанная, - Но даже когда я расстанусь с последним лепестком, и буду вынуждена принять документ с чёрной корочкой… Даже тогда я не выберу себе в жертвы несчастного, слабого ребёнка!..
Противная, злобная ухмылка исчезла. Вместо неё в горящих глазах паразита появилось что-то новое. Из красных, они стали тёмно-бардовыми: чёрное озеро злости медленно высохло, а на дне… На самом дне обнаружилась древняя, затаённая боль из рода тех, что уже давно не пылает, но окаменела и на веки срослась с сердцем...
Ухмылка вернулась, но уже не та.
- Были времена – и я то-о-оже так думал, Смешанная. У меня была Роза… Большая,  прекрасная… Да-да!.. Да-да…
Свет продолжал жечь, и боль, наверно, стала уже невыносимой. Он опустил голову и медленно разжал корявые, чёрные пальцы, освобождая источник своего временного покоя: отпуская Элими. Девочка даже не подозревала о происходящем рядом с ней диалоге. Последний лепесток Белой Розы Тьюранты сделал своё дело: власть тёмной твари была уничтожена, а Элими – освобождена.
На этот раз – окончательно.
Но не об этом сейчас думала Тьюранта... Уверенность и справедливый гнев покинули её: бывшая Смешанная была потрясена услышанным.
- Ч… Что?!
Изгнанный паразит смотрел на неё с холодной злостью. Потом рассмеялся: ледяным, безрадостным смехом.
- Ты думаешь, я всегда был… Таким? О, нет. И я когда-то кичился своей временной Силой! Пёкся о человеке… который теперь знать меня не хочет. И знаешь, что?.. Моя Роза была больше!.. Больше твоей…
Он тоже когда-то был Смешанным?! Он, этот сгусток жадной, злобной Тьмы?!
Да…
- Вот так, сестричка.
Тёмный исчез, а Тьюранте вдруг стало страшно. Опуская взор туда, где когда-то пышно цвела её Белая Роза – на свою грудь – она уже знала, что увидит. Готовилась к этому каждый день, мужалась, убеждала себя быть спокойной, но… Возможно, это и помогло. Но не на столько, насколько бы хотелось...
Всё выглядело именно так, как она представляла: Света не осталось. Последний лепесток Белой Розы, поблекнув и свернувшись, растаял в темноте на её глазах… Вместо него в груди приютился спокойный, равнодушный мрак. Дополнительные пятнадцать процентов Тьмы к уже имевшимся восьмидесяти пяти…
«С Днём рождения, Тью!!!» – съехидничал внутренний голос.
«Замолчи. Просто замолчи».
«Зачем же молчать?.. Твоё время вышло. Прощай, Белая Роза! Прощай, документ с серой корочкой. Помаши Элими ручкой, и…»
«ХВАТИТ!!!»
«…и решай, как дальше устраивать свою жизнь. Можешь поступить, как бедняжка Сева. А можешь помириться с Мартаной и Лоттой, взяться за ум и убрать с лица эту кислую мину. Ну?..»
Внутренний голос был честен. Жесток, как правда. Тьюранта схватилась за грудь, но нащупала лишь безликий мрак, ждавший от неё ответа. Умирать совершенно не хотелось… Мириться с жестокой истиной – тоже.
- Тью?.. - голосок Элими был испуганным, - Где ты, Тьюранта?..
Девочка всё ещё была рядом: контакт никто не разрывал, сеанс продолжался, но теперь их астральные тела просто висели в пустоте.
И Элими её больше не видела.
Так же, как недавно не видела того паразита…
- Я здесь, рядом!.. – воскликнула бывшая Смешанная, - Девочка моя… Ты меня слышишь?
- Да, - слепо озираясь в темноте, уже спокойней сказала Элими, - Ты играешь? В прятки?
- Нет!.. Я прямо перед тобой!
Элими была свободна. Чиста, излечена, нежна… Как Белая Роза. Даже свет от неё исходил почти такой же…
И вдруг Тёмная Тьюранта поняла, что хочет этот Свет. Взять: всего чуть-чуть! Ведь никто об этом не догадается, правда?.. Ни Элими, ни, возможно, даже Малитика! Если взять немножко – человеку ведь серьёзного вреда от этого не будет?..
Она уже начала протягивать руки, как вдруг поняла, что делает, и с воем разорвала контакт. Светлая комната материального мира окружила их предметами, звуками и красками. Элими спрыгнула с колен Тёмной и подозрительно её оглядела. Здесь, во внешнем мире, Тьюранта ничем не изменилась.
- Твой последний лепесток… Он… Всё?
- Да, Элими. И наши с тобой дела… Тоже… Завершены. Запомни теперь только одно, моя милая: мне… больше… Не доверяй!
- Стой!..
Но Тьюранта, с перекошенным лицом, уже вылетела в раскрытое окно сквозь стекло и пластик.

Глава 12
Псих, или мечтатель?

  Тоскливо моросящий дождь грозил перерасти в ливень. Холодным выдалось это лето: пляжи пустовали, периодически налетали неласковые ветра, а земля, едва успев просохнуть, снова кисла под дождём.
Лишь изредка, денька на три, вылезало горячее солнце и просушивало продрогший город.
Но сегодня был явно не такой вечер.
Впрочем, даже хорошо, что не такой: быстрее стемнеет, а значит, можно будет пораньше отвести душу на охоте.
Тьюранта спустилась по воздуху в окоченелый, просыревший двор и материализовалась под окнами дома, высокого и статного, но сегодня такого же унылого, как и остальное окружение. Людей не было: мокнуть никому не хотелось. Чёрный кожаный плащ на плечах Тёмной хлопал на ветру. Начав движение по мокрому, серому асфальту, она не услышала за спиной чьих-то шагов. Только когда её окликнули, увидела высокого, стройного парня с густой чёлкой цвета воронова крыла.
Пепельные губы, холодные, хищные глаза и мрачная одежда выдавали его Природу.
Незнакомый Тёмный улыбался.
- Привет.
- Ты кто? – настороженно спросила она, и её руки непроизвольно окогтились. Мягкая улыбка парня стала шире. Не смотря на Природу, вид у него был доброжелательным, безобидным. Но стоит ли доверять?.. Наивная, Светлая Малитика бы поддалась. Но не Тьюранта. Впрочем, присущая ей подозрительность ещё не делала её мудрее сестры.
- Я – тот мерзкий тип, который пятью минутами назад был вынужден покинуть тёплое, насиженное местечко. Неужели не узнала? - наигранно удивился Тёмный.
Её глаза округлились. Тьюранта знала, что ещё может столкнуться с ним под этим небом, но надеялась, что не так скоро.
- Твоё астральное тело и правда выглядело мерзко. Особенно рядом с моей девочкой! Что тебе нужно? Месть?.. - Она была готова драться.
- Нет. Возможно, покажется странным, но я хочу помочь.
- Да ну?.. – несмотря на напряжение, ей стало забавно.
- Меня зовут Драйн. И я хорошо помню то время, когда перестал быть Смешанным. Попрощался со своей Розой. Вышел в объятья рождающегося вечера обедневшим и потерянным. Точно таким, как ты сейчас.
Ей пришла в голову мысль послать его ко всем чертям, но отчего-то она передумала. Холод и слякоть усыпляли в сердце последнее тепло призрачных надежд из прошлого. Вместо них им овладевало опустошающее, крепнувшее безразличие. Можно пойти куда-то с Драйном и, возможно, сгинуть от его рук в ближайшем переулке. Можно вернуться домой, выпить чего-нибудь крепкого и проспать до утра, чихая на то, что весь следующий день предстоит болеть. Можно остаться на улице и высмотреть беззащитного человека, чтоб на время присвоить его покой и силы, накачаться чужой энергией и продлить свои дни.
Тьюранта втянула когти настолько, насколько те ей позволили, (казалось, что отвергаемая, не принятая Природа намеренно противится её попыткам контролировать себя) и зло ухмыльнулась парню в лицо.
- Играешь в хорошего?..
Драйн посмотрел на сгущающиеся тучи. И неожиданно протянул ей руку.
- Пойдём, пока не накрыло? Недалеко отсюда есть местечко, где вода нас не достанет.
- Что ж… Давай, давай, - она неопределённо качнула головой. Взяла его руку и пошла, одновременно фантазируя на тему, как именно он планирует её убить. Происходящее забавляло.
- А меня зовут Тьюранта.
- Я знаю. Элими постоянно думает о вас с сестрой. Извини, что капал на больное там, рядом с девочкой... Иногда трудно сдерживать собственное Зло, особенно когда в тебя бьют чистым Светом. Это больно, если ты ещё не в курсе.
Его слова звучали правдиво. Казалось, Драйн говорит искренне.
- Допустим, - согласилась Тьюранта, - Так зачем я тебе?
Некоторое время он смотрел на неё с любопытством.
- Ты до сих пор не веришь. Я же сказал: хочу помочь! Месть не принесёт мне радости... Нет. Наша Природа не всегда означает Зло, вот что я хочу сказать, Тьюранта! Ей можно сопротивляться своим сердцем.
- Ты напал на Элими!
Летящий с серых небес, дождь зачастил, зазвенев, как и повисшее между ними молчание. Драйн болезненно поморщился.
- С людьми тяжелее: слишком велик соблазн поддаться животным инстинктам, - сказал он в своё оправдание, - Но друг с другом можно быть приятнее. Не драться, не мстить, не совершать непоправимого. Помнишь ту вечеринку? «Торжество»?
- Ты тоже там был?
- Да, был. И невольно стал свидетелем развернувшейся драмы. Та девочка, что пела на сцене… И две её подружки.
- Севилия?.. Мартана и Лотта?
Он кивнул.
- Меня заинтересовало это. Хотелось узнать, что будет дальше. И я проследил…
Перед Тьюрантой, словно это было вчера, снова ожил праздничный вечер и всеобщая свалка, вспыхнувшая после пьяного выступления погибшей подруги.
- Я видел, что они хотели сделать с той певицей. Минимум – побить. Они не заметили меня… А я уже хотел вмешаться, как вдруг их догнала ты. И остановила. Ты сказала, что тобой движет не жалость… Но я-то понял, что ты солгала. Я видел твои глаза... Ты спасла её, потому что тебе подсказало так сердце! Признаюсь, я был впечатлён.
- Тогда я ещё не была Тёмной, - покачала головой Тьюранта, - Неизвестно, как я поступила бы теперь.
Драйн возвёл усталые глаза к хмурому, серому небу.
- Знаешь, ты вот как эти тучи, - сдался он, - Переполнилась негативом и заливаешь им и себя, и тех, кто пытается показать тебе солнце. Свет не ушёл, Тью! Ты осталась той же! Белой Розы больше нет, но ты можешь вырастить её в своём сердце. Тем более, что ростки там есть. Чего нельзя сказать о сердцах Мартаны и Лотты, к примеру. Знаю, я выгляжу странным в твоих глазах… Но – поверь! – я искренне пытаюсь сделать добро. Мне неприятно, что ты увидела в деле мою отрицательную сторону. Да, я больше не обладаю Белой Розой… Но это не значит, что у меня исчезла потребность нести Свет. Ты очень мало знаешь об этом мире… По сути, мы ВСЕ – Смешанные. И лишь от НАС зависит, что мы выберем: добро, или зло.
- «Тью» меня могут называть только друзья, - холодно заметила Тьюранта.
Они остановились у пошарпанного, но крепкого на вид дома из светлого кирпича. Окна были зашторены, во дворе – чисто и тихо. Драйн выглядел разочарованным.
- Прошу тебя… Не думай, что вместе с Розой умирает и сердце. Ты в силах выбрать свой путь, не взирая ни на какие документы и стереотипы.
- Я не верю, - сказала Тьюранта, и по её потухшим глазам он видел, что его слова действительно не дошли до её сердца. Но, может, это лишь дело времени?.. Дождь хлынул, как из ведра. Драйн мялся у ворот и не сводил с неё взгляда, в котором теплилась надежда. Тьюранта не понимала, почему всё ещё стоит здесь... Странно, но ей стало навязчиво казаться, что от него исходит истинный Свет...
Да, не иначе, как просто кажется. Она ведь знает: без Белой Розы не может быть Света!
- Ты на распутье, - сказал Драйн, - И я надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор.
 Тьюранта зло сверкнула глазами и с досадой воскликнула: 
- Не знаю, кто ты: псих, ребёнок или мечтатель, но ты ошибаешься. У меня больше НЕТ выбора! Теперь есть только одна дорога: Тьма!

Глава 13
Тёмные советы в тёмной обители

Малитика знала, что сегодня сестра расстанется с последним лепестком Белой Розы, и, когда это случится, навсегда получит документ с чёрной корочкой. Помнила, но не осмелилась отправляться к Элими с ней вместе: от такого недоверия, ставшая в последнее время агрессивной, Тьюранта могла выйти из себя. А ссориться Малитике не хотелось.
За окном опять сгрудились тучи. Светлая долго прождала сестру, но, когда та так и не появилась, набрала домашний номер Элими. Собственно, она уже давно терзалась желанием им позвонить, но боялась, как бы не прервать сеанс Тьюранты и Элими.
«Тью, только б ты не потеряла над собой контроль!.. Когда растаял последний лепесток, рядом с маленькой Элими оказалась уже не Смешанная, а Тёмная. Сестра, о, только бы ты не…»
- Слушаю! – по-взрослому деловым голосом осведомила Элими из трубки, - Кто это?
От сердца отлегло.
- Солнышко, это я. Как ты?..
- Мали-и-итика!.. – эмоционально, радостно взвизгнула трубка, - Ты завтра придёшь?
«Жизненные силы в порядке, - облегчённо подумала Светлая. У людей, подвергшихся нападению Тёмных, не остаётся энергии даже в голосе».
- Конечно, милая! Расскажи, пожалуйста, как прошёл сегодняшний день? Тьюранта ещё у вас?
- Всё было хорошо, - сказала Элими, - но…
«Но?..»
- …но потом Тью спешно ушла. Её Роза… Ты ведь знаешь, Малитика? Помнишь?..
- Да, милая. Я помню. И очень переживаю. Тьюранта не обидела тебя?
- Она просила, чтоб я ей больше не доверяла… Это связано с тем, что она теперь другая, да? Но я не увидела в Тью никаких изменений! Разве что её астральное тело сделалось для меня невидимым. Малитика!.. Мне грустно. Тьюранта больше не придёт? Она больше не сможет со мной дружить, да?..
- Она боится тебе навредить, Элими. Ты ведь помнишь: Тёмные несут с собой опасность.
- Да, я знаю…
- Не унывай. Мы что-нибудь придумаем.
Придумать… Но что? Малитика не знала… Зато ей было известно, что завтра Тьюранта получит новый документ, а Виларию Ласандровичу по почте придёт оповещение о том, что отныне заниматься Элими разрешается только Малитике. Их предупредят о новом положении Тью, и отец Элими будет первым, кто не позволит сестре перешагнуть порог.
- Я уверена, что Тью хочет дружить, как и раньше. Но знает, что отныне это не безопасно.
Воцарилось молчание. Потом, с неожиданной, воинственной решимостью в голосе, Элими воскликнула:
- Я всё равно буду общаться с Тьюрантой!!! И если она придёт ко мне тайком от всех, через окно, я не прогоню её!
Разговор не принёс Малитике успокоения. Где сейчас сестра, в каком состоянии и чем занимается, она по-прежнему не знала. Зато убедилась, что Элими нуждается в разговоре, и не только телефонном. Положив трубку, Малитика стала собираться к своей подопечной.

Невидимая, сливаясь с сумерками, Тьюранта неприкаянно кружила над городом под проливным дождём, не находя себе места.
«Я думала, я смирюсь, но нет. Это не возможно. Это выше моих сил!.. Я хочу вернуть Белую Розу, но как?.. Я должна что-то придумать. Дорога только одна… Либо – Тьма, либо – смерть. Но я не хочу выбирать из этого, ни то, ни другое меня не устраивает! Однако, другого пути нет... Драйн утверждает обратное, но он заблуждается».
Тьюранта углубилась в пустой, погружённый в густые сумерки парк и села на скамейку. Дождь кончался вместе с вечером. Рождалась ночь.
«Так тихо. Тихо и пусто. Я одна. Я совсем одна…»
Впервые она не хотела возвращаться домой. Впервые при мысли о ждущей её там сестре хотелось скривиться и плюнуть.
«Малитика. Ты ничего не понимаешь, хоть и думаешь, что можешь! Мы теперь совсем-совсем разные. Мне не найти утешения рядом с тобой… Только вот холод доконал меня. Зависнуть у этого странного парня – не вариант. Не доверяю ему. То, что говорит Драйн – противоестественно. Но куда же идти?..»
В этот момент ей вспомнились старые друзья. Кажется, что прошла целая вечность с тех пор, когда все они были вместе. Но почему она, Тьюранта, позволила родиться этой пропасти между ними? Мартана и Лотта были правы… Роза не вечна, и вот, настал день, когда она «завяла». Поднявшись, Тьюранта приняла решение пойти к Тёмным... Напрасно она обидела тогда Мартану и Лотту! Может, теперь они лучше поймут друг друга?..
Так, по крайней мере, подсказывала логика.
Возле знакомого, погружённого во мрак дома, маячил чей-то силуэт.
«Джер?..»
- Чудесная ночь, Тьюранта, - сказал он, выпуская в безликое небо облачко дыма. Холодные глаза с любопытством оглядели её с головы до ног, - Мне кажется, или нет?.. В тебе что-то изменилось.
Тьюранта испытывала неприязнь к Джеру за то, как он поступил со своим другом Мартером и как быстро принял Тьму, но теперь решила, что надо оставить это в прошлом.
- Да, чудесная. И ты не ошибся: я действительно другая.
Джер изобразил на лице печальную улыбку сожаления, хотя было видно, что он не сострадает ей, а забавляется.
- Бедная Тью. Без Розы, без человека… И вся мокрая. Проходи в дом. Ты ведь шла к Мартане и Лотте?
Он постучал в дверь, и та открылась.
- Девочки, у нас гости!
Мартана и Лотта воззрились на неё с удивлением.
- Надо же!.. Тью, ты всё-таки пришла? Ух ты… Это неожиданно! Неожиданно, но приятно, подруга.
- Ну, чего стоишь, как чужая? Проходи.
Им стоило больших усилий подавлять злорадное «хи-хи» и выражение торжества, которое упорно наползало на лица. Но Тьюранта не замечала этого. Погружённая в себя, она неуверенно шагнула во мрак дверного проёма: Тёмные предпочитали не включать в доме лампочек. Все комнаты дремали в чёрном безмолвии, но Тьюранте не требовалось света, чтобы прекрасно видеть хозяек и предметы. В самом деле, зачем он нужен?! В последнее время солнце и лампочки только раздражали. Пусть Малитика сидит дома одна: ей, Тьюранте, там больше не уютно! Злость и обида на Малитику бушевали в груди.
- Что с тобой, Тью?.. – участливо поинтересовалась Лотта, увидев её перекошенное лицо, - Ты в ярости?
- Сюда, вешай плащ сюда. Ты вся мокрая! Сейчас я подыщу тебе сухую одежду, - не обделённая актёрским талантом, Мартана суетилась вокруг неё. Но говорила и делала она всё естественно: не переигрывала. Создалось ощущение, что эта забота совершенно искренна.
«Ну, вот видишь?.. Они совершенно не плохие. Я ошибалась! И Драйн ошибся», - с успокоением подумала Тьюранта, разуваясь.
Джер, глядя на них, курил и усмехался из темноты.
- Вот, это – мой домашний халат. Извини, он чёрный… Но зато мягкий. Сухой и чистый.
Тьюранта критично оглядела предложенную Мартаной вещь: в сердце шевельнулась тупая боль.
- А может… Может, есть что-нибудь…
- Светлее? – Лотта едва подавила улыбку, но вовремя сдержалась. С деланным сожалением покачала головой, - Мы Тёмные! И ты теперь – тоже. Привыкай. Кончилась Розочка?
Тьюранта покорно надела чёрный, как ночь, халат, и со злостью посмотрела на своё отражение в зеркале.
- Спасибо, Мартана. Да. Всё ушло... Извините, если когда-то причинила вам обиду, девчонки... Мне правда стыдно… Теперь мы равны. И я больше не буду зазнаваться… Я была не права.
Её искреннее раскаянье, серьёзность, с которой она говорила… Как же это было им смешно!
«Ты никогда не станешь такой, как мы, - подумала Мартана, - Ты – наивное, нелепое создание с разумом ребёнка, который скорее погибнет, чем повзрослеет. Как Малитика. Как Светлые! И каким только боком ей досталась Тьма?!»
Лотта важно кивнула головой и довольно улыбнулась.
- Извинения приняты. Ты не куксись, сестра! Может, пойдёшь сегодня на охоту с нами? Попортим людишкам кровь, повеселимся? Выглядишь неважно.
На самом деле, они не взяли бы её с собой, даже если б Тьюранта ответила «да». Но требовалось показать себя хорошей, притвориться подругой: Лотта очень жаждала свежих новостей, которыми их гостья наверняка с ними поделится. Не просто же так она сюда пришла!
- Да, пойдём!.. – подпела подруге Мартана.
Глядя в пол, разбитая Тьюранта отрицательно покачала головой, как они и ожидали. Ненавистные когти снова отросли. Волосы самостоятельно избавились от краски и чёрными прядями ниспадали до колен. В кровавых глазах стояли слёзы.
- Нет. Не сегодня.
Такая же талантливая актриса, как Мартана, Лотта присела рядом и, словно мать, прижала её к груди. Тьюранта не до конца поверила в этот душевный, удививший её жест, но не отстранилась.
- Помнишь, я говорила тебе, что сама к нам придёшь? Розы, мимозы… Всё это чушь! Ветошь!.. Недолговечие!!! Только дружба живёт всю жизнь.
Тьюранта с сомнением посмотрела на Джера, вспомнила, как Лотта кинула Мартера, но решила промолчать.
- Не кисни. Кстати, почему ты не пошла, как обычно, к сестре? Она, наверно, смогла бы помочь. Я же вижу, что ты остро нуждаешься в этом.
Вопрос повис в воздухе. Три пары холодных, любопытных глаз уставились на гостью. Они  застали Тьюранту врасплох. Раньше она не стала бы делиться семейными делами, тем более – с Тёмными. Но теперь ведь всё по-другому, разве не так?..
По щеке скатилась слеза. Опять. Как они уже надоели!.. Тьюранта презирала себя за слабость, но это презрение только подпитывало разгоравшееся в её груди пламя Зла. Лицо перекосила вспышка боли и обиды. Когти впились в ладони.
- НЕТ, не помогла бы. Малитика отказала мне в помощи!
Мартана и Джер обменялись довольными ухмылками. В сердцах у них приятно потеплело: как же славно, когда рушится чужая дружба! Как же сладки чужие разочарования!.. Тьма питалась этим. А ещё ей становилось намного уютней, когда потухал чужой Свет...
Лотта притворно удивилась.
- Как?! Вы же отлично ладили! И разве может Светлая отказать в помощи родной сестре?
О, сколько «неподдельных» эмоций было в её голосе. Но знали об этом по-прежнему только Мартана и Джер.
- Да, было дело, - мрачно прорычала Тьюранта, - Но когда разговор зашёл о настоящей помощи… Она испугалась! Малитика согласна делиться, но отдавать свой Свет под мою власть не хочет!
- А-А-АХАХА-А!!! А-а-аха-ха-хах-хр-р!.. Бр-р!.. Хм-м, - Джер таки не сдержался, и едва не зашёлся в кашле от неудержимого хохота, когда попытался подавить его, самостоятельно заткнув свой рот своей же рукой. Его кроваво-красные глаза налились и вытаращились, волосы почти встали дыбом, но при этом Тёмный попытался принять спокойный, задумчивый вид, что никак, однако, не вязалось с его приступом дикого веселья.
Мартана пискнула, взвизгнула, спрятала голову на груди у Лотты, обняла её и тоже затряслась в беззвучном смехе.
Лотта закрыла лицо руками. Вдвоём с Мартаной, они стали совершать что-то на подобии танца кобры: их слившиеся тела раскачивались и корчились, словно в припадке какой-то болезни.
- А чего ты ожидала-то?!! Ах, Тьюранта, ахах… Ну ты и развеселила нас, - более-менее придя в себя, сказала Лотта, вытирая выступившие от смеха слёзы, - Ты не обижаешься?.. Вижу, что нет. Это хорошо. Тут не на что обижаться…
- Бедная, глупая Тью! – пропела Мартана, - Как только ты могла ожидать, что кто-то из Светлых принесёт ради нас такую жертву?.. На деле-то они не Светлее, чем мы, понимаешь?.. 
Во мраке комнаты стоял пьянящий, душистый аромат. Льющийся из распахнутого окна, лунный свет падал на стол и делал стоявшие там бокалы похожими на хрустальные. Два из них были пусты, в третьем – что-то плескалось. Тьюранта смотрела на него так пристально, словно была под гипнозом. Лицо её казалось печальным и спокойным, но в душе полыхало пламя ярости на сестру, которое от смеха и слов Тёмных разгорелось ещё сильнее.
- Выпей, - протянула ей этот бокал Мартана, - Вот увидишь – сразу станет легче.
Понюхав жидкость, Тьюранта узнала запах алкогольного напитка из тех, что подавали на Торжестве. Сначала она хотела отказаться… Но, подумав, взяла и выпила залпом. Сморщилась. Невольно, опять вспомнилась Севилия и её безумное, пьяное выступление на сцене, натворившее столько скандала в тот вечер.
«Вот и я теперь, как она. Без Розы. Без Света... А родная сестра отказала мне в самом нужном…»
Словно читая эти мысли на её бледном, перекошенном болью лице, Мартана испытывала наслаждение. То же чувствовали и Джер, и Лотта. Не потому, что они недолюбливали Тьюранту. Нет! Просто Тьма любит, когда кому-то плохо. Когда кто-то болеет, ненавидит, страдает или злится. Это приносит ей удовлетворение и взбадривает, как чашка любимого, крепкого чая.
- Никто из Светлых не расстанется со своим Светом добровольно, - сказал Джер, снова затягиваясь сигарой, - Как и все они, твоя сестра подсознательно брезгует Тьму. И, естественно, жутко боится оказаться на твоём месте!
Тьюранта сверкнула полубезумными глазами и пристально уставилась на его расслабленное, довольное лицо. Затем приняла из рук Мартаны ещё один бокал.
- Ты прав, Джер… Она брезгует. Я ненавижу тебя, Малитика!
- Что это у тебя на пальце? – Джер обратил внимание на её руку, удивлённо и подозрительно прищурился. Мартана с Лоттой тоже уставились на перстень Тьюранты. Перстень с символикой Света.
Тьюранта осушила бокал и поёжилась от холода: халат грел, но волосы всё ещё были мокрыми.
- А что, разве не видно? – с горечью сказала она, начиная пьяно растягивать слова, - Это – мой перстень!.. МОЙ. Сначала я сдуру подарила его сестре… Но потом… После того, как увидела свою Розу в действии… Загордилась и забрала обратно. И ношу! До сих пор. И буду носить!!!
Она с вызовом оглядела окружающих, ожидая возражений, но компания одобрительно загоготала.
- Правильно, Тью. Дарить – это глупо.
- Подарила – а потом забрала! А-ха-ха-ха-ха, жаль, я не присутствовал при этом и не видел лица Малитики!!!
- Носи, если хочешь. Только не попадись хранителям порядка в городе. Обвинят в попытке сокрытия своей Природы. За это есть статья. Вообще-то можно делать всё, что хочешь! Главное – не попасться, - наставительно сказала Лотта.
Тьюранта с ожесточением прикончила третий бокал. В голове её стало темно и пусто. Мартана, Лотта, Джер… Какие они все милые. Как же им всем вместе хорошо!
- …Эй-эй, подруга, ты что, спать вздумала?..
- …Брось это.
- …Тью?..
Голоса плыли, приобретали эффект эха. Тьюранта неохотно расклеила глаза и сама удивилась тому, что начала отключаться. На миг ей в голову пришла спасительная мысль: а может, всё было только сном?.. Последний потраченный лепесток, неизбежное расставание с Элими, утрата прежней Природы?.. Она с отчаянной надеждой приложила обе руки к груди и мысленно взмолилась: «Ну же, Роза, окажись там!..»
Пустота. Пустота и мрак…
Тогда её руки окогтились, а глаза вспыхнули: «Нет. Всё было правдой, не сном. Её нет!»
Лотта смотрела с любопытством, пытаясь догадаться о её мыслях. Джер вдруг сел напротив и подался вперёд, проникновенно глядя Тьюранте в глаза.
- Бедняжка, как же тебе плохо, - сказал он, - Но знаешь, ещё не всё потеряно! Послушай мой совет, выпей-ка вот это, - ловким движением, Тёмный извлёк из-за пазухи маленький фигурный пузырёк с мутной жидкостью внутри. Наклонил над бокалом, вновь наполненным Мартаной для Тьюранты: несколько капель упало и смешалось с напитком, - Осуши!.. Мгновенно всё отпустит!
- Что это? – спросила Тьюранта.
- Яд, - всё так же спокойно и дружелюбно ответил Джер…
Их глаза встретились. Несколько секунд Тёмный с наслаждением наблюдал её растерянность, потом рассмеялся, поддерживаемый своими подругами: громче всех гоготала Мартана. Тьюранта уже приняла решение встать и уйти: оставаться здесь после такого она посчитала ниже своего достоинства, но Джер окликнул её и ловко сделал виноватое лицо.
- Не надо, стой!.. Ох, ну я и… Тьфу, тьфу на мои манеры и отстойное чувство юмора, тьфу, я просто отвратителен, мне противно от самого себя!
- Да брось, Тью, неужели ты настолько нежная?..
- Это же была просто шутка!
Она замерла на пороге. В ногах была слабость, в мыслях – сумбур, а за дверью – по-прежнему лишь одиночество и холод.
Джер смотрел на неё почти с любовью. Его змеиные глазки горели и улыбались.
- Тью, прошу, вернись на место. Мы так рады, что ты пришла! И я действительно хочу помочь. Могу и знаю, как это сделать!
Неожиданно, она вновь прониклась доверием. Или это было любопытство?.. Тьюранте захотелось узнать, что будет, если она останется. Уйти-то ведь никогда не поздно…
- Излагай, но только теперь – без шуток. Я не угрожаю, но… Сейчас я в таком состоянии, что едва ли отвечаю за себя. Во мне накопилось слишком много зла, так много, что…
- Я верю! Я полностью верю. Договорились.
- Итак?..
- Это действительно яд. Яд, который может быть кому-то в пользу, а кому-то – в глубо-о-окую печаль… Ты понимаешь, о чём я? – он хитро прищурился.
- Нет. Зачем он мне?! Я не собираюсь никого убивать!
- Тьюра-а-анта, ты ведь хочешь стать Светлой?.. Светлой – навсегда? Быть рядом с Элими, не нуждаться в нападениях на людей, открыто носить свой перстень? Так вот, у меня есть идея, как этого достичь. И убивать при этом никого не придётся. Та-дам!..
Подперев кулаком тяжёлую голову, Тьюранта угрюмо сверлила его пьяными, мутными глазами.
- Готова слушать дальше?.. Заинтересовал?
- Говори уже!..
Обрадованный, Джер возбуждённо заёрзал в своём кресле.
- Итак, Малитика не хочет отдавать под твою власть свой Свет. ДОБРОВОЛЬНО – нет… А если попробовать взять НАСИЛЬНО? М?.. Нет-нет, разумеется, я не предлагаю нападать на неё. Драка нам не нужна. Ты захватишь её Силу, когда она отключится! А когда очнётся, то даже не узнает, что это была ты. Ахах…
Тьюранта испытывала раздражение. Как же путано он говорит, ничего не понятно!
- Так это яд, или снотворное?..
- Яд. Приняв сей напиток, Малитика не просто уснёт. Она утратит власть над своей Силой! Станет беззащитна, как обычный человек! Окажется разлучена сама с собой: разум будет в небытие, отравлен… На время, она забудет о своём предназначении, и Сила перестанет воспринимать её, как свою хозяйку. Будь то хоть Свет, хоть Тьма – им нужен тот, кто будет управлять ими! А рядом останешься ты. Только ты…
- И Свет станет моим? – Тьюранта была потрясена. Неужели это правда?.. Да нет, конечно, нет… Сейчас они просто снова взорвутся хохотом, и тогда она уже точно даст волю своему негодованию.
- Свет станет твоим.
- А куда, в таком случае, денется моя Тьма?
- Воспользовавшись обретённым Светом, возможно, тебе удастся изгнать её… - Джер с сомнением потёр лоб.
- Так ли уж это важно, Тью?.. Главное, что ты станешь Светлой! – сказала Мартана.
 Тьюранта думала.
- А если она умрёт?..
- Кто? Малитика?.. Не-е-ет… Даю слово! Это очень маленькая доза!.. К утру она отделается лишь лёгкой головной болью.
- Сестра… Потемнеет?
- После того, как вся её Сила перейдёт под твою власть?.. Ну да, разумеется. Свет либо есть, либо его нет, такова жизнь!
Тьюранта пребывала в сомнениях. Джер говорил серьёзно, убедительно, да и Мартана с Лоттой больше не выглядели готовыми расхохотаться.
- Зачем тебе это, Джер? Зачем помогать мне стать Светлой? Я ведь тогда буду, как они!
- Хах. Может, будешь, а может, и нет… Но Свет станет твоим по любому. А вот прекрасную Малитику ждёт Тьма! И нас это устраивает. И меня, и Мартану, и Лотту.
- Почему?..
- Как?.. Ты не понимаешь? Ты не считаешь, что она должна быть наказана?!
- Малитика зазналась, так же, как и другие Светлые, она больше не общается с нами!
- …Она отказала тебе в помощи…
- …Она заберёт всю любовь Элими себе, когда тебя отстранят от этих людей!
Тёмные чувствовали, что она поддаётся. Верит. Заражается... Но главной причины они ей так и не назвали. А истина была такова, что они просто хотели повеселиться. Жаждали чего-нибудь эдакого. Добром такая авантюра явно не кончится… Но они-то тут будут ни при чём!




- Я думала, что это вы не хотите общаться с Малитикой… Разве нет?.. И с Мартером… И с…
- Так. Ты приняла решение, или нет? – отрезала Лотта.
- Я не хочу терять сестру. Малитика никогда не простит меня!
- Пф-ф… - Мартана сделала лицо типа «я-вот-вот-психану».
Лотта разозлилась: «До Тьмы ей так же далеко, как до Света!»
- Никто не узнает… Ты слышишь?.. Никто. Иногда такое случается! Светлые теряют свою Силу при странных, непонятных обстоятельствах. Многие считают, что это редкая, неизученная болезнь... Другие верят в проклятья. Мир полон таинственных, неизученных даже нами явлений. И Малитика знает это. Она как раз из тех, кто верит.
- Когда я обрету Свет, это станет видно всем. Так же все увидят и то, что Малитика его утратила. Я сыта по горло, Джер!.. Спасибо за компанию. Приятно было пообщаться…
- Стой!.. Я же не закончил, дура! Этому тоже есть объяснение. Слушай… Ночью твоей любимой сестре неожиданно становится плохо. Ты просыпаешься от того, что она стонет, кричит, мечется… Сама придумаешь. И вот, Тёмная Тьюранта неожиданно ощущает в себе Силу! Не Тёмную. Светлую! Любовь к сестре, страх за неё до такой степени овладевают тобой, что в тебе открываются способности, о которых ни ты, ни кто другой раньше даже не подозревали! Малитике очень плохо. Ты видишь, что она не просто Темнеет, она – умирает!.. Но ты спасаешь её. Совершаешь Великое, Светлое Дело. Разве может нечто подобное пройти без последствий? И вот – результат на лицо: ты – Светлеешь, Малитика, увы, утрачивает свою Силу, но её жизнь спасена тобой. Вот и всё!..

…«Вот и всё?!»
Сказанное Джером никак не укладывалось в её голове. Его план был слишком прост, но именно этим и шокировал.
«Если я сделаю, как он сказал… Я стану Светлой. Обманом, хитростью… Но стану! И единственная, кто пострадает – это Малитика…»
«Всё верно, Тью. Решайся!!! Наш Джер – просто гений», - сказала Лотта.
«Ну, чего думаешь? Сестру жалеешь?.. Она не умрёт, подруга! Ничего с ней не станется, привыкнет к новой Природе», - поддержала Мартана.
«На, держи. Вижу, ты колеблешься, но если всё-таки надумаешь – вперёд», - закончил Джер, передавая ей сосуд с ядом, который Тьюранта теперь сжимала в своей руке.
Родной дом смотрел на улицу ярко освещёнными окнами... Шторы были задёрнуты, но за одной из них Тёмная разглядела силуэт сестры: Малитика дома. В груди шевельнулась боль…
«Малитика… Смогла ли бы ты объяснить мне, зачем я взяла с собой этот яд?.. Почему я сделала это вместо того, чтобы категорически отказаться от предложенной Тёмными идеи? О, небо… Неужели я готова так поступить с тобой?.. Неужели я готова пойти даже на это лишь для того, чтобы снова быть счастливой?! Я как бы не в себе… Не узнаю себя… Не понимаю… Внутри настолько темно, что я не могу увидеть истины, не могу прозреть, хотя чувствую, что заблуждаюсь».
Вдруг ночную тишину прорезала мягкая, негромкая мелодия: телефон Тьюранты засветился в кармане. Тёмная вздрогнула: её номер знает только Элими! Дрожащей рукой она извлекла трубку и приложила к уху.
- Солнышко?.. Что случилось?
- Тью!.. – девочка плакала навзрыд.
- Что, что стряслось?!
- Тью, нам больше не разрешают дружить!.. Папа сказал, что по почте пришла какая-то бума-а-ажка… Я пыталась переубедить его, говорила, что ты хорошая, что, не смотря на новую Природу, всё равно осталась той же, но он не слушает!!! Говорит, что Тёмным нет хода в наш дом. У-у-у! Мне будет не хватать тебя, Тью. Очень-очень!..
- Милая, уже давно пора спать, – раздался голос Вилария Ласандровича, - Ты плачешь?! Что случилось, с кем ты говоришь?..
- Ни с кем!
- Это Тьюранта?.. Элими, я же просил тебя!
- Нет, нет, это не она!..
Связь прервалась…
Тьюранта же стиснула зубы и осознала, что решение ею принято. Только действовать надо быстро!.. Она боялась, что иначе может передумать.

Глава 14
Яд

Малитика полила цветы и задёрнула шторы. Ночь была ей чужеродна, сердце не понимало её и тревожилось от обилия темноты, окутавшей мир с заходом солнца. Светлой уже давно хотелось расправить постель, но сестра так и не вернулась, а раз так, вместо того, чтоб надеть пижаму, она сняла с вешалки куртку, готовясь выйти на поиски.
В этот момент в дверь раздался знакомый стук.
«Сестра!»
Обрадованная, Малитика бросила куртку и сдвинула засов, впуская ночь в ярко освещённую прихожую. Пошатываясь, нетрезвая Тьюранта ввалилась в дом и сморщилась от света, прикрывая глаза рукой.
- Тью! Где ты была? Что с тобой?.. Уф… Этот запах… Сладкий запах дороги в никуда! Сестра!.. Не повторяй путь Севилии…
Тьюранта молча сняла свой чёрный плащ, укуталась в любимый розовый халат, который ей совсем не шёл, и с ногами залезла в кресло, предварительно выключив в гостиной раздражающую лампочку. Расстроенная её состоянием, Малитика присела рядом, не зная, что лучше: оставить сестру в покое, или предложить помощь?
- Тьюранта? Днём я разговаривала с Элими. Твоя Роза… Я понимаю, сестра… Но это пройдёт! Вот увидишь, ты справишься с этим. Я верю в тебя!
«Ничего ты не понимаешь, - с горечью подумала Тьюранта, - Кто ты, чтоб понимать меня?! У тебя есть возможность сделать меня счастливой… Ты МОЖЕШЬ! Но не хочешь…»
- Я тоже разговаривала с нашей девочкой, - сказала она вслух. Голос был сухим и холодным, - Виларий Ласандрович уже получил предупреждение насчёт меня. Отец девочки запретил нам с Элими общаться. Малитика!.. Мне невыносимо это... Я хочу быть Светлой, как ты! Может, ты передумаешь, и всё-таки отдашь свой Свет под мою власть??? Я верю, ты адаптируешься к новой Природе. В отличие от меня, ты сможешь её принять, потому что сильнее, чем я. Подумай, Малитика!.. Соглашайся!!! Сделай это ради меня! Я буду благодарна тебе всю жизнь… Я никогда не забуду этого!
Она смотрела в глаза вздрогнувшей, замершей Малитике и видела в них испуг. Испуг – и только… Как в прошлый раз.
- Мы уже говорили об этом… Ты пугаешь меня… С Природой не шутят, Тьюранта. Каждой из нас дано то, что дано. И если мы что-то изменим, может случиться непоправимое. Поэтому мой ответ – НЕТ. Прости.
«Что ж… Ты сделала свой выбор, Малитика».
Если б не алкоголь, Тьюранта не решилась напоить сестру той отравой, которую предложил ей Джер. Незадолго до сна, Малитика имела обыкновение заваривать расслабляющий чай из ароматных трав. Они имели настолько сильный запах, что несколько капель безвкусной, бесцветной жидкости, которую Тёмная подлила в бокал, растворились в напитке без всякого о себе напоминания… Ни о чём не подозревая, Малитика вернулась в комнату, села в кресло и с сочувствием посмотрела на сестру. Взяла бокал.
- Прости. Прошу, не держи обиды. Всё не так плохо! У тебя тяжёлый период, но ты справишься с этим. Что же касается Элими, я поговорю с её отцом. Возможно, не сразу, но мне удастся убедить его, что ты не представляешь для них опасности. Вот увидишь! – ободряюще улыбнувшись, она сделала глоток. Тьюранта напряглась: её кровавые глаза мягко светились в полутьме комнаты, внимательно наблюдая за Малитикой. Светлая опять отхлебнула из бокала, и внезапно выронила его… Раздался гулкий стук. Отравленный напиток расплескался и растёкся по полу…
- Т-т-тью… - успела прошептать сестра. Глаза широко раскрылись и заметались, пальцы скрючились, а рот – раскрылся, судорожно ловя воздух побелевшими губами. Малитика попыталась встать, но рухнула замертво и уже не двигалась… Тьюранта ощутила, как и у неё пол уходит из-под ног: ей вспомнилось бездыханное тело Севилии, найденное ими в лесу. А вдруг Малитика умерла?.. Вдруг она, сама того не желая, убила её?! Мысли закружились в голове подобно урагану, но Тьюранта заставила их собраться. Склонилась над Малитикой, проверила пульс и облегчённо вздохнула: жива.
«Так. Действовать надо решительно», - напомнила себе Тёмная. Что-то шевельнулось в ней… Стыд, раскаянье, сомнение… Но – лишь на миг.
«Надо закончить начатое!»
Она простёрла руку над лицом Малитики, сосредоточилась, закрыла глаза и прошептала:
- Сила, перейди ко мне! Смени хозяина! Тьма – в обмен на Свет…
И что-то произошло.

Глава 15
Чужой Свет

К ней перешли способности Малитики, но счастья, ожидаемого облегчения при этом не наступило. Внешне Тьюранта разительно преобразилась, однако душа и сердце её остались прежними.
- Не раскаиваюсь, - прошептала она, сверху вниз глядя на распростёртую сестру, - Не жалею, слышишь?! Ты должна была сама мне его отдать! Ты знала, что я не смогу жить без Белой Розы, но всё равно отказала мне!
Малитика никак не прореагировала. Глаза её были закрыты, и только мерно вздымавшаяся в такт дыханию грудь свидетельствовала о том, что она не умерла, а находится в беспамятстве.
Тьюранта села на пол рядом с сестрой и расплакалась. Недавний хмель так некстати выветрился, и ей стало не просто страшно, а жутко от того, что она совершила.
«Отныне чудеса, доступные Светлым, могу творить и я. Моя мечта сбылась, но почему, ПОЧЕМУ в душе так темно, а на сердце – тошно?!.» 

…Новое утро застало Малитику в постели.
«Странно. Что вчера произошло? Ничего не…»
Вспомнилась страшная боль, накрывшая чёрной волной и заставившая её выронить бокал. Собственный страх, когда подумала, что умирает, и лицо склонившейся сестры. Испуганное, бледное, с глазами, переполненными ужасом.
«Ох… Я больна! Что со мной? Ощущение, словно кто-то выпил из меня все силы… Я едва могу дышать».
Новорождённый день струился в душу живительным напитком. Проникая через окно, солнечные лучи ложились на предметы, на стены, на одеяло и радовали глаз. Малитика смотрела на Свет, испытывая странное чувство утраты.
«То, что раньше было внутри, осталось теперь лишь снаружи. И всё же, эти красота и тепло утешают меня. Я по-прежнему умею Любить. Возможно, я умру, но душа моя при этом не погибнет».
В комнату вошла Тьюранта. Ей требовалось мужество, чтобы встретить прямой взгляд сестры, ведь лицо Малитики выцвело, утратило краски, волосы сделались чёрными, как уголь... Однако… Тьюранта была поражена: глаза всё равно остались глазами Малитики. Тёплыми, добрыми… Как же так? Чем-то они напоминали глаза Драйна: та же неуловимая мягкость…
- Это я, Тью. Это я… - прошептала Малитика, - Как странно… Я утратила свои способности, а ты, я вижу, наоборот приобрела Силу? Что вчера произошло?
Не смотря на новую внешность сестры, Тьюранта не могла отделаться от ощущения, что Малитика по-прежнему осталась Светлой. От неё исходило Добро: оно струилось в голосе, светилось в глазах, билось в её сердце.
- Ты не переживай за меня, сестра, - заметив, что она шокирована, мягко сказала чёрная Малитика и тепло, но грустно улыбнулась, - Со мной всё будет хорошо. Не грусти, не надо…
- В-вчера тебе неожиданно стало плохо, - стараясь говорить как можно убедительней, произнесла Тьюранта, - Ты рухнула без сознания, а затем… Я не понимаю, не знаю что это было, и почему, но… Твоя Сила стала покидать тебя. Ты не просто темнела, т-ты…
- …умирала, - закончила за неё Малитика, обдумывая то, что услышала, и сопоставляя со своими последними воспоминаниями. Те были отрывочными, путанными, и едва ли стоило делать какие-то выводы. Она и не делала их, но теперь, после того, что услышала… Малитика не могла поверить в то, что приключившееся с ней – дело рук сестры. Поэтому была готова верить ей.
- Ходят слухи, что иногда происходит нечто подобное. Наверно, это Наказание. Я что-то сделала не так, и теперь – поплатилась за это… - успешно продолжала она убеждать себя, - Спасибо тебе, Тью, за то, что спасла меня. Я помню, это ты уберегла меня от смерти!
- Что ты помнишь?.. – встревожилась Тьюранта.
- Лишь то, что ты склонилась надо мной.
- Сама не знаю, что со мной случилось, - испытала облегчение Тьюранта, - Я ощутила, что в силах остановить беду, и сделала это. Моей истинной Природой является Свет, я знала, я всегда это знала, Раздатчики ошиблись!
Она вдохновенно лгала, Малитика – верила. Потом они обнялись, и заплакали. Стояли так некоторое время. Малитика уже хотела разомкнуть объятья – они несколько задержались – но Тьюранта не пустила. Она не могла пустить, ведь видела, что глубокая, болезненная тоска наполняет сердце сестры! Малитика мучительно пыталась скрыть это, но боль была слишком огромной, чтоб всю её спрятать.
- Прости!.. – сорвалось с губ Тьюранты от безнадёжного стыда, - Прости, что не смогла сохранить твой Свет!!!
«Зачем, Тью?.. – прошептал ей Мрак собственного сердца, - Ты получила, что хотела. Радуйся же, смейся, празднуй! Разве мало ты страдала? Пусть теперь поплачет кто-то другой. Побеждает тот, кто хитрее».
«Ты обманула свою сестру. Это не твой Свет. Ты поступила подло…» - шепнула Совесть.
Кого из них слушать?
- Всё хорошо, - сказала Малитика, - Не вини себя. Я сильная, я не упаду духом… Я справлюсь.
«Вот видишь? – обрадовался внутренний Мрак, - Всё с ней будет зашибись. А главное – никто ни о чём не догадается. Все будут думать, что она и правда была на грани смерти, а ты раскрыла дремавшие в тебе способности, и она выжила. Разве плохо?.. Все в плюсах. Всем хорошо. Джер просто умница!..»
Джер, Мартана, Лотта… Тёмные с чёрными сердцами. Тёмные с холодными и злыми глазами, как у змей. Неужели она теперь такая же?
«Нет. Я же Светлая. Я другая!..»
«Ты не другая, - сказала Совесть, - И ты это знаешь. Может, ты и обрела способности Светлых, но на самом деле лишь потемнела ещё больше. И даже если ты, пользуясь обманом присвоенной Силой, исцелишь теперь бесчисленное множество людей, твой грех останется с тобой. Ты никогда не забудешь, как именно обрела Силу…»
Собравшись с духом и мыслями, сёстры отправились в Раздаточную за новыми Карточками. Шли молча: чёрная Малитика и белая Тьюранта, Тёмная и Светлая, которые ещё вчера являлись другими, а теперь поменялись ролями… Знакомых, к счастью, не встретилось: им не хотелось чужих взглядов и неизбежных вопросов.
Люди в Раздаточной скользнули по ним сухими, равнодушными взглядами. Рассказ Тьюранты не вызвал в них особого доверия, но разве было им какое-то дело до чужой жизни? Они просто выполняли свою работу и ждали, когда можно будет попить чаю в обеденный перерыв. Ничто другое их не интересовало: бывает, что люди доходят до такого состояния…
- Новые документы (Чёрная Карточка для Малитики и Белая для Тьюранты) сможете получить через три дня, - сказала молодая женщина с пустыми глазами и выдала скреплённую печатью бумагу, из которой следовало, что Элими Лимия теперь находится под опекой Тьюранты.
Выйдя из Раздаточной, Малитика взглянула на часы. Пора к Элими. По привычке, она уже хотела рвануть… Но внезапно остановилась, и выражение собранности на её бледном лице сменилось растерянностью.
«Элими… Она больше не мой человек, мне нельзя к ней…»
На сердце стало больно и пусто. Справится ли Тьюранта? И как отреагирует девочка на то, что с ними случилось? Малитике очень хотелось пойти вместе с сестрой: показать Элими, что с ней, с Малитикой, всё в порядке, но… Дорога в дом бывшей подопечной была для неё теперь закрыта.
- Тьюранта, Элими ждёт тебя.
Её глаза искали в Тьюранте ответственность, взгляд, не смотря на вертикальные зрачки и отталкивающий, характерный для Тёмных цвет, был как раньше спокоен и чист. Дико было видеть Малитику такой: бледной, чёрной, погасшей…
«Не погасшей, - напомнила Совесть, - Выпитой, Тью!.. И не кем-то, а тобой»…
Прекрасная Светлая сморщилась, словно съела лимон.
- Тью, ты слышишь меня?
- А?.. Да, да, конечно. Я помню, Малитика.
- Иди. И смотри, не напугай её.
- Иду.

Тьюранта шла по прямой дороге, и её настроение постепенно улучшалось. Вот оно!.. Всё, о чём она так долго, так давно мечтала! Сила Малитики пела и просилась в дело, наполняя тело нетерпеливым, радостным возбуждением. Тёплый ветер развевал полы прекрасного платья и её натуральные, белые волосы. На щеках играл румянец, а зелёные глаза лучились, как два изумруда в лучах солнца. Тьюранта чувствовала себя красивой, она трепетала от восхищённых взглядов детей и одобрительных – взрослых, чувствовала себя всесильной и всемогущей.
Вот вдоль дороги неуклюже, на трёх лапах скачет рыжая кошка. Грязный мех свалялся, и в целом животное выглядит несчастным. Один взмах руки – и кошка побежала, как надо, а шерсть выпрямилась и разгладилась.
Возле магазина мать ругает орущего во весь голос мальчонку: не купили мороженку. Одно прикосновение к голове ребёнка – и малыш замолчал, а мамочка послала благодарный, очарованный взгляд. Чудо!
…Ещё Тьюранта выращивала цветы, творила из воздуха на радость детям огромных, разноцветных бабочек, удаляла с лиц угри и канапушки, лечила разодранные коленки… Пока не вспомнила, куда, собственно, идёт. Она уже свернула на знакомую улицу, как вдруг увидела… Драйна! Тьюранту он не узнал. Ей уже почти удалось юркнуть в подъезд… Но её схватили за плечо и развернули.
Нет, всё-таки узнал…
Глаза Драйна смотрели в упор, удивление граничило с ошалелостью.
- ТЫ?!?
- Я. Как видишь.
Она не хотела, но раз уж так вышло… Тьюранта позволила себе лёгкую, торжествующую улыбку. Её переполняли гордость и самодовольство.
Драйн на всякий случай проморгался, встряхнул головой… Но странное видение не исчезло.
- К-к-как… Как это?!
- А вот так!..
- Хм, - на его лицо легла тень. Драйн нахмурился, а взгляд потяжелел: он догадался, - Кто донор?
- Что?! – Тьюранта была оскорблена. А ещё вопрос испугал её. Снова этот взгляд… Что за секрет сокрыт в Драйне? Разве он не Тёмный? Разве он не такой же, как Джер? Мартана? Лотта?.. Почему она не боится их, но боится его?
«Потому что в нём есть тот Свет, которого нет в них, - шепнул внутренний голос, - Тот истинный Свет, который он выбрал вместо Тьмы. Драйн получил Чёрную Карточку, как и ты. Но, не смотря на это, решил, что лишь сам будет выбирать, кем ему являться. И он никогда бы не позволил себе поступить с кем-то так, как ты смогла поступить с родной сестрой…»
- Тогда, на Торжестве, заступаясь за Севилию, ты была другой, Тьюранта, - сказал Драйн, - Ты была лучше. Весь этот показной Свет… Нежное платье, белые волосы…Он лишь снаружи. Внутри у тебя темно. Кто донор?
- Катись к чёрту!.. Это МОЙ Свет!
- Ты лжёшь, и знаешь это.
Его уверенность и тяжёлый взгляд испугали Тьюранту. Проглотив последние слова Драйна, она скрылась в подъезде, оставив его снаружи, но ощущая, что совершает позорное бегство от собственной Совести. Позвонила в дверь, и услышала топот: Элими мчалась открывать. «Это Малитика!» - услышала Тьюранта звонкий голосок... И внезапно ей стало страшно. Элими любит Малитику. Как она воспримет то, что с ней случилось?
То, что с ней случилось по вине Тьюранты…
«Брось, Тью. Перестань об этом думать. Неужели ты так и собираешься всю жизнь жить прошлым?..»
«Ты не забудешь о том, что сделала, Тью. Это не твой Свет. Это Свет Малитики. Каждый прожитый день ты будешь видеть её: обокраденную, обманутую, преданную. Она будет смотреть на тебя по-прежнему, с любовью, не зная, какое ты на самом деле чудовище. Это твоя тайна, Тью. Тайна, которая чернее, чем Тьма. Которую не помогут забыть ни способности, ни светлые наряды. Ты черна!»
Дверь открылась, и Элими несколько секунд молча, удивлённо смотрела на незнакомую Светлую. Потом её личико вытянулось, а в глазах появилось замешательство.
- ТЬЮ?!
Девочка как всегда бросилась обнимать её, но с некоторой неуверенностью.
- Тью, что с тобой?!. Анни, Анни, смотри, что с нашей Тью случилось!!!
Тьюранта счастливо улыбалась, девочка – тоже, няня вышла в прихожую и в недоумении посмотрела на Светлую.
- Как это?.. – выдавила, наконец, она.
- Вот документ, - сказала Тьюранта, демонстрируя женщине бумагу, - Моя Природа изменилась. С этого дня я Светлая, и Элими снова под моей опекой.
- Ур-ра-а-а!!! – возликовала девочка, прыгая и хлопая в ладоши, - Нам снова можно дружи-и-ить!!!
- Да, милая. Я больше не опасна ни для тебя, ни для кого другого!
- А Малитика сегодня придёт?
Улыбка погасла на лице Тьюранты. Анни Игтаевна подозрительным взглядом сверлила то её, то документ. «Не опасна, говоришь?..» - укорила Совесть…
- Эм-м… Нет, Элими, боюсь, что нет…
- Жаль… А как ты стала Светлой?
Лгать доверявшему ей ребёнку было отвратительно, но всё же Тьюранта с тяжёлым сердцем пересказала Элими ту же ложь, которую уже слышали Малитика и Раздатчики. Элими очень расстроилась.
- Это неправильно… - всхлипнула девочка, - Малитика такая хорошая! Почему с ней это случилось?.. Так не должно было быть!
- Элими, иди ко мне, - Тьюранта хотела утешить её, но ребёнок отстранился.
- Не хочу…
«Она очень огорчена. Вот видишь, Тью? Никому не принесло радости то, что ты сделала, даже тебе самой. Драйн прав: раньше ты была лучше! Тогда ты не была обманщицей и воровкой».
- Ты знаешь, Элими, у меня есть ощущение, что я утратила саму себя. Странно. Я всегда думала, что если буду обладать такими же способностями, как Малитика, всё мгновенно изменится к лучшему. Но почему-то этого не произошло…
- Тогда верни Свет Малитике. Ты же можешь это сделать? Пусть будет так, как раньше. И мне прежняя ты намного привычней.
- Ты правда этого хочешь?..
- Я хочу, чтоб вам было хорошо. Я переживаю…
- Что-нибудь придумаем.
Пообщавшись с девочкой, Тьюранта вернулась домой. Во дворе стояла тишина, но не та приятная, как раньше, а какая-то недобрая: словно в ней затаилось незримое зло. Малитика по привычке пыталась вырастить в саду цветы, но ничего не получалось: не было Силы… Увидев Тьюранту, сестра заставила себя улыбаться, однако не смогла прогнать те боль и тяжесть, которые выдавали её глаза.
При взгляде на увядшие цветы у Тьюранты сжалось сердце.
- Малитика! Как ты, сестра? – она не могла смотреть ей в глаза: бремя стыда вдавливало взгляд Тьюранты в землю. Малитика вымученно улыбнулась. Она надеялась, что улыбка выйдет нормальной… Но иногда скрывать горе бывает слишком трудно.
- У меня всё хорошо, Тью. А как у тебя?
- Элими расстроена. Хочет, чтобы всё стало, как раньше.
Глаза Малитики подозрительно заблестели, и она поспешила отвести взгляд в сторону, боясь моргнуть.
- Со временем девочка забудет меня… Но тебе придётся стараться, Тью. Береги её. Прошу, охраняй её от Тьмы, это наш человечек…
«У тебя это получилось бы лучше, - подумала Тьюранта, - Я была, и останусь Тёмной. Эгоисткой, как Севилия. Севилия умерла, избавив себя от мук, но бросив при этом в печали своих друзей. А я уничтожила родную сестру, чтоб забрать её Свет. Я думала только о себе…»
- Что ты делаешь, Малитика?
Сестра растерянно смотрела на увядающие цветы.
- Я… Пыталась… Я… Ухаживаю за садом, Тью.
- Хочешь, я помогу?
- Да. Думаю, у тебя теперь получится это лучше. Я больше не умею…
- Ты неважно выглядишь. Я переживаю за тебя. Иди, приляг. 
Малитика удалилась, а Тьюранта осталась наедине с увядающими, некрасивыми растениями. Это были особенные цветы: они питались магией и светились в темноте, когда садилось солнце. Раньше за ними ухаживала Малитика, но теперь у бедняги больше не было Света.
Тьюранта вытянула перед собой руку и взмахнула ею над одной из грядок. С ладони и пальцев на цветы посыпались маленькие, тёплые искры, похожие на звёздочки. Красивая, добрая магия… Цветы мгновенно подняли свои поникшие головки и жадно потянулись к падающему на них Свету. Вкусный Свет. Для волшебных цветов он так же хорош и необходим, как солнечный.
Тьюранта ощущала в своей искрящейся ладони лёгкое, холодное покалывание, похожее на щекотку. Необычное чувство, забавное.
«Я столько всего теперь умею… Но радости нет. Малитика!.. Добрая, любящая, доверчивая сестра! Я должна признаться тебе…»

Глава 16
Долг совести

Бедной Малитике было совсем не хорошо. Она ощущала внутреннюю пустоту и усталость, какой-то удушающий вакуум. Сил не было, хотелось просто лежать без движения и смотреть в потолок, что она и делала. Тяжёлая волна незримой темноты вдавливала тело в кровать, плескалась в ушах и смыкала глаза. Хищное Ничто подкрадывалось маленькими шажочками, прячась в тенях и выжидая, когда можно будет напасть на жертву и поглотить её. Малитике не будет ни больно ни страшно, когда оно это сделает. Ей будет никак: она просто перестанет существовать. Тихо умрёт в коварных, ласковых объятьях серого сна, провалившись в мягкую, безликую Вечность, где растворится без следа...
Чаще всего так и умирают Светлые, которым случилось быть обокраденными. Малитика считала себя достаточно сильной, чтоб суметь найти новый путь взамен утраченного, но на самом деле это получается лишь у единиц.
Малитике было совсем не хорошо, но она не понимала этого. Она хотела спать, и была рада, что спасающее от боли забвение начало медленно окутывать её уставшее сознание. Ещё б чуть-чуть, и…
В дверь тихо, застенчиво постучали, и Малитика мгновенно очнулась.
- Тью? Сестра, это ты?
Тьюранта вошла в комнату. Почему-то на ней была одежда, положенная её старой Природе. В руках она держала знакомое свёрнутое платье, сияющую брошь для украшения причёски и перстень с символикой Света. Вещи, которые были её, и которые она подарила Малитике, когда сама оказалась Смешанной. Вещи, которые она отобрала у сестры обратно, впервые увидев Силу Белой Розы и потеряв от неё голову.
Малитика была озадачена.
- Тью?.. Зачем ты в чёрном?
- Это мой цвет, сестра.
- Совсем нет! Ты теперь Светлая!
- Это лишь снаружи. Я черна, Малитика. Я совершила грех.
- Какой?..
- Обман.
Малитика поднялась и села на кровати, удивляясь слабости, которая пронизывала всё её тело. Голова кружилась.
- Расскажи, сестра.
Тьюранта затаила дыхание, сглотнула вставший в горле ком и открыла Малитике правду. Поведала о хитрости, посоветованной Джером и о том, как решилась на обман, будучи пьяной и бесконечно расстроенной утратой Белой Розы.
Сестра была потрясена.
- Ч-ЧТО?!! Ах…
Мир рухнул для Малитики в чёрное Ничто. Никогда ещё ей не было так темно… Тьма была и внутри и снаружи: бесконечная, едкая и горькая... Она уронила голову на ладони и беззвучно зарыдала.
- Я ожидала услышать от тебя что угодно, но только не это, Тью… Подлить мне яд?! Как ты могла?!! О, смерть, наверно, была бы лучше чем то, что ты со мной сделала…
- Возьми, Малитика. Это твоё платье, - Тьюранта протянула ей вещи, которые принесла, - Твои брошь и перстень.
Малитика не приняла.
- Что за глупость, сестра?.. Зачем мне одежда Светлых?! Я лишилась своей Силы… Ты отняла её у меня.
- Возьми. Я верну тебе твой Свет, если ты позволишь мне.
- Как?!
- Я люблю тебя, сестра. Я не могу оставить всё так, как есть… Рано или поздно, чужой Свет не выдержит тьмы моего греха, и твоя Сила покинет меня. Она чужеродна мне, истинную Природу не обманешь! Закрой глаза, сестра.
- Неужели… Разве ты можешь сделать это?
- Смогу... Если ты поверишь в меня. Я очень хочу, чтоб получилось. Это желание настолько сильно, что должно сработать. Свет узнает тебя. Ты – его настоящая хозяйка.
- Возможно, это глупо, но я готова рискнуть, - сказала Малитика, - Если ты по-настоящему раскаиваешься… а я вижу, что это так… думаю, может произойти Чудо.
Обе сестры закрыли глаза и взялись за руки, погружаясь в состояние транса. И вдруг, Малитику окутало ослепительное сияние чистого Света. Такого тёплого, доброго, ни с чем не сравнимого… Это была Любовь Тьюранты. Свет проникал в Малитику потоком животворной энергии, струился по венам тёплой, искрящейся рекой, а потом – мягко взорвался в груди ощущением вернувшейся Силы…

Глава 17
Свет навсегда

 Драйна переполняли волнение и грусть. Ну почему, почему в этом мире всё так скверно?! Те, в кого он верил и симпатизировал, оказываются вдруг малодушными и дурными. Те, кто заслуживал любви – страдают и получают боль. Драйн был полностью уверен, что Сила, которую обрела Тьюранта, принадлежит Малитике. Каким-то образом, она обокрала родную сестру!
Совсем недавно Драйн впервые признался себе в том, что хочет быть с Тьюрантой. И не просто как друг. То, как Тью стремилась к Свету, как трогательно любила маленькую Элими, на время вверенную под её защиту, пока ещё цела была Белая Роза… Всё это напоминало Драйну его самого в те времена, когда он тоже был Смешанным. И Тьюранта нравилась ему. Та, прежняя…
Будучи связан с Элими, он имел возможность тайно наблюдать и следить за всем, что окружало девочку. Разумеется, и за Малитикой с Тьюрантой тоже, когда они приходили к ней. Но теперь Драйн был далеко и от Элими и от прошлого. Но, расставшись с Тьюрантой, он не пошёл домой: ему хотелось проведать Малитику, чтоб убедиться в своём подозрении. И, хотя она его не знает, подбодрить и пообщаться с ней.
Драйн приблизился к дому Малитики и Тьюранты и на всякий случай сделался невидимым. Из открытого окна доносились голоса сестёр. Драйн подлетел поближе и заглянул в комнату.
Малитика и Тьюранта сидели на кровати, и Светлая почему-то была вся в чёрном.
- Неужели… Разве ты можешь сделать это?..
- Смогу... Если ты поверишь в меня. Я очень хочу, чтоб получилось. Это желание настолько сильно, что должно сработать. Свет узнает тебя. Ты – его настоящая хозяйка.
- Возможно, это глупо, но я готова рискнуть, - сказала Малитика, - Если ты по-настоящему раскаиваешься… а я вижу, что это так… думаю, может произойти Чудо.
 «Что происходит? - удивлённо подумал Драйн, наблюдая за сёстрами, - Тьюранта призналась?..»
Дальше он стал свидетелем того, как Малитика вновь обрела свою Силу. Это было необыкновенно и зрелищно даже для него, живущего в мире, полном чудес и магии. Сердце Драйна забилось чаще: «Всё-таки я не ошибся в тебе, Тью!..»
Он был рад за Малитику, и бесконечно счастлив за Тьюранту: за её чистую совесть и то, что Света в ней оказалось гораздо больше, чем зла. Через несколько дней они втроём отправились в Раздаточную. Сёстры – за новыми документами, а Драйн – просто за компанию. Он шёл рядом с двумя Светлыми, которым предстояло получить Белые Карточки. Тьюранта думала, что утратит Силу, вернув сестре то, что отняла у неё, но получилось иначе. Она наконец-то одержала победу над Тьмой внутри себя, и была вознаграждена за это…