Незаживающая рана

   Мне нравится средневековая легенда о Короле-рыбаке. Иногда я думаю, что за странная болезнь поразила его, и как можно было бы ему помочь.
– Ах, если бы вы знали, мой любезный Персифаль, как мучительна рана, от которой я страдаю, – сказал сэр Пеллеас гостившему у него рыцарю. – Когда Аркада Эттард, дама моего сердца, отвергла меня, я заболел. И не могу выздороветь до сих пор. К лучшим врачам я обращался, но никто из них не смог мне помочь.
   Юный Персифаль искренне сочувствовал сидевшему перед ним сэру Пеллеасу, чьё одухотворённое лицо, пусть и не слишком красивое, было искажено болью. Тактичный юноша старался не опускать глаз на нижнюю часть тела страдальца. Всё, что находилось ниже пояса, представляло собой сплошную кровоточащую рану. Из-за этого сэр Пеллеас не мог передвигаться самостоятельно и был полностью зависим от преданности своего слуги Сибальда. Впрочем, тот служил хозяину верой и правдой и, словно ребёнка, носил его на руках – до озера и обратно.
– Неужели нет на свете лекарства, которое могло бы исцелить вас? – поинтересовался Персифаль.
– Даже если и есть такое, мне оно неизвестно, – грустно промолвил сэр Пеллеас. – Врачи даже не могут ослабить боль. «И дал мне Господь жало в плоть, ангел сатаны, искушать меня, чтобы я не превозносился». Я могу лишь догадываться, что имел в виду апостол Павел, обращаясь к коринфянам. Но мой случай как нельзя лучше подходит под его слова.
– Может, стоит попробовать вышибить клин клином? – робко спросил Персифаль.
– Что вы имеете в виду, мой мальчик?
– Я подразумеваю ту, которую воспевают романтики и трубадуры. Ту, которая в равной степени покоряет королей и нищих. Я имею в виду её величество Любовь. Ведь именно с неё начались ваши страдания.
– Моя любовь умерла в тот час, когда леди Эттард публично высмеяла меня. Лучше бы я умер тогда – вместе с моим пылким чувством. Но Господу было угодно сохранить мне жизнь для пущих испытаний.

– Подумайте, сэр Пеллеас, ведь Бог ничего не делает напрасно. Если Он сохранил вам жизнь, значит, на то были причины.
– Разве вы не видите, мой милый Персифаль, что я даже не в силах самостоятельно ходить? Какие же подвиги во имя Господа я могу совершить в таком состоянии? Моё тело больше не повинуется мне, а дух сломлен.
– Как только вы поймёте, почему страдаете, и начнёте поиск решения, вам станет легче.
– Но я теряюсь в догадках, какой план был у Господа, когда он поразил меня в пах жестокой хворью.
– Как вы думаете, сэр Пеллеас, почему Бог забрал у вас мужскую силу? За что Создатель так сурово обошёлся с вами? Я убеждён, что причина есть.
   Некоторое время сэр Пеллеас молчал, обдумывая ответ. Наконец сказал:
– Может быть, всё дело в бедняжке Элен.
– Кто это?
– Девочка-сирота. После того, как её близкие умерли во время эпидемии чумы, она стала моей служанкой. Однажды я принудил её разделить со мной ложе. От стыда Элен бросилась вниз с самой высокой башни моего замка. Вскоре после этого леди Аркада обратила в прах мои высокие мечты о ней.
– Вот и ответ на вопрос, сэр Пеллеас.
– Неужели всё дело в этой моей минутной слабости?
– Не в ней, а в последствиях вашей слабости.
– Припоминаю, что Элен похоронили на берегу озера. Именно туда мой верный Сибальд относит меня каждый день порыбачить.
– Не кажется ли вам, что таким странным образом вы пытаетесь вытянуть душу несчастной девочки?
– Может быть, вы и правы, юноша.
– Знаете, сэр Пеллеас, я странствую по свету в поисках Святого Грааля. Омовение из этой священной чаши может исцелить любые раны. Если я отыщу реликвию, то на обратном пути заеду к вам.
– Благодарю от всего сердца, добрый рыцарь.
   На этом они расстались. Персифаль тронулся в путь, а сэр Пеллеас остался ждать его с надеждой в сердце.

   Легенда о Короле-рыбаке и его незаживающей ране потрясла меня до глубины души. Рассказываю этот случай отцу – интересно, что он скажет с позиции врача.
– Пациента не мешало бы осмотреть. А так сложно сказать. Вероятно, было какое-то повреждение – скорее всего, незначительное. Поэтому твой знакомый не сразу спохватился. А потом было уже поздно – в рану попала инфекция, и началось заражение всего организма.
– Возможно, так всё и было.
– А кто это, если не секрет?
– Несчастный человек. Ты его не знаешь.
– Надеюсь, не аферист и не бездельник?
– Не волнуйся. Он, конечно, немного не в себе.
– Будь осторожнее. А лучше не связывайся.
   Интересно, что сказал бы отец, узнай он, что из-за этого типа покончила с собой молодая девушка?
– Пап, а ты с подобным сталкивался?
– Много было разных случаев.
– Расскажи что-нибудь интересное!
– Ладно, слушай. Это было во времена моей юности. Я отрабатывал практику. Однажды к нам в отделение привезли старика с переломом ноги. Совершенно обычный перелом – даже без смещения. И повреждение кожи было незначительное. Но рана долго не заживала, а перелом не срастался. Что мы только ни делали – всё напрасно. Намечалась гангрена. Мы уже готовились к ампутации. Решил я тогда с ним поговорить. И он мне рассказал, что его мучает. Когда жил в провинции, был у него лёгкий роман – в результате женщина забеременела. Он её бросил и уехал в Москву на заработки. Потом узнал, что родилась дочь, которая после смерти матери осталась одна. Но у него нет связи с той семьёй. Я посоветовал ему разыскать дочку. Написали мы с ним письмо и отправили – так, без особой надежды. Но неожиданно пришёл ответ, а потом дочь этого человека приехала к нему в больницу. После этого старик пошёл на поправку.
– Это просто классический случай. Психосоматика во всей красе.
– Без знания психологии не обойтись. Трудно вылечить человека, не почувствовав его.
– А если пациент закрывается?
– Значит, надо искать способы его открыть. Болезнь только помогает этому – убирает чрезмерную гордыню в человеке, и он становится доступнее.
– А если этого не происходит?
– Тогда перспективы больного не слишком радужные. Если человек не готов смягчиться и идти за врачом, предлагающим ему путь к исцелению, то он остаётся один на один с болезнью. С той жёсткой внутренней установкой, из-за которой он заболел. В таком случае, болезнь победит его с большой долей вероятности.
– Незаживающая рана – как у моего знакомого. Иногда я думаю, что есть болезни, которые исцелить невозможно.