Вечно твоя. Глава 8

Глава 8

– Ты не должен был ему раскрываться – увещевала Анна Генриха, когда она пришла  к нему домой сразу же после нелицеприятной сцены с Заком.
– Я вовсе не хотел, просто он вывел меня из себя – оправдывался Генрих.
Анна подняла брови в знак крайнего удивления.
– Да, я знаю, Зак слишком импульсивный и действует иной раз чересчур необдуманно – печально констатировала она.
– Им управляют чувства. И эти чувства к тебе. И я могу его в этом понять – добавил Генрих.
– Он, конечно, не станет никому разбалтывать. Во-первых, он не такой, а во-вторых, ему бы все равно никто не поверит. Так что нам не стоит беспокоиться насчет этого, – уверяла Анна. – Но… – у нее на глазах стали наворачиваться слезы.
– Что но? – обеспокоенно спросил Генрих, подошел к Анне и, взяв ее за руку, прижал к груди.
– Он меня теперь возненавидит! – еле выговаривая слова, сказала Анна.
– Вовсе нет, – с нежностью сказал Генрих, вытерев ее слезы, – он тебя слишком любит.
– И с такой же силой сможет и ненавидеть – еще пуще стали катиться ее слезы.
Тогда Генрих прижал ее к своей груди, и она разразилась настоящим рыданием.
Спустя время, когда Анна успокоилась, она сидела с ногами на уютном диване, Генрих принес ей кружку горячего чая.
– Это немного тебя подбодрит – ласково произнес он, протягивая ей напиток.
– Что же мне теперь делать? – безнадежно проговорила она.
– Зак остынет, такие люди быстро воспламеняются, но и быстро отходят – успокаивал ее Генрих, сидя рядом и поглаживая по спине. – И не переживай, он никогда не сможет тебя возненавидеть.
Слова Генриха явно подействовали на Анну. Она вдруг поменяла свое мрачное выражение лица на более оптимистичное.
В воздухе повисло непродолжительная тишина, которую нарушила неожиданная просьба Анны.
– Расскажи мне о моих прошлых жизнях.
Генрих вопросительно посмотрел на нее, словно вовсе не понял, о чем она говорит.
– Какая я была? В других жизнях?
– Зачем тебе это? – уклонился от прямого ответа Генрих.
– Ну, мне интересно, ведь я помню лишь свою нынешнюю и мою первую жизни. – Анна привела веский довод.
Генрих поднялся с дивана, прошел чуть вперед и встал спиной к Анне.
– Почему ты молчишь? Почему не отвечаешь на мой вопрос? – требовательным тоном спросила Анна. – Что было в моих других жизнях такого, что ты не хочешь мне рассказывать?
– Нет ничего такого, с чего ты взяла? – как можно непринужденнее сказал Генрих, повернувшись к Анне. – Но там ничего и интересного для тебя нет.
– Что? Как это мои жизни, и мне не интересны? Что ты такое говоришь? – возмутилась она.
– Зачем об этом сейчас вспоминать, ведь скоро мы вернемся домой, в Венецию, и будет иметь значение только эта жизнь – сказал Генрих, опустившись на диван и взяв Анну за руку.
Анна скорчила недовольную гримасу, высвободила свою руку, резко вскочила, прошла к выходу, потом также резко развернулась и, подойдя вплотную к Генриху, спросила.
– Скажи мне вот что, мне просто очень любопытно, какая я в старости?
– Что? – видно, такой вопрос был полной неожиданностью для Генриха. Но он тут же ответил – Такая же красивая. Ты всегда будешь красивой.
– Да? – с недоверием спросила Анна. – Допустим, – продолжила она с явным сарказмом в голосе, расхаживая по комнате. – Вот сначала я твоя жена, и все завидуют и говорят, какая мы прекрасная супружеская пара, но потом, все спрашивают тебя: «О, это твоя старшая сестра?», а далее «Это твоя мать?», ну и наконец, «А твоя бабушка хорошо сохранилась!»
Генрих молча смотрел на нее, не находя, что ответить ей.
– Ну? Разве не так? – Анна уставилась прямо ему в глаза. Но Генрих продолжал молчать.
– Ты лжец, Генрих! Настоящий обманщик! – воскликнула она. – Я думаю, что ты меня и не видел никогда старой, потому что я никогда не доживала до старости. Ведь бросить ты меня не мог – взволнованно продолжила она. Генрих попытался возразить ей, переубедить.
– Все вовсе не так – начал было он.
– Ну хоть сейчас не надо меня отгораживать от чего-то! – оборвала она его. – Лучше расскажи все, как есть. Правда всегда предпочтительнее лжи.
Генрих прикрыл глаза, словно готовился к чему-то тяжелому, и через минуту открыв их, устремил на нее взгляд полный страданий и горечи.
– Все так и есть, Аннабелла – печально сказал он.
Анна стояла неподвижно, смотрела на него, широко раскрыв глаза. Сердце в груди сжалось и, казалось, совсем перестало биться.
– И какой самый больший срок, до которого я прожила? – еле выдавила из себя вопрос она, т.к. в горле у нее пересохло.
– 30 лет – коротко ответил он.
– Ну, лет 13 у нас в лучшем случае есть – сказала Анна, нервно посмеявшись.
– Нет! – воскликнул Генрих, подлетел к ней, схватил ее за плечи, прижал и быстро заговорил. – Этого больше не случится. Мы скоро вернемся домой, и все будет по-другому. Мы заживем долго и счастливо.
Анна подняла на него голову и глаза, ослепшие от слез, и дрожащим голосом сказала.
– Как бы мне этого хотелось.
– Так и будет! – ответил Генрих и поцеловал ее в лоб.
– Нет, разве ты не понимаешь, Генрих? Ты бессмертный и вечно молодой, а я останусь вечно молодой лишь в случае, когда буду продолжать умирать юной, и ты снова и снова будешь меня находить и возвращать мне память… – голос ее срывался от глубокого волнения.
– Это вовсе необязательно, моя дорогая! – Генрих все хотел успокоить ее, но Анна никак не унималась, а продолжала, высвободившись из его объятий.
– Помнишь, ты как-то рассказывал про заклинание старухи и то, что она ничего не попросила взамен? – напомнила она. – Но это вовсе не означало, что платить не придется. В этом и есть плата. Моя ранняя смерть – это плата за нашу бессмертную любовь. – горько заключила она. Ее догадка глубоко проникла в ее душу и в душу Генриха. Он подошел к ней и захотел снова обнять, но Анна отстранилась от него.
– Мне лучше пойти домой – тихо сказала она. – Я должна побыть одна, чтоб до конца осознать все. Прости.
– Тебе не за что извиняться. Наоборот, это мне нужно просить у тебя прощения за то, что не рассказал тебе правду, просто я думал, что….
– Ты думал, что так ты меня защищаешь – закончила за него фразу Анна. – Поэтому я люблю тебя.
– Я люблю тебя, Аннабелла
И Анна ушла.