Шедевр Тропинина Кружевница

 
В. Тропинин .Кружевница.1823г.Третьяковская галерея.

        За свою долгую жизнь Василий Тропинин создал немало славных картин - портретов, жанров. Они хороши. Во многих из них, особенно в поздних работах, узнаешь знакомые облики московских дворян, высвеченных гением Грибоедова, Гоголя, Тургенева
Но три портрета: сына, кружевницы и Пушкина сияют, как недосягаемые вершины в его творчестве.

Сегодня рассмотрим один из его шедевров.КРУЖЕВНИЦА.

            В 1823 году в жизни В. Тропинина произошло событие огромной важности: крепостной графа Моркова, он наконец получил освобождение от рабской зависимости. Случилось это на Пасху, когда «граф Морков, вместо красного яичка, вручил В. Тропинину отпускную». Но одному, без сына... Тогда В. Тропинину было 47 лет, и в том же году он представил в Совет Академии художеств (на соискание звания художника) три своих полотна, в числе которых находилась и знаменитая «Кружевница».

            Его „Кружевница" написана в 1823 году, в том заветном году, когда он покинул раздольное имение графа Моркова.
И, переполненный ожиданием счастья, художник творит картину, вошедшую, как классика, во все лучшие издания, посвященные отечественному искусству. Это шедевр.

        Именно она на выставке в Академии художеств была особенно тепло встречена публикой и сразу же стала широко известной.
Миловидное лицо «Кружевницы» с легкой улыбкой приветливо обращено к зрителю, как будто она только на минутку остановилась, подкалывая узор маленькой ручкой... Все упруго в этой девушке: и лицо, и голова, и руки... Упруго и движение этих маленьких рук, особенно левой, ни на что не опирающейся, но остановившейся в воздухе с полной определенностью.

       К этому времени у В. Тропинина уже исчезает робость и неуверенность рисунка, теперь для него возможны лишь сознательные отклонения от натуры, а не ученические ошибки. Любовно передает он предметы мастерства своей героини — коклюшки и кусок полотна с начатым кружевом. Выбирая светлые тона для своей «Кружевницы», художник постоянно вводит в них серое. Так, в рукавах ее платья голубые и зеленые оттенки переливаются на фоне серого, сиреневый шелк косынки оживает рядом с этим нейтральным фоном, и мягко ласкает взгляд зрителя эта переливчатая гамма сиренево-серых тонов косынки и серого платья.

          Чарующая прелесть сквозит в этих формах — ничего расплывчатого, недосказанного, неопределенного, туманного. „Кружевница" лукаво и застенчиво кидает на нас взгляд из полуторавекового далека. В этом облике угнетаемой, но прекрасной крестьянки - совершенство гармонического ощущения личности человека, текучей, изменчивой, колеблемой, как пламя свечи, но прекрасной.
Изображенная за работой, «Кружевница» кокетливо улыбается, и эту «идеализацию» отмечали многие искусствоведы.

             Современник Тропинина В.Свиньин отмечал, что «и знатоки, и незнатоки приходят в восхищение при взгляде на сию картину, соединяющую поистине все красоты живописного искусства: приятность кисти, правильное, счастливое освещение, колорит ясный, естественный. Сверх того в самом портрете обнаруживается душа красавицы и тот лукавый взгляд любопытства, который брошен ею на кого-то вошедшего в ту минуту. Обнаженные за локоть руки ее остановились вместе со взором, работа прекратилась, вырвался вздох из девственной груди, прикрытой кисейным платком, — и все это изображено с такой правдой и простотой».