Два соседа

        Светало. На улице, ещё не обогретой солнечными лучами, на территории своего двора, вовсю проводил учения сосед Григорьев. Ежедневный марш бросок был его почти каждодневной нормой, и он искренне не понимал, от чего другие не поддерживают подобную инициативу.

        Со штык-лопатой наперевес, Григорьев, пробежав свою «норму», принялся рыть траншеи в своём дворе. Размеренно, упорно, рытвины ширились. Создавалось впечатление, будто на территории его участка идёт грандиозное строительство.

        - Петя! Ну сколько можно? – с грустью, оконченной нервным смешком обратилась к нему жена Лиза, - прошу тебя, пойдём в дом. Выходной же.
        - Это у тебя выходной! – с язвиной отвечал тот, - А у меня никаких выходных нет. В наше-то время, вот ты баба даёшь! А если завтра война? А? Что тогда?
        - Вот прямо так, завтра, да? Без предупреждения?
- Без предупреждения.
        - Как в июле 1941?
        - Как в июле, ага.
        - Тьфу…

        Вооружившись незаряженной винтовкой, Пётр отрабатывал воинскую походку, «пристреливался» губами по воробьям, а по окончанию принялся чистить оружие.
А время шло, улица потихоньку оживлялась. Из домов по обе стороны от них, выходили соседи, направляющиеся по делам: кто на дачу, кто на рынок за продуктами. Надо сказать, Пётр не особо то и любил своих соседей и мало с кем близко общался. Исключение составлял старый дед Игнат, царствие ему небесное, с коим у него взгляды на жизнь сошлись.

        Но среди всех соседей своего района, больше всего Григорьев не любил Илью Свободина. Даже фамилия соседа заставляла невольно морщиться. Уж больно провокационная она, как ему казалось.

        И вот, семья Свободиных, в составе полном и при параде вышла из дома и направилась к автомобилю.  Илья, заметив Петра, помахал тому рукой:
        - Здорово, сосед!
        - Ну, привет… А что вырядились? Что за повод? Вроде праздника и нет никакого.
        - Так зачем повод-то, - рассмеялся Илья, - на концерт едем. Ребята из местной консерватории выступают. Вот решил и семью к прекрасному приобщить.
        - Всё бы тебе веселиться, Свободин, - с нотами недовольства в голосе подытожил Пётр.
        - Ну а что? Разве есть поводы для грусти? Вроде не умер никто, - Илья огляделся.
        - Удачи, - отрезал Григорьев и поспешно зашёл в дом. 
        - И тебе не хворать… - уже в спину уходящему соседу произнёс Свободин.

        Соседи погрузились и уехали. А любопытство Григорьева не давало ему покоя. И откуда он взялся, Илюша этот? Вечно приветливый такой, добрый со всеми. Чёртов лицемер. У самого в подвале небось костница какая.
 
        Так и сидел на протяжении нескольких часов Пётр, уйдя в себя, пока жена не привела его в чувство.
        - Ну и чего с тобой? Что опять-то не так?
        - Да ну тебя. Не нравится мне Свободин этот. Как переехал сюда, приглядываюсь к нему. В наше время, Лиза, знаешь ли, никому нельзя верить.
        - А мне нравится Илья, и жена его, Света. Что ни попроси, никогда не откажут. Вот помнишь, наша машина поломалась, а маму срочно нужно было в больницу отвезти? Без лишних слов ведь дали в пользование свой новенький минивэн.
        - Не напоминай. Выпрашивали. Стыдно.
        - Стыдно ему… - нисходя на шёпот проговорила Лиза и ушла на кухню.

        А Пётр так и остался в гостиной, недвижимый и, вновь погруженный свои размышления.
 
        Григорьев не любил излишне свободолюбивых и праздных людей. В его понимании, страна сейчас находится перед лицом ужасной угрозы, внутренней и внешней. А к этому надо быть готовым. Вот и устраивает себе несколько раз в месяц КМБ, чтобы форму не потерять.
 
        А на улице тем временем уже давно стемнело. С Лизой он так и не заговорил за всё это время, а потому та ушла спать.

        Наконец, Пётр сдвинулся с места. Свободины приехали обратно. Вооружившись биноклем, он без зазрения совести наблюдал, как те выходят из машины и направляются в дом. Для него это было в порядке вещей. Не в душе ведь подглядывает за ними.

        Как только дверь дома Свободиных захлопнулась, «ночной дозор» Григорьева временно приостановился. Он всё ещё ждал, какого-то подвоха, хоть какую-то зацепку. Так сильно он хотел найти хоть «пятнышко на белоснежной рубашке» Ильи.
Слегка за полночь, рядом с домом Свободиных началось какое-то движение. Пётр встрепенулся от навалившегося на веки сна и, вновь вперил свой взгляд через бинокль на своих соседей.

        Илья приставил лестницу к дому и подав руку Свете помог ей забраться на крышу дома. Захватив с собой плед и термос, он забрался сам и, усевшись рядом, накрыв пледом жену, принялся вместе с ней наблюдать за ночным небом.

        А Пётр всё неуёмно высматривал что-либо подозрительное в их почти недвижимых фигурах.

        Вот так и получается: одни всю ночь смотрят на звездное небо, а другие на них.