Джалка

     В жизни  любого человека, мне кажется, есть такие моменты, которые он никогда не забудет, но и не захочет вспоминать.  Говорят, солдаты, и мужчины не плачут. Говорят это стыдно.  Говорят это не достойно. Опираясь на опыт, доставшийся нам от наших мужественных и героических предков. Но кто определил эти критерии. Кто установил рамки. Кто. На это никто не ответит. Так сложилось. Но кто видел слезы солдата. После боя. Кто знает цену этим слезам. Цену каждой слезинки. Каждая слезинка солдата это воспоминание об еще одной, ушедшей в даль и неизвестность жизни.
     Кто может сказать об этой маленькой скупой слезе, устремившейся к земле и умчавшейся в вечность. Кто может описать? Кто опишет ее появление, рождение. Ее короткую жизнь. Сколько таких описаний дошло до нас? Сколько этих повествований легло на белые листы бумаги. Сколько этих мгновений жизни было описано, изложено и понято нами. Сколько таких мгновений мы заметили, а сколько прошло мимо. Сколько таких мгновений было понято нами. Сколько осуждено и переиначено. К сожалению это не так важно. Они были, есть и будут. Слезы вечности…
    Для того чтобы родиться, нужно умереть…
     Зашел к своим в кубрик. Слышу:
- Завтра в Джалку. Одиннадцать человек.
     Интересуюсь кто старший. Коновалов. Коновалов Виталий Викторович. Старший прапорщик милиции. Почему не офицер? Непонятно. Подхожу к одному. К другому. А в ответ тишина. Подхожу к Виталику. Он разводит руками. Уточняю время и место убытия на операцию. Виталий говорит. Ухожу к своему руководству. Беленец Юрий Владимирович. Поколебавшись, дает мне добро. Возвращаюсь:
- Виталий. Я еду старшим.
     Коновалов бросает на меня испуганный взгляд.
- Иван Иванович! Это же Джалка!
     А я уже принял решение. Я уже в пути.
- Если я не поеду, то домой ты поедешь рядовым.
     Виталика это не пугает. Он повторяет вновь и вновь. Джалка… Иду работать. Надо много успеть. Чтобы ребятам не перекладывать часть своей работы…
    Осознавал ли я опасность. Осознавал ли я ее в должной мере? Сказать да или нет, значит соврать. То же самое касается и моей готовности встретится с этой непонятной и неизвестной опасностью. Не могу сказать даже сейчас. Знаю одно. Должен и обязан.  Обязан и должен. 
     Причины… Причин много. Их было много даже тогда…
    Наверное, одной из причин было не просто желание куда-то поехать. Меня обуревало возмущение того, что ребят бросают незнамо куда. Бросают без руководства, пусть бестолкового, но офицера. Да я хотел поехать. Поехать, чтобы еще раз доказать себе и другим, то что я комиссар, а не замполит. Уже не раз, за спиной, я слышал со стороны некоторых офицеров отряда… Что они боевые офицеры, а я…
     А вообще то и в общем - засиделся я. Устал от этой бессмысленной и тупой работы в четырех стенах. Устал от жужжания принтера. Устал от мерцания желтого, тусклого света электрических лампочек. Один из детенышей подземелья.
     Заходит Виталий. Пытается еще раз разубедить меня. Отчаявшись, спрашивает, где я сплю и уходит. Остаюсь один на один с цифрами, буквами, словами, фамилиями, судьбами…
     Смотрю на себя тогдашнего.  Лохматого.  Худого.  В полевой милицейской форме. Кроссовках. Шерстяном свитере. С детской, наивной улыбкой. Простым кареглазым взглядом… Дитя дитем….
    Работаю до трех ночи. Подъем в пять. В пять пятнадцать убываем…
    В кубрике слушаю и не слушаю страшилки о той самой Джалке…
     … Бандитский поселок…. Оплот боевиков…. Джалкинский лес…. Погибших тьма… Никто из федералов не был внутри поселка…
     А я сплю. Вымотал меня это график работы. Спишь по несколько часов в день. Без воздуха. Без надежды… Просыпаюсь быстро. Виталий коснулся плеча. Пора. Вскочил. Впрыгнул в кроссовки. Шапочка. Куртка. Разгрузка. Автомат… И шагнул в ночь… Шагнул в новую жизнь…
    Сажусь с Левченко в УАЗ. Ребята запрыгнули в автобус. Обычный УАЗ и  обычный автобус. Два жестяных корыта. .. Пошли… А впереди… А сзади… Колонна… Бронетехника – БМП, БТРы и даже БМД… И мы… открытые всем ветрам и врагам… В корытах…
    Двигались быстро… По сравнению с улиткой, черепаха это заяц.  Начинающееся утро лязгом гусянок и ревом моторов разгоняло зазевавшуюся ночь. Которая пряталась от нас в развалинах домов и глубине разбитых улиц.  И при выезде из города окончательно юркнула в пригородный густой туман…
     Часто останавливались. По дороге на перекрестках стояли люди. По два – три человека. Крутились у стоящих неподалеку автомобилях… Разведка. По всей дороге идущей впереди. Оповещены. Ждут. Уходят…
    Дошли. Вывеска. Джалка… Бронетехника пошла вокруг поселка. Минут тридцать. Кольцо замкнуто. Пулеметы, автоматы, пушки нацелены в сторону поселка.  Команда. Покидаем корыта. Прыгаем на БТР… Вперед…
     А раньше я никогда не ездил на БТРе верхом. Верхом на мокром, слизком от грязи, холодном от ночи… Летишь… А в лицо все прелести жизни… И туман, и холод, и прочая лабуда отрывающаяся от колес и смачными кусками летящая… в том числе и вокруг…
    Туман рассеивается. С брызгами и грязью летящими в стороны. В центр села. Поселка. Дома скрыты туманом. Утром. Грязью… Останавливаемся… Столб. Обычный столб у края дороги. Метра три. Вверху слабо лениво колыхается флаг….  Флаг Ичкерии… Флаг Дудаева…   
     Флаг Че¬ченской Республики Ичкерия. С волком. С волком, лежащим на рогах  под Луною, на девяти звездочках. Зеленый флаг с белой и красной полосой. Зеленое знамя было од¬ним из трех знамен имама Шамиля, знаменем имама Мансура. С этим зна¬менем шли в бой Дудаевские батальоны бандитов… Под этим знаменем они резали и расстреливали наших мальчиков…
     Волк… Борз… Одним из наиболее почитаемых тотемов древних вайнахов. В их представлении это был благородный, умный и смелый зверь. У чеченцев есть легенда что, в Судный день волк будет единственным сущест¬вом, которое будет противостоять все - уничтожающему ветру. Он будет стоять на высокой скале против ветра и даже тогда, когда ветер сдерет с него шкуру, останется его скелет, который, как и прежде будет стоять на скале, не поко¬рившись силе ветра. На вопрос, что же давало ему силы противостоять ветру, волк ответит: "У меня под лапами был кусочек моей Родины, как же я мог сойти с него и покориться"… Очень древняя легенда… Несколько позже и я удостоюсь этого высокого звания Чечни - Борз. Волк. Звания, которого я заслужу в глазах боевиков… В глазах  врагов… Моих врагов… Врагов моей страны… Звания, за которое я заплачу куском своей жизни…
     А сейчас я даже не волчонок…   
     В глубине поселка появилось движение. Движение на наших глазах стало приобретать формы и через минуты стало толпой…. С БТР спрыгнул еще не знакомый мне Елисеенко. Александр Николаевич. Боевой товарищ…
    Сашка подошел к  столбу. Запрокинул голову вверх. Огляделся. Остановил взгляд на зреющую вдалеке толпу. Перебросил автомат на спину и с пополз по столбу вверх…Метр… Два… Флаг… Он ухватился за древко двумя руками и держась на одних ногах потянул его на себя. Что-то хрустнуло, и Саня с флагом  заскользил вниз. Встал на ноги. Вышел на дорогу. Размахивая флагом над головой, прокричал «Балтика чемпион», а затем залез на БТР…
    К  нам быстро приближалась толпа. Впереди шли женщины и старики… Разворачиваемся и выезжаем к дороге. Быстрей из села. Если что-то не так произойдет, то ребята, смотрящие на нас со всех сторон в прицелы,  дадут залп. А нас спишут на боевые потери. А потом … Может  … Наградят …. Посмертно...  Если вспомнят….
    Толпа дошла до столба. Крик. Рев. А как же иначе. Нет знамени полка. Это Вам не хухры-мухры. Не уберегли… Понимаешь…
    А мы уже вне БТРа разошлись по своим местам. То бишь заняли круговую оборону. Оборону у выезда на трассу Гудермес-Аргун. Толпа гудит на подступах к нам. Метров пятьсот. Появляются бордатые. С автоматами. Ополчение. Охрана поселка. Полулегальные бандиты.  Просят знамя. Вернуть… А нету…
    Толпа обходит с флангов. Блокирует дорогу. Приплыли. Кирдык…
     Подбегает какой-то майор. От руководителя операцией. Военный. Отдайте флаг… Какой флаг? .. Ничего не понимаем… Смотрит внутри машины… Уходит… А интересно, где этот флаг?..
    Минут через пятнадцать прибегает опять: Главный вызывает. Иду. Генерал. Военный. Где флаг? Не знаю. Крики. Мат. Как Ваша фамилия, товарищ генерал? Петров… А я Иванов…
    Затем.. Не знаю зачем поставили нас проверять уходящих с места событий… Назад…
   …Прошло время. Дорогу для нас открыли. С пожеланием счастливого пути. По чеченски.. Марша Ойла.. До свидания…
    Выходим на дорогу. Вытягиваемся в ниточку. Пошли… Скорость30-40 километров в час... Джалкинский лес…  Растягиваемся и останавливаемся… Слева полуразрушенное здание шашлычки. Лес. Справа и слева…
    …А я заснул. Монотонное гудение мотора УАЗа. Предыдущие полубессонные ночи. И я отключился. В сладком и безмятежном сне…
    …. Снился дом… Выхожу на улицу… Дождь… Сильный дождь… Градом…. По земле… По крыше… По стеклу….
    ….. Иваны-ы-ы-ч! Чехи-и-и-и!!!....
    Крик Левченко вырывает из неги. Вырывает из тепла дома…
- Чехи-и-и! …
    Глаза еще закрыты. Рука рвет ручку двери. Патрон в патронник. С пояса. От бедра. Очередь. Веером. Открываются глаза. Краем вижу исчезающего за дверью Рыжего.
- Прикро-о-ой!...    
     Патроны кончились. Следующий рожок. Падаю на асфальт. Грязно. Мелькает мысль, а где потом постираться. Жалко. Чистая… Поднимаюсь. Вижу алые цветы, горящие средь деревьев… Огонь…. Следующий рожок… Куда деваются патроны?.... Вытаскиваю заключительный рожок… Всплывает воспоминание - наказ Филиппыча: Короче очередь, длиннее жизнь… Становлюсь на колени… Патронов трохи… Хочу к своим…
    А свои уже залегли с другой стороны дороги…. Духи оттуда бьют. Наши отсюда…. Слеза на глаза… Обидно погибать от своих…. Нельзя от чужих… Стреляю… Два-три выстрела… Стоп… Два-три выстрела… Стоп… Отсоединяю магазин… Один патрон… Второй в патроннике…. Присоединяю… магазин… Впереди тень… Одна… Вторая….Третья…. Ползут… Поняли, наверное, что патронов тю-тю….  Нащупываю карман на левом рукаве… Там патрон… Один… Мой… Прощайте девушки, прощай родимый дом, а я не сдамся гаденышам живьем… Патрон который положил туда, на блок-посту… Который положил только для себя… Бог поймет и простит… Спаси и сохрани….
    … А потом…. Увидел две пули… Маленькие… Пузатенькие…. Они летели настолько медленно, что я успел разглядеть их. Осмотреть секундной свежести бороздки на боках, блестящих  белым металлом на их желтых боках. Это было так не обычно, что я протянул руку. Хотел взять и рассмотреть их поближе. Рука не шевельнулась… Но они то летели мне в грудь… Попытался отклониться в сторону… Никак…Напряг мышцы и волю… Ни как…
    ….И тут я видел себя. Увидел себя. Я смотрел на себя стоящего на коленях с автоматом у УАЗИКа сверху… Это было настолько необычно, что я осмотрелся вокруг… В обочине дороги лежат наши, Калининградские ребята. За их спинами, за шашлычкой, мужик с винтовкой. Передо мной в лесу человек десять. Стреляют в меня. Стреляют в ребят….
Повернулся к себе. Кричу:
- Дурак! Ляж. Ляж я тебе говорю…
    И с удивлением понимаю, что я себя не слышу….
     Жизнь полетела, как на пленке. С ускоренной перемоткой. Очень ускоренной…  Родился. Садик. Школа. Училище. Армия. Институт. Милиция. Работа. Мама….Отец… Секунда. Две. Не больше….  Гора. У горы стоит отец и призывно улыбаясь машет мне рукой… Иди ко мне… Отец умерший два года назад… Иди ко мне… Появляется мама с моей Леной. Мама кричит на отца. Что-то ему объясняет. Отец, улыбаясь, уходит за гору. Скрывается из глаз… Исчезают мама с Леной…
      Из груди. Из живота. Осязаемо и ощущаемо вырывается вверх: «Спаси и сохрани»,  «Спаси и сохрани», «Спаси и сохрани»….
     И небо, расступилось передо мною….
    …Падаю лицом, телом, руками, ногами в утреннюю грязь дороги… Вперед летят толкаемые огнем моего автомата две последних пули… Успеваю услышать, как прямо над головой, в металл машины, щелчками вгрызаются только что рассматриваемые, летящие в меня пули…
    …И спас и сохранил…
….И теперь только с большой буквы… БОГ….
    То, что он мне стал братом… Ничего не сказать… Елисеенко Александр. Николаевич….  Вчера не знакомый. Вчера неизвестный… Вставший… Не рискнувший, своей жизнью, а  бросивший ее на кон… Или я, или он.. Или повезет….
    Перекрикивая треск автоматов, перекрикивая шум боя, он встал… Стреляя от бедра из ручного пулемета, стоя на асфальте он кричал… А я не слышал его… Я чувствовал… Очередями он прижал к земле тех кто хотел забрать мою жизнь… Тех кто хотел  забрать мою жизнь…
- Иваныч!!! Иваны-ы-ч!...
     И я переполз к своим…
     А все длилось несколько минут…