Всё хорошо

По побережью пронёсся шторм. На мокром песке бурые водоросли, мёртвые и полуживые рыбы – ерши и плотва, мидии и янтарь. Море выбросило на прибрежный песок частицы себя и огромным таинственным существом лежит перед нами. Мы идём вдоль воды по плотному холодному песку, изредка наклоняясь за янтарём или за живой ещё рыбой – отправляем её домой, в море, спасая от пирующих чаек и бакланов. На пустом пляже какой-то человек хлопочет возле серого валуна. Над ними - стая кричащих птиц. Подошли поближе - это не камень – мёртвая нерпа, избитая на мелководье штормовыми волнами.
- Трёх выбросило вчера, - доложил Старый Боцман.
Пахнуло водкой, рыбой и смертью. Нерпа смотрит в песок одним агатовым глазом, до второго уже добрались птицы.
- Бедная…
- Она не знает что умерла. Всё хорошо. А вы поспешите – снова штормит, - Боцман вытер руки о старую тельняшку и закурил, собирая верёвки.
Небо быстро темнело. Птицы, оставив добычу, исчезли.
- Если гроза застигнет, двигайте ко мне – дорогу знаете.
- Спасибо тебе.
Шторм начинается. Шагай быстрее, плотнее кутайся в шаль, крепче держи руку Спутника да благословляй Старого Боцмана, встретившегося в непогоду. Всё хорошо.
Сатана яростно ударил по тёмному небосводу злой лапой, с треском развалил предгрозовую тревогу рогатой молнией. На разорванном небе показались глаза Бога, сатану оглушило громовым раскатом. Скорчившись, он упал в мелководье прибоя, вспенил чёрную воду и покатился косматым пучком водорослей в сторону соснового леса, подгоняемый потоками воды, хлынувшими с небес.
«Всё хорошо», - сказал Бог беззвучно, благословил море, землю, грозу и четырёх тюленей, которым суждено было погибнуть в штормовых волнах на Балтийском берегу.
- Давай - ка лесом срежем и подождём Боцмана у сторожки – там есть где укрыться. Замёрзла?
- Бежим!
Мы шли по лесу, почти не разбирая дороги. Ветер бушевал, раскачивая скрипящие деревья, ветки рвали одежду и хлестали по лицу. Тропинки не было видно, просвета тоже. Стало совсем темно.
«И куда чёрт понёс», - подумала я, - «прямо как нерпы у штормового побережья!».
Сатана взвился над лесом, рассёк тьму кинжалом молнии и, не дожидаясь громового раската, чёрной птицей упал в чащу. Впился когтями в ствол сосны и затаился. Дерево застонало, я запнулась о корягу и полетела в овраг.
- О, Господи!
- Эй, ты где? Вышли!
Кое-как выбравшись, пошла на голос. Вот она – сторожка Боцмана. В окне – свет. Слава Богу! Всё хорошо.
- Где это вас черти носили? – усмехнулся Боцман, растапливая печку. Через лес пошли? Так это не быстрее. Он снял с гвоздя плащ и бушлат и кинул нам, - переодевайтесь! Ничего, сейчас согреетесь, обсохните. Садитесь за стол… Ну и погодка, сатанинская просто погода!
Мы выпили водки, закусили салом и ухой из лещей. Поблагодарив, я примостилась у печки, закутавшись в плащ палатку, пахнувшею рыбой. Боцман жил здесь один во время пляжного сезона, охранял вверенный кусочек побережья, следил за порядком, хоронил тюленей, рыбачил , был постоянно пьян и немногословен. К слову сказать, боцманом он никогда не был, до отставки имел какой-то средний офицерский чин, о службе говорить не любил, впрочем, обо всём остальном – тоже. Вот и сейчас , приканчивая бутылку водки, мужчины говорили мало, а я потихоньку рассматривала наш гостеприимный приют. Печь, поленница, рыболовные снасти и веники зверобоя по стенам. Пара ружей с патронташами, в углу иконка с тлеющей под ней лампадой.
- Вы верующий, Степан Иванович? - просила вдруг я и себе удивилась – вот что делает с человеком пол стакана водки после ночной прогулки по штормовому дьявольскому лесу.
Боцман понимающе посмотрел на меня, - все мы верующие. А в такие ночи – особенно.
За окошком бушевал шторм, проливной дождь стучал по крыше, выл ветер с моря, а в заливе, в смертельных многотонных объятьях исполинских волн, погибали обессиленные нерпы с агатовыми глазами. Вновь молния раскромсала ночь, а гром ударил так, что Сатана, разжав когти, скатился с сосны и вихрем понёсся между стволов.
- Ну и ночка, - промолвил Боцман, вставая. Вновь ударила молния, в её свете я увидела тень, скользнувшую за окном.
- Там кто-то есть, - прошептала я, указывая в ночь.
- Всё хорошо, сказал Боцман, снимая с гвоздя ружьё.
В дверь тихо постучали. Боцман передал винтовку Спутнику, бесшумно скользнувшему к стене у входа, и спросил, - Кто там под окнами шастает?
- Отворите! – донеслось из-за двери.
Боцман рывком распахнул её. В сторожку ворвался порыв штормового ветра, дохнуло холодом и сыростью. На пороге стоял незнакомец среднего роста в тёмном плаще, с которого стекали струи воды. Плащ был прорван в нескольких местах, в прорехах застряли сосновые иглы.
- Впустите, - попросил незнакомец скрипучим голосом. Лица его не было видно под тёмным капюшоном, - ты ведь не дашь пропасть человеку ночью в лесу?
- А, это ты, старый знакомый, - спокойно сказал Боцман. Всё неймётся? Всё лезешь?
- Впусти, буря! -зло зашипел незнакомец и вдруг стал выше ростом. Плащ его высох, струи проливного дождя, низвергавшегося с небес, мгновенно превращались в пар. Застрявшие в одеянии сосновые иглы затлели.
- Пошёл прочь! – рявкнул Боцман и ударил кулаком во тьму.
Сверкнула молния - сатана с яростью распорол чёрное небо пламенным когтем. Боцман захлопнул дверь и подпёр её поленом.
- Кто это? – спросил у Боцмана Спутник, - ты его знаешь? Может, надо было всё же впустить человека в такую грозу?
- Это не человек.
- А кто??
- Чёрт.
Ударил гром. Раскат был такой силы, что на долю мгновенья море смешалось с небом, и в этой новой стихии среди сосновых стволов поплыли мёртвые и живые нерпы с агатовыми глазами. Оглушённый сатана взвился над лесом, превращая в пар потоки воды, и камнем упал в волну прибоя. Бог улыбнулся где-то в бездне чёрного небосвода, и несколько морских тюленей вывернулись из смертельных объятий штормовых водоворотов.
- Всё хорошо, сказал Старый Боцман, поправляя лампадку, - он мой старый знакомый. То в дом постучится, прикинувшись путником, то явится сирым и убогим подлецом – помощи просить, то обернётся вздорной болтливой бабой, то чванливым «богомольцем», а однажды предложил мне друга предать ради выгоды.., да много чего. Но я его под любой личиной узнаю и никогда к себе не подпущу. А ведь только это и надо... Ложитесь - ка спать – шторм пройдёт нескоро.
Боцман погасил лампу, подбросил в печь пару поленьев и сел к столу – покурить. Я закуталась в просохшую шаль, устроилась у печки рядом со Спутником.
- А ведь только это и надо, подумала я, засыпая… Слава Богу, всё хорошо.