Пьюрри
Пока каждая смерть на земле, становится маленькой победой над нашим родом, я ощущаю, что сегодняшний закат станет для меня последним. Если я, конечно, протяну до него. Последним он станет и для этого измождённого мальчугана, которого мне передали в поселении, где я был на второй день. Тамошний лекарь углядел, что мальчишка стал жертвой очередной эпидемии, которой сразу дали простое название – Чума. Ясное дело, что болезнь смертельна, и конечно же заразна, но я уже очень давно потерял стремление жить. Как сейчас принято шутить, мне следует больше внимания уделять песку, который уже сыпется из старческих морщин, чтобы не испортить мнимую чистоту еле стоящих стульев в каком-нибудь салуне. Наверняка хозяин салуна заметил это, раз предложил мне увести пацана подальше от города, чтобы в поселении не было паники, которой и без того всегда хватает из-за малых запасов воды и рейдерских набегов. Он даже сказал, что вознаградит меня двумя флагами чистой воды и медикаментами. Конечно же я знал, что это будет дорога в один конец и всё это мне не понадобится. Он так же это знал, когда предлагал старому маразматику пройтись один день подальше от города, а потом наслаждаться тому, как он гениально выкрутился из поганого положения, оставшись в достатке. Конечно я не виню его за это. Сейчас вообще нет причин винить кого-то за его корыстность и жадность. Всё это вошло в повседневную рутину, придя на замену прежним людским убеждениям.
Целый день мы шли молча. Маленький мальчик, которому около девяти лет и трухлявый старик, с потускневшим взором, возраст которого перемахнул за семьдесят. По собственному самочувствию, я понял, что скоро будет вечереть и лучше будет начать приглядывать хорошее место подальше от обочины, где я и пацан, чьего имени я даже не знаю, совершим последний привал в нашей с ним жизни. Тогда я и сказал: « Как тебя зовут, парень?». Тоненьким, скрипучим из-за пересохшего горла голосом, он выдавил из себя: «Я не знаю». Очень распространённое явление. Достаточно редко встречаются дети, чьи матери не оставили их лежать в песке после родов. Хотя и это также не слишком частый случай. Ещё чаще новоиспечённая мать, относит младенца в «интернат» работорговцам или в бордель на воспитание, чтобы выручить за это драгоценные монеты и может даже канистру воды. При таком раскладе, можно сказать, что мальчонке кое-как повезло. Сказать можно, что также повезло и мне, потому что я родился задолго до всего этого. Рождённый ещё в прежнем мире, воспоминания о котором стали лишь обрывками воспоминаний иногда мелькавших у меня в мыслях. Тихий писк прозвучал позади меня: «Можно мне задать вопрос?». Решив хоть немного облегчить парню ношу, я дал ему отпить из своей фляги. Закупоривая сосуд, я сказал: «Валяй». Немного подумав, он спросил: «Я никогда не видел таких людей как вы. Сколько вам лет?». Вопрос вызвал у меня вымученную улыбку: « Больше, чем нашему миру, сынок» На лице мальчика появилось негодование: «Почему вы назвали меня сыном? Вы мой папа?» Ребёнок пустыни. Откуда ему знать такие простые вещи? Никто не расскажет ему о былом, когда никому нет дела до этого. Хотя бы эту оплошность умирающего людского рода, я в силах исправить: «Раньше, старики вроде меня, а не только отцы, так называли парней, которым не достаёт опыта». Прищурившись от солнца, парень спросил: «А где можно достать этот «опыт»?» На душе стало плохо от того, что этому мальчишке в любом случае уже не понять, откуда его взять, даже если я отвечу на его вопрос. И решил сменить тему. Всё равно вечер уже близился, а солнце начинало медленно спускаться к горизонту. Оглядываясь в поисках подходящего места, я обратился к мальцу: «Пошли ка лучше подальше от дороги, найдём место для привала» Ничего не ответив, он продолжил следовать за мной. А мне предстояла ещё нелёгкая задача: сказать ему, что это будет скорее братская могила, чем ночлег.
Не знаю, можно ли посчитать, что нам повезло, но мы очень быстро нашли под ходящее место под высыхающим деревом, с широким стволом. Умирающим, как и вся растительность вокруг. Бросив свои немногочисленные пожитки на торчащие из земли корни дерева, я расстелил на земле плед, который нашёл в одной хижине, разрушенной песчаной бурей. Плед был изрядно потрёпан, но для двух тлеющих душ, на нём хватало места. Расположившись получше, я прижался носом к древку и ощупывая кору вдохнул запах дерева. Как же давно я ощущал этот запах осеннего леса после длительных жарких дней лета. В дереве ещё теплилась жизнь, хотя и осталось ему недолго. Возможно, сегодня оно испустит дух вместе с нами. Видимо, кто-то ухаживал за ним не так давно. Заглянув за ствол, я понял, что так оно и было. На той стороне, куда дерево не бросало тени, из под песка блестели обглоданные кости. А рядом стояло что-то, похожее на лейку, сконструированную из старой бензиновой канистры и насадки для душа. Повернувшись к малышу, который уже устроился на другой конце пледа, я сказал: «Не заглядывай на ту сторону дерева». Он был заворожен видом этого величественного нечто. Останки этого бедолаги напомнили о моей сегодняшней задаче. Очевидно, что в этом человеке при жизни горел целый очаг, рас уж он так цеплялся за остатками прошлого. Может быть, он был таким же старцем как и я? Только, во мне уже давно затухло пламя надежды. Не осталось более нужды подкидывать дров в этот костёр. Отвлёкшись от древа, мальчик обратился ко мне: «А куда мы пойдём завтра?» На каждый такой вопрос мне становилось всё тяжелее отвечать: «Если бы я знал, сынок». Небо уже окрашивалось в пламенные тона заката. Этому дню оставалось уже не так много. Наступил час, когда мне следовало преподать парню первый и последний урок в его жизни. Или даже передать немного того самого опыта. Хотя и пригодиться он ему лишь несколько мгновений.
Собравшись с духом, я задал ему прямой вопрос: «Ты ведь знаешь, что сегодня умрёшь?» Вопрос не оказал на него такого эффекта, как я ожидал: «Городской лекарь говорил, что у меня эта… вроде… Чума. Но я не знаю, что это значит». Делать было нечего, да и терять тоже. Вот я и ответил: «Это означает смерть, сынок». По его недоумению, было понятно, что он достаточно отдалённо осведомлён о значении этого слова. Что объяснимо. Прижав колени к груди, и усевшись поближе, он посмотрел на меня и спросил: «А что такое смерть?»
Конечно же, что такое смерть, я знал как никто другой. За все эти долгие годы я встречался с ней множество раз, порой даже лицом к лицу. Но именно сегодня я уже не собирался никуда бежать от неё. Бежать то было и не куда. Любая дорога всё равно приведёт к очередному тупику. Воспоминания о смерти, вызвали у меня в голове один фрагмент из моей жизни в старом мире, когда каждая смерть была трагедией, а не ежедневной рутиной. Озарение, которое идеально подходило к этому вечеру.
Откашлявшись и сделав глоток из фляги, я передал её мальчику. А сам начал свой рассказ:
«Когда я был в твоём возрасте, мои родители решили сделать мне подарок, о котором я давно мечтал. Было раннее утро, когда я услышал скрип двери своей комнаты и приоткрыл глаза. Это были мои мама с папой, которые прокрадывались к моему столу, за котором я всегда рисовал или делал домашнее задание». Было так трудно говорить такие вещи, о которых мой слушатель и слыхом не слыхивал. Но я старался упростить всё насколько это возможно, ведь слушал он с большим интересом. Было приятно, что хотя бы дети пустыни, способны слушать байки стариков, чем обычно брезговали дети в прежнем мире: « У мамы в руках была коробка. Это были такие упаковки, в которые складывали обувь, если ты покупаешь её в магазине. Но коробка была без крышки. Пока папа придерживал дверь, мама таки пробралась к столу и оставила на нём коробку. После чего они потихоньку вышли из комнаты, чтобы меня не разбудить. Но я-то уже не спал. Коробочка стояла на столике, освещённая мягким утренним солнцем, пробивающимся через шторы. Сон как рукой смело, когда я услышал мяуканье из коробки. Сбросив одеяло на пол, я на радостях побежал через всю комнату к заветному подарку. В коробке сидел маленький рыжий котёнок, с большими ушками и красивыми жёлтыми глазами. Ты ведь знаешь, что это за зверёк?» Повспоминав, мальчик ответил, что видел кошек только в старых книгах и потрёпанных журналах, которые ему иногда давали взрослые на улице. Сам он читать не умел, но из моих объяснений примерно понял, о чём я толкую. Затем я продолжил: « Увидев это маленькое чудо. Этот маленький клубок шерсти, я был вне себя от радости. Схватил коробку и выскочил из комнаты в поисках родителей. Они оказались на кухне. Поставив подарок на кухонный стол, я поспешно начал целовать в щёки мою сияющую улыбкой маму и обнимать радостного папу. Он сказал, чтобы я вытащил из коробки котёнка и пустил погулять по дому. Так я и сделал. А когда она начала не спеша прохаживаться по комнате и всё обнюхивать, я сказал: « Я назову её Пьюрри» Имя сразу всем понравилось. Пока Пьюрри принюхивалась к своим уже приготовленным мискам с водой и специальным кормом для кошек, мы быстро смастерили для неё игрушку. Фантик из под конфеты, к которому привязана длинная ниточка» Опомнившись, я быстро сунул руку в свою сумку и достал оттуда несколько старых шоколадных конфет, которые мне удалось найти ещё в городе у торговца. Каким-то образом, он изобрёл способ их изготовления. Всё же, при всём ужасном состоянии почвы, поселенцам ещё удавалось что-то на ней выращивать с помощью удобрений. Я дал их мальчику, чтобы он понял о чём я. Изумлённый, он даже не сразу узнал, что с этим делать. Раскрыв фантик, которым служила старая раскрашенная газетная бумага, я сказал: «Попробуй». Конфет было совсем мало. Около четырёх штук. Положил одну себе в рот и начал пережёвывать. Постепенно ощутив их сладость, малец воскликнул: «Вау! Никогда не пробовал такой штуки. Кон - фе - та, правильно?» Ответил я с доброй улыбкой: «Да, правильно». Довольно быстро он управился со всеми четырьмя: «А у вас есть ещё?» С сожалением: «Нет, сынок, извини. Это всё что было» Он не сильно расстроился: «Ну, ладно». Я объяснил ему то, как работала та самая игрушка, и как было весело наблюдать за тем, как котята играются с такой незамысловатой штуковиной. Вытянув из шва рюкзака нитку, я смастерил её и вручил мальчонке, после чего продолжил рассказывать: «У нас был палисадник за окном, где я каждый день играл с Пьюрри, бегая с такой штучкой по маминым цветам. Палисадниками был маленький участок земли, на которой люди выращивали цветы, ягоды или маленькие деревья» Далее в моей истории пошли места, которые я уже смутно помню: «Пьюрри всегда спала в моей комнате. Мы выпускали её на улицу, только если ей нужно было сделать свои дела. Затем она сразу бежала домой. Это была очень умная кошка и когда она хотела попасть обратно домой, то прыгала на дверную ручку со стороны двора. Так все в доме сразу понимали, что Пьюрри уже нагулялась. А ещё она часто рожала котят, таких же какой она когда-то была. Почти все всегда были рыжими, и с ними было нелегко расставаться, когда их пора было отдавать кому-нибудь. И обязательно только в хорошие руки» Шарик солнца уже касался горизонта, когда я почувствовал тяжёлое дыхание мальчика, устроившегося у меня на плече. Стоило убедиться: «Ты ещё не… спишь?» Оживившись, он хоть и с трудом, но сказал: « Нет, я вас очень внимательно слушаю. Только дышать как-то тяжело стало» Что ж, скоро вечер подойдёт к концу. Следовало поскорее заканчивать рассказ, пока солнце окончательно не скрылось, забрав вместе с собой и нас двоих. Стараясь приглушить шипение, исходящие вместе с тяжёлым дыханием паренька, я продолжил историю, подходящую к концу: «Шли годы. Я взрослел, и Пьюрри взрослела вместе со мной. Со временем, мы начали называть её просто Пью. Забавно. За это время, мама посадила в палисаднике вишню. Это было такое дерево, на котором раз в год, спеют маленькие красные ягоды, которые были очень вкусными» Ком начал подходить к горлу. Но я продолжил, когда сердце немного успокоилось. Мне всё же ещё нужно докончить свою историю: « Когда мне было семнадцать лет, Пью уже прожила долгую жизнь. Кошки живут гораздо меньше людей. Один год жизни кошечки, равняется семи человеческим годам, представляешь? Вот. Можно сказать, что к тому времени ей было уже целых пятьдесят шесть лет». А паренёк удивлённо произнёс: «Такая старая… Мне что-то спать хочется» Пора было закругляться: «Погоди, осталось совсем немного. Да, она уже была старой кошкой, когда начала каждый день приходить к той самой вишне, выращенной моей мамой, чтобы полежать в тени деревца. Прямо как мы с тобой сейчас.
И последнее, что я хорошо помню. Я помню, что это было утро девятого месяца. На улице было не так жарко, как прошедшим летом. Тогда я проснулся и, как всегда делал, прошёл на кухню. У входной двери уже сидела Пью, как бы говоря, что она хочет выйти на улицу. Я выпустил её и вернулся. А окна кухни, как раз таки выходили на палисадник. Из окна я увидел, как Пью медленно бредёт к маминой вишне. Она поудобней устроилась в тени дерева и со временем заснула» Из-за горизонта уже виднелась лишь верхушка солнца: « После нескольких часов, я заметил, что Пью до сих пор ещё не вернулась. Выглянув в окно кухни, я увидел, как она всё так же лежит в тени, забывшись крепким вечным сном. Тогда-то она и умерла. В то утро я понял, как это, когда из твоей жизни уходит кто-то очень дорогой и важный. Кто-то, кто являлся частью тебя самого» Мир вокруг уже погрузился во тьму ночи, когда я закончил: «Помню, как я подумал тогда, что это должно быть та самая смерть, о которой можно только мечтать. Вот… Тогда мне стало ясно, что это такое. Эта… смерть»
Последний вздох мальчика я ощутил спустя несколько минут после конца истории. Его маленькое тельце так и осталось лежать на моём плече. Хотя я сам уже начал ощущать близость конца.
Дышать стало слишком трудно, а глаза начали смыкаться.
В последний раз глубоко вдохнув запах окружающей меня ночи, я уже не ощутил того запаха древесины, каким он был сегодня.
Свидетельство о публикации №216082200688