Кое-что о ловле на живца

Предательский выброс адреналина заставляет внутренности противно вибрировать, и я слишком часто оглядываюсь. Хочется выхватить нож, припрятанный на поясе за спиной под рюкзаком, но делать этого нельзя…

А больше, чем выхватить оружие, хочется только одного – бежать.

Трусливая курица! От собак убегать нельзя, к оборотням это тоже относится. Руки горят от притока разогнанной адреналином крови и плохо слушаются.

Контролируй шаг. Контролируй свой чёртов шаг! Сегодня ты жертва. Пока ещё ты жертва…



В наушниках – 24-ый каприз Паганини и Танго смерти. Заглушают окружающий мир, чтобы было легче ориентироваться на другие органы чувств, которых у меня в избытке, и, заодно, создают видимость, что я ничего не слышу и не вижу. Джинсы, кроссовки, пёстрая футболка, рюкзак, две косички – когда ты и так выглядишь младше своих лет, подобный наряд превращает тебя в подростка. Солнце заходит. Тени сгущаются, и на улице заметно холодает. Так и тянет прибавить шаг. Сзади кто-то идёт, сердце пропускает удар, бьётся с перебоями. Десять шагов, семь, четыре, три… Мимо проходит парень, весь в чёрном, от кепки с рюкзаком до кроссовок, и ровным шагом удаляется в сторону автобусной остановки. Комок в груди ненадолго разжимается, по телу разливается жар, влажные от пота ладони слабо подрагивают.

Чтоб тебя! Проклятая паранойя. Этакий бесплатный бонус в охоте на оборотней.

Дыхание понемногу успокаивается, принося ложное ощущение безопасности. На улице начинает темнеть. Надо бы выйти на свет, постоять с минуту под каким-нибудь фонарём, выбирая на плеере трек и делая музыку по громче…



Пока ты на свету, тебя замечают, рассматривают, изучают, но - не нападают. Для этого существуют мало освещённые подворотни, заброшенные стройки и подвалы. Это там тебя будут убивать и рвать на куски, а на свету ты ещё в безопасности, и поэтому так не хочется выходить из этого освещённого круга. Взгляды жгут спину и затылок. Ну всё, вы довольно на меня насмотрелись, пора приниматься за дело.

Выхожу из светового круга и медленно двигаюсь к проходу между домами, удаляясь от дороги вглубь квартала.

Охота – это дело удачи, которая всегда на стороне охотника. Вопрос лишь в том, кто он, этот охотник?

Правая ладонь непроизвольно сжимается в попытке обхватить рукоять ножа, которого в ней ещё нет. Мы играем в пятнашки, и я старательно делаю вид, что не вижу движущихся в темноте теней. Какая из них окажется смелей других? Развязка уже совсем близко, зуд в правой руке становится почти нестерпимым... Нет! Иди спокойно!

Нельзя убегать, нельзя раньше времени хвататься за оружие, нельзя даже делать намеренно глубокие и ровные вдохи, потому что они слушают на только шаги, но и дыхание.

Органы чувств сходят с ума, чуя угрозу, меня начинает забирать азарт. Какая, в сущности, разница, кто из нас выживет? Любой оборотень, выбравший жертвой меня - это оборотень, который уже не сможет сегодня броситься на кого-то другого. Проклятый самоубийственный героизм! Бороться с ним ещё сложнее, чем с паранойей. Да и, собственно, зачем?

За спиной, в темноте, что-то движется. По губам пробегает судорога улыбки.

Кажется, сегодня охота будет удачной...