Письмо I

Письмо I.

Дорогой друг, единственный мой столь близкий и столь настоящий друг, которому я могу доверить всё, который с абсолютно зеркальной взаимностью относится ко мне, человек, которого я люблю более, чем себя и мир, хотя он этого и не осознаёт, человек, о котором я знаю более, чем он сам, хотя последнее и кажется полностью абсурдным и де-факто невозможным, но со стороны всегда лучше видно, не так ли? Этот самый друг, мною многоуважаемый и искренне любимый является одновременно и адресатом, и вдохновителем этих писем.
Пишу я к тебе, mon chere ami, потому и только потому, что в один жизненный момент (причём, даже мне неизвестно, в какой именно) ты абсолютно сбился со своего пути, наплевал на своё предназначение, хоть и всегда был в нём практически уверен, наплевал на всё остальное в том числе и совершил, пожалуй, самый осуждаемый и нами в том числе грех: ты, друг мой, совершенно забыл, кто ты такой.

Пусть я и не нуждаюсь в представлении, всё же иной читатель (т.е. не ты) может совершенно неверно воспринять далее написанное. И хотя это письмо, как и все последующие, я предпочёл бы сохранить личным диалогом между нами, теоретически допускаю возможность прочтения этих маленьких наставлений и очерков и иными, быть может, столь же близкими тебе людьми, как я, и, заметь, близки они не тебе лишь одному. Быть может, их прочтут в будущем те, к кому ты будешь обращаться с теми же мыслями, с коими я к тебе обращаюсь здесь и сейчас и буду обращаться в дальнейшем.

Всегда наблюдающий за тобою через плечо, видевший многое - и робость твою, и дерзость перед этой жизнью, я всегда был где-то близ тебя и не покидал тебя ни на единую секунду твоей жизни, кроме теперешнего времени (потому и обращаюсь к тебе посредством писем, а не наставляю лично и с глазу на глаз: быть может, тем лучше, тем меньше разногласий возникнет между спокойным мною и вспыльчивым тобою) , я был твоим ангелом-хранителем, удерживающим тебя от неверного пути. Порою ты считал меня херувимом, хранящим врата твоего личного эдема – твоего характера и разума, то бишь всей твоей истинной духовной свободы, но сегодня, когда не я, но ты покинул меня, ты остался без моей опеки и без моей защиты, теперь же ты один и волен поступать так, как считаешь нужным, но меня ни на секунду не покидает мысль о том, что в действительности же тебе хочется спросить моего совета и опереться на моё слово. Знаешь, дорогой друг, только ты и знаешь, что не многое я на себя беру, но лишь говорю истину, к которой (и только к которой) ты всегда стремился. Будем в таком случае обозначать меня здесь и далее Херувимом, тебя же именуем Эдемом, но совершенно избежим религиозной тематики, за исключением тех отрезков нашего диалога, что потребуют прибегнуть к теологическому знанию. Ты никогда не был атеистом в действительности, но и верующим тебя назвать невозможно, поскольку это будет ложное утверждение. Но об этом позже.

В первом письме, в данном письме, я лишь обозначил дальнейшую структуру нашей беседы, вернее даже сказать, моего монолога, в котором ты будешь выступать единственным слушателем. Во второй же из наших визави-лекций, если мне будет позволено так выразиться, я обозначу важнейшие моменты твоей биографии, возможно, в некоторых участках задену её в крайних подробностях.

Ты, недовольный и скептично смотрящий практически на всё, как всегда обратишься ко мне, стремясь прервать мои начинания, ты спросишь: «Зачем?» Но, мой дорогой друг, к твоему глубочайшему сожалению сейчас я далеко от тебя, и если ты смеешь перебить меня при личной встречи, в письмах моих ты подробно вчитаешься в каждое слово, ибо иного расклада просто не может быть.

И всё же, я отвечу на твой вопрос. Вся твоя жизнь, каждый твой шаг, каждый вдох, взгляд и всё прочее – всё это объединяется в тебя, ты – совокупность собственных переживаний. И если ты забыл, кто ты такой, я выражу тебе твою жизнь такой, какою она была, и поклянусь тебе, как твой истинный и самый верный друг, что не солгу тебе, а передам всё так, как было. Именно это напомнит тебе, кто ты такой, и это единственный способ вернуть тебя обратно в плотную реальность, вырвав, дорогой мой прокрастинатор, из мира звёздной пыли.

Со всею любовью и почтением, твой Херувим.