Кстати и некстати

       Кстати и некстати

      «Орловский вестник» – не желтая или красная газетенка, а солидная «газета общественной жизни, литературы и политики.» В том сомнения нет у меня, но есть некоторые претензии, скорее даже замечания: может кстати, а может нет. Есть в ней рубрика «Неформат», которую ведет Владимир Ермаков в качестве «своемерных заметок на полях календаря». О них и пойдет речь.

      Признаюсь сразу, эти заметки я читаю все реже и реже. Примерно раз в месяц все же интересуюсь, как они привязаны к фактам общественной жизни не только Орловского календаря. На полях его, к сожалению, все меньше жизни вообще и орловской в частности. Поля эти, увы, все более зарастают «экзистенциальным» бурьяном «гедонизма» сказочного дурака Емели.

       Последнее из того, что я прочитал , это рассуждение о принципах. Помня о том, что о принципах не спорят, смею однако отметить некоторую непоследовательность и даже противоречивость утверждений автора в этом вопросе. Он выдает рекомендации «Тому, кто живет по уму, в каждом заблуждении нужно иметь метод…», который сводится к двум принципам любимого мною Зигмунда Фрейда… Нет необходимости оспаривать эти принципы, но вряд ли продуктивен способ их подачи. Внешне он производит необходимый автору эффект: чеканный стиль, создающий образ монеты, даже медали. Есть однако одно «но», которое смущает меня. Монета у него непременно золотая, а дарит ее неизвестно кому. Монета, не имеющая номинала… Если говорить о его медалях, то даже на аверсе их пустое поле.

      В «принципе удовольствия» (по Фрейду) автор видит недовольство всемирного общества потребления: «Кто ищет в жизни радости, тот ее не находит. А кто живет как бог на душу положит, радуется просто так.»
В «принципе реальности», как антиподе «принципу удовольствия» автор усмотрел опасения в том, что «Императив реальности направляет индивида в тот же социально-психологический тупик, куда его заманивает соблазн удовольствия.» Комментируя Жака Локана, «гуру французского структурализма», автор заявляет: «Все дороги, как бы они ни были запутаны, ведут туда, откуда мы уходим». И добавляет: «в огромном мире всегда недостает места, чтобы устроить жизнь как следует – к общему согласию и к всеобщему удовольствию… Как быть? Решайте сами…» Далее идет предупреждение: «Имея твердые убеждения (или не имея таковых), надо всегда помнить, что в кризисных ситуациях принципиальность легко переходит в жестокость, а беспринципность в подлость.»

       Это конечно интересно, но общеизвестно. Мне лично понравилось изложение третьего принципа, уже канадского социолога Лоуренса Питера, давшего парадоксальное определение  «уровня компетенции». Цитирую: «В иерархической системе каждый служащий поднимается до уровня своей некомпетенции…его карьерный потолок называется уровнем некомпетентности. На этом уровне сотрудник застрянет намертво…» Таким образом «В реальной жизни каждый человек стремится занять положение, в котором не сможет реализоваться.»  И вывод: «кто не достигает цели, не теряет надежды; кто добивается своего, обречен на разочарование.»
 
       Вывод хоть и спорный, но жизненный. В нем я лично вижу прямые параллели с уровнем компетенции орловских чиновников. Он, этот уровень, вызывает серьезные сомнения, ибо многие из земляков надолго застряли на своих постах. Даже тасовать эту колоду уже бесполезно. И потому не тасуют, а меняют на новую, импортно-атласную. Но и та, похоже, оказалась с краплеными кадрами.

      Без особых затруднений читается раздел «Опыт мании и меланхолии», который преподносит нам Мишеля Фуко с его нерадостной картиной «ментального мира, разделенного на трясину и пустыню.» И далее: «Основной диагноз современности – маниакально-депрессивный психоз: чередование безадресной агрессии и беспричинной фрустрации.» Этим выводом автор невольно выставляет себя этаким экстремалом, который на байдарке или каноэ любит преодолевать пороги горной реки. И приглашает к этому читателя, подверженного «беспричинной фрустрации.»

     В силу личных обстоятельств я бы отметил и «Прерогативы возраста», которые мне по звучанию представляются  рогами какого-то древнего ископаемого. Там та же ирония, но с налетом депрессивной психики. «Прерогатива возраста (прожиточный уровень уважения) дается за выслугу лет, вне зависимости от жизненных достижений. Без гарантии, что тот, кто много прожил, нажил ума…» И апофеоз пессимизма: «Кто познает истину, не достигает цели. Ибо не бесспорности ищет наш скорбный разум, а безмятежности.» Старость конечно не радость, но и это не ново. Можно согласиться с тем, что в ней ни радости нет, ни гордости, а осознание бренности жизни.

      Очень трудно говорить о сложном простым человеческим языком, не претендуя на литературные изыски и суперэрудицию. Это приводит автора к парадоксам, к которым он мастерски прибегает: есть образ, но нет содержания: сплошная «теоретическая философия». Читателю, способному уяснить ее смысл, она не интересна: есть более авторитетные авторы и учебники. Его может раздражать однообразие менторского стиля. Другим этот стиль неведом и не приемлем, подобно тому, как нет желания учиться «по фене ботать» или учить язык эсперанто. Эта невостребовательность опусов автора, сродни опытам Буратино, зарывшим золотую монету в землю.

        Подобные издержки я отношу к неизбежным проблемам профессии журналиста  периодического издания. Нужно выдать еженедельную статью в авторской колонке, не имея подчас интересных, заслуживающих внимания читателей региональных вестей или фактов. Можно «засеять поле» календаря тусовками наших или мировых поп-звезд, что пахнет «желтизной». Но лучше и много проще пофилософствовать…

        Автор и сам признает ее случайность, дав заголовок -«Некстати».
Но это, кстати, уже один из элементов его самолюбования…