Есть человек

Есть человек
    Она не привлекла ее внимание. Скорее, наоборот – это сидящая в дальнем, практически темном углу кафе ведьма заметила Каренину и, наверное, уже минут десять, как внимательно ее разглядывала. Каренина же только секунду назад обратила на это внимание, трижды прежде закусив губу и проведя указательным пальцем по ободку черной кружки и с уже основательно остывшим кофе. Вернула своему взгляду осмысленность, выбросив мыслительную отрешенность.
 На улице истерила стихия, покрывая своими рыдания все, до чего смогла добраться. Всех, кто не успел спрятаться. Карениной показалось, что стихия, извергающая ливневые потоки слез, возненавидела людей, сумевших обмануть ее и урвать кусок тепла в душном помещении кафе, и теперь отчаянно пыталась пробить крышу здания.
  Ведьма из угла ухмыльнулась Карениной, чуть закусив угол губы. Прищурила глаза, затем кивнула, улыбнулась и встала из-за своего столика. Александре стало неуютно; перстень, чувствовавший смену настроения, похолодил палец. Она взяла в руки серебряный портсигар, и, доставая сигарету, уверила себя, что поведение незнакомой ведьмы ее совсем, ни на процент, не касается.
– Можно присесть? – вот так, сразу. Без приветствия. Нагловато.
 Очень медленно, зажав в пальцах фильтр, Каренина подняла голову.
– За своим не сиделось? – она сама не ожидала, что голос прозвучит так грубо и неприязненно.
– Хочешь послать меня к черту? – ласково так, насмешливо даже. Плавно перекатывая буквы на языке.
  Взгляд Карениной стал еще более колючим.
– Если только ты прихватишь что-нибудь, чем он мог бы похмелиться. Иначе он не обрадуется гостям.
– Часто у него бываешь, раз так осведомлена?
 Едва слышное рычание. Ненавидящий взгляд.
– Мне не нужна компания.
Ведьма молча отодвинула стул и села, продолжая изучающее смотреть на Каренину. Та же ехидно скривила верхнюю губу и тоже превратила свой взгляд в два прожигающих луча. И рот непроизвольно приоткрылся, когда Александра увидела подвески, висящие на двух толстых серебряных цепях. Однако почти мгновенно вернула себе суровость, смывая проступающее удовлетворение произведенным эффектом с лица незнакомки.
Прекрасно.
Кто там на очереди?
Свидетели Иеговы? Буддисты? Ламы?
– Ищешь ответ?
Несмотря на плотно сжатые губы, взгляд так и не поднялся к лицу. Каренина продолжала пялиться на подвески, и ей показалось, что вопрос задали именно они. Первая, чуть крупнее, чем вторая, черная, как ее волосы. Изменение. Символ вечной победы Света над Тьмой и Вечной жизни над Смертью. Символ Восходящего Солнца. Ярилы-Солнца. К о л о в р а т.
Сила решила поиграть в знаки?
Пусть катится…
Вторая. Каренина снова открыла рот, и снова…даже не закрыла, а захлопнула, до боли стукнув зубами друг о друга. А вот это уже не смешно. Захотелось заплакать вместе со стихией. Двойственная система мировосприятия. Постоянное взаимосуществование Света и Тьмы, Жизни и Смерти, Мудрости и Глупости, Правды и Кривды. К о л о х о р т. Два Коловрата, противоположно наложенные друг на друга, желтого и фиолетового цвета.
Плевать…Вот просто плевать…
Каренина почти спокойными пальцами подкурила сигарету и положила пальцы левой руки на портсигар. Почувствовала, что выгравированные буквы нагреваются от взгляда.
– Это портсигар, если что. Если ни разу не видела. Если не знаешь, что это такое – для сигарет. Вот таких, что я курю сейчас. – каждое слово – как маленькая ядовитая стрела между выдохами дыма.
– Аркадьевна, наверное? – игнорируя яд, весело спросила ведьма. Каренина наконец-то увидела ее лицо: острые скулы, разного цвета – карий и темно-зеленый вперемешку с оранжевыми каплями – глаза. Рыжие, до кислотного, завитки волос, с красной и черной прядью по обе стороны лица. Прямой нос. Вздернутая верхняя губа.
  Каренину передернуло, она ненавистно посмотрела на ведьму.
– Константиновна. Каренина Александра Константиновна.
  Она бросила половину сигареты в пепельницу и поднялась из-за стола, собираясь раствориться за дверью в стихии. Она даже успела сделать ровно два шага, прежде чем изменившийся голос вернул ее обратно.
– Федоровна. Каравазова Ива Федоровна.
Черт бы все это побрал. Если он, конечно, существует.
 Дергаясь, медленно оборачивается.
– Кто же смеется над людьми, Иван?*
– Черт, должно быть.
– А черт есть?
– Нет, и черта нет.
 Понимание вязкой тошнотой затапливает мозг.
– Ну, уж это положительно интересно, что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет! Так, стало быть, так-таки и нету?**
– Карамазова? – хрипло и бредово.
– КараВазова. – И эта ухмыльская улыбка, скривившая губы. И хочется провалиться под паркетный пол, проклиная себя за несдержанность. За неумение носить маску. Ну не желает она держаться… – Садись.
  Села. Вцепилась взглядом.
– Зачем?
– О чем ты думала, когда я смотрела на тебя?
 В карих глазах вспыхнуло…что-то. Что предъявило – ответ, в принципе, и не нужен.
– О смысле жизни, не иначе, – нахальный взгляд; кончик языка скользнул по зубам и замер, зажатый между челюстями. Возникло обжигающее кончики пальцев желание свернуть Каравазовой шею. Без всяких порч, сглазов и проклятий. Голыми руками, чтобы рубин в перстне царапал кожу, чтобы безумно закатывались глаза.
Задела. Задела за живое, тварь…
– Все мы твари Божие, – Ива облизнула губы, издевательски выгибая левую бровь.
 Пальцы дернулись и судорожно искривились.
– А может, о любви, – как плевок, как ругательство. Самое грязное, какое только знает русский – и не только – язык.
– Это и есть смысл жизни. – разрезала по живому. Кромсая разноцветным взглядом. – Вопрос приоритета…
 Уйди. Уйди к черту, к дьяволу, к их отцам и матерям, просто уйди.
– Почему признаешь существование одного, отрицая существование другого?
 Прыжок в ледяную раскаленную лаву. Ощущение ее в горле, в глазах, на губах. Чувствовать, как, сгорая, леденеют пальцы ног.
– Я. Не. Отрицаю.
 Рывок в за портсигаром. Дым. Да. Так легче.
– Я думаю, что если дьявол не существует, и, стало быть, создал его человек, то создал он его по своему образу и подобию.
– В таком случае, равно как и бога.***
Вернуться в прошлое. Туда, в тот день, неделю, месяц, когда эта страшная, сковывающая сознание, сжимающая сердце мысль – предположение – еще не разорвала Каренину на тошнотворные кровоточащие клочки. И теперь она боялась.
Главное, самому себе не лгите.****
 – И если ты себе не лжешь, – а значит, для себя самой признаешь свою правоту, то почему боишься? – от зудящего раздражения, что маршировало по кожей, сперло дыхание. Этот чер…этот взгляд – «я знаю то, чего ты не знаешь, но тужишься постичь». Эти чертовы глаза Ивы Каравазовой.
– Я не буду с тобой разговаривать… – сознание мысленно щелкнуло пальцами, вытащив из рукава карту со значением имени Каравазовой. – Милость Божия…
 Опять нахальный въедливый до костей прищур разноцветных глаз. Худые пальцы как бы случайно коснулись подвесок: «Так ли Божия?». Ненависть. Задушить.
–  Ну так, в чем по-твоему, смысл жизни?
– Явно не в служении Богу, – прорвалось раньше, чем успела обдумать предполагаемый ответ. Это – в связи с контекстом их жизни – прозвучало двусмысленно. И добавился – нет, опять предъявился –  затхлый вопрос: «Для чего этому миру нужны ведьмы? Кому они…служат?».
– Ты уверена?
Уйти. Немедленно. А внутри уже начиналось извержение. Каренина уже обреченно поняла, что никуда не уйдет, что начнет говорить. Задетая за самое больное, что еще жило в ней, что давило к земле плечи, обессиленная, молчать уже просто не могла. Судьба –  а таковая точно существует – подкинула в ее игральную колоду жизненных карт Иву Каравазову. Что ж, пусть…Она сыграет. Пусть…Пусть эта самодовольная, эта…выслушает все. И убирается. Куда сама захочет. Только чтобы дальше. Как можно дальше…
– Смысл жизни в том, чтобы жить в честности с собой. Понимать, что твоя жизнь – это только твоя жизнь,  и не бояться жить так…как удобно.
 Каренина резко вскинула опущенную голову. Ива больше не насмехалась. Голос прозвучал спокойно, но…опять-таки – двусмысленно. Вот это «удобно». Оно вмещает в себе очень многое. И многих.
– Мне дико. Мне так дико…Я за столько лет не смогла смириться с тем, что…что не могу ходить в церковь, что не могу молиться…обращаться к Богу…А теперь…Вдруг или нет… – бледно, обескровлено…Но голос звучал страшно. – Я думала, что Бог…Что он наказал меня, а за что – не понимала. Принимала на веру. А потом…как-то подумала… – губы дернулись. – почему Он допустил, чтобы я оказалась по… ту сторону. Я не представляла, как без веры в него, без веры к нему можно жить…
  Страшно говорить. Спина холодеет. И то чувство, то, слова о чем, кажется, сейчас материализуются – молния проткнет крышу кафе и ее поразит вот та самая, что ни на есть настоящая Кара Небесная.
– Я стала думать. Я стала обращать внимание на то, что происходит в мире. На войны, теракты, автомобильные аварии и авиакатастрофы. На то, что дети умирают, не прожив и года…На то, что люди изменяют друг другу и предают… – пальцы схватили салфетку. Судорожно разорвали. Скомкали ошметки. Бросили в пепельницу. Слезы отбирали дыхание. Каренина хотела душить, а теперь ее саму душили. – Я стала анализировать…И Бог Всемогущий и Всепрощающий…Он померк, понимаешь?! Понимаешь?! Я не могу больше так…Как раньше, верить…И…и мне страшно.
Свет создал господь бог в первый день, а солнце, луну и звезды на четвертый день. Откуда же свет-то сиял в первый день?*****
 Каравазова молчала, чуть наклонив голову, медленно поигрывая своими символами.
– Есть только то, во что верит человек, – почти сурово наконец, произнесла Ива. Разноцветные глаза потемнели, растворив всякое ехидство. – Если ты не веришь в Бога, то и бояться не зачем. Точнее,  и бояться не будешь. Ведь тогда его нет, а если чего-то нет, то чего его бояться? Так?
– А еще я думаю… – Каренина мелко, нервически, затряслась. – Если Бог один – то почему его так много и у всех он разный? Аллах, Будда, Иегова, Перун, Ра, Зевс, Юпитер…Каждый верит в такого, какой ему нравится! А вот Дьявол…он один. Везде. В любой стране, в любом месте…
– Ты ответила себе сама – каждый верит в то, что ему нравится. Или хочется. Истинно одно – человеку надо верить хоть во что-нибудь…И ты сама то, во что веришь, что принимаешь. Ты хочешь понять, кому мы служим? – Ива усмехнулась. Каренина посмотрела на нее с удивлением – что-то изменилось в бледном лице Каравазовой, что сделало ее старше, хотя вначале Александре показалось, что они были ровесницами. – Не существует черной и белой магии. Наша сила превращается в то, на что мы хотим ее…употребить.
  Легче. Легче. Легче. Можно дышать. Глубоко вдохнуть и выдохнуть, вытирая слезы. Нет…все-таки давит.
Его каламбур который он сочинил, разговаривая о свете и тьме,  был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал.******
– Что тебя душит? То, что ты совсем разуверилась, или то, как и во что ты веришь теперь, тебе кажется неправильным? Ты же веришь?
– Я верю, верю, – так отчаянно и поспешно. – Но как-то…
– Неправильно?
– Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели Бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?
– Сам человек и управляет!*******
– Я верю в бога. Но не так, как все. И в дьявола я тоже верю. Я верю, что человек сам себе и бог, и дьявол. Он сам себе дар и наказание. Ты правильно сказала – это вопрос приоритета. Решает человек. Сам. Сам! – рычание. Освобождение. – И еще я верю в Силу. Во Вселенную. Вот так я верю. Так я согласна верить, но только не в того бога, какого я знала раньше.
 Легче. Легче. Легче. Можно дышать. Действительно, на самом деле. Можно – дышать.
  Лицо Каравазовой вновь начало меняться, превращаясь в то, каким Каренина увидела его полчаса назад – во въедливое, насмешливое, ироничное. В кончиках пальцев снова появилось желание душить. Вывернутая душа требовала отмщения. Вопрос приоритета, вот что.
– Так все-таки, есть бог или нету?
  Пальцы Каравазовой, теперь как и глаза, насмехались над Карениной, словно специально привлекая внимания к символам язычества, поигрывая ими, поглаживая их. Сука. Приперла к стенке, наколола на булавку, как бабочку, зажала между двух огней своими чудовищными глазами. Каренина подумала, что Каравазова и есть тот самый дьявол, тот лукавый, что ее искушает. И если это так, то что – есть Бог? Или есть Дьявол.
  И то, во что Каренина верила, щедро дало ей сил уверенно и твердо ответить:
– Есть человек.

* Ф.М. Достоевский «Братья Карамазовы»
** М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»
*** Ф.М. Достоевский «Братья Карамазовы»
**** Ф.М. Достоевский «Братья Карамазовы»
***** Ф.М. Достоевский «Братья Карамазовы»
******М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»
******* М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»