Степь моего детства

Когда я была десятилетней девочкой, папа брал меня с собой в рейсы.
Он работал шофером на "Камазе", возил зерно.
 Теперь, когда половина жизни прожита, я вдруг поняла, что эти поездки с отцом и есть  самое яркое воспоминание из моего черно-белого детства, прошедшего под солнцем Казахстана.

Папин "Камаз" был похож на большого муравья: умная красная голова - кабина; лапки-колеса, а кузов - трудовая спина, на которой этот "муравей" таскал огромные тонны хлеба. Да, именно Хлеба, ведь в то время хлебом называли зерно, за которое шла самая настоящая Битва. Люди день и ночь пахали и засевали целинные земли казахской степи, а затем и убирали этот хлеб, и всем надо было уложиться в назначенные природой и начальством сроки.
 Помню, на бортах отцова грузовика каждый год обновлялась надпись: "Битва за урожай-1984", где год, понятное дело, каждый раз менялся. Убрать хлеб до проливных дождей, вывезти его на зернохранилища, чтобы зерно не отсырело и не сгнило - цели ставились предельно ясно и чётко.

 Вы когда-нибудь видели огромный кузов с пшеницей? Где вам. И я бы не увидела, если б не сунула нос под полог, а там - море одинаковых зернышек, похожих  на батончики,  такие округлые, с полоской посередине. Как- будто их испек сам Великий Пекарь и теперь их набралась целая гора!
Я попробовала одно зернышко на зубок, а оно твердющее, не разгрызешь. Это пшеница высшего сорта, в Казахстане в то время выращивали именно такую. 

Отец ездил за зерном на дальние расстояния, Пока едешь - смотришь на горизонт и нет у него ни начала, ни конца. По дороге засекали то пугливых зайцев,  то неторопливых лисиц, сотни жирных сурков,  а главное - дрофу!  Это такая редкая большая птица. встретить которую считалось большим чудом. Но мы и её видели в кургальджинской степи.

В то время в его кабине не было ни радио, ни магнитофона.Пока ехали, он учил меня петь:

"Вот кто-то с горочки спустился,
Наверно милый мой идет!
На нем защитна гимнастерка,
Она с ума меня сведет…"

Казахстанская степь – это что-то фантастическое! Ты видишь ровную линию горизонта, и как будто до нее можно достать рукой, а на самом деле это сотни километров, а ты все едешь и едешь, и конца и края не видно. Идеально ровная степная дорога позволяла отцу держать такую скорость, что можно было даже соревноваться с летящим сбоку ястребком или соколом,
Чистейший воздух, пропитанный степными травами вызывал дикий аппетит.А на этот случай у папы в кабине был припасен чемоданчик с перекусом.   

Вот папа сервирует походный столик в кабине: режет подсохший пшеничный хлеб, на него кладет ломтик соленого сала с прожилками розового мяса и с прилипшими зернышками укропа, чистит чеснок. «Ешь!» Я ем. 

У него всегда имелась тушенка, сало, хлеб, лук, чеснок, соль. Тут же можно было найти и кусочек сухой, копченой колбасы, которая хоть и не разгрызалась, но смаковалась наподобие вкусной конфеты. Да, еще мешочек пирожков, которые он покупал перед рейсом в столовой своей автоколонны 2552. В термосе - вода. Вот этим мы и питались в дороге.

Пообедав,  мы шли в степь, чтобы нарвать тюльпанов. 
Когда папа ездил один,  он собирал для нас с сестрой целое ведро степных тюльпанов и сонтраву, и подснежники, И привозил нам,  и это был невероятный восторг! 
   
А еще мы с ним заезжали в Караегин. Там жила наша баба Шура.
 Мы приезжали к ней попить черного казахского чая с жирными сливками и баурсаками, она жарила их специально к нашему приезду. 

Перед отъездом, отец набирал из кузова пару ведер зерна для бабиных коров и гусей, и мы уезжали дальше, на элеватор. 
***
Недавно была у родителей. Отец почти не выходит из дома, все время лежит, у него часто болит голова, он много спит.  Может быть,  ему снится степь и его красный Камаз, и баба Шура живая,  и море зерна,  и сурки на холмиках?
Будь здоров, папа. Я помню тебя молодым и сильным. А ты, конечно, помнишь меня десятилетней девочкой.