***

 августе, как правило, температура могла достигать 45 градусов уже часам к 12 утра. Нас это почему-то не смущало. Мы с Ромой постоянно ошивались у сестер Наумовых. В наши 15 мы не могли пропустить мимо ни одной юбки.

В августе в степях остается мало живой зелени. Все выгорает под нещадно палящим солнцем. В час дня все кажется блекло желтым. За исключением ее волос. Они отдавали огненным и каштановым сразу. Нельзя было отвести глаз.

В 15 ты все видишь в лучшем свете.

Только в тот момент она смотрела не на меня, а на чёрную точку, что мчалась по прокатанной в поле дороге, оставляя после себя клубы пыли. Чувство несправедливости, ревности и злости подкатывали на уровень моего кадыка. Дальше приходилось сглатывать, дабы не показывать вида, что это может для тебя что-то значить.

Еще бы. У Макса был клевый мотоцикл. Ну по тем меркам, он был действительно клевым. “Ява”. Предел мечтаний деревенских парней. Станок для развода девчонок. Есть мотоцикл - есть секс. Так мы думали в свои 15, кто-то думал так же, потом еще лет 5.

В 15 ты более отчаянный касательно решений, чем в 30.

Имея черные, как смоль волосы, да в купе с голубыми глазами, прибавьте торс 19ти летнего здорового парня… естественно мотоцикл. Да и что говорить, когда девушке 16, ее больше интересуют парни старше ее, а не младше.

Во свои 14 я весил от силы 50, подстрижены был коротко, и вместо мотоцикла у меня был велосипед. Старенький BMX. Это никому ни о чем не говорило.

Она хотела его, а трахалась со мной.

В 15 тебе кажется, что такое бывает только раз в жизни, и должно остаться навсегда.

Черная точка становилась больше. Вот она уже поворачивает к нам и можно различить контуры человека, слышен звук мотора, словно комета, на скорости 110 км/ч, он проносится мимо нас.

 - Савельев, сука! - кричит она ему в след, - даже не заехал и не поздоровался!

 - Угу, - толко и буркнул я.

Про себя я этому радовался. Одновременно чувствовал словно зубы сжимаются на трахее. Дышать тяжело. Противно.

Она смотрит в след черной точке. Мороженое капает ей на обнаженную часть ноги, совсем рядом с краем платья. Ассоциации уносят меня к позавчерашней ночи.

Мы попрощались и идем с Ромой домой.

 - Запал на нее? - спрашивает он.
 - Нет, конечно. - отвечаю я.

В 15 ты должен казаться максимально независимым.

 - Видел, как она смотрела сегодня на Макса?
 - Да, мне все равно. Я не ревную. - говорю я, а сам думаю, что слишком много отрицаний. Попахивает ****ежом.
 - Макс вчера рассказывал, что ночью накануне пер ее… - как бы невзначай говорит Рома.
 - Да неужели?
 - Да, говорит, мол, она ему и в зад дала.
 Я начинаю смеяться. От злой радости, от превосходства, от бессилия.
 - Чего ржешь? - спрашивает Ромка и достает мятные леденцы.
 - Он не мог ее драть позавчера, - говорю я, и продолжаю ржать, злоба растет, как пандемия в бедных районах Африки.
 - Почему?
 - Потому что она всю ночь была со мной, - все также смеясь говорю я.
Мы начинаем ржать в две будки. Мы мало трепались на такие темы. Это добавляло некой таинственности.

Чем меньше ты знаешь человека, тем больше он тебе интересен. Самые скучные люди - это твои родственники.

Мы догадывались, что Макс частенько мог приврать, но доказательств не было. Теперь появились.

Мы все еще посмеивались. Я уже только от бессилия. Я знал, что он врет, но сделать ничего не мог. Сказать о том, что он врет при всех - неплохой шанс вырубить ****юлей. Плюс, всем станет известно, что ее в ту ночь трахал я, а значит я терял ее. Все слишком быстро бы стало известно всем. А потерять я ее мог, только если бы мне было действительно наплевать. А мне не было. Хоть и утверждал я обратное.

В нос моментально хлынули запахи полыни, словно и не исчезали никуда и перед глазами стояла картина той самой ночи.

В 15 ты зависишь от многого. К 25 практически от всего.

Я слышал её стоны в такт движениям моих бедер. Выженная солнцем трава прилипала к влажным спинам. После были ассоциации капающего растаявшего мороженого на обнаженную часть ноги.
 - Я думал, что рано или поздно, но он должен попасться. Но чтобы так.
 = Да уж. Макс странный парень.
Может, все эти прибамбасы с мотоциклом, шмотками, внешностью, присваиванием чужих побед - всего лишь попытка скрыть свой маленький член?
Мы снова смеемя. За смехом я пытаюсь скрыть свою небезразличность. Я съел мятную конфету, но она, как мне показалось, была с ароматом полыни.