Проза - стихи в некотором царстве - государстве...

В НЕКОТОРОМ ЦАРСТВЕ -  ГОСУДАРСТВЕ…  сказки от бабушки Авдотьи.
 
В одном царстве - государстве жила семья.  Отец боярин старый,  а жена молодка, но вредная…. Ну точно ведьма злая.
 И день и ночь на всех орала, вся челядь на ушах стояла.  Так за спиной её « собакой » называли,
 и ненавидели
Три дочери. Две старшие уродины,  и зависти полны, и души темные, и язык мамаши, им достался.
А младшая, совсем другая, бесхитростная с васильковыми глазами, и голос как ручеек звенящий, такой чарующий, не громогласный.


  Добра, как Ангел, и с трепетной душою оленёнка, светла душой, как ясный летний день . 
Сёстрицы – злыдни, сестрёнку невзлюбили и сами,  пакостничая, всё на неё валили. И странно то, что мать, такая – же дрянная характером, конечно на стороне себе подобных, встала.
Совсем житья нет, Алёнушке.
Уж и улыбнуться страшно ей. И не смеётся и не поёт.
Боится, что сёстры опять ей гадости подстроят и наплетут отцу. 
 Итак, Боярин уж домой боится заходить.


 Уж эти жалобы на младшую, в три голоса, так надоели! А в итоге, и мать родная на дочку зла. До того дошло, что  в итоге все требуют прогнать из дома вовсе.
Ей стукнуло пятнадцать, когда отец, в сердцах назвав её   - Блаженной и  в один прекрасный день послал дочурку жить на кухню.
А чернь её любила, почти Боготворила, жалели и не давали ей работать. Всё посылали на прогулку, обед ей завернув.  Зная это, девчушка в лес ходила и там,  усевшись на большую ветку, песни пела и с птицами, с зверушками игралась.
А голос у неё такой певучий, да красивый, что всё живое в лесу тот час – же замирало.


И только соловей ей трелями своими, подпевал.
 Красив дуэт был.
 Однажды  Царь, с царевичем и свитой, там недалече проезжал. Царевичу шестнадцать
 стукнуло уже. Пора жениться.  Услышав пение, он попросил отца остановить карету.
 И вышел. Прислушался. А пения уж нет.  И только раздавались птичьи голоса.
« Послышалось»- подумал он. И в карету.
 Вот год прошёл. Опять дорога через лес. 
 Опять услышал он пение  и трели соловья.
 А голос такой красивый,  что за душу взяло его.


 Он слугам, под приказом смертной казни,  заставил, всех сидеть на месте, коль кто ослушается тут – же на месте, он голову срубить заставит.
 А сам тем временем пошёл тихонечко на голос.
 Всё, кажется ему, что это  Фея – леса,  играет с ним. А ему, не терпится взглянуть. А пение всё ближе - ближе, девчушку увидал на ветви.
Поближе, и за кустами притаился.
 Всё слышал… Как девица,  птичку благодарила.
- Спасибо милая, сегодня мы ещё, красивей спели, и  думаю, все рады были слушать.
Сказав, слова такие,  с высоты  такой,  как кошечка, красиво  приземлилась.


 Нет! Не фея вовсе, а чернь какая – то, раз платье всё в заплатках.
И тут царевич осерчал, и  грозно крикнул – Остановись, девица! Чья ты будешь и почему в такое время, баклуши бьёшь?...
Он думал, что девица,  сейчас от страха убежит, и ногу выставил, чтоб в случае чего подножку дать.
А она ничуть не испугалась, а наоборот пришла вплотную и глядя на расшитый золотом, кафтан проговорила:
Ты кто? Одет так, странно! Как будто ты на бал собрался. Хотя на бал я никогда и не ходила.
 

А это лес, и здесь у  нас всё просто.
Ты не воспитан очень. Кто твой тятя? И почему   с тобой не занимались воспитанием? Не видишь, пред тобою девушка стоит, так будь ты вежливее и уважение предъяви.  И покажи, на что же ты способен.
Царевич глянул ей  в лицо и обомлел. Густые волосы пшеничной позолоты, глаза как синь морская, а губки пухлые, и цветом  земляники….
Сама бела и щечки так румяны. Ресницы длинные и брови в удивлении.
 Стоит и слова высказать не может…


А она тем временем  прыг в строну и тут – же скрылась. Но смех, как колокольчик звенел ещё, пока царевич в чувство приходил. Ну, наконец, опомнился и огляделся. Ударил по щекам себя, удостовериться хотел, что он не спит. И девушку  он явно видел вот такую, небесной  красоты…


Продолжение. ЭльХан.