Интервью с чупакаброй Часть VII

Интервью с чупакаброй
(основано на реальных событиях)

Примечание. Седьмая, следующая после «Испуганно отброшенной газеты», часть произведения «Интервью с чупакаброй».

VII. Тревожно всколыхнувшиеся листья

Кровь и содержимое внутренностей превратили одежду в шершавый картон. При каждом шаге пропитанная соками растерзанной собаки ткань, похрустывая, противно скребла кожу. Вдобавок нос сверлил такой запах, будто Таисия оказалась на свалке поблизости от мясного рынка. Ноги ступали неуверенно, в голове гудело, как после бессонной ночи за телевизором. Единственное, что в животе чувствовалась приятная тяжесть. Боль покинула насытившееся брюхо, и теперь по всему телу растекалось ласкающее тепло. Вот только сердце глодала черная тоска.
В памяти крутились обрывочные картинки недавних событий. Полного представления как-то не получалось, мешал красный туман. Сквозь него детали разглядеть очень сложно. Все скрывала память о дикой злобе и сжигающей, как адское пламя, жажды плоти… и крови. Тогда в мире не осталось больше ничего, кроме этой потребности. И ясно, что чем сильнее бы она становилась, тем меньше можно было бы рассмотреть происходящее вокруг. Наверно, если бы не та собака, она бы начала крушить все вокруг, пока не найдет вожделенной добычи… Сейчас морок рассеялся, эмоции улеглись, единственное голова слегка кружится. Но, наверно, это скоро пройдет. Сейчас бы прилечь где-нибудь, подремать, пока желудок не справится с пищей, и тогда каждая клеточка снова будет трепетать от переполняющей ее силы…
Вот только будто гвоздь торчит в мозгу. Душу с упорством древоточца сверлит беспокойство. Что это такое с ней случилось? Отчего такой взрыв страстей? Ну да, был небольшой инцидент с этим придурком Сонейко, потом еще Аня, паршивка эдакая, слишком увлеклась ролью сводни… В принципе, Таисия прекрасно знала свой горячий характер. Подобных событий уже достаточно, чтобы вывести ее из себя. Но одно дело, взорвавшись, накричать на досадившую подругу, а потом пинать по дороге домой всех встречных кошек. Если хорошенько напрячь память, то она выдаст немало интересного. Помнится, классе во втором она, насмотревшись какого-то сериала, сделала причудливую прическу, да еще и нарядилась так, что мать чуть в обморок не упала. Реакция мальчишек была и того веселее. Паршивцы долго упражнялись в изобретении обидных прозвищ, но доконало ее не это. В тот день была физкультура на улице, а накануне прошел дождь, украсив унылый пейзаж школьного двора несколькими бурыми лужами. Во время пробежки один из пацанов ловко подставил ножку, в итоге Таисия попыталась изобразить садящегося на пруд лебедя. Получилось не очень: по все стороны взметнулся фонтан брызг, и вся форма вместе с прической пропитались грязной жижей под радостный хохот хулиганов. В тот миг мир словно остановился. Скрипя зубами, девочка поднялась из лужи, через ее глаза, казалось, глядел страшный демон. Не успел шутник что-то понять, как на него обрушился град ударов! Мальчик, вопя, повалился на землю, не в силах противостоять озверевшей фурии. Ему на помощь кинулись друзья, но тут же рожу одного украсило пунцовое пятно, а родители другого едва не распрощались с мечтой о внуках! Третий попытался уклоняться, но его куртка все равно обратилась в реквизит для съемки фильмов о жертвах тигра. Длинные разрывы через все грудь и живот, да еще и кровь из царапин сочится! Пацаны, матерясь, все же повалили брыкающуюся девчонку, и по полю закатался шумный клубок. Разнять их удалось далеко не сразу. Потом был долгий допрос в кабинете директора… Мальчишки наперебой валили все на «эту ненормальную», которая «шуток не понимает». Таисия же, растрепанная, красная, с бледным расцарапанным лицом, лишь угрюмо ворчала: «они первые начали»… Конечно, она получила строгий выговор, а дома с ее уже тогда обретшей милую округлость попкой страстно целовался отцовский ремень. Однако вспышки ярости случались и позже…
Таисия прикусила губу, ее глаза болезненно прищурились. Нет, это что-то другое. Повод был не настолько серьезным, чтобы впасть в ярость. Иначе она уже давно была бы постоянной гостьей отеля, населенного разными интересными личностями. Как-то: все еще живым Наполеоном, гениальными изобретателями, пророками, которых инопланетяне предупредили о конце света… Ну-ка, с чего все началось… Ее мучил голод, не смотря на то, что они с Аней отведали деликатесов быстрого приготовления. Желудок терзала противная боль, скручивая внутренности в узел. Конечно, пицца с несвежими яйцами и соевой колбасой ужасна, но не настолько, чтобы тут же лезть обратно. Сила воли удержала еду в положенном месте, но от этого сознание начала медленно затапливать ярость. Непростая, а смешанная с голодом. Ее тело требовало другой пищи – живой, трепещущей, пропитанной горячей кровью. Эта жажда просто сводила с ума! Даже теперь, несмотря на то, что чрево набито под завязку, во рту обильно выступила слюна. От одного лишь мелькнувшего в голове образа живой плоти…
- О, черт… - простонала Таисия, хлопая себя ладонью по лбу – Мне что, пересадили желудок волчицы? – безумная догадка пронзила разум. В голове замелькали кадры из фильмов ужасов, где люди обращаются в кровожадных монстров. Неужели… Температура в груди мигом упала далеко в отрицательную область, а спину продрала болезненная дрожь. Девушку накрыла такая мощная волна ужаса, что она едва успела напрячь паховые мышцы, чтобы не испачкать новые трусики с мишками! Пальцы с силой вцепились в стоящий рядом фонарный столб, точно в якорь, не дающий реальности провалиться в пропасть.
- Стой, дура! – прорычала Кана, больно ударяясь лбом о холодный металл – Что за бред ты несешь?! Превратиться в чудище? Да как такое вообще может быть?! Ты же студентка биологического факультета, так вспомни, чему тебя учили! Такого просто не бывает! – страх, разимый стрелами логики, отступил. Но все равно его зловещий силуэт прятался где-то на задворках сознания. Ведь как бы то ни было, произошедшее нельзя назвать нормальным. Приличная девушка не должна кидаться на бродячих собак, точно голодная пантера! Хотя бы потому, что пожирание сырого мяса вряд ли хорошо скажется на пищеварении! Но в чем же, тогда, черт возьми, дело?!
Кана постояла какое-то время, бессмысленно глядя на железную трубу. Ее не в меру окрепшие ногти скоблили столб, оставляя на покрытой ржавыми пятнами поверхности глубокие блестящие полосы. Ответа не было, и, словно в поисках зацепки взгляд пошел по кругу. Бледный свет равнодушной лампочки озарил плащ девушки. Тот, как оказалось, сменил цвет с кофейного на красно-бурый. Да еще тон неровный, где уродливые пятна, а где еще чего-то черно-корчиневое налипло… Ужас… надо бы привести себя в порядок! Улица глухая и узкая, но избы глядят желтыми глазами окон, словно огромные совиные головы. Еще вынесет кого, скажем, за водой на колонку… Одна как раз капает водой справа. Будто по заказу, тут же рядом протяжно скрипнули ворота.
- Ох, холод-то какой… - проворчал из приоткрывшейся щели надтреснутый старушечий голос – Наверно, померзнет все на огороде…
Таисия, недолго думая, припустила вниз по улице. Разбитая дорога шла под гору, и впереди уже поблескивала в последних лучах заката широкая лента реки. Деревянные дома кончились, путь перегородил широкий проспект. По иссеченному глубокими трещинами асфальту неслись в обе стороны машины. Сейчас как раз конец рабочего дня, и люди, забывая об опасности, яростно гонят железных коней под горку. В сторонке, как раз возле здания школы-интерната, стоит полицейский автомобиль. Страж порядка, позевывая, опирается на капот шедевра отечественного автопрома 9 модели. Его мутные глаза с тоской и завистью наблюдают за проносящимися мимо иномарками. Рука небрежно помахивает полосатым жезлом, не решаясь сделать запрещающий жест. А что толку? На своем патриотичном ящике с болтами и гайками он в жизни не догонит этих рысаков! Остается только обозначать присутствие слуги закона…Неожиданно из переулка напротив вылетела человеческая фигура. В неверном свете фонарей ее не разглядеть, но судя по длинным волосам и болтающемуся сбоку прямоугольному предмету это женщина. Незнакомка без малейших колебаний метнулась в рычащий моторами поток… Загазованный воздух разрубило гнусавое гудение клаксонов, виз тормозов и шипение шин. Один автомобиль резко отвернул в сторону, влетел фарой в столб. Стараясь не зацепить его, другой вильнул влево, но тут же получил резкий удар по радиатору! Грохот, дробный стук сыплющихся на мостовую осколков. Прямо перед глазами полицейского на дороге распустился огромный цветок из покореженного металла! Еще мгновение – и в него с разных сторон впечаталось несколько машин… Страж порядка разогнулся, его лицо исказила гримаса ужаса, а рука на автомате сунула в рот свисток. Под его заливистый писк между покореженными машинами мелькнула тень. Со всех сторон к ней, словно лапы хищников, стремился исковерканный металл, но бегущая фигура, изгибаясь, точно змея, уклонялась от смертельных ударов.
- Эй! Дежурный! – нервно крукнул полицейский в рацию – Тут на улице Врагов Наполеона большая авария! Немедленно присылайте наряд! Да, возле интерната! – внезапно прямо перед ним выросла девушка! Ее плащ был весь измазан какой-то бурой грязью, словно она свалилась в яму с жидкой грязью. Бледное лицо застыло, огромные глаза затравленно глянули на полицейского, и было в них что-то такое, отчего стража порядка забила мелкая дрожь. Взгляд автоматически отметил торчащие из-под верхней губы острые клыки, стекающую изо рта струйку крови пополам со слюной. Руки незнакомки сжаты в кулаки, но видны огромные когти, торчащие в стороны…
- Стой! Ты кто? Куда?! – выдохнул полицейский, отступая. Его рука машинально потянулась за спину, туда, где висели наручники. Но девушка, не говоря ни слова, прыгнула! Ее стройная фигурка легко перемахнула через патрульную машину! Полицейский резко обернулся, но все, что он увидел, это колышущиеся ветки кустарника, росшего в темном промежутке между зданием интерната и соседним домом… А потом его оглушил заунывный вой приближающихся сирен…
Кана, тяжело дыша, продиралась через заросли. Ее сердце отчаянно колотилось, перед глазами колебался туман. Прямо перед ней, громко хлопая крыльями, с раздраженным стрекотом взлетел дрозд. Раньше она бы испугалась, из ее горла наверняка вырвался бы визг. Но теперь… она лишь рвалась вперед, к неясно блестевшей за сплетением ветвей воде. Наконец, колючие кусты остались позади. Таисия стояла на песчаном пляже. Летом тут находится народ даже ночью, но теперь ничто не нарушало покоя сонной реки. Только полная луна заливала призрачным светом округу. Впереди неспешно текла вода, серебряные блики играли на мелкой ряби, как на чешуе огромной рыбы. Луна прочертила дорожку по ее спине длиной метров пятнадцать. Она звала ступить на нее, смыть все печали, чтобы потом… Наверно, раствориться в чернильной массе на другом берегу. Там уже нет домов, лишь неопределенная масса леса, где можно спрятаться от своего страха. Даже он не сможет отыскать одинокую беглянку в море укрытых мраком растений.
Таисия с сомнением переводила взгляд с реки на свою загаженную одежду. Искупаться и простирнуть ее? Ноги неуверенно сделали шаг к воде. Тело пошатывало, внутри словно пылал кузнечный горн, рискуя обратить плоть в пепел. В голове гудело, а местность вокруг искривлялась, подрагивая, точно студень. Ох, тяжело… Девушка сама не заметила, как холодная влага заструилась между ног. Она успокаивала гудящую кожу, смывала удушливый жар. Да, нужно еще… Туфли утопали в вязком иле. Вот уже волны игриво бьются в грудь. Как хорошо… Сонное течение уносит прочь тревогу, успокаивает. Кажется, еще чуть-чуть, и она прямо тут устроится спать, среди тины и рыб. Но так и захлебнуться недолго! Поэтому девушка подставила лицо лунному свету, чувствуя, как холодные лучи ласкают кожу. Веки приопустились, а разум растворился в приятной дремоте. Вот укол зуда проткнул кожу под линией волос. Кана подняла руку, ее острый коготь почесал проблемное место. Хм-м, а она и не думала, что у нее такие мощные запястья! Да еще покрытые толстой чешуей! Прямо как у дракона! Странно, увиденное ничуть не удивляло. Будто это самое естественное состояние тела, которое она каждый день видела в зеркале… Да, и еще что-то мешает обзору… Нос? Вроде бы, он всегда был лишь едва заметен, а тут выдается вперед, точно волнорез. Странно…
С другого берега, возможно, из невидимой за зарослями деревни, донесся собачий вой. Ему ответил лай с другой стороны, а потом во славу царицы ночи вознесся целый нестройный хор. Что-то зашевелилось в груди девушки. Ее сердце, словно магнитом, тянуло туда, где идет этот концерт. Она не может себя сдерживать… Тело бьет мучительная дрожь… Ноги, словно деревянные, сделали пару неуклюжих шагов… Послышался хруст, скрип, что-то растянулось, изгибаясь… И тут длинная черная тень, ныряя, устремилась к противоположному берегу…
***
Старый лохматый пес спал, положив массивную голову на передние лапы. Рядом с шипастым ошейником на земле усталой змеей лежала ржавая цепь, уползая в темный вход конуры. Стальные зубы гада расцеплены, но сравнимая по размерам с небольшой свиньей туша собаки не двигается. Животное дышит ровно, спокойно. В темно-синем небе сияет полная луна, и с разных концов деревни к ней несется протяжный вой. Однако укрытая густой тенью стоящих за забором деревьев фигура мохнатого сторожа изображает гранитный валун. Лишь заросшая бурой шерстью бровь слегка подергивается, да отвислое ухо чуть приподнято. Заунывная песня сородичей еще заставляет сердце биться быстрее, но лишь самую малость. Прожитые годы сделали это и без того неуклюжее тело слишком тяжелым… Нет ни сил, ни желания таскать его лишний раз. Когда-то давно Барбос тоже вскакивал, как ошпаренный, едва заслышав ночной гимн. И скакал, точно бешеный козел, норовя оборвать цепь, стоило издалека донестись звуку шагов случайного прохожего. Ух, если бы только проклятая удавка не держала горло мертвой хваткой! Чтобы доказать верность хозяевам, пес разорвал бы любого, кто посмеет приблизиться к их владениям! И даже стальные шипы, пуская по шерсти струйки крови, не могли умерить этот пыл… Все равно пес отчаянно брыкался, хрипя и брызжа слюной в тисках сурового ошейника… Но то время давно миновало… Теперь защелка отстегнута – такой же старый, как и его четвероногий слуга, крестьянин отцепляет ее на ночь, чтобы собака могла пугать непрошенных гостей не только лаем. Вот только уже не хочется пользоваться этой свободой… Чего ради? Энергии итак уже осталось не слишком много – на каждый шорох не нагавкаешься. А луна? Да что в ней толку? Тысячи лет звери молили ее, изливали ей свою вечную тоску, да только царица тьмы даже не покосилась на них бледно-синим глазом… А раз так, то нечего и мучить дряхлые кости. Итак гудят по утрам, если погода меняется. Барбос видал, что хозяин тоже порой остервенело разминает ноги и спину. Однако у деда внучка медсестра! Сколько раз с черной завистью собака смотрела, как девица натирала старику чем-то худощавую спину. На лице хозяина изображалось блаженство, а походка после становилась легче и увереннее… А вот кто бы помог жителю конуры? Он-то даже помассировать больные суставы не может! Есть, правда, некоторые травы… но разве до них дотянешься с этой гарротой на шее? Тем более, что во дворе давно все козы и куры выщипали… Когда Барбос был еще лапоухим щенком, эта девка, в то время свободно помещавшаяся в просторную конуру, не раз играла с ним. Щекотала его поросшее грязно-белой шерстью брюхо, а тот валил ее на землю, и шероховатый язык лизал румяные щеки девочки… Та брыкалась, с хохотом пытаясь отпихнуть массивную тушу. Куда все делось? Теперь эта дылда вымахала почти до дверного косяка в дедовом доме, а смотрит по большей части только в эту раскладную штуковину… Ну в ту, которая еще противно пищит, светит и с которой можно болтать часами… Лохматого друга же приветствуют одни ее кеды… Спасибо просто шлепая мимо, а не с размаху врезаясь в черный нос! И не хватает дуре ума, что у собаки тоже что-то болит, а сказать она, в отличие от деда, про это не может… Эх… А раз так, то нечего и зря силы тратить. Опытный сторож всегда различит опасность среди тысяч звуков. А до тех пор лучше подремать…
Чу! Вроде бы ветви боярышника, перевешивающиеся через забор, шелохнулись. Прошелестели листья… Нечто бесшумно утонуло в чернильной тени рядом с сараем… Ухо Барбоса приподнялось, изобразив уголок. Вроде тихо… Наверно, показалось. Так бывает, когда стоишь на посту, упорно пытаясь не заснуть, но природа все же берет свое. Какая-то часть сознания еще бодрствует, в то время как остальная уже пребывает в мягких объятиях морфея. В итоге реальность смешивается с миром снов, обретая причудливые черты… Вот недавно старик смотрел ящик, что говорит человеческим голосом и показывает яркие дурацкие картинки. Обычно Барбос не обращает на это никакого внимания, справедливо считая подобное напрасной тратой времени. Но сидеть целый день на одном месте скучно, потому порой можно и поглядеть в полглаза. Благо, ящик из конуры неплохо видно. Так вот, там чего-то болтали про дополненную реальность. Пес не очень понял, но суть вроде та, что можно заставить по собственному двору, между кучей гнилых досок и дырявыми ведрами, ходить большеглазых девочек-кошек! Ох и жуть… От такого бы и старый пес разбрехался, точно глупый щенок! Это же такое удовольствие, куснуть их за розовый зад, оторвав пушистый хвост… Отвислые губы собаки задвигались. Складываясь в некое подобие блаженной улыбки…
Девочки уже готовились спуститься с небес, но тут их спугнул шум из сарая. Какая-то непонятная возня – то ли шорох перьев, то ли скрип когтей… А тут еще раздалось приглушенное кудахтанье… Неожиданно оборвалось! Все-таки сон? Нет… теперь еще нервно заблеяла коза… Что за ерунда? Мохнатая груда недовольно заворочалась. Вот не спится этим пустоголовым! Смутная тревога делала привычную землю под брюхом необычайно жесткой. Что-то присутствует сейчас на подворье. Сложно понять, что именно. Это словно черный резиновый шар: он не имеет конкретной формы, но надуваясь, начинает тебя теснить. Дышать делается трудно… Слегка зарычав, Барбос поднялся на ноги. Надо бы пойти проверить, что там. Скорее всего, глупой скотине просто привиделся дурной сон, но пес уважать себя не будет, если не глянет. Даром что ли он ест хозяйские помои с комбикормом? И собака, больше похожая на небольшого медведя, нехотя поплелась к сараю.
Сарай возвышался серой массой в углу двора. Сбоку над ним нависал раскидистый дуб, а сзади шелестели яблони в саду. Пес прошествовал мимо одной двери – гаража. Вроде тихо. Ладно, что там дальше? Вроде дровяной склад. Тоже ничего. А вот последняя дверь, ведущая в загон для скота, приоткрыта! Непорядок! Барбос осторожно заглянул внутрь. Глаза медленно привыкали к почти кромешному мраку – полог тьмы отступал, как будто морская вода в отлив соскальзывает с берега. Вот зарешеченный отдел для кур. Внутри лежат, задрав скрюченные лапки, две пеструшки. Голов нет, лишь алые обрубки шей с торчащим, точно средний палец в неприличном жесте, позвоночником. Странно, на соломе почти нет крови – всего пара капель. Еще одна птица неуклюже сидит поодаль, обронив голову набок. Кажется, она жива, но выглядит так, словно ее захотел погладить слон, но не рассчитав сил, придавил. Остальные куры забились в угол загона, и над ними, словно сторожевая башня, торчит голова петуха. Барбос невольно заворчал. Он терпеть не мог этого мерзавца. Красный негодяй всегда важно расхаживал по двору, выгибая грудь колесом, точно генерал на параде. Вот только стоило псу прикрыть глаза, как наглая птица тут же пулей подлетала к его чашке, норовя чего-нибудь утащить! Годы уже не те, и зубы сторожа не могли тягаться в скорости с пернатым вором. Хуже того, петух злопамятен, и потому собачий зад очень хорошо знает, какие болезненные укусы способен нанести его клюв. Вот только теперь храбрец выглядит не очень – перья взъерошены, глаза круглые, а из глотки вырывается только тихое сипение. В чем дело? Может, хорь? Неожиданно пес понял, что кое-чего не хватает! Загон ведь должна закрывать дощатая дверь! И где она? Постой… те обломки у противоположной стены – ее остатки?! Вряд ли юркий хищник способен на такое! Да и зачем – он итак пролезет!
Раздумья Барбоса прервало испуганное блеяние. Быстрый поворот головы, и в поле зрения собаки попал другой загон, у дальней стены. Его обитатель – белая коза с длиннющей шерстью и витыми рогами испуганно жалась к стене. А ее глаза неотрывно глядели на что-то перед собой. Какое-то темное пятно. В мрачном чреве сарая, где представление о внешнем мире, помимо приоткрытой двери, давало лишь маленькое грязное оконце, выходившее в темную ночь, трудно было рассмотреть. Угадывалось только массивное, как у молодого тигра, тело, стоящее на четырех ногах. Кажется, оно повернуто головой к козе. Вот передняя нога бесшумно ступила к напуганному животному… Барбос, низко зарычав, прыгнул к загону. Грузное тело перелетело пару метров земляного пола легко, будто на крыльях. Словно и не высасывали из него силы ненасытные пиявки прожитых лет. Собачьи губы, брызжа слюной, обнажили все еще острые клыки. Зло залаяв, сторож метнулся к неведомому врагу… Разинутая пасть должна была вцепиться пришельцу в бедро, но тот, точно тень, отскочил в сторону. Огромное тело мигом оказалось лицом к нападавшему. Деталей по прежнему не видно, только скошенные к верху глаза горят желтыми лампочками. Челюсти Барбоса, не теряя времени, атаковали врага туда, где должно быть основание шеи. В воздухе что-то свистнуло, будто ночная птица пролетела… Вдруг фигура незваного гостя вздрогнула! Висевшая как раз над головой собаки высокая ржавая банка, заменявшая абажур светильника, со звоном покатилась по полу. Отвлеченный шумом, взгляд пса глянул на жестянку, и тут же шерсть сторожа невольно встала дыбом! Когда-то емкость служила 3-х литровым вместилищем для импортных соленых огурцов. Времена тогда были другие, и железа на тару не жалели. Но все равно сейчас банка рассечена на пять ровных колец! Их только тоненькая полоска стали соединяет! Не сразу мозг псины понял, что произошло. То, что свистнуло в воздухе, это лапа противника! И если бы зверь не дернулся, то когти располосовали бы не импровизированный абажур, а голову собаки! Но что помешало врагу? Барбос, встряхнувшись, присел на лапах. Он искал врага. Странно, тот отступил к стене? А что это рядом с ним? Не может быть: коза, только что дрожавшая от страха, грозно наставила рога на пришельца! Вот она, резво подпрыгнув, двинула ими гаду в бок! Неужели удар этого оружия отвлек супостата? Да, дедова коза отличалась буйным характером. Похоже, получив подкрепление, она решила повоевать… Приободрившись, Барбос, разинув пасть, прыгнул на врага… коза тоже изотовилась… Тень противника неожиданно выгнулась под потолок, как если бы тот встал на задние лапы. В итоге его горло вознеслось на недосягаемую высоту, и собака лишь без толку плюхнулась на пол, звонко щелкнув зубами в воздухе. Тяжелому телу нужно время, чтобы развернуться. Да и сердце колотится так надрывно, каждый вдох пронзает грудь болью, ей в аккомпанемент не сильно, но противно ноют ноги… Все же такие упражнения не для стариков. Пока пес приходил в себя, сидя возле стены, рядом с чужаком оказалась одна коза. Она, встав на дыбы, попыталась поразить гада в грудь… Но тут ее словно ударил таран! Тело рогатой воительницы, тут же сломавшись пополам, врезалось в стену. От могучего удара сарай вздрогнул, отозвавшись болезненным скрипом, и стена с глухим грохотом развалилась обломками бревен! Штук шесть точно разлетелись в щепки, рассыпавшиеся по саду, точно битое стекло. Еще несколько просто вывернуло наружу. Сверху на оцепеневшую собаку посыпалась труха. Потрясенный Барбос вжался в пол, но прежде, чем он успел что-то сообразить, мощный пинок отправил его в полет! Мигом вспомнилось детство, когда он, несмышленый щенок, терся под ногами у соседского мальчишки. Вилял хвостом, тявкал, надеялся, жалобно глядя в глаза, получить кусочек бутерброда, который так смачно разжевывали челюсти пацана. Куда там! Ботинок двуногой скотины так наподдал четвероногому попрошайке, что тот через ворота перелетел! И вот теперь, совсем как тогда футбольным мячом пес пронесся через пролом в стене… Спина со взрывом тупой боли врезалась в землю. Перекувырнувшись пару раз, собака ткнулась во что-то мягкое и теплое. Весь мир закачался… Пошатываясь, словно пьяный, Барбос с трудом поднялся. Все тело ноет, голова гудит, словно ее засунули в колокол во время заутренней, но он должен выполнить свой долг! Он бросил взгляд назад – оказывается, он уткнулся в козу. Животное безвольно лежит на траве, демонстрируя бледному лику луны свои внутренности. Шкура на боку сорвана напрочь, ребра сломаны. Из брюха, словно испугавшись своего разрушенного вместилища, выползают клубком змей кишки. Кровь стремительно окрашивает нежные листья сныти в черный цвет…
Взгляд сторожа сфокусировался на новом «входе» в сарай. Там, в темноте, стояло нечто – его враг. Чужак, будто решив, что невежливо не давать себя разглядеть противнику, ступил наружу. Несколько неспешных шагов, и это очутилось на прогале среди яблонь, залитом бледным сиянием ночного светила. Всякое видел Барбос, но от такого зрелища шерсть встала дыбом! Тело невольно вжалось в землю, точно ища щелки, чтобы спрятаться. И никакая сила воли не смогла удержать рвущийся из горла постыдный скулеж. Барбос созерцал врага круглыми от ужаса глазами! Это существо было ростом метра три – как раз вровень с водосборным желобом, идущим воль края крыши. Сейчас оно стояло на задних лапах, и очертаниями фигуры толи медведя, толи волка, а может нечто среднее. Мощные задние лапы, взрывающие землю ужасными когтями. Длинные передние, увитые мощными мускулами. Широкие плечи, узкая талия, крупные бедра. Тело покрыто чем-то вроде чешуи, но через щели между пластинками пробивается густая шерсть. Хотя, с другой стороны, в облике есть и что-то человеческое. И не только то, что тварь передвигается на задних ногах. Общие очертания, да и два округлых выроста, обвисшие на груди… При желании, монстра можно принять за рожденную фантазией извращенца пародию на женщину. Вот только голова не очень в этот образ вписывается: массивная, с торчащими ушами и вытянутой мордой она скорее походит на волчью. А зубы то какие… Этот сабельный частокол не дает пасти закрыться! Вон и длинный алый язык наружу висит! Узкие глаза горят желтой злобой, а для пущей красоты над ними еще и торчат ветвистые рога! Даже если такое во сне привидится, потом придется постель долго отстирывать, а тут это в реальности стоит прямо на компостной куче, что навалена за разбитой стеной сарая…
Все тело Барбоса буквально вопило о том, что надо бежать. Наверно, если бы собаку не сковали путы страха, то она уже пулей неслась прочь – откуда бы только силы взялись! Стоп! Пес обнажил клыки, его лапы напружинились. Ну-ка, успокоиться! Отступать нельзя! Он не какая-то глупая шавка, которая только и умеет, что звонко лаять, тут же сматываясь при появлении хоть какой-то угрозы! Было время, когда хозяин еще был в силах, он со своим питомцем на охоту ходил! Верный пес в одиночку загрызал и волков, и кабанов! Не слишком расторопному деду оставалось только разделать тушу… Неужели теперь былая гроза окрестной дичи сбежит от какого-то урода?! Нет! Тело Барбоса распрямилось, словно стальная пружина. Мохнатый снаряд перелетел через куст смородины, и проскользнув под расставленными лапами врага! Миг – и клыки с силой вонзились в чешуйчатое бедро! Даже если они не смогут перегрызть конечность, то уж точно вынудят ее хозяина упасть… Что это?! Такое чувство, будто пес укусил камень! Может, челюсти уже и стары, но толстенные бараньи кости перемалывали, как сухарики! А тут они даже через костяные пластинки, укрывающие кожу, пробиться не могут! Раздумывать некогда! Сверху раздался полный злобы рык, больше похожий на рокот грома, и к телу собаки метнулись подобные копьям когти! Барбос мячиком откатился в сторону, лапы напружинились, а взгляд зашарил по фигуре противника, выискивая слабое место. Ноги уже проверили, руки скорее всего не лучше, да и не дадут в них вцепиться. Шея высоко. Может, живот? Собака с сомнением глядела на эту расчерченную квадратами плиту. Нет, негде уцепиться… Помогли бы когти, да они слишком тупые. Эх, хорошо кошкам – эти юркие дряни не раз расцарапывали морду Барбосу, когда тот их загонял в угол… А может… Сторож снова помчался на врага, мечась из стороны в стороны, чтобы тот не мог прицелиться. Вот вражьи «вилы» из острейших когтей вспороли воздух слева, справа… Еще чуть! И когда туловище монстра вытянулось вперед, посылая очередной удар, собака, ловко проскользнув под рукой, прыгнула! Зубы вгрызлись в один из двух свисавших с груди «мешков»… Ага! Тут плоть мягкая, да и шкура вроде потоньше. Во всяком случае, под клыками захрустело, и язык ощутил капельки соленой влаги! Чудовище резко выпрямилось, исторгнув жуткий рев. В нем смешались боль и ярость. Мощный торс резко мотнулся влево, вправо, пытаясь скинуть псину. Но та держалась крепко, отчаянно скребя лапами по брюху врага. Увы, тупые когти лишь высекали искры! Сильнее, сильнее… Напрягая все свои мышцы, всю волю, Барбос сжимал челюстями кусок плоти. Но чужая шкура поддавалась плохо… Тут словно стальные тиски сжались на талии собаки. Резкий рывок, и вот уже голова собаки с силой кузнечного молота врезалась в землю! Лапа противника разжалась, и не давая псу передышки, его бок пронзила резкая боль! А следом Барбос снова поиграл в футбол – его тело, отправленное в полет мощным пинком, врезалось в кирпичный фундамент соседского дома! Звуки заглохли, и мир, будто отделенный стеклянным куполом, наполнился противным звоном. Тело онемело, только бок терзала ноющая боль. Кажется, по нему стекало что-то горячее… С трудом подняв голову, Барбос через густой туман видел, как к нему приближается враг. Вот он завис над ним, словно гора. От этой черной громады веяло могильным холодом и испепеляющей яростью. Рука врага поднялась высоко над головой, точно на стали, блеснула луна длинных когтях. А следующий миг они со свистом вонзились в спину собаки! Невыносимая боль взорвала тело, но, стремясь удержать готовое расколоться сознание, пес рванулся, и его зубы впились в костистое запястье гада! Захрутела чешуя, но плененная конечность, развернувшись в собачьей пасти, легко вырвалась на свободу! Чудовище немного отступило, разглядывая псину. Барбос лишь бессильно лежал на траве, даже не пытаясь подняться. Он чувствовал, что не выйдет. Переднюю часть туловища терзала боль, а задняя вообще плохо ощущалась. Да еще вокруг по земле растекалась кровь. Вместе с ней убегали силы… Все, что мог сейчас поверженный страж, так это повернув голову на бок, наблюдать за врагом. А тот как раз наклонился к Барбосу. Ужасной пещерой распахнулась пасть. По длинным зубам ручьями стекает слюна… Собака прикрыла веки. Все, сейчас это страшилище разорвет его в клочья…
Неожиданно ночную тишину разорвал грохот! В тот же миг чудовище резко дернулось, огласив окрестности ревом, полным злобы и боли. Птицы, дремавшие в ветвях яблони, с испуганным стрекотом взмыли в темное небо. Под дробное хлопанье их крыльев Барбос увидел, как в калитке, ведущей из сада во двор, ворочается какая-то тень. Враг оглянулся тоже. Вот тень вышла в сад, держа перед собой что-то длинное. Раздался испуганный вздох, и длинный выступ изломился вниз, что-то щелкнуло. А затем снова грянул грохот, озарив движущийся силуэт яркой вспышкой! Сердце собаки радостно подпрыгнуло, а пелена, застилавшая взор, немного поредела. Это же хозяин! Усатый старик в одних заношенных трико и халате, стоял под раскидистым кустом калины. Его руки сжимали ружье, а круглые глаза разглядывали огромную фигуру рядом с яблоней. Дед не отличался хорошим зрением, да и ночь на дворе. Но зрелище непонятного существа, стоящего на задних лапах, а размерами и пропорциями напоминавшего медведя-переростка, итак производило немалое впечатление. Во всяком случае, даже в полумраке видно, как бледно лицо хозяина. Когда он приблизился настолько, чтобы начинать различать детали противника, ноги, подкашиваясь, сами попятились обратно. Монстр тем временем, забыв о собаке, сделал несколько шагов к человеку. Его прищуренные глаза горели, как фары, а передние лапы недобро поигрывали когтями. Лунные отсветы поблескивали на зазубринах страшного оружия… Руки старика, подрагивая, открыли затвор, и в ствол вошли два заряда дроби. Серьезная вещь – старый охотник такой с близкого расстояния настоящих медведей укладывал! В животе человека противно забурчало, и его содержимое активно запросилось наружу, точно спасаясь от врага. Все тело бил озноб, а сердце стучало так, что голову уже пронзали иглы боли. Так недолго и удар схватить! Стоп, успокойся… ты не первый раз в поединке с опасным зверем. Не ясно, что эта тварь забыла в твоем саду, но с этим разберемся позже… Мушка медленно поползла вверх, рыща по широкой груди врага. Вот монстр слегка присел, и его ноги оторвались от земли! Руки, растопырив пальцы, точно грабли, метнулись вперед… Если эти бритвы достигнут цели, то старичок мигом забудет о гипертонии – мелко нарезанным стейкам она безразлична! Сейчас! Ствол с пары метров плюнул свинцовым дождем, как раз в основание шеи! Этого должно хватить… Дождь летящих шариков хлестнул чудовище, и оно, сделав в воздухе сальто назад, улетело к исходной позиции! От удара массивной головы почва слегка вздрогнула. Мощное тело хаотично задергалось… Ну, все… Или нет?! Животное медленно подняло корпус, голова наклонилась, а левая лапа осторожно пощупала раненое место. «Совсем как человек!» - пронеслось в голове деда, наблюдавшего, затаив дыхание. Вот монстр оперся другой рукой о траву, подобрал под себя ноги. Он поднимается на задние лапы! А глаза, нацеленные на человека, теперь горят такой злобой, что того гляди у деда уши задымятся! Старика будто парализовало. Черт, что такое?! Он ведь точно попал! Причем уже три раза! Конечно, теперь враг движется замедленно. Но не похоже, чтобы он сильно пострадал. Скорее, просто ненадолго оглушило. Вот, сейчас потрясет головой и будет новый прыжок… И патронов больше нет! Бежать? Кровь отчаянно стучала в висках… Мир зашатался, медленно пошел кругом, а сердце с силой сжали тиски боли. Ох… побегаешь тут… Старик тяжело привалился к столбу, на котором держалась калитка. «Эх, надо было винтовку брать, что с войны лежит… У нее патроны помощнее…» - грустно думал старик, прикрыв глаза. Гад уже готовился к прыжку…
Вдруг чуть в стороне что-то поднялось из травы, и косматая тень припала к ноге монстра! Тот болезненно дернулся, глянув вниз. В следующий миг агрессор что-то с силой пнул, и под яблоню отлетел какой-то большой ком. «Шанс!» - оживился дед. Его пальцы выудили из отвисшего кармана последний патрон. Хорошо, что взял сразу горсть! Щелкнул затвор, рука, как в былые годы, мгновенно нашла цель… Грохнул выстрел, и незваного гостя снова ужалили свинцовые осы. Чудовище, зло зарычав, присело. Ох, батюшки… Дед инстинктивно заслонил лицо ружьем, будто это может защитить. Но монстр не стал нападать. Вместо этого он, точно пружина, прянул в воздух, и в мгновение ока массивная туша, точно подхваченный ветром пакет, перемахнула через забор! Только тревожно закачались ветви ирги за околицей… Потрясающе… неужели патроны настолько старые, что в них вообще нет силы?!
Старый хозяин постоял какое-то время, глубоко и мерно дыша. Внучка обучила его какой-то восточной гимнастике, чтобы унять приступ сердцебиения. Мол, не стоит есть горстями таблетки – дряхлая печень этого не оценит… Постепенно рокот в ушах затих, и боль перестала ломиться в грудную клетку. Кажется обошлось… Отлипнув от калитки, старик поплелся в сад.
- Ой-ой, спасите меня, угодники! – покачав головой, дребезжаще протянул он, глядя на разворочанную стену сарая - Какой ужас! Будто у меня слон убежал!
Дед направился к кустам смородины. Трава под ногами истоптана, ее обильно покрывают темные липкие пятна. Кровь сбежавшей твари? Нет наверно… взгляд, проследив мокрый след, уперся в бессильно раскинутый труп козы. Ее будто фугасный снаряд накрыл: весь бок разорван в клочья… Ну и каша, аж свой желудок наружу лезет… С самого фронта такого не видал! А кстати, что это был за комок, который напал на чудовище, а потом поработал футбольным мячом? Словно в ответ ушей старика коснулся тихий скулеж. Дед, взяв наизготовку ружье, поспешил на звук… и замер. Что это?
Под яблоней, истекая кровью, лежал… Барбос! Выглядела собака так, словно ее только что вытащили из кофемолки. Тело покрывают длинные раны, кое-где в алых разрывах просматриваются острые обломки костей. Почти вся шерсть склеилась от крови, точно макароны, смешанные с томатным соусом. Собака тяжело привалилась к стволу дерева, лохматая голова упала на землю, ноги бессильно вытянуты. Можно было бы подумать, что он мертв, если бы не тихое скуление, вырывающееся из приоткрытой пасти.
- Барбос, ты ли это? – с волнением прошептал старик, присаживаясь рядом – Выходит, ты меня спас! – сухая ладонь слегка потрепала пса по ушам.
Собака приоткрыла глаз. В нем читались боль и покорность судьбе.
- Не волнуйся, сейчас я перевяжу тебя… - выговорил хозяин, мучительно пытаясь выдавить улыбку, хотя на душе сосала болезненная пустота.
Шершавый язык лизнул хозяйское запястье, и мохнатое веко тяжело опустилось. Пес все же выполнил свой последний долг. Что ж, возможно это лучше, чем медленно сгнить от старости…
***
Ночной лес окутывал дремотный туман. Все замерло, даже ветер, кажется, уснул. Ни единого движения в сыром воздухе, только где-то далеко уныло пищит полуночная птица. Заросли будто затаились в ожидании. И вдруг густой кустарник встрепенулся! Послышался треск, и из зеленой массы скользнула огромная тень. Изгибаясь, проскочила прогал между деревьев, оставляя на мягкой подстилке глубокие следы. Отскочил в сторону длинный кусок коры, с хрустом сломалась толстая ветка. На ней остался рваный след от когтя – точно острием сабли зацепило. А существо, пропорциями смахивающее то ли на крупного медведя, то ли на не очень большого динозавра, уже мчалось дальше через чащу с быстротой и проворностью, невероятной для таких размеров.
В груди чудовища недовольным дикобразом ворочалась тупая злоба. Почему не удалось отужинать? Кольнула одна игла. Чертова псина, не лежалось ей в будке… Ужалила вторая. Еще этот дед со своей двустволкой… ишь, захотелось в героя поиграть! Взвилась боль от третьей… Правда, свинцовая дробь все же не смогла пробить кожу, покрытую толстой чешуей. Однако синяки наверно набила – во всяком случае, места попадания противно саднят. В итоге аппетит пропал, и пришлось ретироваться. А что делать теперь? На дворе глухая ночь, вокруг теснится равнодушный лес… Никакая идея не приходит в голову… Постой… Какая-то мутная тень замаячила на дне сознания. А ведь она не должна находиться здесь… Приличным девушкам положено тихо спать в своей кровати, чтобы завтра встретить трудовой день полной сил… Память неясно вырисовывала очертания комнаты, дверь на балкон, круглые часы на стене… Но мозг не мог понять, где это, как это было… Вроде бы, все это случилось очень давно, словно в другой жизни или в практически забытом фильме… Гнев в душе поугас, ему на смену удушливым дымом начало подниматься беспокойство. В фильме? Всплыла другая картинка: прямоугольный черный экран, рядом лежит пульт. Тонкая рука, по локоть высунувшаяся из халата, берет устройство в руку, ноготь нажимает помеченную красным кнопку. Прямоугольник оживает, на нем проступает изображение. Какие-то люди, они о чем-то говорят… Рука подпирает подбородок, губы кривятся в легкой улыбке. Плечи вздрагивают от смеха, и поле зрения перерезает упавший сверху черный локон. Откуда-то налетает порыв холодного ветра, его ледяное дыхание касается груди. Взгляд опускается – перед ним треугольный разрез на халате, там, где острие, розовые холмики плоти приподнимают ткань. По коже пробегает волна пупырышек, и руки зябко задергивают борта халата до самой шеи… Подожди… Почему все это видно так, будто сознание находится внутри, а не со стороны? Беспокойство усилилось. Лапы замедлили бег, монстр в растерянности остановился на поляне, и его широкий зад опустился на полусгнивший еловый ствол. Неведомое животное разглядывало свою переднюю лапу, будто первый раз в жизни. Могучая пятерня, усаженная на подобное полену предплечье. Стальные мускулы увивают руку, из щелей между чешуйками торчат длинные жесткие волоски, а длинные узловатые пальцы венчают острые кинжалы когтей. Минимальное усилие воли – и вот один палец согнулся, потом другой, следом разогнулись. Острое «оружие» перебирает лучи лунного света, словно струны арфы. Взгляд опустился вниз. Широкая грудь, украшенная тяжелыми плитами костяной брони. Чуть ниже возносятся две округлые выпуклости, тоже покрытые чешуей, но мелкой и тонкой. В один из этих выростов, как раз вокруг острой вершинки, недавно впились собачьи зубы. Вон и на чешуе царапины остались – до сих пор больно! Но готовая уже взвиться волна злобы вдруг замерла, как волна, которую мгновенно сковал лютый мороз. Хм-м… Да, все это вроде и так, как должно быть. Но откуда же странное чувство, что где-то кроется ошибка? Ведь эти холмики были такими нежными, и когда она их натирала мочалкой в душе, они розовели, как утренняя заря. Даже легкое прикосновение оставляло след… Страшилище уже занервничало ненашутку. «Руки» принялись хаотично ощупывать тело. Жетская шерсть, чешуя, костяные выросты, каменные мышцы… все это не так, не правильно! Потому что… не красиво! Ведь она всегда считалась красавицей. Мальчики сколько раз провожали взглядом. А тут… от такого чуда они просто разбегутся! Но как же так?! Где ошибка? Голова начала разбухать. Какие-то смутные тени вырисовывались в сознании. Кровь… улицы вечереющего города… столовая… лицо девушки, у которой на носу, точно огромная бабочка, висят круглые очки… Черт… Жуткая догадка подбирается к границе сознания, медленно, словно прорываясь через жидкий гудрон. Это ужасно… Душа отказывается принять это! Вместо этого снова закипает злоба, ее поток заливает голову и тело, налетая на скалы душевной боли… Устрашающее существо, сидящее на поваленном дереве, будто уставший путник, с силой вцепилось лапами в виски. Уродливая голова яростно затряслась, пытаясь выкинуть переполнившие ее эмоции. Пасть широко разинулась, и округу потряс надсадный рев, словно тысяча паровозов разом решили стравить лишнее давление…
Чу! Какой-то шелест пролетел по зарослям, окружившим поляну. Монстр мигом смолк, его тело напряглось, а глаза напряженно зашарили вокруг. Нос подозрительно втянул воздух. Кто-то чужой рядом! Он или они ничем еще себя не обнаруживали, но в душу вонзались острые иглы посторонних взглядов. Оно идет со всех сторон, скрещиваясь на страшилище. Вот чужое присутствие конденсируется… это несколько десятков сознаний, скрывшихся в зарослях. Они, точно огоньки посреди ночи, мерцают настороженным вниманием и готовностью принять бой. Пока они выжидают, но уже само их пребывание рядом выводит из себя! Монстр решительно встал на четыре лапы, направившиеся к небольшому просвету между кустами, видневшемуся впереди. Надо покинуть это место. А то чувство такое, будто ты в душе, а похотливые мужские глаза незаметно заглядывают в окно…
Темная дыра между ветвей уже была совсем рядом, как вдруг что-то заставило существо остановится. Дух угрозы исходил оттуда. Точно там притаилась гремучая змея. Монстр замер, слегка присев, напряг зрение. Да, что-то такое там есть… темнота рассечена на аккуратные ромбы. Линии даже скорее не видны, а лишь чувствуются. Постой… вроде ушей касается легкое жужжание… Животное с неудовольствием подняло нос: вообще-то, это могут быть комары. Вот сейчас лунный свет поблескивает на их крыльях, и кажется, что в воздухе рассеяна перламутровая пыль. Но тут что-то другое… Да и в сыром воздухе внутри «ромбов» нет-нет да пролетят колючие искры. Как-то это все подозрительно… Взгляд желтых глаз зашарил в поисках иного прохода, но тут… Что-то с силой воткнулось в загривок! Комар?! Лапа хлопнула по шее, что-то осталось между пальцев… и существо с удивлением уставилось на странный предмет. Блестящий прозрачный цилиндр с острой иголкой на конце. Внутри переливалась какая-то жидкость, она же, источая резкий запах, стекала по металлическому жалу… Что это? Новый вид кровососов? Не успело существо обдумать ситуацию, как воздух наполнился свистом, и иглы застучали по шкуре! Они не в силах пробить прочную чешую, только так, слегка царапают ее… Непонятная гадость, вытекавшая из «насекомых», стекала по шкуре. Ее запах изрядно действовал на нервы! Монстр пригнулся, разминая передние лапы. Ну сейчас кто-то получит! Серой молнией тварь метнулась к ближайшему кусту, отчаянно затрещали ветки… Сонную тишину пронзил истошный вопль, и чудовище подняло насаженного на когти человека! Он с ног до головы затянут в зелено-бурый комбинезон, голову закрывает маска, из которой на уровне глаз торчат странные выросты. Тело пленника извивалось, брызжа кровью, а руки пытаются отпихнуть страшную длань. Тщетно… костяные клинки торчат из спины на добрые полметра – точно жук на булавке… Вот правая рука скользнула за спину, и человек вытянул автомат! Клыки монстра зло ошерились, и вторая лапа вонзилась врагу в грудь! Короткий рывок, полный муки вопль, и на землю упали два обрывка, только что бывшие человеком! Внутренности вывалились на траву, кровь фонтанами оросила ноги убийцы! В кустах раздался шелест – кто-то стремительно разбегался в стороны. С разных сторон раздался, заставив листья вздрогнуть, глухой стрекот.
- Не сметь! – зашипел механический голос – Она нужна нам живой!
Выстрелы разом смолкли, но не похоже, чтобы существо пострадало. Издав рев, заставивший торчащий рядом дуб вздрогнуть, монстр тайфуном обрушился на заросли! Его передние лапы мелькали так быстро, будто вокруг массивной туши образовалось несколько серых колец. С треском летели в стороны сучья, листья… Заросли наполнились шорохом, топотом ног, криками. Однако не похоже, чтобы кому-то досталось – кровью брызгал только труп незадачливого бойца…
Страшилище, тяжело дыша, отпрыгнуло на поляну. Оно припало к земле, напрягая все четыре лапы. В неверном свете его можно принять за огромную улитку, беспокойно ворочающуюся во сне. Только желтые фонарики глаз на удлиненной голове зло зыркают вокруг. Нет, так просто не пробиться. Враг быстро маневрирует в зарослях, поймать кого-то там сложно… Так не долго и загнуться – за каждой веткой не уследишь. Надо затаиться, подумать, заставить противника выйти из укрытия… На несколько мгновений пала мертвая тишина. Но вот воздух разорвал почти срывающийся на истерический крик приказ:
- Что вы застыли?! Используйте газовые гранаты!
В тот же миг на поляну посыпались, точно брошенные камни, круглые шарики. Из них с шипением пополз бордовый дым. Едва отрава коснулась носа твари, как ту будто тысячей ножей в брюхо укололо! Животное вздрогнуло, мускулистое тело оторвалось от земли, лапы отчаянно заскребли морду. Дым быстро поднимался, и вскоре поляну закрыло удушливое облако. Лес в багровых клубах закачался, будто пьяный, лунный свет прыгал на струящихся клубах, окрашиваясь в зловещий цвет. Словно с неба пошел кровавый дождь… Пытаясь вынырнуть из дьявольского тумана, зверь поднялся на задние лапы. Сухой кашель терзал легкие, из глаз градом лились слезы. Самообладание отказало существу, оно заметалось, беспорядочно размахивая лапами. Может, оно пыталось разрубить призрачного врага, сотканного из ядовитого газа? Бесполезно – рваные раны на клубящейся завесе мигом затягиваются…
- Сейчас! Используйте электрические патроны! – послышалась команда. Теперь хриплый голос рации звучал уже увереннее, но дрожал от нетерпения.
Печально завздыхало оружие. Десятки зарядов градом посыпались на беснующуюся тушу. Та вздрогнула, широкая спина выгнулась дугой, конечности скрючила болезненная судорога. Но зверь еще метался, ноги пытались удержать тело, из пасти вырывался придушенный рык. Но искусственные мухи продолжали стучать по шкуре, жаля чудище злыми разрядами, разрывавшими мышцы… Монстр собрал силы, пригибаясь для броска… Но даже ему не дано преодолеть законы физики! Терзаемые высоковольтным током, конечности безвольно опали. И массивный кусок агрессивного мяса, неестественно скрючившись, повалился на землю. Он еще пытался встать, но члены уже не слушались. Наконец из приоткрытой пасти, истекающей слюной, выпал длинный язык, а глаза, подергиваясь, закатились. Тело замерло, лишь некоторые мускулы все еще чуть вздрагивали. Пала напряженная тишина.
Из зарослей бесшумно выскользнули темные тени. Около двадцати человек в камуфляже, с головами, спрятанными под противогазами, окружили поверженного монстра. Тот не двигался, лишь из пасти, раздувая пузырями вязкую слюну, вылетало хриплое дыхание. На чудище нацелились дула автоматов… двадцать пальцев мелко дрожали на спусковых крючках…
- А ну-ка, разойдись! – властно раздался требовательный голос. Из-за спин солдат выступила фигура в черном плаще. Между расстегнутыми полами четко виднелась белая блузка, поблескивающая хрустальными бисеринами в лунном свете. Однако глаза вояк, прикрытые приборами ночного видения, лучше уловили другие отсветы. Те, что играли на массивных выпуклостях, готовых вывалиться из расстегнутой чуть ли не до половины рубашки! А та, будто нарочно, подобрана явно не по размеру, сжимая талию так, что женские прелести волей-неволей лезли на свободу… Дама остановилась прямо возле зверюги, наклонив заслоненное маской с респиратором лицо. Ее высокий каблук задумчиво сверлил землю.
- Капитан, пожалуйста, не стойте так близко, - с беспокойством попросил ближайший солдат – Мало ли, что может выкинуть эта тварь?
Левая рука женщины сняла черную пилотку, пальцы слегка поскребли рыжие волосы.
- Эй вы, - вместо ответа бросила капитан, не поднимая взгляда – Уберите оружие! Если кто-то хоть поцарапает эту животинку… - ее голос понизился до зловещего шипения – Тому я лично отрежу яйца! – неожиданно прямо напротив паха услужливого солдата оказалось острие армейского ножа! Тот в ужасе отшатнулся, закидывая автомат за спину. Когда она успела выхватить оружие? Ведь только что правая рука спокойно лежала в кармане широких брюк! Вон и длиннющий маникюр, впившийся в рукоятку, поблескивает алым – будто свежей кровью… Чуть вздрагивая, солдаты опустили штурмовые винтовки.
- Вот и отлично, - ласково проворковала женщина – А теперь, мальчики, грузим эту штуку! – в словах снова звякнул металл.
Кто-то помахал кустам. Там раздались шорох, шевеление… И вот из просвета, куда хотело скрыться существо, выехал небольшой грузовик. Над кузовом с низким бортиком нависал небольшой кран – вроде такого, что есть у столь любимых автомобилистами эвакуаторов. Машина остановилась возле животного. Солдаты ловко обвязали тело пленника тросами, подцепили к крюку. Заурчал мотор, и тело легло в кузов. Его торопливо укрыли брезентом. Женщина, похоже, главная здесь, подошла к твари. Теперь рука с замечательным маникюром сжимала автоматический шприц. Пальцы решительно аккуратно раздвинули челюсти, и игла вонзилась прямо в мясистый язык. Моторчик быстро загнал в сиреневую плоть некую фосфоресцирующую жижу. Уродливая голова монстра слегка дернулась. Ладонь женщины, чуть касаясь, прошлась по чешуйчатым скулам, подушечки пальцев нежно тронули влажный нос. И хотя лицо дамы все еще закрывал противогаз, любой бы сказал, что ее губы изгибает мечтательная улыбка…

To be continued…