Балкон
Вот, например, аккуратный, обшитый деревянными лакированными досками, с окнами, выкрашенными в скромный бежевый цвет, явно расскажет нам об обычной семье, живущей за его стеклами, о маленьких детях, любящих сдирать потрескавшийся лак, о жене, стабильно раз в год просящей супруга купить ей бежевой краски. Рядом с ним расположился один из самых редких экспонатов – балкон, с внешней стороны отделанный кафельной плиткой, он непременно похвастается, что два года назад весь подъезд смотрел, как рабочие тщательно грунтовали его и наряжали в дорогой костюм. Тут же балкон, беспросветно заросший лианами, которые пожилая хозяйка регулярно подстригает, по соседству немного неопрятный, с потемневшими досками и окнами с облупившейся многослойной краской самых непредсказуемых цветов. Дальше живет, вечно-молчащий, очень старый балкон, который всегда существовал только в своем первоначальном состоянии и будто бы с единственным хозяином, навеки его покинувшим.
А вот и тот самый балкон, о жительнице которого пойдет речь. Если бы вы в жизни увидели этот дом, то, возможно, задались бы вопросом, почему об этом балконе я пишу в последнюю очередь, ведь он был бы определенно самым первым, бросившимся вам в глаза. И окна и доски его были тщательнейшим образом выкрашены в ядовито-красный цвет, возможно в самый красный «красный», какой можно себе представить, или, по крайней мере, который могли себе представить работники лакокрасочного завода.
Катя сидела в старом матерчатом кресле, которое загадочным образом вместе со своим братом-близнецом очутилось в ее квартире, наверное от какого-то дальнего родственника, которому они просто не нужны. Они долгое время стояли в гостиной, но этим осенним утром молодая хозяйка переставила их на балкон, наделав при этом немало шуму. Спинки их были вышиты потускневшими от времени мотивами. На первом из кресел, на котором сейчас сидела, поджав под себя ноги, Катя, были изображены порхающие бабочки, рисунок на втором она все пыталась, но так и не смогла разобрать; то было какое-то желтое, расплывшееся пятно. Катя уже давно для себя решила, что никогда не узнает о том, что же таится за выгоревшими желтоватыми нитями, они перестали ее беспокоить, и сейчас Катя думала о чем-то совершенно далеком от каких-то узоров на старом кресле.
Она сидела с кружкой остывшего кофе в руке и смотрела на плывущие по небу облака, сверлила своим взглядом каждую тучку и была настолько вовлечена в процесс, что чуть не упала со своего трона, когда красная форточка с грохотом открылась от сильного порыва ветра. Мокрые волосы словно в одно мгновение превратились в множество ледяных нитей, пронизывающих нежную кожу. Холодный октябрьский воздух заполнил маленький балкон, но она так же неподвижно сидела, лишь натянула свой безразмерный колючий свитер на ноги. Она разглядывала свое красное творение. «Какой отвратительный цвет» - думала она.
Начала пробирать дрожь, она с неким подозрением посмотрела на свой кофе, совершенно непохожий на тот, что рекламируют по телевизору. Напиток глядел на Катю своим черным глазом, не подавая никаких признаков жизни. Катя все же попыталась сделать глоток, надеясь получить его последнее тепло, но поняла, как сильно она ошиблась в своих надеждах, когда ледяная, горькая жидкость наполнила ее организм. Она поставила злосчастную кружку на пол и вернулась обратно в свою колючую крепость.
Стало ужасно холодно, но она по-прежнему сидела в своем кресле, не находя в себе сил подняться и зайти в теплый зал. Изо рта показался еле заметный пар. Катя смотрела в открытую форточку и изо всех сил дула в небо, не жалея последнего тепла, представляя как ее пар ее долетает до тех огромных далеких облаков и плывет дальше вместе с ними. Ледяной поток воздуха опять ворвался в окно. На этот раз Екатерина лишь вздрогнула, за то резко отреагировал давно завядший букет когда-то алых роз, месяц уже покоившийся на красном подоконнике. Теперь, когда ветер благополучно сдул его со своего места, мертвые лепестки начали кружиться по балкону слово в невесомости. Катя смотрела на черный лепесток, упавший в ее черный кофе и пыталась вспомнить от кого получала этот букет. Не вспомнила. Слишком много алых букетов было в ее жизни. Она опять посмотрела на свой отвратительный красный балкон, - «Странно, что он до сих пор не увял».
В дверях балкона показался Ваня. Катя словно не помнила, кто он такой, и смотрела на него сейчас как на совершенно незнакомого человека. Ваня, Ванюша ,Иван. Что он делает в моей квартире? Пришел вчера. Точно. Он всегда приходит.
Неслышными шагами, босиком, он прошел по холодной балконной плитке и сел в загадочное кресло номер два. Иван неподвижно сидел и смотрел на Катю совершенно спокойными глазами. Катя продолжала смотреть на содержимое кружки, и лишь иногда ее стреляющий, боязливый взгляд, проходящий через запутанные пряди волос, спадающие на ее лицо, на мгновение встречался с Ваниным. Кате казалось, что сидят они так уже целую вечность.
- Тебе кофе подогреть?
Катя молчала и лишь смотрела своими смешными зелеными глазами на Ваню с таким видом, будто прожив всю свою жизнь совершенно глухой, она впервые слышит человеческую речь. Не дождавшись ответа, Ваня направился к немому собеседнику за кружкой, по пути прервав неловкое молчание грохотом отлетевшей в сторону банки с засохшей красной краской.
- И где ты только этот цвет выдрала?
- Перекрасить бы… - к Кате вернулся дар речи.
Ваня взял у нее кружку с кофе и лепестком, посмотрел на нее точно такими же зелеными глазами, ловким движением руки закрыл форточку и ушел на кухню.
Катя сидела и глупо улыбалась, будто все еще удивляясь, что способна слышать и говорить. Взгляд упал на спинку кресла, в котором какое-то мгновение назад сидел Ваня.
Пятно… Пятна… Хризантемы… Желтые хризантемы… Ее любимые желтые хризантемы.
Стало тепло.
Свидетельство о публикации №216082501989