Оптический фактор

 Фиигги и его приятель Каккс в качестве прогулки пересекали пешком Равнину Эшье на Плоскогорье Гандуона. Дул сногсшибательный ветрище, но их это совершенно не смущало. Они все ещё были под воздействием “Кашля” - новая марка психоделической аэрозоли, пользующаяся некоторым спросом у фанниберийцев. К последним же друзья имели самое прямое отношение, а потому как только узнали об этом зарождающимся новом пристрастии  своих соплеменников условились не откладывая приобщиться к нему лично. 

Каккс обратил внимание, что Фиигги был доволен, о чем он мог судить по его оживленной проходке. Его походку он мог видеть боковым зрением, и этого было достаточно. Фиигги был преисполнен энтузиазма. Что и придавало его движениям лёгкую абсурдность. Какие-то неоправданные и не наполненные никаким рациональным смыслом вихляния и размахивания конечностями. Сам же Каккс с удовольствием ощущал поток теплого воздуха, который воздействовал на него прямо спереди. Он добровольно отдавал ветру на растерзание свою шевелюру, и ощущал с каким наслаждением его взгляд скользит, не встречая никаких препятствий, по плавной линии горизонта.Разговор друзья вели достаточно увлекательный. Было что обсудить, и точки зрения, к счастью, совпадали. Планета была им хорошо знакома. Хотя бывали они здесь не часто. И именно их встреча здесь сама по себе была большой удачей и отличным поводом отдохнуть от рутины без угрызений совести. В этот момент Фиигги с Какксом были довольны собой и друг другом. Собой они были довольны, несомненно, больше, чем друг другом. Что только способствовало прекрасному расположению духа.
Вдруг они заметили фигуру немного в стороне. Это был челафигер, как и они сами. Он шёл по касательной к их траектории и они невольно зацепились за него взглядом. Ничего удивительного, постой челафигер, примерно их же возраста. Но что-то в его виде коробило взгляд. Где-то они понимали в чем тут дело. Фигура незнакомца не была такой гармоничной как всё вокруг здесь, и как внутреннее теперешнее состояние Фиигги и Каккса. Как их разговор. Идиллия окружающего была нарушена. Вообще, Челафигер, как таковой, в идеализирующем (а может просто в иллюзионирующем) понимании и представлении самих челафигеров, и описываемых двух представителей в том числе,  являлся чем-то подобным Создателю. Прямой благородный стан, красивая свободная походка. Тело, минимально напоминающее об обыденности и быте. Ничего тривиального. Поэзия во плоти. Кому быть образцом поэтичности как не нам, создателям этого искусства? - считали они.

Незнакомец же являл почти полный набор качеств, противоположных описанным. Неуклюжая и некрасивая проходка, обрюзгшее тело, совершенно без вкуса подобранная одежда. Встреть они его в городе немного ранее, ничего особенного никто бы и не заметил, и внимания бы не обратил. Но здесь все сошлось так остро, что буквально ошеломило их. Разговор съехал с накатанной дорожки и то и дело то неуклюже подскакивал на  ухабах, за которыми они перестали следить, то увязал в какой-то топи. Почти одновременно Каккс и Фиигги взглянули друг на друга. Они переглянулись и с надеждой окинули друг друга критическими оценивающими взглядами. Надежды не оправдались. По глазам они могли бы понять, что думают об одном и том же. Но им до этого не было дела. Вся перемена произошла очень быстро. И много ли надо времени, чтобы пошатнуть убеждения, основанные на фантазиях и к реальности не имеющих отношения. Достаточно одного невинного соприкосновения с ней, с этой самой реальностью.

 Помрачневшие они плелись теперь без былого задора. Бурлящий поток беседы скоро совершенно пересох. Самодовольной интонации не осталось даже в мыслях. Когда незнакомец проходил максимально близко, он взглянул в их сторону.  Каккс и Фиигги поймали его взгляд. Они оба вдруг съежились, уловив в его глазах те же самые сомнения, что только что отравили им прекрасную прогулку.
Вскоре они договорились идти обратно. Ветер неприятно трепал волосы и мешал разговаривать. Хотелось что-нибудь купить, но не было магазинов. Темы для разговоров были исчерпаны. Хотелось пить. Хотелось встретить кого-нибудь. Прийти туда, где все такие, как они. Где нет ветра, горизонта, и все привычно.