История одного убийства

    Случайно прослушал в Интернет очередную радиопередачу М. Веллера, и в очередной раз подивился умению писателя непринуждённо разглагольствовать на любые темы. В разговорном жанре Михаил Иосифович великолепен. Он раскован, экспрессивен и цветист, для него не существует ни тайн ни загадок, всё просто, как ящик. Кто сбил "Боинг"? Ополченцы, естественно Почему? Да потому, что украинцам сбивать его было незачем. Всё! Эту тему М. И. интенсивно обтаптывал сразу после события, в конце лета 14-го года. Потом поумолк, а сейчас и вовсе старается не вспоминать. И правильно. Ведь он уже столько раз сидел в лужах самим же напущенных прогнозов. А случай с "Боингом" исключением не будет.
   Ну это ладно, болтает пожилой человек и болтает. Мне М.И. интересен как писатель. Размах его творчества по темам и по количеству книг, поражает. От очень смешных до кромешно скучных. Объединяет их, пожалуй, только претенциозность и некоторый высокомерный апломб стороннего наблюдателя. Ну, что ж поделаешь. И удивительная, уникальная манера изложения, что на бумаге, что устно. Она очень напоминает монгольский язык, в которм глагол, то есть сказуемое, стоит в конце длинного- длинного предложения. И пока переводчик этого сказуемого дождётся, начало предложения успевает забыть.
   Так и М.И. Начиная рассказ про "Боинг", он плавно переходит на зенитные ракеты, делает краткий экскурс в историю холодного оружия, прихватывает гугенотов, раскрывает тайну янтарной комнаты, поминает ДзержинскогоЮ а в конце припечатывает: "А вот этого я вам не скажу, этого я не знаю."
   Глядя на эти синтаксические особенности, начинаешь подозревать, что русский язык тесен для кипящеге веллеровского разума Он изобретает новые слова и деепричастные обороты.
   -Хотелось бы чуть понастоящее ( "Приключения майора Звягина.")
   И это при том, что: "- не знаю, положил ли кто-либо в своё время столько труда, сколько я, чтобы учить себя писать хорошо." ( "Графоман Жюль Верн").
   Каково? В этом эссе М.И. в пух и прах разносит литературные качества великого фантаста, но признать, что именно у него и выучился некоторым приёмчикам, не хочет. Помните, где колонисты в "Таинственном острове" взяли пшеничное зерно? В кармане мальчика Герберта. Как оно в карман попало? Герберт, оказывается, в Ричмонде голубей кормил. Откуда он же узнал про устриц и прочую съедобную живность? А он естествознанием в Бостоне занимался. Как чувствовал что пригодиться.
   Так и у Веллера. У героя всегда имеется заранее приобретённый опыт, знания и связи. Где Звягин взял оружие? У "тонкого, интеллигентнейшего вида, Саши". А где Звягин взял этого Сашу?  В своей "пухлой как батон, и тяжёлой как граната, записной книжке".
   Так что, господа писатели, обязательно заведите герою своего будущего бестселлера аналогичную штуку. Не обязательно "пухлую и тяжёлую". Это может быть и элегантный ежедневник и замызганный блокнот, без разницы, главное, что герой с её помощью сможет доставать себе всё что угодно - валыну, лимон баксов до пятницы, сапоги скороходы. Очень удобно.
   Но это всё у Веллера так, забавные приколы. А есть и не приколы, и не забавные совсем. В сборнике "Россия и рецепты", В главе "Гонец из Пизы", герой с фамилией Колчак, говорит следующее: "-Курилы отдать. Японцев в Сибирь пустить. Китайцам противостоять. С Казахстаном объединиться. Со Средней Азией - прочную границу. Чечню отделить по Тереку. Абхазию включить в себя. По Кавказу - прочную границу..." и т. д. Я подозреваю, что М. И. имел в виду другого Колчака, Не омского. А если бы того? А если бы они вдруг случайно встретились?
                *                *                *
   В низкую, полуподвальную комнату с каменным полом, конвой из двух рядовых под командой фельдфебеля завёл невысокого, босого человека в солдатском исподнем.
   -Вот он, Вашвысокобродь, Швеллер энтот - сказал фельдфебель сидевшему за столом строгому, средних лет мужчине, отдалённо похожему на актёра Хабенского. Хозяин кабинета выпрямился, достал из стола и положил перед собой огромный серебристый пистолет и пачку японского табаку. Намётанным, подбитым глазом арестант узнал в пистолете Korriphila Odins Eye и опустил распухшее веко в знак одобрения.
   Фельдфебель дал рядовым знак удалиться, а сам встал в угол, достал из кабуры и взял на изготовку видавший виды револьвер.
   -Значит, вы имели наглость от моего имени раздавать по кускам Отечество? - до боли знакомым баритоном спросил у босого человека владелец Korriphilы
   - Минуточку! - неожиданно бодро заговорил избитый арестант. Он вообще, несмотря на непонарошечность происходящего,вёл себя уверенно, и даже с вызовом.
   -Я не раздавал, я предлагал продать...
   -Да ты совсем без ума! - рявкнул баритон - Ты за эти земли воевал?! Проливал кровь? Терял товарищей своих...
   -Ммминуточку! - включив свои фирменные, сердитые модуляции, перебил баритона босой - То, что можно продать, надо продать, пока само не...
   Бах!
   Баритон от неожиданности подскочил.
   -Да что ж такое!!? - заорал из угла побагровевший от ярости фельдфебель - Вашбродь! Как такое терпеть возможно!?  В расход гниду краснопёрую!! В расхоод!!!
   Бах! Бах! Бах!
   Первая пуля ударила арестанту под рёбра, от чего он согнулся пополам. Вторая толкнула в плечо. Третья чиркнула по загривку, заставив поднять голову, чем и воспользовалась четвёртая пуля. Она ввинтилась прямо в середину лба, заставив навсегда померкнуть изумлённые, полные смертельной, непоправимой обиды глаза.
   Его, знатока и ценителя оружия, кончили не из роскошной Korriphilы, а из пошлого, облезлого нагана. И сделала это не благородная рука прославленного флотоводца, а заскорузлая лапа безымянного, красномордого фельдфебеля.
   Какой стыд, господа, какой стыд.