Летом на даче повесть о превратностях любви Гл. 9

            Приехали  Жанна  и  Константин  Львович.  Вскоре  подошли  Соня  с  Дёмой  и  Ирина  с  Герой. 
            Стол  к  обеду  накрыли  на  веранде.  Бойкая  Нина  Петровна  сновала  на кухню и обратно,  всем  угождая  и  невзначай  подслушивая  разговоры  хозяев  и  гостей.  Востроглазая  женщина  сразу  подметила  непростой  интерес  всех  без исключения женщин  к  жениху Жанны.  Подружки ее молоденькой хозяйки  бросали  на  Константина  Львовича  откровенные  взгляды,  но  особенно  Нину  Петровну  заинтересовало  поведение  Анфисы.  Ее  хозяйка,  обычно  живая  и  веселая,  сегодня  сидела,  потупив  глаза,  вся  такая  чинная  и  благородная,  словно  боялась  пошевелиться  и  произнести  лишнее  слово.  «И  перед  кем  она  так  кочевряжится?  Неужели,  перед  Константином  Львовичем?  -  гадала  Нина  Петровна.  -  А  Карп-то,  Карп! Срамота какая! Схватил  белобрысую  девчонку  за  коленку  и  держит,  не  убирает  руку-то, безстыдник.  А  она  и  довольна!  Куда  только  ее  муж  смотрит?»

            После  обеда  компания  заняла  свои  места  у  стены  веранды,  и  Манефа  приступила  к  работе.  Она  уже  выписала  фигуры  и  делала  наброски  лиц.  Ее  профессиональный  взгляд  улавливал   различия  в  разлете  бровей,  выражениях глаз,  лепке  носов  и  изгибах  губ.  Манефа  всегда  изображала  людей  реалистично,  без  лести,  но  сейчас  отступила  от  этого  правила.  Она  не  хотела  видеть  отца  усталым  пожилым человеком и  приукрасила  лицо  Павла  Степановича,  придав  его  глазам  больше  блеска,  волосы  сделала  гуще  и  темнее,  кожу  разгладила, а легкую желтизну на  скулах  затушевала светлыми  красками.
 
            Анфисе  художница  сделала  замечание.  Ей  не  понравилось,  что  мачеха  надела  другое  платье  и  по-новому  заколола  волосы. 
            -  Я  очень  вас  прошу  приходить  на  сеанс  в  том  самом  виде,  в  каком  были  в  прошлую  субботу.  Это  для  меня  важно.  Одеваясь  по-разному,  вы  вносите   в  мои  мысли  дисгармонию.  Ведь после  того,  как  вы  расходитесь  по  своим  делам,  я  продолжаю  работу  над  картиной  по  памяти.

            -  Извини,  Манефа.  Я  этого  не  знала,  -  оправдывалась  Анфиса.
            -  Ладно,  на  первый  раз  прощаю,  -  раздосадованная  Манефа  резко  махала  кистью.  Лицо  Анфисы  выписалось  у  нее  не  таким  миловидным,  как  было  в  жизни. Раньше  Манефа  никогда  не  позволяла  личной  неприязни  влиять  на  работу.  Сейчас  она  была  расстроена  из-за  сплетен  домработницы  и  плохого  самочувствия  отца.
   
            Через  час  художница  всех  отпустила  и  поспешно  спрятала  мольберт  под  куском  ткани.
            -  Идите,  идите,  я  вам  сейчас  не  покажу  картины,  -  отгоняла  она  любопытных  девчонок.  -  Приходите  позировать завтра  в  это  же  время. 
            Манефа  установила  мольберт  у  себя  в  комнате.  Немного  отдохнув  в  одиночестве,  она  продолжила работу.

            Молодые  люди:  парни  и  девушки,  послонявшись  по  саду,  двинулись  на  озеро.  Жанна  гордо  вышагивала  впереди  под  руку  с  Карпом,  позволив  Соне  и  Ирине  идти  рядышком  с красавцем-женихом.  «Пусть  потешаться  подружки»,  -  думала  Жанна,  поглядывая  через  плечо,  как  девушки  с  двух  сторон  прильнули  к  Константину  Львовичу.  Замыкали  шествие  Дёма  и  Гера,  сверля  спину  жениха  Жанны  свирепыми  взглядами.
 
            Анфиса  осталась  с   мужем,  уже  ненавидя  его  в  душе.
            Нина  Петровна  сновала  по  дому,  занимаясь  хозяйственными  делами  и  поглядывая  на  Анфису,  которая  бродила  по  комнатам,  поминутно  выглядывая  в  окна.  «Не  иначе,  Константина  Львовича  высматривает,  -  решила  Нина  Петровна.  -  Ой,  как  интересно!»

            Под  вечер  из  своей  комнаты  спустилась  Манефа.  В  гостиной  она  нашла  отца  и  Жанну.  Павел  Степанович  уступил  вымогательству  младшей  дочери,  и  они  выбирали  район  для  покупки  квартиры.
            -  Искупались?  -  спросила  Манефа  сестру,  -  а  где  остальные?
            -  Дёма  увез  Костю  и  Геру  на  мальчишник.  Костя  сопротивлялся,  конечно,  но парни  силой  усадили  его  в  машину  и  укатили  в  неизвестном  направлении.  Мальчишник  просто  обязан  пройти  каждый  жених  перед  свадьбой.  Это  традиция.
 
            -  Карп  с  ними?
            -  Нет,  Карп  с  ними  не  поехал.  Он  пошел  провожать  Ирину  и  Соню.  -  Жанна  взглянула  на  часы.  -  Должен  бы  уже  вернуться.

            -  А  Анфиса  где?  -  сразу  обеспокоилась  Манефа.
            -  Анфиса  ушла  прогуляться  перед  ужином,  -  ответил  дочери  Павел  Степанович.  -  Манефа,  Жанна  просит  купить  ей  с  Константином  квартиру.  Я  подумал  и  решил  сделать  им  такой  свадебный  подарок.  Ты  какой  район  посоветуешь?

            Манефа  отца  не  слушала.  Она  встала,  и,  не  ответив,  вышла  из  гостиной.
            -  Что  это  с  ней?  -  глядя  на  отца  удивленными  глазами,  спросила  Жанна.
            -  Перетрудилась,  должно  быть.  Не  нравится  мне  эта  затея  с  картиной.  Я  бы  понял,  если  бы  Манефа  изобразила  только  членов  нашей  семьи,  но  зачем,  скажи  на  милость,  нам  групповой  портрет,  на  котором  четыре  человека  -  посторонние  люди?

            -  Мы  повесим  его  здесь,  на  даче.  Эта  картина  будет  напоминать  мне  о  дне  помолвки.
            -  Как  хочешь.  Но  я  все  равно  не  понимаю вас с Манефой. Можно просто сфотографироваться: быстрее и дешевле,  -  проворчал  Павел  Степанович.

            Манефа,  тем  временем, топала по  тропинке  к  озеру.  Пляж  был  безлюден.  Женщина  вернулась  в  поселок  и  пошла  по  тротуару.  У  дачи  Геры  постояла  несколько  минут.  В  окне  второго  этажа  мелькнул  силуэт  Ирины.  Манефа  медленно  пошла  дальше.
            -  Так,  надо  подумать.  Куда  могла  отправиться  Анфиса?  Раньше  они  с  отцом  часто  гуляли  в  березовой  роще.

            Манефа  свернула  в  проулок  у  дачи  Дёмы.  Миновав  сад,  огороженный  высоким  забором,  Манефа  вошла  под  сень  берез.  Было  темно,  но  фонарь  ярко  освещал  центральную  аллею,  и  Манефа  сразу  увидела  Анфису.  Молодая мачеха  сидела  на  лавочке,  кутаясь  в  ажурную  шаль.  Над  головой  ее  роилась  мошкара,  садясь  на  лицо  и  шею,  но  женщина  словно  не  чувствовала  этого,  глубоко  задумавшись.  Присутствия  Карпа  поблизости  не  наблюдалось.

            -  Анфиса?  -  позвала  Манефа,  тронув  мачеху  за  плечо.  -  Тебя  всю  комары  искусали.  А  где  Карп?
            -  Карп?  -  Анфиса  очнулась.  -  Я  не  знаю,  где  Карп.  После сеанса позирования я его не видела.
            По  равнодушию,  прозвучавшему  в  голосе  Анфисы,  Манефа  поняла,  что  та  не  обманывает.  Значит,  Карпа  здесь  нет.  Тогда  где  он?  А  главное,  с  кем?
            Анфиса  поднялась  со  скамейки.
            -  Ты  зря  беспокоишься  о  Карпе.  Он,  наверное,  уже  давно  дома.

            Анфиса  прошла  мимо  Манефы  и  свернула  в  проулок.  Манефа  догнала  ее  и  пошла  рядом.  Женщины  шли  и  молчали.  В  последнее  время  отношения  между  ними  были  натянуты  из-за  Карпа.  Манефа  знала,  что  между  ее  мужем  и  мачехой  что-то  происходит,  а  Анфиса  догадывалась,  что  Манефа  знает.
            Поравнявшись  с  садом  Дёмы,  они  услышали  громкую  трель  телефона,  доносившуюся  из  окна  дачи.  Телефон  звонил  и  звонил,  а  трубку  никто  не  брал.

            В  саду  кто-то  завозился.  Послышались  приглушенные  голоса  мужчины  и  женщины.  Мужчина  недовольно  ворчал,  а  женщина  оправдывалась.
            -  Это  Дёма!  Он  проверяет  дома  я  или  нет.  Мне  нужно  ему  ответить.  Пусти!  -  послышался  за  забором  голос  Сони.  Мужчина  снова  заворчал.

            Манефа  остановилась,  как  вкопанная.  Она  узнала  голос  мужа.  Несколько  минут постояла,  прислушиваясь  к  возбужденной возне любовников  в  саду,  потом  приложила  к  металлическим  листам  ухо  и  постучала  костяшками  пальцев.
            -  Карпушка!  Слышишь  меня,  скотина!
 
            Ушедшая  далеко  вперед  Анфиса  удивленно  обернулась. 
            За  забором  кто-то  чертыхнулся,  раздался топот  людей,  сбегающих  с  места  преступления.
            Манефа  продолжала  кричать  и  стучать  по  забору.  Железные  листы  громыхали,  и  поднятый  женщиной  шум  далеко  разносился  по  округе.

            Анфиса  подошла  и,  подхватив  Манефу под пухлый локоть,  потянула  за  собой,  но  та  выдернула  руку  и  продолжала  бесноваться.  Вдруг  она  резко  замерла,  уперев  ладони  в  забор  и  прижимаясь  к  нему  лбом.  Все  ее  грузное  тело  заколыхалось.  Анфиса  увидела,  как  Манефа  хватает  воздух  широко  открытым  ртом.  Она  попыталась  развернуть  женщину  к  себе лицом,  но  не  смогла  сдвинуть  ее  с  места.  Одна  рука  Манефы  оторвалась  от  забора,  оставив  на  краске  потный  след,  и  судорожно  затеребила  подол  платья.  Манефа  панически  искала   карман,  и  не  могла  его  нащупать.

            -  И-и-и  -  хрип  перехватил  голос.  -  Ингалятор…,  -  просипела  с  трудом  Манефа.  -  В  кармане…   достань.
            Анфиса  с  ужасом  наблюдала, как  женщина пытается вдохнуть воздух,  опомнилась  и,  отцепив  от  подола  пальцы Манефы,  достала  из  кармана  ингалятор  и  сунула  его  ей  в  руку.  Манефа  брызнула  лекарство  в  сведенный  судорогой  рот.  Ее  хриплое  дыхание  начало  успокаиваться. Женщина  перевела  дух.

            -  Спасибо,  Анфиса.  А  если  бы  я  была  одна?  Боюсь  даже  подумать  об этом.  И  все  из-за  этого  паразита!  -  Манефа  со  злостью  пнула  забор.
            -  Пойдем  домой,  -  Анфиса подхватила  падчерицу под  руку  и  потянула  на  освещенную  улицу.  Та  подчинилась. 
            -  А  ну  его  к  лешему!  Пусть  делает,  что  хочет!  После  свадьбы  Жанны  я  разведусь  с  Карпушкой!  Это  мое  решение  окончательно  и  бесповоротно!


                Продолжение:  http://www.proza.ru/2016/08/20/1176