Полустанок мировой революции

               
     Надежда Константиновна Крупская, неприподъемная женщина в бязевом полушалке, ознобливо поводя плечами под напором мерно дующего в сторону горизонта ветра, сдувающего уменьшающиеся в перспективе фигурки разнообразных деятелей на х...й, рывком отворила дверь кабинета Владимира Ильича, уютно сидевшего под лампой, сделанной из хлебного мякиша верными и утомленными путиловцами. Окна кабинета выходили на водокачку, возле которой бодро пыхтел паровоз в ожидании очередного водопоя и погрузки ветхого штакетника, уже подносимого латышскими стрелками с юго - востока. На макушке водокачки, гордо проткнувшей насупленные и вечно хмурые и враждебные небеса, струил простреленное полотнище красный флаг, отчаянно бросая вызов примолкнувшему до поры до времени миру, старому, никудышному, трясущемуся в тифозном ознобе миру, покорно замершему в ожидании заслуженной пули.
     - Гля - ко, - она бухнула на стол тоненький листочек папиросной бумаги, на котором карандашной вязью толпились какие - то буквицы, - чо опять написал.
     Владимир Ильич покорно смахнул нарды на пол, вложил во враз пересохший рот добрую щепоть насвая, эксклюзивного, с добавлением не просто известки, но известки со стены подъезда дома на Кутузовском, где громко проживала Земфира,  и качественно - высушенного детского кала, изъятого у голодающих Поволжья расторопной командой товарища Раскольникова, лишь вчера доставленного бронепоездом на секретный полустанок, где и дислоцировался ( временно ) Ленин. Трясущейся рукой взял шебуршащий листик, подслеповато прищурясь прочел вслух :
     -  Подлетает к пауку, саблю вынимает и ему на всем скаку голову срубает.
     Задумался, ужав кустистую бороду в кулак и невидя уставясь в зеленый абажур лампы, хитроумно выпиленный путиловцами из купола Исаакия. Хмыкнул, покачал головой, резко встал. Упруго прошелся от печки и до гардины. Обернулся, гневно сжав кулаки.
     - Хочет перехватить революцию, бля. Пидарас.
     - Это еще что ! - Завизжала Надежда Константиновна, растапливая полушалком печурку. В ней сразу тесно забился огонь, на полушалке выступила слезой смола и уютное тепло вонюче расползлось по комнате, разбудив закашлявшегося товарища Сталина, до того спокойно и тихо спавшего на сейфе. Он закурил трубку, пуская дым в прокуренные желтые усы недобро покосился на хромовые сапоги Крупской и печально поник кудрявой головой, пристально рассматривая свои разношенные бутсы, снятые в бою с какого - то явно белогвардейского футболиста. - С зайцем - то он чево удумал !
     Владимир Ильич переглянулся с товарищем Сталиным.
      - А ты знаешь настоящую фамилию зайца ? - Как бы невзначай спросил Ленин, устраивая хитроумную ловушку пучеглазой подружке, топотавшей ножищами возле печки.
     - Знаю, - беспечно отмахнулась постоянно утрачивающая бдительность и неуклонно утрачивающая доверие Надежда Константиновна.
     - Ыыы, - взвыл знатный языковед от эдакой дикой фразочки и скривился, будто надкусил неспелую грушу, - два раза и до хера шипящих. Сука - автор, мало того, что ухохатывается над нами, так еще и умудряется делать это стремно.
     - По х...й, - вельможно распорядился Владимир Ильич, твердо усаживаясь перед раскаленной печкой. - Что там с зайцем ?
     - Пришил, пришил, - запричитала Крупская, заталкивая в подтопок свою разведбатовскую шинель. - Да только не ноги, а от х...я уши. 
     - То ись как ?
     - А вот так !
     Темная ночь, пронизанная свистящими пулями, унылыми голосами мужественных бойцов, сурово напевавших разнообразные вербальные композиции многонациональной империи, гулом проводов и принужденно - бодрящимися гудками уставших паровозов, спустилась на землю, но по - прежнему горел неусыпный огонек в оконце будочки телеграфиста, по которой, сцепившись локтями, мерно расхаживали герои данного повествования, звонкими голосами диктуя близорукому телеграфисту срочные телеграммы, по гудящим проводам уносящиеся в пространство, уже готовое, чтобы его наконец - то убили.