Паритет

Паритет (от лат. paritas — равенство) — равенство двух или более сторон взаимоотношений по каким-либо параметрам. Может означать состояние относительного равновесия сил, равноценности целей, эквивалентности платёжных средств, равенства прав и обязанностей и т.д.
==================================
… Хлопья крупных снежинок отвесно падали с круговерти мутной бездны над его головой… Замедленное их падение не нарушалось ни чем – сладко спал где-то в предместьях города ночной ветерок. Было что-то пугающее, и в тоже время, завораживающее в этом непрекращающемся, неотвратимом потоке снежинок сверху вниз. Подумалось ему, что вот так, в полнейшей тишине, и завалят они к утру безмятежно спящий город до самых крыш. Нехорошая, тревожная тишина вокруг нарушалась только чуть слышимым шуршаньем снежных хлопьев, скатывающихся с его куртки. Он стоял на трамвайной остановке необорудованной каким-либо навесом, в круге неяркого освещения одиноким фонарём. Братья этого фонаря расположились цепочкой, соединённые пуповиной проводов на равном удалении друг от друга, вдоль всего трамвайного пути, и последний из них, доступный взгляду, терялся где-то там, вдали: светился тусклым фонариком, зажатым еле угадываемыми громадами чёрных прямоугольников домов. Ему было не холодно в его короткой курточке, но как-то зябко, от чего он непроизвольно втягивал голову в поднятый воротник. С надеждой вглядывался он в сторону центра города, откуда ожидал появление трамвая. В очередной раз уже посмотрел на циферблат наручных часов, стрелки которых беспристрастно сигнализировали – 01.15… Знал, что трамваи ходят до часу ночи, но тешил себя надеждой, что дождётся он загулявший где-то в городе вагончик, который должен идти в свою колыбельку – в трамвайное депо, что было ему по пути…
…Он замер уловив чуть слышимый гуд вибрации рельс, но убедившись в его нарастании, с радостью констатировал: - Идёт, родимый!.. И вот уже где-то там, в пелене падающего снега, вывернулась вдалеке яркая точка освещённого изнутри трамвая, который лязгая на стыках и заметно покачиваясь из стороны в сторону, стал приближаться к нему. Опыт горожанина его не подвёл: когда трамвай остановился, он безошибочно оказался перед последним входом в него. С шипением и лязгом разошлись створки дверей, и он заскочил внутрь. Встряхнул головой, плечами и налипший снег мокрыми лепёшками упал на рифлёную резину полового покрытия трамвая. Пробивая талон, оглядел ярко освещённый салон: один он был в трамвае, не считая водителя, чей неподвижный силуэт был виден через синюю матовость стекла отделяющего его от салона. Усевшись в одно из трёх задних пластмассовых кресел, он с удовольствием откинулся на спинку. Что-то заставило его обернуться назад, и он увидел, как к трамваю бежит запоздавший пассажир. Это была женщина лет сорока. В высоких чёрных сапогах обтягивающих её стройные ноги; в черном демисезонном пальтишке с затянутым поясом, подчёркивающим имеющуюся талию; в сбившемся на бок фетровом красном берете и с нелепо выглядящей в ночи, пустой птичьей клеткой в правой руке. Сторонним наблюдателем, он поймал себя на вопросе: - Интересно, успеет или нет?.. Женщина практически добежала до распахнутых створок дверей, и он уже видел вблизи её радостное лицо, когда с привычным глухим лязганьем створки сошлись перед ней. Он увидел отчаяние на покрасневшем от пробежки лице женщины и вдруг, неожиданно даже для себя, подленько засмеялся. В это время трамвай дёрнулся и поехал. Женщина подняла глаза на его смеющееся лицо и осуждающе нахмурилась. Плавно удаляясь от неё, он - не стерев с лица недостойную ситуации своей ухмылки - увидел, как она поставила клетку на присыпанную снегом брусчатку, присела и, захватив пригоршню мокрого снега, стала лепить комок.
- Чего это она? – подумал он, пеняя себя за недостойный мужчины злорадненький смешок,- Ужель в меня бросить хочет?..
Силуэт женщины удалялся от стремительно набирающего скорость трамвая, но он видел, как размахнувшись совсем не по-женски, она бросила слепленный снежок вдогонку… Потрясённый, он видел, как этот снежок неумолимо приближается, УВЕЛИЧИВАЯСЬ в размерах! Он непроизвольно зажмурился, когда этот комок снега, превратившийся в огромный КОМ за доли секунды полёта, с глухим ударом залепил снаружи ВСЮ площадь заднего проёма окна трамвая!.. Он только несколько секунд смотрел ошеломлённый на снежную массу, залепившую стекло, потому что другое завладело всеми его чувствами!.. Он вдруг осознал, что трамвай неумолимо набирает ТАКУЮ скорость, которая немыслима для этого транспорта!.. Центробежная сила ВСЁ убыстряющейся скорости трамвая была такова, что его вжало в кресло, и не позволяла даже шевельнуться!..
– Что он творит, этот водитель? Куда он ТАК разогнался? – сполохами возникали его мысли на фоне охватывающего и возрастающего в нём ужаса, - Мы же сейчас слетим с рельс!.. В оглушающем грохоте-скрежете колёс на стыках рельс, напрягая все мышцы, он по миллиметру поворачивал голову, борясь с чудовищной силой распластавшей его по стеклу, чтобы увидеть водителя, так гибельно для них двоих разгоняющего трамвай… Сотрясаясь от нечеловеческих усилий он вывернул голову и посмотрел через пустой салон на кабину… И закаменело его сердце в ледяном УЖАСЕ: отодвинув дверцу кабины, перегнувшись и вывернув шею, на него смотрела с немым укором ТА ЖЕНЩИНА, которая осталась на остановке!..
=====================================================
… Учащённо дыша, с гулким биением сердца, всё ещё балансируя между явью и ночным кошмаром, он с медленно, но с неотвратимым облегчением осознавал, что это был сон… Откинув с ног одеяльце, он встал и скрипнув дощатой дверцей рыбацкой избушки, вышел на веранду, где ковшом зачерпнул из ведра стылую ночную воду и стал жадно поглощать её. Отдышавшись, он дважды плеснув себе воды в ладонь из ковша, с удовольствием обмыл потное лицо, окончательно прогоняя остатки жуткого в своей реальности сна…
…Перекинув ноги, он сел на скамью и закурил. Стол, за которым он сидел, располагался под открытым небом в четырёх метрах от дощатой летней избы рыбацкой: установлен он был на плоской части скалистого плато, уходящего затем плавно в море. Те самые – из сна – часы показывали бесстрастно – 04: 47… Огладил ладонью чуть завлажневшую от ночной росистой взвеси скатерть стола и не спеша поднял голову, чтобы наконец-то окинуть взглядом то, что всегда наполняло его душу трепетом…
…Величие покоя утреннего штилевого моря завораживало!.. Огромные массы воды, отсвечивая ртутным отблеском, раскинулись вальяжно, с достоинством перед его взором: не было на поверхности ряби утреннего ветерка – дышало морюшко безмятежно и умиротворённо в утренней своей расслабленности, ожидая зарождение нового дня. Ночная тёмная тучка как трусливый убегающий пёс, ещё огрызалась на утренние лучи солнца, но уже там, на задворках, у линии горизонта… Это был тот случай, когда его утреннее свидание с морем не нарушалось присутствием кого-либо, кто мог бы нарушить их уединение. Бездумная благость лицезрения моря входила в него вместе с йодистым ароматом морским - заставляло раздувать его ноздри при жадном вдохе-насыщении этой несравнимой ни с чем амброзией…
… Он услышал звук глухого выстрела, но уже не сумел его осознать и дать оценку хлопку раздавшемуся сзади. Свинцовая малокалиберная пуля вошла ему в затылок чуть слева и, разорвав ткани мозга, вышла, уже кувыркаясь расплющенная, через правый глаз, распылив его кроваво-водянистыми сгустками по клеенчатой скатерти стола…
==============================================
…Изначально пришел звук… Зародившийся где-то вдали он грохочущим экспрессом молниеносно приблизился к нему и затих, оставив чуть слышимые звуки зарождающегося утра. Обрывки каких-то мыслей носились надоедливой мошкой, но не было желания вникнуть в них, осознать их. Ранее не ведомая ему лёгкость, чувство парения – вот что радостно росло в нём!.. А затем рассеялись какие-то туманные хлопья, и к нему пришло непостижимое ему до этого, ошеломляющее зрение!.. С высоты птичьего полёта он видел каждую трещинку на прибрежных скалах; каждую травинку, вибрирующую от тяжести клонящей её к земле капельки росы; микроскопичность ракушек налипших на прибрежные водоросли, покачивающихся плавно в движении морского прилива! Рассматривая жадно с высоты эти, вновь видимые им ТАК мельчайшие детали прибрежного массива, он увидал рыбацкую избушку, стол и тело мужчины, лежащее навзничь с нелепо задранной правой ногой, застрявшей между столом и скамьёй. Умиротворённое в смертном покое с кровавым месивом в том месте, где раньше был правый глаз, лицо лежавшего мужчины было ему до удивления знакомо… Наслаждаясь восторженной радостью от ощущения никогда до этого момента не испытываемой им лёгкости, он осознал, что эта, уже неживая телесная оболочка, была когда-то его телом. Заинтересованный, он в один миг приблизился к нему и, зависнув в непосредственной близости, недоумённо стал рассматривать этот нелепый сосуд, в котором он был заточён так много лет. Скрипнувшая открывшаяся дверь избушки вынудила его молниеносно отлететь в сторону, и он увидел в дверном проёме всклоченного со сна напарника его по рыбалке. Горестный вопль потряс окрестности и он, взлетев-отпрянув ещё выше, видел, как вышедший из домика бросился к мёртвому телу, стал трясти его. Недоумённо рассматривая сверху эту картину, вслушиваясь в вопли-причитания напарника, не сразу понял причину этого. – Глупый ты, неразумный Мишка, - умилённо подумал он, - не дано ПОКА понять тебе, что я волю получил: знал бы ты это – не убивался бы так… Взлетев в мгновение ока ещё выше, он увидел метрах в полутораста от избы бегущего прочь по тропинке человека, держащего в руках малокалиберную винтовку. Молниеносно переместившись - обогнав его, он завис впереди, вглядываясь в напряженное и потное лицо бегущего. Он узнал его и удивился беззлобно той многолетней ненависти, которая подвигла эту особь сегодня на совершение того, что он сделал. Неизвестно откуда, но ТЕПЕРЬ, в нынешнем своём состоянии, ему было известно, что ожидает этого несчастного и с интересом ожидал развязки. Следуя впереди, не выпуская из вида бегущего, он увидел, как человек подбежал к урезу воды и закинул винтовку в моторную лодку ожидавшую его. Человек суетясь, отвязал верёвку удерживающую лодку, оттолкнул её от берега и запрыгнул на её нос. Именно в это мгновение он увидел, как от человека отделилась тень и осталась на берегу. Взревел заведённый лодочный мотор и человек, заложив крутой крен, направил лодку, всё увеличивая и увеличивая её скорость, вдоль берега – прочь от того места, где он совершил непоправимое для себя. Оставшаяся на берегу тень человека сгущалась и он, замерев в безопасной выси, даже не удивился тому, что увидел: на прибрежных плоских камнях сформировалась из теневых пятен та женщина из его последнего в прошлой жизни сна. Его не удивила нелепость её одежды здесь, на берегу летнего моря. Ни высокие сапоги, ни черное пальтишко, ни красный берет, не поразили его: он пристально смотрел на птичью клетку, которую она держала в руке. Он знал КТО эта женщина, он знал, ЧТО в её клетке!..
Женщина подняла голову и пристально посмотрела на него. Он безбоязненно не отвёл от неё своего взора и был поражен тем, как точно описал когда-то эти глаза великий писатель-Мастер в своем нетленном шедевре : "правый с золотой искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый – пустой и чёрный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней".
- Повезло тебе, - голос женщины "был так низок, что на некоторых словах давал оттяжку в хрип", - ишь, порхаешь. Ускользнул от меня – молодец! Ну, да я не в обиде, - довольно осклабилась она, - без добычи тоже не осталась: паритет соблюдён!..
С этими словами она приподняла клетку и перевела взгляд на то, что пугливым облачком металось в ужасе в ограниченном пространстве…
… Он не стал ждать гибельной развязки, и взмыв вверх полетел прочь, отказавшись от возможности увидеть последнее и единственное в своей новой ипостаси злодейство. Он, стремительно рассекая наполненный утренней свежестью воздух, летел в мир радости и счастья! Он знал, что там, в далёких водах голубой лагуны, ранее не ведомого ему океана, ждут его все многомиллионные родные его родовой ветви, его отец, близкие и дорогие ему люди: он слышал радостный, ожидающий его зов их! Он знал, что там, в мире правды и истины, сольётся он с ними в совместном кружении, в ожидании своей мамы, своих сыновей!.. В неистовой радости от встречи, он с невообразимой скоростью пролетал сквозь монолиты прибрежных скал; рассекал тенистую влажность и покой утреннего леса; с щенячьим радостным взвизгиванием пронизывал полого многотонную толщу морской воды, чтобы у самого дня, не теряя метеоритной скорости, изогнуться и изменив траекторию подводного полёта, выскочить на её поверхность, в мир света и солнечного тепла!..
Он летел ДОМОЙ…