Наследие

                ***
  Быть может, уже прошли седьмые сутки, с тех пор как я оказался узником в катакомбах заброшенного имения. По счастливой случайности у меня оказался блокнот, куда я заношу свою историю. Изуродованные пальцы не желают меня слушаться, и, путем невероятных усилий над собой, я продолжаю выводить корявые буквы под фосфоресцирующим светом грибов и плесени. Постоянное головокружение мешает трезво мыслить и удерживать внимание; желудок голодными спазмами напоминает о себе, ведь я давно уже ничего не ел. Единственное, что меня не угнетает в моем положении, так это не бесследно прожитая жизнь, и хоть в последнее время она была не совсем приятна, были моменты, которые я вспоминаю с улыбкой на устах.
  Печально, что я больше не увижу своих старых друзей, покинувшую меня милую Марту. В душе я проклинаю себя, что три года назад купил этот старый дом с прилегавшим к нему лесом, недалеко от Шенеберга. Тогда мне хотелось уединения, которое я сейчас и приобрел, блуждая во мраке подземелья, где остановилось время и помутилось сознание. 
  В тот год мне исполнилось тридцать шесть, и я впервые со своей женой встретил свой День рожденья в новом доме. Занимаясь переводами старинных книг, я обеспечивал  семью, и особо в деньгах не нуждался. Я думал, что нет уголка, более прекрасного, чем этот. Я любил мечтать вечерами, глядя на алый закат, под светом которого, яркими красками вспыхивали далекие холмы. Вековые дубы со всех сторон обступали дом, играя на земле причудливыми тенями. Вспоминая это, невольно искажаются потрескавшиеся губы в жалком подобии улыбки. Не хочу казаться сентиментальным, но я поймал себя на том, что стал грезить прошлым, постепенно уходя от реального мира. Быть может, я уже умираю?
  Все началось в апреле 1860 года, когда мои, некогда глубокие сны, стали сменяться кошмарами, от которых я с криками просыпался ночами. Снотворные и успокаивающие препараты помогали некоторое время, но потом и они не стали оказывать своего действия. Расшатанная нервная система истощала, подобно вампиру, мой организм, я срывался на окружающих меня людях. Лечение психологов и врачей, увы, ни к чему не привело, они лишь растерянно разводили руками, теряясь в догадках. Все, что ранее любовало мой взгляд, стало раздражать, и я постепенно пристрастился к опию. Это, пожалуй, была последняя капля, потому что через три месяца от меня ушла Марта, а потом разбежались и слуги. Моя милая Марта, я так и не сказал ей спасибо, за все, что она вытерпела от меня. Я проклинаю это место, так безжалостно распорядившееся моей судьбой, открыв ужасы потайного мира. Я не знаю, что двигало мной в тот момент, дни пролетали как во сне, я не мог сопротивляться охватившему меня безумию. Я промотал весь свой капитал, скатившись до уровня животного, я был сам себе противен.
Но все кончилось так же внезапно, как и началось. Проснувшись утром, я по-новому взглянул на мир, на то, кем я стал. Я почувствовал облегчение, как будто чужая воля наконец-то оставила меня в покое. В последующем, я приложил все усилия, чтобы вернуть прежнее положение, но и здесь меня ждала неудача, дела никак не складывались, и я снова был вынужден слоняться один по дому, один во власти воспоминаний. Кошмарные сны и головные боли сошли на нет, оставив меня наедине с самим собой. Так прошел третий год, длившийся целую вечность.
Кто поможет мне пережить выпавшее на мою долю испытание. Быть может стоит найти ответ в прошлом? Быть может, именно прошлое таит в себе то неизведанное и непознанное, что  даст мне надежду на что-то лучшее…
 Первым делом я с головой погрузился в архивы города, чтобы узнать историю своего дома. Сейчас я ругаю себя за халатность, что не сделал этого до приобретения рокового имения. Проведя немало часов за пыльными книгами, я наткнулся на газетные вырезки, в которых местный репортер рассказывал о бесследной пропаже двух детей из семьи Иннербихлер, и что самое интересное, они проживали в моем доме. Дело имело случай в 1798 году, двухнедельные поиски не принесли результата, и спустя год, несчастные родители переехали в другой город; дальше написанное нельзя было разобрать, время не пожалело и бумагу. Другая вырезка говорила читателю о сдаче местными властями дома в аренду, но не добрая слава сделала свое дело, и дом пустовал все время, пока в него не въехал я.
  С мрачными мыслями я вернулся в дом, печально, я чувствовал нарастающую дрожь во всем теле, я ощущал страх. Почему это случилось со мной? Почему, столько лет пустовавший дом, выбрал хозяином меня, хозяином или рабом?
У меня больше не было сил терпеть угнетающую атмосферу дома, которая непосильной ношей легла мне на плечи. Что же произошло на самом деле? Какую тайну таит в себе старое поместье? Вопросы, одни вопросы кружились в моей голове, оставалось лишь ждать, в надежде, что время разрешит загадку.
Так прошли еще несколько месяцев. С золотой тоской наступила осень, подготавливая природу для пришествия  зимы. Я избегал появляться на улице, и все основное время проводил дома, найдя спокойствие в книгах. Они захватили мой разум, заставив меня окунуться в вымышленные миры и реальности. Мне это даже стало нравиться, поэтому на какой-то момент времени забыл про печаль  и мигрень.
  Но вот, однажды, разгребая старый книги, что были до моего приезда, я наткнулся на план дома. К счастью, я успел хорошо  выучить планировку дома, и мне не доставило большого труда прочесть схематическую зарисовку.
Быть может, она покоилась здесь еще со времен постройки, ведь судя по схеме у имения было множество разных пристроек, от которых сейчас не осталось и следа. Но вот одна деталь заставила меня обратить на себя внимание. Мой подвал насчитывал три комнаты, но на плане их было четыре! Пробежавшись глазами еще раз по схеме, я со свечой спустился в холодный подвал. Переступая через груды мусора я медленно пробирался северной стене, где не было даже намека на когда-то существовавшую дверь.  Этот феномен меня сильно заинтересовал и через час, отыскав  кувалду, я отправился долбить стену.
  Как я не старался, работа моя продвигалась очень медленно и лишь к обеду следующего дня я смог проделать в стене небольшую брешь, через которую пролез внутрь. Плохое предчувствие пробежало по телу мурашками, но нет! Я не хотел останавливаться, слишком много накопилось вопросов, на который я ждал ответ.
Замогильный ветер в любой момент грозил задуть свечу, но я попытался осветить пространство вокруг меня. Удивительно! В тот момент я совсем не испытывал страх, и пойдя на поводу у любопытства я пошел вглубь комнаты. Пройдя шагов пятнадцать, я вошел в другую комнату, которая также была мрачна и запылена.  Свеча тускло освещало грязные стены и полусгнившие вещи, шаг за шагом я продвигался дальше, пока не запнулся и не упал.
  И вот тьма окружила меня. Я потер ушибленные руки,  и пополз, как я думал, к выходу.  Я чувствовал, как бьется мое сердце, слышал свое тяжелое дыхание, которое эхом отражалось от стен.
Скрип и треск! Я стремительно падаю вниз!
  Придя в себя, я открыл глаза, но вокруг был все тот же непроглядный мрак. Я сделал попытку поползти, однако боль в каждом кусочке моего тела отложила это мероприятие на потом. Вот то, чего я так долго ждал! Человеческое бессилие перед неизбежной судьбой, смерть во всеми забытом месте, которое бесследно исчезнет в потоке времени.
  Похоже, глаза мои стали привыкать к мраку, я смог уже различать свои руки и слабый зеленоватый свет, исходящий от земли. Я дотронулся до стены, возле которой лежал, мои пальцы наткнулись на каменную поверхность, причем всякая попытка взобраться по ней вверх, была сразу обречена не провал. Странно, что я не разбился насмерть! Ведь судя по нависшей над моей головой  тьме, находился я глубоко под землей.
  Выплюнув сгустки крови,  я сделал вторую попытку ползти, но вскоре понял, что вполне сносно могу идти, хотя ушибы и ссадины болезненно ныли. Вот  поворот, за ним еще и еще, судя по духоте и горячему воздуху, коридор постепенно уходит все ниже и ниже. Похоже, я начинаю различать слабые блики света, но еще слабого и далекого. Пришлось  снять  с себя рубашку и подвернуть штаны, ибо температура поднялась, я думаю, градусов под сорок. Остановившись возле развилки, я перевел дух, от коридора отходили три, в получеловеческого  роста туннеля. Положившись на интуицию, я выбрал левый и, согнувшись, вполз внутрь. Подобно червю я полз под землей, порой обдирая руки и ноги об выступающий края камней.  К моей радости, туннель стал расширяться, и вскоре я смог снова  идти.      
 Плесень и мох, как и раньше, наступали на меня со всех сторон, выделяя ядовитые испарения, которые, как и горячий воздух обжигали мои легкие. Порой мне казалось, что я различаю какие-то звуки больше похожие на шипение и бормотание.  Обогнув очередной поворот, я остолбенел от ужаса! В двух шагах от меня лежали два изуродованных маленьких скелета. Неужели это давно потерянные дети, нашедшие здесь  последний приют? С небольшим отвращениям я дотронулся до тряпья, некогда бывших одеждой, и судорожно отдернул руку. Десятки неизвестных насекомых в тот же миг устремились прочь из своих убежищ, пролетев мимо меня. От неожиданности я издал крик, и осторожно отвел в сторону лоскуты тряпок. Грудные клетки скелетов были раздроблены на мелкие кусочки и явно имели насильственный характер. Каким чудовищным животным надо быть, чтобы поднять руку на меленького ребенка!  А может именно животным?
  Преодолев  тошноту, я двинулся дальше, теряясь в догадках их смерти. Боже, как кружится голова! Чувствую, что еще немного, и у меня появятся галлюцинации. Мне и так хватает преследующего меня бормотания, что как тень преследует меня по пятам. Очень странно и непонятно, откуда взялись эти подземные лабиринты, не возможно, чтобы человек был способен создать  это!
  Все. Пора сделать привал и собрать оставшиеся силы. А для чего? Не уж то я еще питаю жалкую надежду отсюда выбраться!  Пожалуй, я и вернуться то на место своего падения уже не смогу.       
  Как мне хочется, все повернут вспять, заново переписать половину своей жизни. Но, не будем раскисать, покуда у меня осталось еще немного сил, я должен идти. Как, назло пройдя с десяток метров, я поскользнулся на плесени и с грохотом упал, разбив подбородок. Зубы вроде остались на месте, но нижняя челюсть словно онемела, отказываясь двигаться.
Но вдруг меня что-то насторожило, зловещая тишина обступила меня со всех сторон, тишина и мрак. Я присел, прислонившись спиной к стене, глаза снова стали различать едва уловимый свет, но почему-то идти в неизвестность мне уже не хотелось.
Наверное, со стороны я представлял, довольно, жалкое зрелище: перепачканный кровью и грязью кусок живой плоти. Беспомощный ребенок, оставшийся без материнского внимания, забившийся в чулане от страха и неизвестности. 
Но что это! Я отчетливо различаю усиливающийся скрежет и неразборчивое бормотание.  Я  чувствую, как кровь приливает к моей голове, она тяжела как свинцовая болванка, боль.
О боже! Я вижу их! Глаза, множество диких сверкающих глаз. Я чувствую их многовековой смрад тленности и разложения. Они смотрят на меня, они приближаются…      
  Я судорожно закрыл глаза, боль в теле была невыносима, из множества кровоточащих ран струйками бежала кровь. Но я дышу, я еще жив! Удивительно на сколько выносливо тело человека!
  Ползком я добрался до просторной арки и с трудом поверил своим глазам. Подомной вниз уходили десятки ступеней, сливаясь с окружающим меня пещерным залом. Он был настолько громаден, что без труда мог поместить не один городской квартал! Я укрылся за сталактитом, находящимися здесь в больших количествах, напрягая зрение, я смог различить мелькающие далеко внизу тени. С трудом я разглядел идущего человека с факелом в руках, вид которого меня ошеломил!
Пожалуй, если бы мой желудок не был пуст меня бы, наверное, стошнило, потому что существо это лишь отдаленно напоминало человека! Раскачиваясь из стороны в сторону, оно напоминало обезьяну, лишь обезображенное гниением лицо имело сходство с человеческим, рваные лохмотья покрывали ему тело, явно служа одеждой. Не успело «оно» еще раствориться в темноте следующего зала, как за ним показались другие, монотонно поющие:
- Нефер Та-Кемет! ТутанхАтон! ЭхнАтон!
  На сей раз это были уже люди, одетый в белые рясы, запах их благовоний был такой сильный, что я, будучи на почтительном расстоянии, отчетливо его почувствовал, также как и первый, они медленно растворились в темноте пещеры.
Быть может мне все это сниться, это всего лишь кошмарный сон, нашедший благоприятную почву в моем больном сознании! Сейчас я закрою и открою глаза и окажусь, дома с любимой женой, я ее крепко обниму, поцелую каждую частицу ее тела. Как  хочется в это верить, ведь вера, это все что у меня осталось.
Нет, спускаться вниз я больше не буду, пусть смерть настигнет меня здесь, я буду обреченно ждать, пока сердце не перестанет биться. Боль уже стала уступать место эйфории, я ее почти уже не чувствую, я больше не вижу этой ненавистной пещеры, я лежу на летней поляне, легкий ветерок теребит мои волосы, а стрекочущие кузнечики прыгают мне на живот. Солнце настолько яркое, что заставляет меня щуриться и прикрывать рукой глаза. Непоседливые птицы порхают высоко в небе, наполняя воздух своими причудливыми голосами. Я не верю своим глазам! Теперь некогда фантастические рассказы и романы обрели реальное подтверждение. От водоворота мыслей кружится голова, это невозможно, это бред!
Я снова почувствовал как что-то чужое, и невидимое коснулось меня, заглянуло в мою душу и разум. Съежившись от бессилия, я стал хрипеть, умоляя богов дать мне быструю смерть.
  Я пришел  в себя, вокруг тишина и холодный мрак. Мне жутко и страшно, но я ощущаю прилив сил, весь этот кошмар мне показался каким-то вымыслом, как будто я только что очнулся от наркотического сна. Я не чувствовал боли, от ушибов и ран не осталось и следа!
  Изумленный, я пересилил себя и, старясь ступать как можно тише, спустился по лестнице вниз. Глаза мои более менее различали обстановку и, прячась за выступы, я прошел в следующий зал. То, что я увидел, потрясло меня до каждой отдельной клеточки! Преступив черту, разделяющую залы, я оказался на искусственно освещенной местности, и как я не всматривался в даль, зрение мне не позволяло увидеть его края. Меня окружали роскошные сады и водопады, океан прекрасных звуков, от которых я уже успел отвыкнуть. Раскрыв рот, я смотрел на диковинные деревья и цветы, птиц и животных. Опомнившись, я лег на траву, теперь меня стало труднее заметить. Подземный народ, который уже больше напоминал человека, разве что отсутствовали волосы, и цвет кожи был не естественно бел, занимался, по-видимому, своим обычным делом: кто работал на полях, кто с важным видом прогуливался среди пальм, некоторые из них пели и смеялись. Но то, что увидел после, повергло меня в нескрываемый ужас! В центре этой идиллии возвышалась  громадная пирамида, конус которой украшал большой сверкающий камень, поэтому смотреть на нее можно было, только прищурившись, ибо отбрасываемый свет слепил глаза. Пирамида располагалась довольно далеко, поэтому точно сказать о ее размере я, увы, не возьмусь. Мимо  меня прогуливалась семья жирафов, лениво осмотрев меня с ног до головы. На соседнем холме резвилась ватага детей, разнося вокруг визг и детский смех.
  Сколько тысячелетий они прожили здесь? Не может быть, чтобы исчезнувшая египетская раса нашла свое пристанище в недрах земли, опередив развитие наземных людей. Сколько сил и воли ушло на создание домов, природы, создание своего микроклимата, света? Это все невообразимо и ошеломительно!  Впервые за все это время я расслабился и, забыв про все, крепко уснул.
Не могу предположить, сколько я проспал, но очнулся я оттого, что кто-то меня трогает. Открыв глаза, я увидел, что нахожусь в плотном кольце детей, которые с неподдельным интересом рассматривали меня  и шептались между собой. Через некоторое время к ним уже присоединились и взрослые, по одежде которых можно было догадаться, что это либо охотники, либо воины. Двое из них подошли ко мне и, не произнося ни слова, связали мне  руки и ноги. Я не сопротивлялся и спокойно принял то, что мне было уготовано судьбой и на этот раз. 
  После этого мне на глаза была надета повязка, которую сняли, когда я был уже в полуосвещенной комнате, сплошь украшенную фресками и причудливыми иероглифами. Я лежал возле стены, в то время как мои сопровождающие заняли свой пост, возле входа держа наготове копья. В это время вошел еще один человек, одежда которого была намного богаче и изящней, один из воинов обратился  к нему, показывая на меня рукой:
- Хека-Хасут!
  Он пренебрежительно посмотрел на меня и удалился, бормоча что-то себе поднос.
Я решил применить тактику выжидания, и хоть веревка и была крепко связана, я все же мог при желании из нее освободиться. В это время в моей голове кружились десятки мыслей и теорий, но, притворяясь обессиленным, я бездейственно лежал. Я старался вспомнить все, что знал о военном деле и готов был при любой угрозе моей жизни оказать противнику противодействие; по крайней мере, я так думал.   
Как и предполагалось, глаза мои вновь были закрыты, меня закинули кому-то  на плечо, и в таком положении принесли в холодное помещение, от которого я покрылся мурашками. Наверное, прошло минут десять, прежде чем меня опустили на пол, мне развязали руки, и я стянул закрывающую мне глаза повязку. Вокруг никого не было, лишь настенные факелы с трудом освещали это место, по площади занимавшее около трех небольших домиков, имевшее вид вытянутого прямоугольника.
Потолок и пол сплошь были украшены золотом и камнями, найдя восхитительный отклик в моем сердце. О такой красоте можно только мечтать, но не как надеяться увидеть! Позолоченные статуи неизвестных богов стояли по углам зала, возвышаясь высоко над моей головой. В центре не менее искусно было вырезано что-то наподобие фонтана, разнося вокруг безмолвные брызги воды.  Стены, как и ранее, были испещрены рисунками и надписями, быть может, рассказывающими историю этого народа.
 Я сделал пару неуверенных шагов и остановился, затекшие ноги постепенно восстанавливали былую устойчивость, но не это меня шокировало. На месте фонтана, который бесследно исчез, появился огромный столб огня, облизывающий стены языками пламени.
- Кто  ты? – громогласно разнеслось по залу.
- Я всего лишь потерявшийся человек, неведомо как забредший сюда! - только и ответил я, прежде чем, неизвестная сила заставила меня упасть на колени.
- Как ты попал в мою обитель?
- Воля судьбы привела меня, заставив покинуть дом и заблудиться, - снова ответил я.
  Как не странно я его вполне понимал, что  не мог сказать о предыдущих уроках общения со своими стражниками. На некоторое время я остался в тишине,  обдумывая реальность происходящего. Человек, разговаривающий с огнем, «сверху» пожалуй, сразу же обеспечил себе комфортабельный номер в местной психбольнице, к тому же заботливые руки персонала навсегда оставят о себе незабываемые воспоминания.
- Твой вопрос, - прозвучал эхом голос.
- Кто вы? – выпалил я.
- Атон, Владыка древнего народа! Когда-то мы царствовали на земле, держа в смертельном страхе окружающие наш дом земли. Но случилось так, что я был удален из божественной свиты и со своими последователями был изгнан и обречен на скитание. Тысячелетиями мы возрождали наш дом, пока не достигли того, что ты посмел увидеть. Ты будешь возвращен к исходной точке, ожидая моего решения. Это место закрыто для всех, кроме детей этого мира!
  Моя голова и тело вдруг налились свинцовой тяжестью, повергнув меня в томительное беспамятство. Когда я очнулся, то снова находился на вершине лестницы с убегающими во мрак ступенями. На этот раз я не знал, что мне делать? Оставаться здесь или бросится прочь от этого места, разгадка которого теперь несла мне верную смерть. Нет, я не мог и не смог бы выступить против них, ведь я увидел только крупицу их великого могущества, которое в полной мере было скрыто от меня, от «чужого».
  Как сумасшедший  я кинулся бежать прочь, не различая пути, я бежал, запинался и падал. Я бежал, задыхаясь, все быстрее и быстрее, пока сердце не готово было выпрыгнуть из груди. Согнувшись, я уперся об стену, переводя дыхание, моя внешность снова обрела обычный для моего положения вид, окровавленный  и испачканный грязью, я сидел на земле.
  Я затаил дыхание, стены содрогнулись от оглушающего воя. В тот же миг по пещерам разнесся шепот:
…Инпу! Инпу! Инпу!...
  Вой и грохот медленно приближается, но мне уже все равно, моя участь решена с того момента, как я попал в этот дом. Я чувствую усиливающееся зловоние, дрожь стен нарастает. Чужое сознание снова завладело мной, пронзив болью тысяч острых игл. И я увидел Его: громадный как лошадь, разинув две собачьи пасти,  он бежал по следу. По моему следу! Слюна стекала с его клыков, жаждущих живой плоти.
 Я закрыл глаза, дрожь прекратилась. Я слышу рычание в нескольких шагах, цокот когтей.
Прощайте! Да примут меня Боги в свой ковчег!