Константин Иванов

П О Р Т Р Е Т Н Ы Й   О Ч Е Р К

1. Анкетные данные:

Константин родился в 1890 году, 13 мая в третьем часу утра, в селе Слакбаш Белебеевского уезда Уфимской губернии.
Приходская церковь была в 12 верстах от с. Макарьевка. Крещен в этой же церкви.

2. Биография (краткая):

В 1898 году поступил в Слакбашевскую сельскую школу. В 1902 году окончил начальную школу в д.Кегень-Васильевке, где работала учительницей ее тетя (по отцу) – Евгения Николаевна. В 1902 г. 18 августа попытка поступления в Симбирскую чувашскую учительскую школу.Осенью этого же года поступил в Белебеевское городское училище. Через год поступил в приготовительный класс в Симбирскую чувашскую учительскую школу (1903). Учился с 1903 по 1905 годы. В 1905 г. зачислен в начальный класс. В этот период написаны 16 стихотворений и поэма «Маленькая Устень». В начале сентября 1905 г. отголоски революционных волнений в губернских городах Поволжья начали доходить до Симбирской школы. В это время Константин неразлучно общался с Тимофеем Семеновым и узнал от него многое о волнениях рабочих и учащихся молодежи в Казани, Симбирске и др. городах, тот увлекался произведениями Войнич, Чернышевского, Радищева. Его идеалом был Спартак. По итоговым оценкам 1905/06 учебного года проявил серьезные познавательные интересы: по всем десяти дисциплинам он показал хорошую и отличную успеваемость, только по арифметике имел удовлетворительную оценку. В этот период он очень много времени уделял чтению художественной литературы. В сентябре 1906 г. первый класс второго года обучения, начал в условиях, когда революционные волнения достигли своего пика. Чтение и распространение запрещенной печатной продукции, участие в маевках, посещение кружков и собраний, инициаторами которых были революционеры, стали частью повседневной жизни учащихся. В начале 1907 г. зимой, наиболее активные ученики первого класса все чаще начали выражать недовольство объемом и содержанием учебных программ по некоторым дисциплинам, а некоторых учителей обвиняли в необъективной оценке знаний учеников, в грубом, унизительном обращении со своими подопечными. На фоне этих событий в жизни Константина произошла большая неприятность. Он, страстный любитель театрального искусства, 3 февраля 1907 г. вместе с двумя учениками школы самовольно пошел в театр ( а посещение разрешалось под строгим присмотром учителей и наставников). Нарушители были задержаны: 9 февраля решением педагогического совета Константину был объявлен выговор с предупреждением, что «повторение подобного поступка приведет к увольнению», а двоих других исключили. В 1906/07 учебном году ученики 1-го класса, начиная с осени, интересовались газетой «Симбирские вести». В ней сообщили правду о международном положении, о забастовках». «По мере приближения зимних каникул ученики первого класса начали поговаривать, Д.И. Кочуров ненавидит чувашей, оценки ставит не объективно». Из воспоминаний одноклассника Константина – Г.Ильина. Ученики 1-го класса подали две петиции, первая датирована 10 января 1907 года, а вторая – 5 марта того же года. Первая подписана 34 –мя учениками, где под десятым номером Константин Иванов. Радикальный поступок учеников первого класса для Яковлева стал полной неожиданностью. В петиции в качестве яблока раздора представлен национальный момент, акцентированы случаи, «презренного отношения к чувашам». Яковлев понимал, что если он претензии и доводы учеников сочтет справедливым и устранит Кочурова от дальнейшей деятельности, это покажется власти имущим, оппонентам поощрением «националистических» выходок протестующих и даст основание для закрытия его детища.
В феврале месяце 1907 г. в Чувашской школе под влиянием усиленной агитации извне началась забастовка 1-го класса, мотивированная  тем, что ученики 1-го класса были недовольны преподавателем русского языка Д.И. Кочуровым. Забастовка, тянувшаяся почти месяц, несмотря на все просьбы Яковлева И.Я. не прекращалась. И по докладу Яковлева – попечителем А.Н. Деревицким Казанского учебного округа в марте 1-й класс был распущен с правом для желающих подачи прошения об обратном поступлении. Но желающих в этот момент не оказалось, и 1-й класс школы (ученики его находились в взрасте 16-22 лет) были наконец распущены после ряда грубых и буйных выходок с их стороны. Тот факт, что Константин поставил свою подпись в обеих петициях, является лишь видимой частью подводного рифа. Можно только предположить, каких внутренних усилий потребовал от него этот «компромиссный» шаг, тем более у него не было абсолютного убеждения в том, что поступает правильно, подписывая петиции.
Во –первых, он не сомневался в правоте своего учителя и мудрого наставника Ивана Яковлевича, что слово было для него неопровержимой истиной и который не раз проводил беседу с учениками первого класса и требовал отказаться от протестных акций, принимавших политический оттенок.
Во вторых, кто бы и как бы ни отзывался об учителе русского языка и литературы Д.И.Кочурове, этот человек действительно хорошо знал свой предмет и непременно на своих уроках выделял Константина, его письменные работы и устные ответы представлял остальному классу в качестве образца (из воспоминаний известного чувашского писателя Степана Лашмана).
Почти все, кто хорошо знал Константина, отмечают, что он был человеком демократических убеждений и не только не участвовал в политической борьбе, но и считал революционные методы переустройства жизни чувашского народа неприемлемыми. Задачу чувашской интеллигенции он связывал с реализацией просветительской программы Учителя народа Ивана Яковлевича Яковлева и развернуто изложил ее в своей поэме «Нынешнее время».
Забастовка учеников 1-го класса не позволила реализовать поставленную цель – освобождение бойкотируемого учителя Д.И.Кочурова от занимаемой должности. Около сорока учеников 1-го класса оказались «изгоями», перед которыми навсегда закрылись двери образовательных учреждений. Это были отборные (элита) сыновья чувашского народа, и заверши они свое образование успешно, могли бы принести огромную пользу народу, так нуждавшемуся в людях грамотных и просвещенных, а в данном случае лишившись своих учителей сорок чувашских школ, в том числе и потенциально значившиеся в проекте Ивана Яковлевича.
Из воспоминаний Н.Васильева, по мнению которого Константин Иванов сделал единственно верный выбор, отвергнув предложения И.Я.Яковлева продолжить учебу, восстановившись вновь для учебы в школе: «Попозже Константину , написавшему уже «Нарспи» и др. стихотворные предания, сделали предложение восстановиться во второй класс, но он, помня о слове, данном им во время волнений, не опозорил славное имя забастовщика».
Константин действительно не обратился к Ивану Яковлевичу с официальным заявлением о восстановлении в 1-ом классе для продолжения учебы. Но летом 1907 года, живя в доме родителей, он не раз обращался к инспектору с просьбами принять обратно в школу. Что и было услышано инспектором. Но Попечитель А.Н.Деревицкий не дал разрешение на восстановление. Судьба учеников 1-го кл. была окончательно решена, и забастовщики вынуждены были смириться с горькой участью обладателей «волчьего билета» (паспорта).
Через три дня после подачи петиции Константину было выдано свидетельство об увольнении из 1-го класса СЧУШ, которое гласило: «Предъявитель сего воспитанник 1 класса Симбирской чувашской учительской школы Иванов Константин уволен в дом родителей, в удостоверение чего и выдано ему, Иванову, настоящее свидетельство.
Г.Симбирск, 8 марта 1907 г. Инспектор И.Я.Яковлев».
Вместе с К.Ивановым аналогичное свидетельство получили около сорока учеников 1-го класса и разъехались по родительским домам.

Работа, род занятий:

Весну и лето Константин провел дома ( с марта 1907 г.). Работал в поле и по дому. В августе поехал в Благовещенскую учительскую семинарию, желая поступитьтуда. Он скрыл свою учебу в Симбирской школе, заявив, что  унего образование домашнее. На экзаменахполучил двойку по Закону Божию и не былпринят. Имеется архивная выписка у списка лиц, державших испытания в Благовещенскую учительскую семинарию в 1907 г., где под номером 77 значится Иванов Константин Васильевич. Оценки выставлены по 9 предметам: Закон Божий – 2, Славянский язык – 3, Русский язык, письменный – 4+, Русский язык, устный – 2, Арифметика, письменная – 3, Арифметика устная – 3, История – 3-, География – 3-, Пение – 3.
Константин за неимением подлинных документов, которые могли бы подтвердить объективный уровень его знаний, представился самоучкой, чем объясняется явное занижение глубины его подготовленности.
Весно и летом 1907г. Константин подолгу находился в деревне Кайраклы (в доме дедушки). Рядом с домом дедушки стояла изба Максима, с которым он тесно общался. Изучал сакральную часть материала, необходимую для художественного оформления поэмы «Нарспи». В небольшой круг людей, к которым поэт был близко расположен и делился творческими замыслами и сокровенными тайнами, входил сельский учитель Василий Григорьевич Григорьев. Это был человек начитанный, общительный и, пожалуй, среди слакбашцев глубже всех способен был оценить редкостный творческий дар Константина. Вплоть до августа месяца Константин жил дома. Ни на минуту не сидел без дела, постоянно читал книгу или мастерил что-либо: своими руками делал мебель.
Осенью с целью поступления на учебу побывал в нескольких городах, но поступить не смог. По этой причине он сам и его родители сильно переживали. Иногда его сильно попрекал отец и, видно было, что поэт ходил подавленным, без настроения. Отец, недовольный тем, что сын своим поведением дал повод для исключения из школы, частенько брал «забастовщика» с собой в поле и заставлял трудиться в поте лица. Желая, видимо, дать ему понять, какими усилиями добывается хлеб насущный. В перерывах между полевыми работами и другими хозяйственными хлопотами Константину нет-нет да удавалось отдаваться занятиям для души – сходить на пленэр на Гусли-гору и пройтись по любимым Сильбийским лугам, собирать сведения, связанные с семейными преданиями, сочинять стихи. Побывал в деревнях Кистенли и Хожелга. Пейзажи и рельеф, окружающие эти деревни, удивительно красивы и живописны. В Хожелге проживала семья родной тетки Константина. Поэта особенно влекло к себе имение Монаха Ивана, расположенное недалеко от самой деревни, и он собирал сведения о загадочной жизни этого человека. Возможно, частичку биографии Монаха легла в основу фабулы «Нарспи».
Осенью он получил письмо от И.Я.Яковлева, который приглашал его к себе на работу в Переводческую комиссию. Ему была выделена небольшая комната, обедал вместе с учениками в столовой. Он правил корректуру текстов религиозных книг, переводимых на чувашский язык. В это же время Константин Васильевич переводил и стихи Лермонтова, писал также собственные оригинальные произведения по ночам, когда другие спали, ни с кем не делясь своими мыслями и планами.

Семья:

Семейные предания поэта сохранили в целом достоверную схему родословия: «Моими прямыми предками по линии отца были следующие: от Волка был Волков Иван, от Волкова Ивана – Семен, от Семена – писарь Николай, от писаря Николая – богач Василий, от Василия – я, Константин». Его отец («богач Василий») былочень состоятельным крестьяниным, то фигура его деда («писарь Николай») весьма характерна для эпохи первоначального накопления, как исходного звена в «цепочке» третьего сословия в массе чувашского народа.
К 1906 году относится замысел К.Иванова написать цикл рассказов по семейным преданиям под названием «Два рода» («Волки», «Старуха Прта»).
Отец: Василий Николаевич (1870-1919).
Мать: Евдокия Васильевна, была из д.Кайраклы, крещеная 5 марта 1866г. Евдокия – мать девятерых детей: Константина, Екатерины, Марии, Квинтилиана, Прасковьи, Петра, Ивана, Валентины, Евгении.
Из 9 детей ее дочь Екатерина и сын Иван умерли в младенчестве. Все дети получили образование. В сталинское правление Ивановым пришлось нести ярмо «раскулаченных». Последние годы жизни мать поэта прожила у дочери Прасковьи, в семье Михеевых. Умерла в 1946 г. (источник интернет «Шесть колен предков К.В.Иванова. Белебеевские известия).
Чуть-чуть обрисовать, кого он из себя представлял:
Среди одноклассников (в 1903 г. как вспоминала одноклассница М.Трубина) был темноволосым, с красивыми чертами лица. Спокойный, тихий. Когда он разговаривал, на его кругленьких щечках видны были ямочки, нос прямой, темно-карие большие глаза излучали свет; временами в этих задумчивых глазах заметны были следы грустинки. Черты аристократизма по наследству от отца достались сыну. Если вглядеться в фото (1910-1911 г.г. где Константин со своим братом Квинтилианом, Симбирск), то мы увидим, где поэт в белоснежном стоячем воротнике, галстуке-бабочкой… Поразительно длинные пальцы.

Хобби, увлечения, интересы:

Чтение, во время учебы в подготовительном классе очень много читал. Рисование. Фотография. Уменик столярничать, изготовление мебели: смастерил из дерева пишущую машинку.
Личные достижения (успехи):
Переводы стихотворений М.Ю.Лермонтова «Узник», «Волны и люди», «Парус», «Горные вершины», «Утес», «Чаша жизни», «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Отдельные стихи и отрывки из произведений н.П. Огарева, А.В.Кольцова, Н.А.Некрасова и т.д. (1907 г.).
Написаны: стихотворная сказка «Две дочери», баллады «Железная мялка» и «Вдова». Выходит книга «Сказки и предания чуваш», в которой впервые была опубликована поэма «Нарспи». Написаны стихотворения «Дума старого леса», «Осень», «Голодные».

Взгляды на мир:

Творчество поэта питалось идеями освободительного движения. Все произведения были созданы в течение полутора-двух лет – в 1906-1908 годах. Ему было 17-18 лет. «Этот невероятный взлет поражает наше воображение, ибо в трех тысячах стихотворных строк встает целая энциклопедия чувашской жизни», - писал в свое время поэт Педер Хузангай.
В образе Нарспи выражен протест бесправия человеческой личности и рабской морали. Осмеянная деревенской толпой, избитая родными, насильно посаженная под свадебное покрывало, смелая девушка восстает против богатых тахтаманов и мигедеров.

Прогноз, планы:

Задумана трагедия «Раб дъявола». Весной 1909 г. 19 летний поэт экстерном сдал экзамены на звание народного учителя. Лето и осень проводит на землемерных работах в Сызранском уезде. В ноябре 1910 года возвращение в Симбирск, учитель чистописания и рисования в женском двухклассном училище. Готовится к сдаче экзаменов в Академию художеств (1913 г.).
Поэма «Нарспи» на русском языке вышла в шести переводах таких мастеров слова, как А. Петтоки, А. Паймен, П. Хузангай, Б. Иринин, А. Жаров, А. Смолин. Переведена на многие языки и издана в Венгрии, Болгарии и др. странах. Восторженно отзывались о ней А.Твардовский, А.Фадеев, П.Тычина, французский переводчик Леон Робель и многие другие.

Эпилог:

В 1911-1913 годах был издан «Букварь для чуваш», подготовленный И.Т.Трофимовым, И.К.Ивановым. Прописи и иллюстрации к букварю выполнены К.В.Ивановым.
11 ноября 1914 г. вся школа провожала больного учителя (Симбирск) на лечение домой.
26 марта 1915 г. поэт умер в отцовском доме и был похоронен в селе Слакбаш. Оставив после себя поэму «Нарспи», наиболее совершенное из всех поэтических творений, он увековечил себя. Его именем названы улица и сквер в Чебоксарах, установлены памятники поэту. На родине Иванова открыт мемориальный музей. Именем Иванова названа Государственная премия Чувашской Республики.

От автора:

Есть категории читателей, которые неспособны подняться выше бытовой истины или некоего правового клише «преступление – наказание». Если мыслить этими категориями, мы никогда не поймем гения. Нельзя упускать из виду то, что К.Иванов глубоко постиг законы эстетики и психологии, он тем и велик, что сумел подняться над бытом и буднями и мыслил масштабами бытия. Поступки, действия, внутренние монологи Нарспи нельзя понять и объяснить вне категории возвышенного и трагического. Даже совершая убийство Тахтамана, она руководствуется требованиями высокого гуманизма и подлинной нравственности. Дело в том, что пластические приемы, свойственные великим мастерам искусства, необычайная мощь психологического анализа, которым автор овладел в совершенстве, являются той загадочной силой, которая удивительным образом действует на читательское восприятие, на его сознание и подсознание, властно управляя ими, облагораживая и очищая. Поэтому жестокое и бесчеловечное обращение немолодого Тахтамана со своей юной и целомудренной «невольницей» оскорбляет чувства и читателя, нравственно здоровую личность. У них полярные представления о добре и зле. Особенно важную роль играют смыслоемкие внутренние монологи Нарспи, порой перерастающие в «поток сознания». Поэтому самовысказывания и внутренний голос героини являютсямаксимально действенным приемом для раскрытия внутреннего мира и движения души. Если бы Нарспи не испытывала психологического напряжения, не претерпев муки и унижения, решилась на страшную месть своему недругу, она действительно предстала бы обычной мужеубийцей. Но в контексте произведения гений К.Иванова снимает это противоречие, хотя и сегодня некоторые недальновидные интерпретаторы попадают в эту ловушку.

Вывод:

Надо заново перечитать «Нарспи», выметая из сознания (и подсознания) прежние стереотипные отложения, информационные накопления, опыт, и попытаться воспринимать ее, что называется, с «чистого листа».

Использованная литература: Ю.М.Артемьев, Константин Иванов: Жизнь. Судьба. Бессмертие. С.255.