Зов Тибета. Глава 1

От автора

Данная повесть и ее продолжение, роман «Дорога в Тибет», описывая происходящие в далеком прошлом события, передают без утаивания от читателя не только всю жестокость той эпохи, но и полноту человеческих отношений, в которых интим занимает не последнее место. Поэтому я не ставил перед собой задачу что-либо сокращать или ставить многоточие там, где кое-кто счел бы это нужным. В этом повествовании вы найдете обилие крови и насилия, а также откровенность сексуальных сцен, но, говоря о последнем, я стремился лишь показать, что это естественно в отношениях между людьми, как проявление любви и единения не только телом, но и духом, с полным отсутствием животных инстинктов. Многие духовные практики основаны на этом. Возможно, кто-то не поймет такие откровения, особенно описываемые в романе «Дорога в Тибет», сочтя эти сцены обычной эротикой или порно, но я считаю, что они заслуживают быть переданы без сокращений.
Говоря о жестокости, я не хочу лишний раз показать читателю, что средневековье – это ад, ибо это не совсем так, вернее, не так для людей той эпохи. Все – естественно и приемлемо, однако каждый должен осознать, что жизнь человека – бесценный дар свыше, и любое насилие над живым существом – зло, отвергаемое Богом с его безусловной любовью ко всему живому во вселенной.


Глава 1.

Оставив внизу вершины Атласских гор, я все выше взмывал в голубые небеса, навстречу ветрам. Стремительный полет и свободы простор – я упивался ими, наслаждаясь ощущениями, возрождавшимися в моем теле после слишком долгого времени, проведенного в тишине горных пещер. Это походило на счастливый сон, посетивший одинокого страдальца после бесконечной череды дней непосильного труда и ночей беспамятства. Это – радость в сердце, когда наслаждаешься результатами своих деяний во благо. Это – упоение в мыслях, когда выходишь победителем в борьбе со стихией. Это – успокоение души, когда, после тяжелых невзгод и приключений с печальным концом, обретаешь, наконец, покой и любовь. Я наслаждался этим.
Свобода. Я не в силах передать всех чувств, что испытывал, когда силы вновь наполнили мое тело, когда земля осталась внизу, а передо мной расстелился весь мир. В этот момент себя ощущаешь всесильным, богом, забываешь, что ты смертен. По-настоящему счастлив тогда был я, паря в небесах, резко пикируя вниз и вновь набирая высоту. Силы возвращались ко мне, и я чувствовал, что уже готов к длительному путешествию, полету на многие дни и ночи, полету за горизонт.
Ничто не омрачало этот миг счастья, даже тот неслышный настойчивый зов, веющий тревогой, что влек меня навстречу судьбе.
Я посмотрел вниз, на горное плато Атлас и захотел в последний раз облететь этот островок посреди пустыни, дававший мне приют последние десять тысяч лет.
Горы. Малая частица земли и камня, окруженная песком на тысячи миль вокруг. Когда я прилетел сюда, вокруг была покрытая высокой травой равнина, а горные склоны скрывали густые леса, я помню. Я отыскал на вершине одного из массивов недоступную пещеру, вход в которую заграждали широколиственный вечнозеленый кустарник и перевитые лианами стволы деревьев, которые, несмотря на высоту, все же росли здесь, я помню. Тогда еще влага доходила туда. Лишь птица могла добраться до этого места, это мне тогда понравилось. Я хотел, чтобы никто не потревожил меня во время моего сомати. Глубокая пещера была словно создана для уединения и бесконечных часов медитации, познания истины и поиска ответов. Я взглянул тогда на небо, затянутое тучами. Моросил слабый дождик, но небо, словно зная, что я ухожу надолго в темноту, будто сжалилось надо мной и открыло просвет в облаках, показав в последний раз солнце, я помню. Капли дождя переливались в золотистых лучах, выросла радуга, и это тронуло мое сердце, и слезы навернулись на глаза. Я все это помню. А потом я ушел во тьму.
Теперь там, где были обширные луга, лишь пустыня, и склоны гор обдуваются горячими ветрами. Вместо леса – чахлый кустарник, низкие деревья остались только в низинах, куда обжигающие лучи солнца не достают, и где еще осталось немного влаги. Синева неба над головой и палящее солнце – это все, что можно увидеть, посмотрев ввысь.
Но я не испытывал грусти по утраченному, слезы не лились из моих глаз, хотя в сердце еще жили воспоминания о минувшей эпохе, в которой я жил когда-то, ибо я был готов к этому, потому что знал. Я знал обо всем, что творится в этом мире, потому что не покидал его. Оставив тело во тьме пещер, мой дух воспрянул ввысь, с жадностью познавая знания, накопленные этим миром в течение миллионов лет эволюции. Я плавал в небесном эфире, Ментальный план распахнулся передо мной, и каждая мысль, направленная куда бы то ни было, возвращалась в то же мгновение, неся с собой неисчерпаемый поток информации. Люди называют это познанием мудрости, поиском ответа на смысл жизни. В течение десяти тысяч лет я наслаждался поиском новых знаний, тесно соприкоснувшись с божественным планом, иногда заглядывая в него, но, связанный постоянно невидимой нитью с телом своим, вынужден был отступать перед могуществом богов, ткущих судьбы миров и пространства.
Я изучил историю мира, я узнал о падении великих цивилизаций, я видел рушащиеся под натиском стихий шпили дворцов Атлантиды – некогда могущественной державы, а теперь покоящейся на дне Атлантического океана. Конец эона был слишком страшен, и последствия влияния черных магов, захвативших власть, отразилось на всей планете. Только саргассы сейчас отмечают это место, уничтоженную колыбель четвертой расы. Катастрофа была слишком велика, и это не могло не сказаться на равновесии миров. Грани искривились, а в некоторых местах стерлись, и там мир духов совместился с миром живых – тяжелое последствие катаклизма. На Земле есть несколько таких мест, где человеку лучше не появляться.
После уничтожения каждой цивилизации вновь продолжался эксперимент божеств с далеких звезд. Каждый раз они все больше ограничивали разумных существ, которых поселяли на эту планету, возможностями разума. Теперь каждый человек должен был пройти тернистый путь саморазвития, достигнуть духовного совершенства и открыть в себе портал, что свяжет его с небом. Задача такая простая и в то же время почти невозможная, в рамках понимания всей цивилизации в целом, ибо единства в духе все ее представители достигнуть еще не могли, более того, большинство вообще не представляло, что это такое. Когда я наблюдал за ними, то часто вспоминал слова пророков о том, что верующих – бесчисленное множество, но идущих по вере, стяжающих веру – единицы.
Сыны Ариаса – так называют себя те, кто пришел в этот мир после атлантов. Я видел расцвет и падение Египта и Рима, наблюдал за развитием Индии и Китая. Философия последних близка к миропониманию и догмам древних, и это меня радовало: я надеялся найти там когда-нибудь родственные души. Цивилизации на другой стороне океана – единственные оставшиеся из потомков атлантов – пошли по ложному пути развития, ограничив себя лишь поклонением бесчисленным божествам. На служение богам направлена жизнь всех людей, и смысл существования ее доведен до абсурда. Бесконечные жертвоприношения, реки крови, текущие с алтарей на пирамидах, вздох толпы сливается воедино с предсмертным криком умирающего человека, пение молитв и новый взмах руки с зажатым в ней кривым кинжалом над следующей жертвой. Инки и Майя, Толтеки, Ацтеки и Табаски… Забывшие заветы первых пророков, неверно истолковавшие смысл пророчеств, преследующие туманные цели… Когда-нибудь они рухнут под натиском других держав из-за океана. Я не винил их. Может быть, это последствия катастрофы, постигшей их предков, память безумия, отчаянный жест, чтобы умилостивить богов, но так или иначе, я воспринимал все как неизбежный ход эволюции. Теперь, наблюдая за людьми, я видел, что далекие боги пустили развитие пятой цивилизации на самотек, лишь наблюдая, соблюдая подписанный вначале времен человечества Договор. Соблазны – единственный дар Отца Люцифера, оставшийся в несовершенных умах людей, проклятие для простых обывателей, тянущее их души все глубже в пропасть Падения, на радость всем силам сдерживания – именно они теперь открывают врата несовершенства и глупости, словно ключ в эру тьмы, материи и сдавливания.
Я же – вообще не от мира сего. Это тоже когда-то был эксперимент – соединить две ветви эволюции, развивавшиеся отдельно друг от друга. Те, другие, погибли, подчинившись воле богов, мой же род умудрился выжить и приспособиться.
Проснувшись в горах Атласа, я вернулся в этот мир пророком, как сказали бы обо мне люди. Но я не собирался просвещать человечество, наставлять на истинный путь заблудшие души или стремиться к власти. Я никогда не задамся целью вершить судьбами мира, и никогда не повторю деяний Будды, Иисуса или Магомета. Я – не человек и не пойду по их стопам. Люди мне безразличны, у меня другая цель.
Расправив крылья, я взлетел с горы, громовым ревом оглашая свое возвращение. Чешуя тела переливалась в свете солнца, а могучий хвост со свистом разнес ближайший монолит на осколки. Я оплавил дыханием скалу, сжег кислотой колючий куст терновника, вырвал лапами тонкое деревцо и перекусил его зубами, ощутив сок древесины в пасти. Ороговевшие пластины на шее и спине приподнялись, когда я резко прервал полет, взмахами крыльев удерживая свое тело в воздухе. Я мотнул головой с загнутыми назад рогами и вновь молниеносно взмыл ввысь, стремительно набирая скорость. Силы возвращались ко мне, энергия потоками переливалась по пробудившемуся телу. Те долгие годы никак не сказались на моем физическом самочувствии, я оставался все тем же – молодым, преисполненным сил и стремлений.
Я снизился над полуразрушенной крепостью, и, войдя в штопор, у самой земли выровнял стремительный полет, случайно задев крылом покосившуюся башню. Каменные обломки полетели во все стороны, но я не получил ни ран, ни ушибов – настоящая машина смерти и разрушения. Когда-то мы могли завоевать всю планету, но в целях нашего существования этого не было, мы просто хотели жить и познавать этот мир, не причиняя другим вреда. Может быть, именно поэтому мой род выжил в пучине катастроф, сметающих одну цивилизацию за другой. Боги нас просто не трогали, предоставив право выживания.
Боги. Я их все еще называю так, хотя разум мой стал почти таким же могучим, как и у всех существ, обитающих на Ментальном плане, посещающих эфир божественности, наивысшие планы духовного развития. Просто это вошло в привычку с давних времен, когда моих предков перенесли на эту планету из далекого гибнущего мира. Возможно, из-за разительного различия со всеми другими существами галактики нас оставили в покое, только наблюдением ограничивались действия богов. Однако истинный Бог един, его единение – это все материальные и духовные ступени мироздания, по которым отчаянно карабкаются все разумные существа. Такие как я развились и физически, и духовно – еще одно отличие от всех.
Я резко остановился в воздухе в нескольких саженях от земли, подняв ураган ветра из-под крыльев. Разрушенная несколько веков назад римлянами крепость оказалась все еще обитаемой. Арабы и кочевники-бедуины находили здесь кров после долгих странствий по пустыне, кое-где подстроив стены и превратив древние строения в касбахи. С моим появлением поднялась паника и крики ужаса: они не были готовы увидеть меня.
– Дракон! Демон напал на нас! – кричали они.
Их язык был достаточно простым, к тому же мысли текли впереди слов, и я прекрасно понимал, о чем они думали и кричали. Я был готов к такому приему, но все же надеялся, что кто-то из них попытается вступить в контакт со мной. Слишком долго я ни с кем не говорил.
Несколько мужчин выскочили из укрытия с копьями и луками, еще трое, с обнаженными шамшерами в руках, заслонили от меня лучников, позволив тем, что с копьями, первыми пойти в атаку. Прикрывшись круглыми щитами, они вдруг разом прыгнули вперед, поддерживая копейщиков, подступая сбоку, нацелившись клинками мне в живот, в то время как острия копий целились в мои глаза и шею между защитными пластинами. Я с силой взмахнул крыльями, ветром останавливая всех их, и ударил хвостом по земле, поднимая целый столб пыли. Нападавшие откатились, предоставляя лучникам сделать свое дело. Я мог смять их тела, превратив в окровавленные бесформенные куски плоти, я мог устроить адский пир, и все они не сдержали бы меня. Встав на задние лапы, уравновешивая хвостом и крыльями свое тело, возвышаясь над ними почти на три их роста, я мог бы передними лапами метать в них огромные камни или вращать вырванным деревцем, словно булавой, раскидывая их хрупкие тела. Я мог прижаться к земле, словно гигантский змей, и нападать, используя острые когти и кинжаловидные зубы, не уступающие по прочности их клинкам, а хвостом, покрытым ороговевшими шиповидными наростами, обезопасил бы себя со спины. Головой, как тараном, я мог разбивать их ряды, насаживая на рога вопящих от страха людей, огненным дыханием я мог превратить их в живые факелы, а кислотой вывести из строя тех, кого не коснулся огонь, я мог бы взлетать и снова нападать с воздуха, и спасения бы себе эти люди не нашли. Но я не стал всего этого делать, ибо насилие и кровопролитие отвергал. Не я дал им жизнь и учил их жить, и не мне забирать то, что не принадлежит мне по праву.
Я не стал здесь задерживаться и, взревев от разочарования, резко взмыл ввысь, оставляя их стрелы и копья без цели. Я не хотел убивать или что-то доказывать им, пусть они остаются внизу со всеми своими предрассудками, а в моем распоряжении – целое небо.
Итак, я убедился в том, что и так знал: люди считают меня чудовищем и стремятся убить. Дракон, демон. Интересное название, хотя себя я называл по-другому. Ладно, пусть будет дракон, потому что демоном я не являлся. Мне дела нет до всех людей в мире, пока они занимаются самоуничтожением, это не моя забота. У меня более важная цель.
Набрав высоту, а полетел на север, к морю, на неслышный тревожный зов, вернувший меня в этот мир.
Наш род в течение долгих тысячелетий вырождался, а за последние сотни лет почти исчез. Люди убивали нас, не давая передышки себе. Они боялись более сильных существ, которых не могли себе подчинить, как домашний скот. Когда в своем сомати я обратил взор на этот мир, проникаясь его проблемами, то не почувствовал присутствия  своих сородичей. Не нашел я сознаний других, таких же, как я, пребывающих в эфире. Все они вернулись в мир земной, но их мудрость и сила оказались бесполезны: так же как и их собратья, они канули в вечность, либо преобразовав свои тела для восприятия тонких планов, для дальнейшей работы в роли эмиссаров света, либо дезинтегрировав, позволив душам слиться с Богом, тем самым вернув себе гармонию, единство и завершенность. Большинство представителей моего народа пошли именно по этим двум путям, ибо после падения Атлантиды время пребывания драконов на плотном плане завершилось по воле Небес. Те, кто не пожелал подчиняться принятому решению, испытали на себе Великое Падение, и их душам заново предстояло приобретать в течение многих воплощений утерянный опыт. Ментальный удар, последовавший за истечением срока, данного последним предупреждением, был настолько силен, что его не выдержал никто из моих оставшихся собратьев, и тысячи драконов утратили свое духовное единство и разум. Только те, кто, как и я, пребывал в сомати, смогли избежать этой судьбы. А потом  трон земной заняли сыны Ариаса, последние из атлантов ушли на другие планы, и золотой век закончился. Постепенно, в эти темные времена упадка и хаоса, драконы один за другим возвращались из сомати, кое-где на короткое время выступая пророками, иные сразу последовали за своими собратьями, что ушли до Великого Падения в вечность, ибо вернуть падших не представлялось возможности и времени: эпоха людей не должна терпеть чужого вмешательства, гласил закон. Наконец я стал последним, не только из тех, кто был в сомати, но и последним из всех драконов, обитающих в мире. Невыразимая скорбь охватила меня, но я выдержал этот удар судьбы, продолжив свои изыскания истины и познаний, поиск Софии, скрытой от простых смертных бесчисленными вуалями времен и миров. Мне не хотелось просыпаться, не хотелось никому мстить, ведь я принимал все превратности судьбы как непреложный факт, будь то падение метеорита на землю или гибель целой эпохи. Я – часть этого мира, часть Бога, как и любая травинка на земле.
Но однажды я его услышал. Он проник в сердце окаменевшего тела и по золотому пути достиг души. Он вернул меня на землю, дав новую надежду на возрождение моего рода, вопреки решению Небес. Если я выполню свою миссию, оставаясь незамеченным, не влияя никак на события мира людей, то, возможно, не нарушу закона. Обретя себя вновь, я послал ответный сигнал, и с тех пор зов стал настойчивей. Меня ждали. Тревожило только то, что зов дышал первобытностью, звериной дикостью, в нем угадывался только инстинкт, и ничего не походило на послание разума. Это даже пугало, но я все равно должен был все выяснить, меня не устраивало долгое ожидание. Я не смог наладить ментальный контакт, и поэтому я должен был отправиться в путь, как можно скорее приблизив момент встречи, я хотел убедиться лично, чтобы затем решить свою дальнейшую судьбу. Но, несмотря ни на что, я знал, что не больше не вернусь назад, в сомати, я буду идти дальше.
Мой путь лежал на север, через внутреннее море, которое люди назвали Средиземным. Там, в части света, именуемой Европа, в горах Альпах находилась моя цель. Через несколько дней я получу ответы на все мучившие меня вопросы, я возрожу свой род, и снова небеса огласятся торжественным криком свободы, а облачная гладь будет разрезаться мощными крыльями. Я не допущу неудачи, не для того я тысячелетия постигал бесконечные знания этого мира, собирая мириады частиц в единое целое с целью узреть истинную Плерому, не для того сама Кала указала мне путь сквозь бездны времен, и я открыл в себе Вриль своей души. Меня никто не остановит, ни люди, ни боги! Я мог прямо сейчас исчезнуть из этого мира, перейдя на тонкие планы, либо стать пророком, но у меня другая цель, ибо я – другой. Я желал помочь еще не воплощенным душам пройти путь очищения от кармы этого мира, внеся свою лепту в эволюцию души всей планеты. Души ждали моего участия в своем проявлении, души павших и падших драконов, еще не выполнившие все свои задачи здесь, на этом плотном плане! Души, неспособные проявиться в человеческих телах из-за той же кармы, ибо их кармическая связь с этой планетой не выстроится полностью, пока на плотном плане существуют драконы, пока буду жив я! Драконы не принадлежали этому миру изначально, и кармически не были связаны с ним, пока Великое Падение не положило начало новой связи, начало проклятию! И я помогу всем душам реализовать в себе существа света и пройти через врата духовной истины, приложу все силы, чтобы они смогли отработать всю свою карму за одно воплощение. Собратья на тонких планах помогут мне, я не сомневался, когда я взову к ним, и тогда тысячи моих падших братьев и сестер снова обретут свою целостность, получат опыт и обретут Мокшу, и необходимость  снова воплощаться на плотном плане этой планеты отпадет. Не по своей воле они пали, но с моей помощью вознесутся.
В своей пещере я нашел еще тогда залежи платины, и за тысячелетия они увеличились. Этот драгоценный металл необходим организму для образования летучего газа, который при выдохе, соприкасаясь с воздухом, воспламеняется. Он же поддерживает легкость полета моего тяжелого тела. Извергнув весь газ, я не взлечу, пока организмом не выработается очередная порция. По своей природе всеядный, я питался также минералами, серой, природными солями и натриевыми металлами для выработки кислоты из пасти. Нечто схожее с ядовитыми зубами змеи, отличие только в отдельном канале, соединяемом с желудком. Природа наделила таких существ, как я, не только разумом. Нет, у меня все шансы выжить в этом мире.
Природный голод заставил меня задержаться в горах Атласа. Питаясь растениями и минералами, я мог постепенно накапливать физические силы, преобразуя энергию пищи, однако для этого мне бы потребовалось еще на несколько дней задержаться в этих бесплодных землях. Поиски и медитации, работа с энергиями по прочистке каналов и выпрямлению меридианов – у меня не было столько времени, я знал, что нужен там, далеко на севере, именно там я впишу в книгу судеб этого мира свою строку. А сейчас я решил пойти по более короткому пути, пусть даже я испачкаюсь в греховных деяниях – я смогу очиститься в дальнейшем. Я снизился в поисках пищи и увидел стадо овец, охраняемое несколькими пастухами и собаками. Камнем рухнул я вниз, обеими передними лапами схватил по овце, а задними оттолкнулся от земли. В оглушительно грохоте животные бросились врассыпную, тревожно блея, собаки завыли, поджав хвосты и стремясь исчезнуть из поля моего зрения, а люди опомнились только тогда, когда я уже набирал высоту со своей добычей. Они заметили только огромную тень над собой и, ничего не соображая, побежали наутек вслед за стадом, что-то крича.
Животные были мертвы, и мертвую энергию их плоти я сразу почувствовал, едва прикоснувшись зубами к их тушкам. Холод и страх, вибрации смерти, что так снижают восприятие и собственные вибрации тех, кто питается плотью существ, и вместе с тем это мясо служит для них источником углеводов, белков, жиров и минералов, и прежде всего железа. Заземлившись в полете, я соединил свое сознание с небом и попросил прощения у них, одновременно воздавая им дань благодарности за то, что они наполнят меня энергией. Вибрация мертвой плоти несколько ускорилась, хотя и не настолько, чтобы я не чувствовал огромной разницы между ней и другой, высокочастотной пищей. Я насыщался в полете, роняя клочки шерсти и ручейки крови вниз, а, закончив, вылетел на побережье. Передо мной расстилалось ослепительно голубое море, белые всполохи волн по воле бриза не спеша двигались к берегу. Песчаный пляж уходил по обе стороны до горизонта. Тотчас я вдохнул свежий морской воздух.
Мне очень хотелось немного задержаться здесь, пролететь на восток к бухте Карфагена и отдать дань некогда великому городу. Теперь на его развалинах арабы построили порт Тунис. Завоеватели сметали все культуры, встававшие у них на пути, навязывая свою веру и власть. Они растворили в себе последних египтян и ливийцев, пересекли Гибралтарский пролив и отбросили на север испанцев, и только на равнинах Франции были остановлены немалыми усилиями христиан.
Многие памятные места желал я посетить по дороге к своей цели, и только присутствие людей останавливало меня. Чем меньше меня будут замечать, там более безопасное путешествие предстоит мне совершить.
Я летел строго на север, а подо мной сверкало лазурью море. Изредка я видел вдалеке плывущие корабли людей, и тогда облетал их как препятствие на пути. Я не хотел лишних слухов и страхов, пусть они будут заняты только своими каждодневными проблемами. Иногда я спускался к самой воде в поисках пищи, и тогда морские брызги попадали в меня. Море словно играло со мной, приглашая погрузиться в себя, оно словно шептало: «Расстанься с небом, иди ко мне, в объятия волн, я – лучше». Тогда я отнимал у него рыбину и вновь взлетал ввысь, оставляя его разочарованным внизу.
Так прошел этот день, первый после возвращения всех моих сил. Я не сразу взлетел. Очнувшись слабым, я встретил несколько рассветов, восстанавливая мощь своего тела, и только почувствовав подвижность всех мышц, попробовал взлететь.
Когда ночь накрыла своим покрывалом мир, в темноте я уже не опасался быть замеченным. Мощные крылья несли меня со скоростью ветра вперед, я подолгу парил в вышине, давая отдых разгоряченному телу, разглядывал далеко внизу зажженные огни кораблей и наслаждался свободой. Так незаметно прошла ночь, и под утро в рассветных лучах солнца я увидел береговую линию Италии.
Куда ни кинь взгляд, все побережье усеивали городки и мелкие рыбачьи деревушки. С высоты своего полета я видел бесчисленное количество лодок и корабликов, снующих в эти часы рассвета вдоль всего берега. Я поднялся так высоко, что уже не мог разглядеть человеческие фигурки, копошащиеся в утлых суденышках, или выползающие из своих хижин.
Полоса берега медленно проплывала подо мной, сверкающее море сменялось темной стороной суши. Справа солнце уже оторвалось от горизонта, прогоняя ночь, только огромная тень от Везувия все еще накрывала на несколько миль землю и море. Кратер дышал испарениями газа и серы, а ведь какую-то тысячу лет назад там укрывались беглые рабы, начав свою войну за освобождение. Через сотню лет вулкан проснулся, и тонны пепла и лавы погребли под собой города и деревни. Они все еще там, зарытые в земле, ждут своего часа, когда кто-нибудь отроет их узкие улицы и полуразрушенные стены, прочтет их названия и откроет имена тех, кто погребен под слоем пепла и земли. Тогда, быть может, их могилы будут подписаны и увенчаны надгробными плитами, а заблудшие души найдут, наконец, дорогу в рай и обретут покой.