Письмо Бобу

30 августа 2011 года, будучи студенткой уже почти 3-го курса я написала введение к книге, которая так и не была написана мной. Текст практически не изменён, добавлены лишь необходимые запятые и тире, а также исправлены малочисленные опечатки. Этюд позволяет заглянуть в сознание 20-летнего человека, томимого бесконечностью мыслей, купающегося в собственном потоке сознания и стремительно перемещающегося от одной когнитивной вспышки к другой. И сегодня, 25 августа 2016 года, мне хочется, чтобы "Книга" была опубликована в том незавершённом виде, котором я её случайно нашла в зарослях информации своего жесткого диска.



Введение


Будущее за кинематографом. Не все так говорят, но все спрашивают почему. Не потому что умирает книга – она будет жить вечно. А только потому, что человек перестает верить написанному и декорированному, отчетам и справкам. Только тем деталям, которые познает своими глазами и спроецирует как свои. Легкая полуулыбка киношного героя – так на нее смотрел ее первый в первый раз. Она встряхнула волосами – так она рисовалась во время их последней ссоры и встречи. Бывшие, опыты. Почему вы плачете, сочувствуете тяжелой судьбе героев? Потому что видите себя, свой прошлый опыт, а не возможность его обрести. Над книгой и лампой вы проливали меньше слез, боясь испортить бумагу, и забывали про слезы, когда они капали на книгу, быстро смахивая их с нее. А на экране вы видели своими собственными глазами – они ведь не обманут – это всё правда. Это не разыгравшееся над книгой воображение, а настоящее. Поэтому проклинаем актеров, которые не живут как герои, не продолжают их судьбы, не встречаются со своими партнерами.

Как новости – президент иностранный говорит одно, а переводят нам совсем другое. Так и здесь – мы обманываться рады.

Без цели и векторов, без стимулов. Поколение электронных писем, поколение без войны и с телевизором. Нам хорошо лежать на полу балкона на подушках и мечтать под меланхоличную модную  музыку. Мы ничего не выбираем, сложно выбрать даже зубную щетку себе, потому что совершенно все равно – раздерет ли она нам десны у нижних зубов или почистит их бережно или же вовсе купить электронную щетку, которая сделает все сама. Но такая  - больше для парней.

Религия становится более популярной среди тебя и меня, но ты бежишь, а я иду к ней. Хотя разница между нами не большая, ни ты, ни я не верим ни во что, кроме своей души – в ней Бог, решили мы. И в наших браслетах на руке, что сплетены из одних ниток. Одна на двоих. Браслеты-близнецы. Почему мы верим в эту глупую связь, ниток-половинок, но не верим собственной матери, когда она говорит, что всё будет непременно очень хорошо. Почему, почему? А с какой целью верить – говоришь.

Хотя бы, чтобы жить – говорю я.
 
Но мы слишком молоды, не думай об этом, пока рано, что-то определять.
Нет, ты послушай, твой голос хриплый от сигарет, у меня живот болит от выпитых чашек кофе. Нам двадцать или пятьдесят?

Нам почти вечность, если ты так захочешь.

Мы будем жить вечно, потому что в кино это возможно – горец жил. А горца мы смотрели, с разными актерами – кинофильм и сериалы.

Когда ты отправишь мне письмо со словами, что почту закрывают, что это последнее твое письмо, и мы больше не увидимся, ведь я так и не узнала твой адрес, я буду почти плакать, потому что включу грустную песню, над которой плачу каждый раз прослушивания. А вовсе не потому, что ты уйдешь из мой жизни и удалишься из социальных сетей.

Включу свой кондиционер и вытру пыль со своей статуэтки Будды из Таиланда и буду грызть отсыревший крекер. Ведь ты слишком много стоил в моей жизни, чтобы осознать потерю за один день. Я буду биться в истерике, когда придет ночь следующего месяца и напишу сценарий новому фильму, что выйдет через 4 года после. А за это время я смогу забеременеет и родить ребеночка. Тебе.

Кто-то скажет, что графомания и словоблудие доведет меня до слез или это будет скупость, но не суди. Да не будешь судим. Я желаю тебе добра и счастья. Со мной.

Давай оторвемся от земли и взлетим дальше, дальше, дальше.

Там, где я напишу гениальную историю о том, как проходило ядерное разоружение в
22-м веке, но это не правда и этого не будет,  мы же знаем.

Не пиши эту историю, никому это не нужно.

Мы все здесь пишем то, что никому не нужно…

Не грусти, просто потанцуй со мной.

Сегодня я не хочу танцевать…

Я зажгу ароматическую свечку для тебя.

Как каждый день я зажигаю ее для тебя.

Ты не видишь звезд в нашем городе, мы уезжаем в другие земли, где все наполнено морем и солнцем в ночи, где они спят, а мы просыпаемся, где опасно плавать ночью, где пустые надежды наполняются, а полные надежд разбиваются о скалы. Ты не видишь звезд, ты не слеп, просто вернись домой, где нет квартир и асфальта. Вернись.

Но знаешь, что мы можем предложить, когда нам 20 или 21: свои амбиции и мечты, свой еще ненаписанный диплом или счет отца в банке? 10 баксов за пиво в пабе – пожалуй, это будет хотя бы правдиво. А что если бы герои того мелодраматического фильма жили долго и счастливо, что если бы автор, не зная, что делать, от бессилия не убил бы одного из них. Тогда моя подруга не плакала бы на плече своего парня, и не было бы у них ночи в его съемной квартире, ночи страха навсегда потерять любимого.

Города и названия – бесконечное пространство надорванных буклетов и карт, что валяются в туристическом рюкзачке. Путешествия «посмотреть мир»  - бегство от надоевшей любви соседских мальчишек и девчонок, которые пишут, возможно, милые любовные стишки, посвященные тебе и мне. Между обедом и ужином. Но так ли сильно нас это волнует? Мы возьмемся за руки,  мысленно,  и бесцельное путешествие длинную в жизнь начнется прямо здесь и сейчас. 

Боб, я пишу тебе это письмо, потому что мне необходимо с кем-то поговорить, с кем-то не поэтичным и добрым. Ты мне говорил, что «взаимно» - это хорошо. Говорил, что у нас взаимно.

Взаимопонимание того, во что мы попали и случайность - где-то на затылке. Возвращайся, я ведь тебя почти совсем не жду.

Настолько искренне твоя, насколько искренне это может прозвучать шепотом в сумерках ночного города.


Глава 1


...