Ешьте жульен ведрами!

Ешьте жульен ведрами!
Сегодня – наш прощальный вечер на Новом Валааме в Финляндии, погода сменила гнев на милость, и после бесконечного дождя в субботу, нам выдали солнечное теплое воскресенье.
Правда, в пятницу тоже был хороший день, мы собирали черную смородину на дальнем поле около монастырского кладбища, где похоронены все монахи, эмигрировавшие в 1940 году со старого Валаама. До этого поля было метров 500 от въезда в монастырь, обратно с работы на обед мы шли пешком, а по откосам почти всегда пустынной дороги сплошь росли грибы: боровики (белые), подосиновики, подберезовики… Идти мимо них – не меньшее испытание, чем Одиссею плыть мимо сирен, соблазняющих путников отдохнуть. Как я поняла, сорвать гриб для русского человека, – это настолько глубинный порыв, что он сначала реализует его, а потом думает, что с этими грибами он будет делать. Мы за 5 минут набрали почти ведро грибов, не отходя от дороги более чем на 5 метров. Нам говорили, что финны используют только лисички и белые грибы, а остальные считают сомнительными. На кухне монастырского ресторана уже соглашались приготовить для волонтеров лисички, брали для готовки и белые грибы. Поэтому мы решили рискнуть, тем более там работала русская жительница Финляндии, бывшая наша  соотечественница из Карелии, и попытаться ее распропагандировать. Наши переговоры по поводу приготовления тушеных подосиновиков напоминали воплощение анекдота о женском характере: «Если женщина говорит: «Нет», – это значит «может быть», если она говорит «может быть», – это значит «Да», если женщина говорит «Да», – это уже вообще не женщина. Сначала нам говорили, что ни сковородку не дадут, и сами не сделают, словом, огромное количество первоклассных подосиновиков было обречено на выбрасывание. Русское сердце этого выдержать не могло. Мы пытались пристроить грибы своей финской бригадирше, но она сказала, что любит собирать их сама и не взяла их. Мы скорбно стояли над ящиком красноголовиков, когда услышали: «Почистите их, порежьте, я попробую сама их вам приготовить». Я взялась за нож и за час справилась с задачей – почистила и белые для кухни, и подосиновики для нас. Но возникла еще одна проблема – финны не моют грибы, а только чистят щеткой. Собранные же нами без ножа, конечно, были в какой-то мере «пересыпаны» песком. Помню, как однажды по молодости я решила не мыть красивый чистенький, как мне показалось, белый гриб, а нарезала и зажарила его без мытья. Разочарованию и моей обиде не было предела, когда есть жаркое оказалось невозможно – на зубах нещадно скрипел песок.
Помыть белые и подосиновики все-таки удалось. Нарезанные красноголовики мы отдали любезной бывшей соотечественнице и удовлетворенно ушли в сауну. Нам обещали, что жареха будет готова часа через два, к вечернему чаю. И, действительно, нам выдали «наш заказ», – огромную ведерную кастрюли, наполовину заполненную тушеными грибами, предупредив, что они приготовлены с финским акцентов – со сливками, чесночком и луком. Мы сунули нос в кастрюлю и просто заурчали от удовольствия. Запах был божественный, такой родной, такой многообещающий. Нам велели держать язык за зубами и нести кастрюлю домой, то есть в свой домик на берегу.
С тех пор, как все нервные финны и русские покинули это стоящее на отшибе строение, и нам дали настольные лампы, мы даже полюбили свой домик и нашу просторную комнату, в которой в ясную погоду так радостно играет солнце, окна раздвигают стены и впускают отражающиеся от воды лучи. Но больше всего нам понравилось то, нам не надо было ходить на цыпочках и  следить за каждым вздохом. С таким количеством грибного жаркого мы могли закатить пир горой. Нам дали еще одноразовых тарелок, ложек, пластиковое ведерко из-под йогурта, чтобы сложить оставшиеся грибы на ночь и вынести на лавку на крыльцо, спросили, не нужен ли половник. В обнимку с теплой кастрюлей я отправилась к домику, помня, что все связанное с приготовлением царского блюда – секрет, и тут же попала в нежные объятия бригадирши, которой до того, пыталась всучить не вовремя собранные подосиновики. Она мгновенно нырнула под крышку, широко заулыбалась, покивала, что хорошо пахнет. Финны очень любопытны, и все, что узнает один, тотчас становится достоянием общественности. Хотя я, хитро улыбнувшись, сказала, что это секрет, я поняла, что с этого момента это секрет Полишинеля.
Но дурманящий запах грибов предвещал шикарный второй поздний ужин, и нам было не до особенностей местной психологии.
Щедро разложив жаркое по тарелкам, мы поняли, что нам приготовили полведра жульена. Мы ели его с хлебом, который нам тоже дали в трапезной, и приговаривали: «Ешьте жульен ведрами!», вспоминая малюсенькие порции этой деликатесной закуски в российских ресторанах. Как мы ни старались, три литра жульена осталось. Их мы ели всю субботу и все воскресенье, пригласив на помощь еще одну русскую финку, благодаря которой в ночь с субботы на воскресенье нам удалось пристроить наше драгоценное ведерко в холодильник. Таким образом, за три дня мы одолели полведра первоклассного жульена, не дав пропасть ни крошке великолепного продукта. Когда из ведерка была извлечена последняя ложка, мы решили, что наш конкурс на скоростное поедание жульена куда приятнее, чем американские соревнования по поглощению хот-догов. И мы провели его с честью.
В субботу наша ресторанная благодетельница немного волновалась, даже подошла и спросила, принесли ли мы кастрюлю на мойку, мы уверили ее, что сделали это за завтраком. Она пожала плечами и задумчиво произнесла: «Что-то они кастрюли пересчитывают…».
Сегодня пошли на прощальную прогулку к поклонному кресту, который находится на высоком живописном берегу озера и с воды выглядит как навигационная створа. Туда ведут две дорожки – короткая (2,5 км) и длинная (4 км). После дождей везде было сыро, поэтому местами верхняя, более длинная, но как мы думали, более сухая дорога, становилась почти непроходимой для людей не в болотных сапогах, и я, прыгая невысоких полусапожках через заболоченные участки и переходя неглубокие потоки, все время вспоминала строки Маршака из «Кошкиного дома»: «Туда окольного пути четыре километра, а по короткому пути туда и вовсе не дойти». Как оказалось, все было наоборот. Но мы были вознаграждены за упорное преодоление водных преград созерцанием невероятного количества самых разных грибов: белых, подосиновиков, подберезовиков, моховиков, маслят, козлят, волнушек, мухоморов и других съедобных и несъедобных грибов. Все время хотелось сказать: «Финляндия – рай для грибников!». А еще казалось, что дорога вымощена грибами. Грибохватательный рефлекс у нас угас благодаря нескольким килограммам жульена, поглощенного за последние три дня каждым из нас, поэтому грибы остались на месте и были запечатлены только в наших фотоаппаратах.
У поклонного креста на удивление было безлюдно, царили какие-то странные признаки запустения, как, впрочем,  по всей дороге – полусгнившие и развалившиеся лавки, трухлявые деревянные настилы в начале дорожки, заброшенная пристань с покосившимися, но четкими указателями расстояний по воде до ближайших населенных пунктов, а также до неблизкого Хельсинки…
Почему-то нас все время атаковали летающие лосиные мухи, похожие на больших вшей,  и сколько мы их с себя ни стряхивали, каждый принес в наш домик по парочке их на одежде.
Завтра – домой. В итоге мы решили, что хорошо провели время, и, если бы не холодная и дождливая погода в начале нашего пребывания, принесшая нам легкую простуду, то все было бы просто отлично. Впрочем, в любом случае, повеселились мы все вместе (в рамках монастырской этики) славно! Веселым людям нигде не бывает скучно!