Зрительское

Я нашел свободное время, чтобы включить канал под названием "Жизнь", устроиться поудобнее и посмотреть, что происходит вокруг, без меня, как существуют другие; выбыл на какое-то время из этой игры, наслаждаясь драгоценным молчанием и не таким частым созерцанием, чтобы немного отдохнуть от нее, от себя - хотя бы так. Программа этого канала сразу дала понять, что нужно быть готовым к самым разнообразным сюжетам, персонажам, способным вызвать те или иные ощущения, но как ни старался избегать их, все равно пришлось принять участие в происходящем из-за сопереживания, забраться в этот ящик и стать героем этого фильма, как в случае с тем моментом, когда увидел пьяного мужчину, который тоже захотел отключиться от реальности, но только с помощью не очень качественного спиртного, отчего он наполовину запрокинул свое тело назад, рискуя упасть головой на землю и свернуть никому не нужную шею, разбить никому не нужную голову. Ищу в себе кнопку "помочь", подхожу, даю руку и вытягиваю его из той черный дыры, которую он нашел позади, где его уже ждал тот самый кусочек земли, чтобы его голова соприкоснулась с ней и напоила почву кровью, если бы там оказался камушек или какой другой твердоватый предмет, но кнопочка нажата, и я напоминаю ему о его же причастности к гравитационным законам, хотя он, как самый отсталый ученик, с помутненными глазами и тупым лицом, спрашивает: "Не понял?" Подумал, что я хочу переключить его любимый канал, заулыбался золотыми зубами, в рядах которых были и серебряные. Далее это повторяется три раза, как будто кто-то делает перемотку назад, что дает мне повод нажать кнопочку "пропустить эпизод", поскольку пьяный мужчина продолжает свои гимнастические трюки, наверное, уповая на крест, который лежал на его впалой груди, или на колечко с надписью "спаси и сохрани". Кнопка "спасти и сохранить" была нажата мною трижды, и возможно, что эта функция поможет ему протянуть как минимум час или больше, если он не откажется от помех, вызванных заливанием всяким дерьмом. Проходящие люди смотрят другие программы, хотя канал-то один и тот же - с тем же хронотопом, что у меня, пьяного гимнаста и бегавших возле магазина детишек, предположительно, приходившихся друг другу сестрой и братом. Им где-то по два или три годика, их мама кричит "опа-опа-опа", мальчишка падает на руки, вперед, из-за того, что слишком спешил и резвился, поднимается, не плачет, хотя падение было неприятным. К его программе подключается бредящий мужчина-гимнаст, который заметил, что рядом с ним находится что-то такое, контрастирующее на его фоне, как море на фоне мусорной свалки. Он зовет их, кричит: "Ребятишки! Опа-опа-опа!" На него никто не обращает внимания, кроме меня: я находился в режиме обширного просматривания, насколько мне позволяли глаза и кое-что еще. Улыбается и зовет их, словно он человек, общающийся с телеэкраном, поскольку никто его не видит. На девочке красное платье в белый горошек и румяные щечки - на гимнасте черная рубашка и коричневое лицо, грязные, опухшие руки. Он отключается от их программы, поскольку те уходят, поэтому он проговаривает: "опа-опа-опа! Бл'!" Злой гимнаст разочаровался, как и я в нем. После он абстрагировался от всего, что происходило рядом с ним, и стал бредить вслух. Я вышел из его программы, находя ее скучной и бесполезной, как сломанный телевизор, и отправился на просмотр других, не таких драматичных и однообразных, а он, скорее всего, упал и больше не поднялся так, как упал и поднялся тот полный жизни мальчуган.