Зов Тибета. Глава 3

Новый день принес новые силы. Словно ветер, мчался я вперед, оставляя внизу милю за милей. Я послал неслышимый зов воли вперед, предвещая свое приближение, и тот, кто ждал меня, знал, что скоро наша встреча состоится.
Внизу пролегали альпийские луга, впереди возвышались покрытые снегом горы. Стало намного холоднее, пар от дыхания вырвался из ноздрей и рта, хотя люди назвали бы его пастью.
Солнце ярко светило, отражаясь от снега, ветер шептал в ущельях и залетал в горные долины. На такой высоте, среди обнаженных пиков и вечных снегов было холодно, но я мог выдержать и более суровую погоду. Я возвестил о своем прибытии мысленным сигналом, когда нашел ту затерянную в горах долину, в которой должна свершиться моя судьба. Я чувствовал присутствие сородича, ее запах витал в воздухе, но мыслей я не слышал.
И тогда я издал клич, оглашая меленькую снежную долину громовым ревом, и остановился, взмахами крыльев удерживая свое огромное тело в воздухе.
Серая тень оторвалась от одного из скалистых склонов подо мной и метнулась вверх, к солнцу.
Я ждал.
В лучах светила я не видел ее, но чувствовал ее приближение. Наконец серая точка превратилась в пятно, и, когда оно заслонило собой солнце, я увидел ее. С ревом проскользнула она надо мной в сторону снежных вершин, ее хвост мелькнул в полуярде от моей головы, и тогда я ринулся за ней.
Она была очень быстра, я с трудом ее догнал у вершины горы, и, заставив приземлиться, сам встал рядом, продавливая снежный наст. Я хотел поговорить, я хотел узнать и поведать, я хотел понимания и мира.
«Я – Харнаутан», – поведал я ей, – «как твое имя?»
Она была стройна и сильна, а тело – прекрасно. Немного меньше меня, но все же достойный противник. Ороговевшие пластины на спине и хвосте приподнялись призывно, а из пасти вырвалось ворчание. Снова ее зов проник в мой мозг, призывая соединиться в паре. Она явно не понимала ментального языка. Тогда я обратился к ней на древнем языке своего рода, может быть, тогда я смогу наладить общение?
– Я – Харнаутан, я услышал тебя, пребывая в сомати в Атласских горах, в Африке. До этого я считал свой род потерянным…
Она заревела на меня, перебивая, распустив крылья и нервно перебирая лапами по снегу. Я не понимал, в чем дело. Такая прекрасная и такая дикая, почему она обнажает зубы в свирепом оскале, а когтями рассекает воздух, изгибая тело, шевеля чешуйками, словно собираясь наброситься на меня?
И тогда я сделал то, что считал недостойным по отношению к своим сородичам – я осторожно незаметно проник в ее мозг, перехватывая каждую мысль и силясь оценить силу сознания. То, что я обнаружил там, повергло меня в шок, и я невольно застыл в глупой позе на несколько секунд.
В ее сознании не было разума, даже ростков его, только лишь одни звериные инстинкты руководили всеми ее действиями. Она не была разумным существом, только зверем, животным, вступившим в брачный возраст. Сейчас дикие инстинкты направляли ее на поиск самца, партнера для брачных игр и продолжения рода, они же руководили ею с рождения и будут править ею до самой смерти. Можно ли чему-нибудь научить ее, зародить разум в ее голове, а в сердце посеять чувства? Ответ я сразу нашел.
Дракониха! Самка! Зверь!
Да, я надеялся, не пытаясь связаться с ней ментально в разговоре, даже когда подлетал к ее долине, ибо при встрече все будет сказано в течение секунды, а нетерпением я не обладал. И вот теперь я все узнал.
Ну почему я был настолько беспечен в своих стремлениях, не обдумав всех последствий своих действий? Почему не хотел признать того, что род мой исчез, а последние его представители превратились в зверей и спустя тысячелетия вымерли? Разум покинул их тела, и они стали добычей новой расы, населившей планету, но почему они виноваты в этом? Вся ментальная мощь испарилась, осталось только сила посылать мысленный зов в поиске партнера, открывающаяся словно по заложенной программе в примитивном мозге. Есть ли тут вмешательство со стороны других цивилизаций? Гори все синим пламенем! Я был зол на людей, богов, шутки природы и эволюции, но сильнее всего я был зол на самого себя.
Я одинок! Все потеряно! Слезы сами собой навернулись на глаза. Я должен убить ее как последнюю из рода драконов, а затем и сам уйти из этого мира, тем самым завершив кармическую связь невоплощенных душ, что так ждали своего проявления!
Я издал свирепый рев злости и печали, выпрямив крылья и ударив хвостом по насту, поднимая целый взрыв снега. Я никогда так не кричал. Если бы тут находился человек, то у него лопнули бы барабанные перепонки в ушах. Но здесь, прямо передо мной, находилась дракониха, воспринявшая мой рев как бахвальство сильного самца. Она прыгнула ко мне, на миг вплотную прижавшись всем телом, а в следующее мгновение с призывным криком взлетела, зовя за собой, чтоб присоединиться к ней в брачном танце.
Дикая мысль стрелой пронзила мой мозг. Нет, еще не все потеряно, еще осталась последняя надежда на возрождение моего рода, на помощь невоплощенным душам, что ждут от меня помощи! Я взлетел вслед за ней, в холодном воздухе настигая ее.
Да, я стану твоим самцом, как ты хочешь, я возьму тебя в холодных небесах, над горами и вечными снегами, я наполню твое лоно своим семенем, и ты забеременеешь от меня, хоть между нами и тысячи лет. Ты родишь мне детей, которых я сам воспитаю. Я наделю разумом их умы и силой их тела, и они станут похожи на меня, а не на тебя, кровожадная самка. Вновь небеса Земли будут под властью моего рода, и мы все вместе полетим на восток, где осядем на плоскогорьях Тибета и возродим наш генофонд, ведь мудрость всего мира будет нашей.
Я догнал свою самку высоко над долиной. Как ни быстра была она, от меня ей не уйти, и это нравилось ей, я чувствовал. Мы слились в брачном танце, ее тело было теплым и содрогалось от удовольствия обладания мной, крылья наши били по воздуху, шеи и головы терлись друг об друга, языками и зубами лаская кожу, а хвосты переплелись. Я выстроил энергетическую связь между нами, одновременно призывая души. Если я отдам им необходимое количество первородной энергии, они воплотятся с равными мне возможностями, они не буду зверьми!
Это было также как тогда, давно, в прошлой эпохе, когда я и моя подруга любили друг друга, превращая наше соитие в великий божественный акт, энергетически напаивая друг друга, а сознанием касаясь божественных планов. Раньше нас сливала любовь, а не дикая звериная страсть, порожденная инстинктами продолжения рода. Та, другая, давно потерянная для меня, не являлась самкой – мудрость наполняла ее золотые глаза, а каждое действие руководилось логикой разума. Сейчас, заглянув в выпученные от удовольствия глаза драконихи, я не нашел там ничего, это были глаза зверя, и они пугали меня.
Наконец страсть достигла апогея, и она потянула меня вниз, содрогаясь в диком оргазме. Наши переплетенные тела молнией рухнули вниз, как это всегда было с той, другой, чьего участия так мне не хватало. Скоро дракониха должна была выровнять падение у самой земли, рискуя разбиться, любое движение с моей стороны расценивалось как трусость, и она могла перегрызть мне шею от злости, я не сомневался в этом, ведь она – животное.
Земля быстро приближалась, а наши тела, оргазмируя, не отрываясь друг от друга, летели навстречу гибели. Перед самой землей она оттолкнула меня, вырываясь из моих объятий, и выровняла свой полет, с ревом упорхнув обратно в небеса. Я едва не задел каменистый выступ при этом, и, расправив крылья, взлетел вслед за ней.
У нее было неплохое логово в скалистом склоне горы. Она пригласила меня к себе, томно урча. Пещера была просторна и уютна, ее стены изобиловали редкими минералами и металлами, которые мы слизывали нашими раздвоенными языками. Самка выдохнула пламя потом на стены, нагревая их, и расположилась на каменном полу, среди различных костей, свидетельства ее добычи, приглашая присоединиться к ней. Усталость после долгого полета и брачных игр сказалась на моем теле, и я задремал рядом с ней, тоже уставшей.
Видимо, я уснул, так как не почувствовал ее пробуждения и как она покинула пещеру. Выйдя наружу, я увидел заходящее за горы солнце. Раздумывая, что делать, я медленно бродил по склону, слизывая чистый снег. Я знал, что дракониха вернется, еще несколько дней ей нужен будет партнер по брачным играм, а потом наши отношения прервутся, но я надеялся как-то привязать ее к себе, чтобы она позволила заботиться о себе, пока будет беременна. Может быть, когда у нас будут дети, я смогу привить ей ростки разума, обучая ее вместе с детьми, и тогда пелена дикости сойдет с ее глаз. Да, я хотел этого. Если же у меня ничего не получится, то я прогоню ее, чтобы не дать заразить дикими инстинктами детей. Главное – мое поколение, остальное не имеет значения.
Вдруг я увидел ее, несущую что-то в передних лапах. Самка быстро приближалась ко входу пещеры, ко мне. Ее серое тело испачкалось грязью, а морда и лапы были в крови. Ну что ж, инстинкты материнства уже пробудились в самке, и она спешила поделиться своей добычей, хотя я и не думал больше употреблять в пищу мясо: здесь мне некуда спешить, и добыть пропитание себе по потребностям я сумею.
С радостным ревом приземлившись, она швырнула мне под ноги то, что принесла, и я отшатнулся, когда понял, что за добыча попала ей в лапы. Мое сердце сжалось от осознания того, что мне предлагали.
Я знал, что уже ничем не смогу ему помочь. Его тело было слишком изувечено, внутренности выпали еще в полете, а все кости были переломаны. Еще какой-то час назад этот крестьянин был жив, полон сил и желания жить, а теперь я с ужасом взирал на то, что осталось от человека. В очередной раз я увидел причину, почему драконов не осталось на земле. Все очень просто. Раз по неизвестной чужой воле они утратили разум и превратились в зверей, то люди, в свою очередь, стали истреблять этих злобных созданий, которых осталось не так уж и много на земле. Я глупец, потому что в своем сомати не попытался узнать этого, но, так или иначе, моей вины тут нет.
Смогу ли я отучить ее от человечины? Я не знал.
Удивленная моими колебаниями, дракониха решила сама показать пример. Утробно рыча, она набросилась на мертвеца, разрывая когтями остатки одежды на его теле, оторвала ногу от тела и стала жевать, хрустя костями и брызгая кровью. Выплюнув башмак с частью ноги, она лапой подтолкнула ко мне кровавые останки.
Нет! Я бережно поднял мертвеца лапами и понес к выходу из пещеры, не издав ни звука, оставив ее недоумевать в полутьме. Я не ответил на ее скрежетание и крики и взлетел со своей ношей в небо.
Солнце, блеснув последними лучами, скрылось за горами на западе, и сумерки быстро сгущались. Перелетев через хребет на восток, я отыскал небольшую долину, украшенную деревьями и травой. Она находилась намного ниже к уровню моря, чем та, где нашла убежище моя самка, и поэтому здесь было теплее. Долина соединялась проходами с другими, более обширными, где построили свои поселения люди.
Никого не заметив, я приземлился среди деревьев и закопал останки, завалив их землей и камнями, чтобы падальщики не добрались до тела. Большего для него я не мог сделать. Я не знал, что это был за человек, доброй души или последний злодей, были ли у него друзья и родственники, или он был одинок, как и я. Простившись с могилой, я взлетел в поисках пищи, попутно изучая местность на многие мили.
Территория входила в состав германских княжеств, раздробленных и постоянно враждующих между собой. Те, в свою очередь, считались областями Священной Римской империи, подчиненной королю и Папе, однако власть их была скорее номинальной. Государства задыхались от постоянных войн, даже призвание церкви на походы по освобождению Гроба Господня не разрядили обстановку в Европе. Тысячи переселенцев в Малую Азию и Палестину ринулись вслед за крестоносцами, мечтая осесть в Святой земле. В результате кровопролитных войн носителям креста удалось отвоевать некоторые земли на восточном побережье Средиземного моря. Они закрепились там, воздвигнув ряд мощных крепостей и провозгласив своего короля. Но мусульмане год от года нападали, ослабляя границы молодых княжеств, желая вернуть себе Святую землю. Теперь в Европе снова поднялось волнение в связи с организацией нового крестового похода, но это все равно не ослабило междоусобную вражду.
Неспокойное место выбрала моя дракониха для дома. Я не знал, как она появилась здесь, где выросла, ибо рассказать мне она не могла. Скорее всего, ее родителей убили, ибо присутствия других драконов я не чувствовал, на этой планете их не осталось.
Я пролетал в ночи над мелкими деревушками, ментальный взор обращая к душам людей и читая их психологический настрой. Во многих селениях жил страх перед ужасным драконом, нападающем на крестьян. Люди жаловались своему князю, чей замок стоял дальше к востоку, где горы уступали место холмистым равнинам, образующим огромную долину с лесами и реками. Никаких действий пока не предпринималось, и это успокаивало меня. Я должен был предотвратить эти нападения, иначе охотники на драконов могут найти наше логово.
Несмотря на тело хищника, которым наградила меня природа, я мог быть всеядным, принимая в пищу не только диких животных себе в пищу, но и питаясь еще многими полезными травами и кореньями, к тому же, в горах можно найти множество минералов. Однако после первого опыта мясо я не стану больше есть: оно излучает слишком низкие вибрации и энергия смерти и страха. Под конец я приземлился около огородов и пшеничных полей на краю одной деревни и исследовал культуры, которые выращивали люди. В низинах стояла ранняя весна, но в этих широтах погода круглый год стояла теплой, а на склонах год, обращенных к солнцу, выращивали виноград. Это могло мне пригодиться. Еще не наступило время урожая, и поэтому я замел все следы своего пребывания и полетел обратно.
На следующее утро я принес своей дикой подруге мясо зубра. Сам я не ел, лишь попросил прощения за убийство невинного существа. Дракониха попробовала, недовольно ворча, и отбросила куски от себя в раздражении. Слишком сильна была привязанность к сладкому человеческому мясу, и отучить от него оказалось не так то просто. Однако я терпеливо отнесся к этому, решив не навязывать резко свою волю.
День проходил за днем, мы повторяли свой брачный танец по несколько раз в день, совокупляясь и падая вниз в диком оргазме, а у самой земли отрываясь друг от друга, и каждый раз я гармонизировал энергию, ускорял ее частоты, чтобы затем передать ее партнерше. Я дал ей имя – Веерната, за ее гибкость и быстроту, и часто называл ее так, стараясь приучить ее к речи и разговору, и скоро она стала отзываться на него, постепенно привыкая к произношению слов и уже не отвечая мне яростным ревом. Однако на этом мои успехи закончились, ибо она оставалась все такой же дикой и кровожадной хищницей, питающейся человечиной. Я осуждающе говорил с ней, сопровождая слова недовольным ревом, чтобы она могла понять мое неудовольствие, и уносил ее добычу, с целью похоронить в маленькой долине на краю гор. Мужчины, женщины, дети – она не делала между ними никакого различия, для хищницы они были всего-навсего легкой и вкусной добычей.
На седьмой день после моего прилета в Альпы Веерната принесла труп молодой девушки и бросила к моим ногам, заискивающе смотря мне в глаза. Когда я поднял его и направился к выходу из пещеры, осуждающе говоря с ней, она вдруг рванулась ко мне и вырвала зубами из моих лап свою добычу. С яростным рычанием она ускользнула от меня и взмыла в вечернее небо, на ходу разрывая останки и поедая их. Я позвал ее мощным командным голосом, однако дракониха скрылась за горным хребтом. Я не пустился в погоню и не звал ее ментально, ибо она боялась, когда моя воля вползала в ее мозг, я стал ждать.
Через час Веерната вернулась, принеся с собой теленка. Она бережно положила его передо мной и ласково заурчала. Проклятие, она все равно нападает на крестьянские усадьбы! Видимо, добыча слишком легкая, и поэтому она не хочет приучаться ловить диких животных. В тот вечер я заставил ее уговорами и угрозами разделить со мной ужин, огнем слегка поджарив мясо, и был удовлетворен, что дикий зверь постепенно покоряется силе разума. Сам я принимал в пищу минералы, которые в изобилии находились на стенах и сводах пещеры. С помощью огня я мог извлекать энергию для поддержания физического тела даже из камней и руды.
С тех пор она не приносила больше в нашу пещеру людей, но я знал, что втайне от меня Веерната все равно питается человечиной. Я стал контролировать все ее полеты, но все равно не мог уследить за ней круглые сутки.
На десятый день Веерната не захотела совокупляться: ее брачный период прошел. Теперь мне оставалось только ждать. О великие силы, как же мы все-таки отличались друг от друга! Внешне она была на меня похожа, но внутри являлась лишь зверем, и я с содроганием души, подчиняясь ее инстинктам продолжения рода и одновременно понимая, что это нужно и мне также, думал о том, какие силы нужно было приложить для того, чтобы хоть как-то сблизиться нам духовно.
Прошел еще месяц в тревогах и заботах. Веерната, в густых вечерних сумерках ускользая от меня, по-прежнему охотилась на людей и их скот. Убитых животных она всегда приносила мне. Несмотря на это, я все равно не подавлял ментальной силой ее кровожадность, ибо боялся, что она в страхе улетит от меня и больше не даст приблизиться, тем более, когда родятся дети.
Два дракона, черный и серый, часто летали рядом среди гор. Находя добычу, я звал подругу за собой, и мы вместе в охотничьем азарте нападали на дичь, будь это утка или бык, и я позволял ей атаковать, содрогаясь в душе, когда она убивала. Я старался облетать людские поселения, привлекая ее внимание на диких животных или просто гоняясь за ней в игре. Я видел, что у нее выработался рефлекс не искать себе в добычу человека, не нападать и не поедать человечину, но он срабатывал только в моем присутствии. Без меня она оставалась все той же дикой самкой дракона.
А между тем в деревнях и городках слухи о нападениях серого дракона все сильней волновали человеческие сердца. Какая бы ни была Веерната ловкая, ее животный ум не мог оценить угрозы, которую представляли собой отряды вооруженных людей. Правитель этих земель объявил о щедром вознаграждении за голову дракона, и искатели славы, почувствовавшие себя охотниками на драконов, заполонили местность. Они разбивали лагеря в деревнях, появлялись в отдельных крестьянских дворах, выпытывая сведения о драконе, к ним присоединялись крестьяне, оказывая помощь продовольствием, нанимались проводниками и охотниками. Они все ближе приближались к нашей долине, ища следы пребывания дракона, а я постоянно пытался сбить охотников с правильного пути. С момента моего появления в этих местах ни один человек не видел меня, я постоянно скрывал свое присутствие, наблюдая за людьми, и поэтому все охотились только на серую самку дракона, не замечая, что за ними наблюдает ее сородич.
Однажды поздно ночью Веерната прилетела без добычи. Она устало плюхнулась у входа пещеры и виновато зарычала. Я увидел кровь на ее теле и раны от ударов пиками, мечами и топорами. В нескольких местах из боков торчали стрелы и арбалетные болты, лапы подкашивались, крылья тоже плохо слушались. Она истратила почти весь свой запас горючего газа и кислоты, тяжело дышала и с криками боли легла на пол пещеры. Возможно, она попала в засаду, или просто в хитро сделанную ловушку, так или иначе, действия охотников на драконов стали приносить результаты.
Я отругал ее обвиняющим ревом, а затем, успокоив, усыпил ее своей ментальной силой. Направляя свою жизненную энергию потоками на точки приема на ее теле, я заживлял ее раны, пока они не затянулись. Я удалил из ее тела все стрелы и осколки камней, залечил ушибы и повреждения, очистил от грязи и крови травой и снегом и только после нескольких часов работы, когда ничто не угрожало ее здоровью, понял, насколько устал, и растянулся радом с ней, впав в беспамятство.
Не знаю, сколько времени я так провалялся, но, очнувшись, понял, что новый день уже в самом разгаре. Веерната тихо лежала рядом; по всей видимости, она никуда не выходила, из-за страха, или, не желая покидать меня. Ее глаза внимательно смотрели в мои, словно она хотела мне что-то сказать. Поддерживая ласковыми словами, я осмотрел ее тело и оценил результаты своих вчерашних усилий и остался доволен. Природная регенерация клеток ее тела и мое целительство дали впечатляющие результаты. Еще несколько дней, и она вновь сможет летать также быстро, как раньше.
Я не позволил ей следовать за собой и отправился на поиски еды. Постепенно она все больше осознавала мое превосходство над собой, подчиняясь мне, как более сильному  самцу, и ослушаться меня она не пыталась. Набравшись терпения, я воспитывал ее сначала как животное, в дальнейшем намереваясь привить в ее мозг ростки разума. Мне предстояла поистине грандиозная работа – на развитие клеток мозга потребуются годы и огромная энергия с моей стороны. Мне стало интересно, каких результатов можно достигнуть. Я незаметно просканировал ее сознание и увидел, что важные центры ее мозга, отвечающие за развитие разума, заблокированы, как у любого животного, обитающего на земле. Но, в отличие от простых зверей, мозг дракона располагал целыми областями для накопления знаний и обработки полученной информации, кроме того, имел развитый центр телепатии. Мне предстояло приоткрыть двери ее разума и направить слабый поток знаний в русло сознания, постоянно контролируя его, иначе нервные узлы ее тела не смогут выдержать высоких вибраций, и она умрет. Это был поистине чудовищный эксперимент: те, кто запечатал разум моих потомков, оставшихся на Земле, сотворил это над всем их родом, превратив их и все последующие поколения в обычных драконов. Неудивительно, что такие создания, впав в первобытную дикость, не смогли выйти из деградации и стали очень редкими, а затем и вовсе исчезли с лица земли, истребленные более многочисленным классом существ. Зов Веернаты, последней самки драконов, был направлен на весь мир, и я знал, что никто больше не ответил ей. Она была последней.
Бессильная злоба наполняла меня, но я ничего не мог сделать. Хозяева эксперимента под названием Земля не напоминали о себе после становления цивилизации в Шумере, они ограничивались только тайным наблюдением, изредка похищая или устанавливая контакт только с единицами из огромной массы человеческих особей. Приди они ко мне, то общение между нами было бы совсем другим, но присутствия их разума я ни разу не уловил – для этого нужно было затратить немалые силы, а передо мной стояли более материальные задачи. Хорошо, я стану Адамом своего рода и не допущу никаких ошибок, а если вы вмешаетесь, то только полное истребление одних из нас будет результатом нашего контакта! Решимость согревала меня в холодном воздухе гор, и я был уверен в успехе всех своих предприятий.