Родись, пока еще жив 5

5.Рассказ Султана Велед, старшего сына Руми, Конья, 1310 год.




    «Ничто, не может превратиться в нечто само по себе,
     Железо не выкуется само в меч,
     А Руми не написал бы в духе свое Маснави,
     Не став (преданным) рабом Шамса Табрези»
 
     Джалаледдин Руми 


    Мой отец часто говорил, что он не стал бы Руми без Шамса.  Мне было восемнадцать лет, когда Шамсаддин появился у нас в доме. Он возник так неожиданно, что полностью перевернул весь мир моего отца и всех, кто был близок к нему. И в сиянии его света исчезла тень Мевляны - отца. Он был очарован этим странным человеком, который открыл ему ранее неизведанные тайны мирозданья. И с тех пор, он почти не расставался с ним. Однажды я услышал, как отец сказал Шамсу: « Выслушай меня. Ты – мой падишах, а я – твой дервиш! Отныне я твой раб и все, что есть у твоего раба, принадлежит тебе! Возможно, мой дом не достоин тебя, но пусть этот дом станет твоим!». 
    Да, Шамс открыл ему такой свет, который не снился ни одному смертному! Мой отец отказался от всего. Богословские учения в медресе, встречи и диспуты с учениками, молитвы, проповеди - все было заброшено. Он полностью погрузился в мистический мир стихов и музыки, песен и танцев. Стихи так и струились из него волшебным потоком. Он мог пуститься в пляс в самом неожиданном месте, слыша беззвучную для всех, но только не для него самого, музыку поэтических строк, рожденных у него в голове. И это все было результатом того, что рассказывал ему Шамс. Он воспринимал его откровения, как идущие непосредственно от Бога.   
   Конечно, стали появляться завистники и недоброжелатели, а порою открыто враждебно настроенные мюриды, по отношению к отцу, но больше к Шамсу. Они обвиняли своего учителя, что тот относится к странному, и в их глазах опасному дервишу, как к Богу. Его взгляд обладал такой магической силой, что говорят, он мог исцелить больного, стоило ему только внимательно взглянуть на него.  Но он мог не только исцелять, но и наказать так,  что человек замертво падал, стоило Шамсу накричать на него. Отец нам с братом рассказывал, что Шамс мог становиться невидимым и проникать всюду незамеченным. Особенно он любил бывать во дворце султана и сидеть на его троне, потешаясь над тем, что ни стражники, ни визири, ни сам султан даже не догадываются, что дервиш слушает все государственные секреты на тайном диване.    
    Мы уже привыкли к его поступкам и влиянию и даже смирились с этим. Все: моя мать, сестра, преданные отцу мюриды, но только не мой брат - Алааддин. То, что он сделал, навсегда убило к нему любовь нашего отца…