Гранд тур...

Картина той, уже далекой, осени в памяти моей живет каким-то особенным теплом и благоговением.
На Юго-Западе Москвы есть близкий моей душе район под светлым названием Ясенево. И именно там, на улице Айвазовского, живет мой Крестный, к которому много лет назад, сентябрьским вечером, я впервые пожаловала в гости.  Интеллигентный, среднего роста, с профессорской бородкой и благородной сединой в «тургеневской» прическе, он, в свои шестьдесят лет, казался мне тогда совсем необычным, отличающимся от всех его ровесников, с кем я была знакома: ежедневная утренняя пробежка (petit tour) и ежевечерний моцион (grand tour), неторопливые беседы с чашкой чая на обвитом хмелем балконе, какая-то особенная, скорее даже личная, философия. Работая всю свою сознательную жизнь преподавателем в МГУ, он, казалось, до краев был наполнен студенческой энергией и юношеским задором.

- Сегодня я приглашаю тебя совершить «grand tour» в историю. Мы прогуляемся по древним тропинкам владений великого князя Ивана Калиты, - загадочно сообщил Крестный.

Да разве-ж я могла упустить такой случай!
Именно в тот вечер я и узнала о том, что на территории современного Ясенево, в четырнадцатом веке простирались владения князя Ивана Калиты, а позднее землями этими владели бояре Лопухины, из рода которых происходила Евдокия Федоровна, первая супруга Петра Великого. И еще много интересного узнала я, совершая мой первый grand tour с Крестным.
Стоило нам перейти дорогу и Москва закончилась. Самый настоящий Бицевский лес, с оврагами, белками, лютиками в ясный осенний вечер опьянил своей свежестью, поразил своим вековым великолепием.  Мы шли с Крестным по одной из множественных тропинок: красные кленовые листья уже шуршали под ногами, а в мраморном пруду, затянутом ряской, среди кувшинок размеренно плавали утки, которые при виде прохожих, сразу же вытягивали свои шейки в ожидание угощения.
Во всем чувствовалось какое-то таинственное умиротворение.

И вдруг, в совершенном великолепии, на фоне алого заката и желто-красной листвы взору моему предстала маленькая церковь-часовня!
По обе стороны тропинки, ведущей к широкому резному крыльцу, тянулись старые мощные липы.
Сразу вспомнились строки Б. Пастернака: «Здесь липы в несколько обхватов Встречают в сумраке аллей…».
Липы были настолько могучими, что казались настоящими великанами-патриархами. Не Осень украшала эти вековые деревья, а липы дополняли свой особенный штрих в сентябрьскую картину.
Часовня в честь Казанской иконы Божьей Матери…

Народное предание гласит, что светлейший князь, генерал-фельдмаршал, главнокомандующий русской армии во время Отечественной войны 1812 года Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, в августе, незадолго до Бородинского сражения, именно в этом храме-часовне получил благословенье на битву.
А уже в октябре, с колокольни этой же церквушки, отступающий Наполеон наблюдал за движением войск, оставляющих горящую Москву, вглядывался, всматривался в чужую непостижимую и непобедимую землю. И стояли вековые липы, и прожигали его нутро  красные осенние клены…, наши клены.
Мы зашли в церковь. Шла вечерняя служба. Прихожан было человек десять-пятнадцать. Поставив свечи и прошептав молитву, я поклонилась Истории. На выходе из храма Крестный поведал мне, что в Усадьбе на территории лесопарка  в двадцатые годы отдыхали многие известные деятели науки и культуры, в том числе и Маяковский, и Пастернак, и Есенин…
А на обратном пути мы встретились с молодыми ребятами, которые, робко перебирая струны простенькой гитары, слегка охрипшими голосами напевали всем известную песню на стихи Сергея Есенина:
«Покраснела рябина, посинела вода, месяц-всадник унылый…»

- Студенты юрфака МГУ, они здесь часто бывают, их общежитие совсем недалеко отсюда, - пояснил Крестный и, как-то задумчиво, повторил: «Месяц-всадник унылый…» А потом, озарив все вокруг своей озорной улыбкой, спросил: Вот и прогулялись мы по вековым дорожкам жизни и истории. Нравится тебе такая Осень?
И еще через минуту прошептал: «Хотя мне ближе, все-таки, осенние мотивы Тургенева: «И грусти тихой и свободной Я предаюсь душою всей…»