Архитектор. начало

Темно, снег под ногами хруст-хруст, чудесный звук, как в детстве. Морозец пробивает слезу и дергает за нос. Семён Яковлевич прикладывая к носу кашемировое кашне, подаренное супругой на пятидесятилетие в том году, спешит к станции метро. Так захотелось сегодня проехаться на нем, да и машина на ремонте. А метро, это детство, юность, прошлое.
 
Все хорошо, все как в детстве, вот только мёрзнет он уже как старикан. Вроде лет то ещё не так много, а вот пойди, глянь: уже не получается как в детстве согреться простой ходьбой. Раньше куртку накинул, шапку на затылок и уши наружу. Без подштанников, без шарфов, бежишь в школу, аж пар от тебя идёт.

Он улыбнулся своим детским воспоминаниям и нырнул на эскалаторе вниз. Тёплый и душный воздух быстро согрел его и вернул кашне на полагающееся ему место. Спускаясь, он разомлел и зашел в вагон в самом, что ни на есть благодушном настроении.

Широкоплечий, хоть и невысокий, с животиком, который не убирался уже никакими диетами, Семён Яковлевич чем-то походил на престарелого породистого бульдога. И имел вид импозантного аристократа, со всеми признаками коренного москвича.

Сегодня понедельник. Должны прийти заказчики. Предыдущий проект подходил к завершению, и новый был как нельзя кстати. Пока Сергей будет доводить старый до конца, Семён Яковлевич займётся этим. У него была своя собственная архитектурная мастерская. Штат был маленький. Он, как директор и архитектурный руководитель. Сергей Владимирович, или просто Сергей, архитектор и его помощник. И Анечка, их дизайнер. Такой вот творческий тандем.

 Занимались они разными заказами, разрабатывали всевозможные эскизы, составляли проекты частных домов, интерьеров. И многое другое связанное с архитектурой. Работы было достаточно, дела в мастерской шли хорошо, и не смотря на жесткую конкуренцию, заказчики шли один за другим. Только подходил к концу один заказ на очереди был следующий.

 Семён Яковлевич подошёл к дверям и, как оказалось, был не первый кто пришёл на работу в такую рань. Он позвонил в дверь. Ему открыла Елизавета Степановна, уборщица.

 - Приветствую вас Елизавета Степановна - он потопал по резиновому коврику, стряхивая снег.
- Здравствуйте Семён Яковлевич, вы рано сегодня. Новые заказчики? - подтирая мокрые следы, сердито спросила она хозяина.   

Она была недовольна таким ранним приходом Семёна Яковлевича, и всем своим видом показывала негодование.
- Я убрать, ещё не успела. Полы мокрые, на кухне не прибрано.
- Ничего, ничего. Я осторожно пройду. Мне обязательно нужно подготовиться к встрече. Сейчас заказчик новый придет. Вы Елизавета Степановна, пожалуйста, сильно не затягивайте с уборкой.

« Ишь, раскомандовался. Да что он без меня может. Да они все тут по уши в грязи потонут и с голода помрут без меня. Совсем распоясались. Нет, надо их всех на место ставить. Я им покажу, кто тут главный-то», она ожесточенно замахала шваброй как дворник метлой.

Семён Яковлевич тем временем прошёл в свой кабинет. Плотно закрыв дверь, принялся расхаживать от дверей к окну. Он всегда так делал в ожидании клиентов. Как будто бы заряжался перед встречей как динамо машина.

Послышался звонок в дверь. Семён Яковлевич остановился и, крутанувшись на пятках, быстро зашагал в приемную. Гостям всегда открывал он. Это непременное правило он ввёл с самого основания мастерской, и никто не смел его нарушать.

 Но выйдя из кабинета, он увидел, что дверь открывает Елизавета Степановна. В резиновых перчатках в рабочем халате, да ещё и со шваброй. Семёна Яковлевича передернуло. Это уже нарушало все приличия и субординацию.
- Елизавета Степановна я сам встречу наших гостей, спасибо вам.
В голосе послышались железные нотки и уборщица ретировалась.

 

 ***

 

Гость был один. Высокий мужчина, сорока пяти, пятидесяти лет. В чёрном драповом пальто, с барсеткой в руках. Лицо его было очень интересным: высокий лоб с черными в разлет бровями. Глубоко посаженные большие глаза тоже чёрного, как казалось, цвета. Большой орлиный нос с немного вывернутыми ноздрями.
Волнистые волосы почти до плеч, подстриженные очень искусным парикмахером, как и брови, были иссиня черными.
Крупные, резко вычерченные губы, и массивный подбородок с ямочкой посередине.
Атлетическая фигура, правое плечо казалось немного выше левого.

Новый клиент производил впечатление человека неординарного. Почему то Семёну Яковлевичу припомнились Есенинские строки «чёрный человек, чёрный, чёрный...»

- Семён Яковлевич, здравствуйте. Я Альберт Томасович Гласман. Вы мне назначили встречу на это время - он посмотрел на уходившую уборщицу как на таракана, бегущего по дорогой фарфоровой чашке. Семёну Яковлевичу стало неловко.

- Здравствуйте Альберт Томасович, очень приятно, я вас жду. Проходите в мой кабинет. Вот сюда, - он открыл перед гостем дверь своего кабинета и, зайдя следом, захлопнул её - проходите, раздевайтесь, пожалуйста. Присаживайтесь. - Семён Яковлевич указал на шикарное кресло для клиентов.

 Альберт Томасович поставил барсетку на стол, снял пальто и повесил его на вешалку-кактус, стоящую в углу. Под пальто был шикарный костюм темно-синего почти чёрного цвета, галстук придерживал бриллиантовый зажим. Уж Семён Яковлевич знал в этом толк. Хорошая одежда, дорогие аксессуары были его слабостью. И бриллианты на зажиме для галстука говорили о высоком статусе посетителя.

 «Однако.... Почему же он пришёл ко мне? В Москве есть архитектурные студии намного респектабельнее, чем моя» Подумал Семён Яковлевич. Он конечно ни на минуту не сомневался в своём профессионализме, но тут дело-то не в этом.

Существует, как в прочем и всегда существовала, определённая иерархия. В любом обществе и во все времена она диктовала: Кто, к кому ходит. Кто, у кого заказывает. И кто, у кого одевается. Семён Яковлевич обслуживал средний класс. Людей с хорошим достатком, но не богачей. Те к нему не заглядывали, среди элиты это считалось моветоном.

В глубине души Семён Яковлевич прекрасно знал, что его работы лучше, интереснее и даже качественнее.

Но! Он занимал нишу среднего класса. И не возмущался, да так было даже спокойней, его клиенты были интеллигентные адекватные, благодарные люди. Нынешние богатеи выходцы из народа в девяностые. Зачастую сделавшие свой капитал на бандитизме и воровстве, эти люди были абсолютно лишены воспитания и культуры. И Семён Яковлевич не рвался впервые эшелоны.

Но его гость был точно не из девяностых. На утонченность и аристократизм указывало все: внешность, одежда, манеры, речь. Но что-то в тоже время пугало во всем его облике. Вся его красота была очень уж мрачной. Хотя, чёрный цвет очень шёл ему. Ну, оставим лирику и к делу.

- Я вас слушаю, Альберт Томасович.
- У меня, Семён Яковлевич, к вам будет очень интересное предложение. Это собственно не один заказ, а три. Хотя всё объединено в один. Сейчас объясню. Сразу скажу, что работа будет не в Москве, а в Питере. У меня там две квартиры. Одна на Невском, вторая на Староневском проспекте. По моим эскизам вы должны будете спроектировать интерьер, и проследить за выполнением работ. - Альберт Томасович посмотрел на Семёна Яковлевича, делая акцент на слове проследить.

Он продолжил, видя, что Семён Яковлевич внимательно слушает:
- Две квартиры, один интерьер. Все должно быть дублировано, но зеркально. Квартиры похожи, у них одинаковая площадь и не составит труда сделать их идентичными. Свои наброски я вам покажу, если вы примите моё предложение. И ещё одно условие, вы должны будете на время работы переехать в Питер. Я представлю вам удобное жильё, все необходимое у вас будет.

- Вы сказали три заказа - сказал Семён Яковлевич. Уже первые два заказа полностью его обескуражили, в голове крутилась мысль, что же тогда представляет собой третий заказ.

- Третий заказ это проект и строительство загородного дома вблизи Питера. Но его вы начнёте после исполнения первых двух. Я заплачу вам аванс, после готовности квартир полсуммы, и когда будет готов дом всю сумму. Если вам вдруг понадобятся деньги раньше, то мы всегда сможем договориться. Ваш конечный гонорар будет таким - гость быстро написал цифры на листке и протянул Семёну Яковлевичу.

Увидев написанную сумму у того брови поползли вверх, цифра с шестью нулями была астрономическая, таких денег ему не заработать и за пять, да какое там, за десять лет. Тут работы конечно тоже не на месяц. Но от силы полтора, два года.

Вдруг стала побаливать голова, мысли как мошки на болоте вились плотным шаром и туманили ум. «Что за странный человек, что за странный заказ. Такие деньги. Почему именно его он выбрал?» вопросы и ни одного ответа.

- Вы подумайте, я приду к вам через неделю - спокойно сказал Альберт Томасович и улыбнулся.
- Скажите, почему вы выбрали меня?
- Я видел ваши работы, вы очень внимательны к мелочам, именно это мне нужно. И ещё, вы очень порядочный и интеллигентный человек. Вы не будете всем и каждому рассказывать о нашем соглашении. А мне нужна полная конфиденциальность. Я буду признателен, если о деталях моего заказа не будут знать даже ваши сотрудники. Вы будете работать один. Итак, до встречи через неделю.

Альберт Томасович стал одеваться.
- Ах да,- он открыл барсетку - Вот моя визитка, если вы надумаете раньше, позвоните.
На стол легла чёрная визитка с золотым тиснением.

 Они вышли в коридор. Елизавета Степановна с мусорным пакетом дефилировала к входной двери. Гость глянул на неё и, как показалось Семёну Яковлевичу, глаза у него полыхнули огнём буквально на мгновение, а может ему и правда это только показалось. Но Елизавета Степановна как-то тихонько охнула и попятилась назад. Через секунду её в коридоре не было.

 Альберт Томасович попрощался, сказал, что очень ждёт положительного ответа и вышел.
Закрыв за гостем дверь, Семён Яковлевич отправился на кухню налить себе чай и поговорить с уборщицей.

Заглянув туда, он увидел, что Елизавета Степановна сидит на стуле и рукой держится за сердце. На столе рассыпаны таблетки, она шарит по столу второй рукой в поиске их, глаза выпучены и мертвенная бледность покрывает все лицо. За спиной послышалось чье-то - Ой! Оглянувшись, Семён Яковлевич увидел испуганные глаза Анечки. Похоже, она только что пришла.

- Скорую, быстро - скомандовал Семён Яковлевич. Схватив со стола двумя пальцами одну таблетку, сунул в рот уборщицы.
- Елизавета Степанова, постарайтесь положить её под язык
Глаза уборщицы стали закатываться.
Врачи констатировали смерть. Сердечный приступ. Всё случилось слишком быстро, скорая просто не успела.

 

 ***

 

 Они втроём собрались на кухоньке - Семён Яковлевич, Сергей и Анечка. Поминали Елизавету Степановну. Сегодня её похоронили. Сидели молча, каждый думал о своём.
- Семён Яковлевич, я хотела с вами поговорить. - Заговорила первой Анечка. - Я замуж выхожу.

Семён Яковлевич встрепенулся, вот так новость. Он ни разу не видел её ухажеров, а тут сразу замуж.

- Анечка, поздравляю. Да как, же так. Когда ты успела?
- Да всё так быстро получилось. - Она улыбнулась и смущённо опустила глаза.
- А ещё я увольняюсь. - Совсем тихо сказала она.
- Как? Почему? - Семён Яковлевич такого не ожидал.
- У меня скоро будет ребенок. - Смутившись, еле слышно прошептала Анечка.

Семён Яковлевич совсем забыл, по какому поводу они собрались. Он обалдел от новости, как же он мог не заметить. Мысли хаотично забегали. Где он найдёт сейчас хорошего дизайнера. Вся его рабочая идиллия рушилась. Что делать? У него новый заказ, надо начинать работать, а здесь такая дезорганизация.

Так... Стоп... Новый заказ. Ну, конечно же, с последними событиями он совсем забыл, Альберт Томасович предлагал работу только ему, и не в Москве. А если он уедет на год, а то и два, то мастерскую придётся закрыть. «Что же делать? Что же делать?»

Тут заговорил Сергей.

- Семён Яковлевич. Я тоже хотел поговорить. Боюсь, что окончательно вас расстрою. - Он не смотрел в глаза. - Дело в том, что я решил начать своё дело. Даже не думал, что при таких обстоятельствах буду вам это говорить. Но вы не беспокойтесь. Пока мы не организуем дело так, как это было. Пока вы не найдёте хороших сотрудников, я вас не брошу. Обещаю, пусть даже полгода потребуется.

 - Не потребуется. - Сказал Семён Яковлевич с видом человека принявшего решение. - Сергей, вы хотите открыть свою мастерскую?
Сергей покраснел, но не стал отпираться, а лишь качнул головой подтверждая.
- Вот и хорошо, как вам наша мастерская?
- Наша? - глаза расширились, и он ошалело смотрел на Семёна Яковлевича. - Как наша? - только и смог выдавить из себя Сергей.
- Так, наша. Мне предложили работу на два года. В Питере. Я не смогу вести дела и там, и здесь. Анечка уходит, остаётесь только вы. А раз вы решили начать все сами, то почему бы не начать в нашей мастерской? Мне в любом случае придётся закрывать её. А так мы лишь переоформим бумаги на вас. Что скажите, или вам нужно время подумать? - Семён Яковлевич посмотрел на Сергея вопросительно.
- Я согласен. - Не совсем понимая, что сейчас происходит, ответил Сергей.
- Вот и по рукам. - Несильно хлопнув ладонями по столу, сказал Семён Яковлевич и стал подниматься. - Сегодня работаем в обычном режиме, нужно завершить незаконченные дела. Я пойду к себе.

 
Семён Яковлевич пошёл в свой кабинет.
Визитка недавнего гостя так и лежала на столе, там, где он её положил. Семён Яковлевич взял её и прочёл: Альберт Томасович Гласман. Реставратор памятников архитектуры и архитектурной среды.

Ого! Так они почти коллеги. Интересно, но почему он обратился к нему за помощью? Неужели сам бы не справился? Впрочем, неважно. Раз обратился, значит, он ему нужен. Сейчас это лучший выход из создавшейся ситуации.
Он взял сотовый и стал звонить.

- Алло, Альберт Томасович? Здравствуйте, вас беспокоит Семён Яковлевич Пухович. Да... Да... Мне бы хотелось ещё раз встретиться, и поговорить о вашем заказе. Да, сегодня смогу. Где? Да, конечно, да я знаю этот ресторан, буду через полчаса.

 Семён Яковлевич позвонил и вызвал такси. Устало вздохнул и задумался, положив подбородок на кулак левой руки, опёршись локтем о край стола. Правой рукой он крутил визитку. Пластиковая, чёрного цвета с золотыми витыми буквами, от неё так и веяло роскошью и тайной. И он как мальчишка, страстно желал и боялся окунуться в это приключение.

Через полчаса такси доставило его к ресторану. Зайдя вовнутрь, Семён Яковлевич почувствовал что проголодался.
Оставив пальто в гардеробе, он пошёл в зал. На входе его встретил метрдотель.

- Пухович Семён Яковлевич. Меня ожидают.
- Ваш столик там - метрдотель галантным жестом указал на столик у стены.

Приветливо улыбаясь, он проводил его до стола, где сидел Альберт Томасович.
- Семён Яковлевич, здравствуйте! Присаживайтесь, я думаю, мы с вами совместим приятное с полезным. Давайте хорошо пообедаем и подробно обсудим наши дела.

Обед был изумительным. То ли от голода, то ли вправду, но блюда были необычайно вкусны. Беседу начал Альберт Томасович.

- Итак, Семён Яковлевич, я понял, что вы согласны на моё предложение, вы уже сказали супруге?

Семён Яковлевич вдруг вспомнил, что забыл в этой суматохе поговорить с женой. Вдруг его осенило.
- Нет, ещё не сказал, но если вы мне дадите аванс, о котором говорили, то я смогу купить для неё домик в Испании. Думаю, это немного усмирит её гнев - Семён Яковлевич улыбнулся, радуясь своей идее. Если он исполнит голубую мечту Эммы Марковны, ему проститься его своеволие.

- Домик в Испании? Ооо... Вы знаете, с этим я могу вам помочь. Мой близкий друг как раз занимается недвижимостью в Испании. Он вам поможет с выбором и оформлением, вы сможете сэкономить и время и деньги. А на счёт аванса даже не сомневайтесь, все как договаривались. Я держу своё слово.

Так в один момент перевернулась жизнь Семёна Яковлевича, Московского архитектора, мастера своего дела. Через неделю он ехал в поезде в Питер, а его жена оформляла виллу в Испании. Они договорились, что пока Семён Яковлевич работает, она занимается покупкой и обустройством дома. Когда он подготовит квартиры, то прилетит к ней отдохнуть и посмотреть приобретение. Альберт Томасович не возражал и обещал дать несколько дней отпуска.


***


Четыре часа на скоростном поезде и он в Питере. Здесь он не был лет пять. Особо ничего не изменилось, все тоже свинцовое небо, ветер, и сырость. Его встречал водитель Альберта Томасовича. Мерседес представительского класса домчал Семена Яковлевича за десять минут. Его новый работодатель не поскупился, снял ему в центре великолепную трехкомнатную квартиру в двух минутах от проспекта Чернышевского, на  Воскресенской набережной, с видом на Неву.

Был уже вечер, поужинав тем, что было в холодильнике, Семён Яковлевич лег и уснул крепким сном.
 
Наутро все тот же водитель привёз его в офис к Гласману. Кабинет Альберта Томасовича был богато и со вкусом обставлен. Уютные кресла располагали к приятной беседе. Секретарь, женщина лет тридцати очень красивая, но не из тех вульгарных красавиц, которых любят заводить себе нувориши, принесла кофе.

- Итак, давайте не будем тянуть время и сразу перейдём к делу. Вот мои эскизы.- Альберт Томасович протянул ему папку с бумагами.
 - Вы должны будете все это оформить технически, составить смету, и показать черновики мне. Мы вместе обсудим, подкорректируем.
Вы будете следить за работами очень внимательно. Рабочие не должны ничего напутать, даже малейшую погрешность придётся исправлять. Поэтому лучше сразу все перепроверять по несколько раз. Выбирайте, где вам будет удобно работать с бумагами. Вы можете остаться здесь, я вам выделю кабинет, или можете работать дома, там тоже будет удобно, мы можем общаться по скайпу, если возникнут какие-то вопросы. Итак, что вы выбираете?

Семён Яковлевич посчитал, что дома ему будет удобнее. График можно выбрать самому, поработать ночью, если будет нужно, да и время на дорогу тратить не придётся. Первая рабочая беседа подошла к концу, договорившись о поездке завтра с утра на осмотр квартир, они попрощались. Водитель, теперь он был прикреплён к Семену Яковлевичу, отвёз его домой.


«Ну что ж, начнём» подумал Семён Яковлевич и сел за рабочий стол. Кабинет был оборудован очень удобно и технически правильно. Все лежало и стояло под рукой. Все нужные инструменты были в наличии, необходимые компьютерные программы были установлены. Семён Яковлевич не обнаружил ничего, что нуждалось бы в исправлении или чего бы ни хватало.

Он погрузился в изучение бумаг, которые дал ему Гласман. Альберт Томасович сделал эскизы со знанием дела, чёткие технические описания не оставляли вопросов. Семён Яковлевич приступил к работе. Телефонный звонок вывел его из рабочего транса. Он даже сначала и не понял что это за звук.
- Семён Яковлевич, как ваши дела? Уже вечер, не желаете поужинать со мной. Виктор сейчас за вами заедет. Захватите ваши наброски, заодно и обсудим, что у вас получилось.

Ого, уже восемь, он просидел весь день и даже толком не пообедал, взяв в холодильнике пару кусков ветчины и сыра.
Виктор отвёз его в ресторан, где уже ждал Альберт Томасович.

Отдельный удобный кабинет, большой стол, за которым было комфортно, и ужинать и рассматривать черновики. Семён Яковлевич с удовольствием поел ухи и чудесного расстегая. Тело расслабилось, и захотелось спать. Он откинулся на удобном мягком стуле и прикрыл глаза. Альберт Томасович изучал бумаги.
- Да, это в точности то, что я хотел. Я в вас не ошибся, вы удивительно точно улавливаете мои мысли. Я думаю, что у нас все получится лучшим образом. Семён Яковлевич дремал и сквозь дрему слушал похвалы Гласмана.

Через час Виктор отвёз его домой. Семён Яковлевич не стал подниматься к себе, а решил пройтись по набережной. Вечер был прохладным, но уже чувствовалось приближение весны. Было свежо и хорошо. Медленно идя вдоль набережной, он думал о своём, как все необычно перевернулось в его жизни, он работает в Питере, жена в Испании покупает им дом. Думал ли он месяц назад, что с ним произойдёт что-то подобное.

Погрузившись в мысли, он не замечал ничего вокруг. Вдруг что-то пролетело в миллиметре от его головы, задев неприкрытую шапкой макушку. Семён Яковлевич очнулся от мыслей, развернулся, но ничего не увидел кроме неясной тени улетающей прочь. Что это было? Чайка? Очень большая... странно, может, кто змея пускает? да ну, какой змей зимой в центре города. Стало как то зябко, и он решил пойти домой.

Приняв душ, он сразу лёг. Чувствовалась усталость и, положив голову на подушку, он сразу уснул. Сон был тяжелым и неспокойным. Огромные летучие мыши летали над головой норовя прикоснуться к затылку. Даже сквозь сон чувствовались  прикосновения их бархатных кожистых крыльев. Вдруг послышался скрежет. Он приподнявшись прислушался, очень знакомый звук, что же это, сейчас он вспомнит... Ну конечно, этот звук издают голуби, когда ходят по жестяному карнизу за окном. Только звук был громче, как будто голубь был гигантский и не мог удержаться, все время соскальзывая вниз.

Пока он вставал и открывал шторы, чтобы посмотреть, кто скрёб по его окну, ночной гость улетел, и снова как давеча вечером он смог разглядеть только тёмную тень. Что же это такое, чертовщина, какая то. Семён Яковлевич присел на край кровати, сон пропал. Подумав пять минут, он понял, что не уснёт и пошёл в кабинет поработать. На часах было четыре утра.

Когда он оторвался от работы, было уже девять. В домофон позвонили.
Это был Виктор, он привёз продукты по списку, который дал ему вчера Семён Яковлевич, и сказал, что посещение квартир переносится на завтрашнее утро. Позавтракав, Семён Яковлевич решил прогуляться.

Выйдя на набережную, он снова пошёл по вчерашнему маршруту. Вот здесь нечто погладило его по голове. Он вспомнил ночное приключение. Что это могло быть. Может сова, другие птицы ночью не летают. Он так и решил что это ночная сова, непонятно каким образом оказавшаяся в центре города. Успокоившись, он погулял ещё минут пятнадцать и пошёл спать.

Проспав до обеда, Семён Яковлевич проснулся разбитый. Выпив кофе, он стал звонить Альберту Томасовичу. Тот назначил встречу в том же ресторане на восемь. До вечера он проработал и, приехав в ресторан, с гордостью показал свои труды. Увидев сделанное, Альберт Томасович оживился. Глаза у него загорелись, и он снова начал хвалить его работу.

- Да, я действительно в вас не ошибся. Вы талант. Попадаете в точку, это именно то, что мне нужно. Пару деталей только нужно исправить. Все должно быть зеркально, то, что в одной квартире слева в другой должно быть справа, вот тут и тут есть неточности. Все остальное идеально. Завтра мы поедем, и на месте вы все увидите. Работы начнутся со следующей недели. Да, кстати, как вы устроились? Вам все нравится, может есть какие то пожелания?

Семён Яковлевич смеясь, рассказал о своих вечерних и ночных приключениях. Альберт Томасович смеялся вместе с ним, но смех его был каким-то искусственным, Семёну Яковлевичу показалось, что тот смеётся через силу.
- Вы просто на новом месте, столько событий за последнее время, все так перевернулось и изменилось. Это просто стресс. Думаю вам просто нужно время, чтобы привыкнуть, я скажу Виктору, что бы он заехал к моему знакомому провизору, и он вам даст лёгкое натуральное успокоительное.

Эту ночь Семён Яковлевич спал без приключений. На следующее утро Виктор забрал его в восемь утра и повёз на первую квартиру. Там его уже ждал Альберт Томасович. Всё осмотрев, сделав некоторые заметки и наброски, они отправились смотреть следующую. Обговорив детали, и решив технические вопросы, они разъехались.

И снова работа увлекла Семёна Яковлевича на целый день. Он не замечал времени. Было удивительно делать этот двойной проект. Как будто он в двух мирах, в этом и зазеркальном. Он казался себе волшебником, создающим параллельные миры. И, в общем-то, был недалёк от истины.
Месяц прошёл без особых приключений, никто по ночам его больше не будил, и работа полностью поглотила, заставив забыть случай приключившийся с ним в первые дни приезда.

Преобразование квартир шло своим чередом. Изначально было убрано все, что делалось в них за многие десятилетия предыдущими хозяевами. Оба дома были конца восемнадцатого века и за двухсотлетнее их существование квартиры полностью утратили свой первозданный вид.

Слой за слоем убиралась шелуха со стен, выносились перегородки, поставленные при советской власти для уплотнения. И вот квартиры приняли свой почти изначальный вид, они оказались практически идентичными, как будто их проектировал один человек. Под слоями краски проявились отпечатки какого-то узора или орнамента, кое где также сохранились фрагменты лепнины. Хотя Семён Яковлевич и не был реставратором, но понимал, что эти две квартиры в самом начале были отражением друг друга. Он поразился, зачем это было нужно, какая в этом цель? Но вопросов не задавал, ему слишком хорошо платили.

Между тем работы продолжались. Семён Яковлевич все чаще был на объектах. Нужно было следить за каждым действием рабочих. Одно неверное движение и день потрачен зря, все бы пришлось убирать и переделывать по новой. А он был скрупулёзен в таких вещах, вплоть до миллиметра выверял и правил.

Работа утомляла и, приходя домой, он валился с ног. Не успев положить голову на подушку он засыпал. Сквозь сон он слышал те странные звуки, но усталость,  и снотворное делали своё дело, Семён Яковлевич спал как убитый и не просыпался, а на утро смутно вспомнив о ночных звуках, тут же забывал.


***


Через несколько месяцев основные работы подошли к концу, теперь пришло время отделки. Первоночально в квартирах были камины, которые потом заложили, но удивительным образом основа от них, как и дымоходы, остались. И разрешение на их восстановление Альберт Томасович оформлял в соответствующих органах. Лепнина заказывалась в специальных мастерских Италии, керамические облицовочные фрески для каминов делал один мастер недалёко от Питера. Все это требовало времени, и Альберт Томасович отпустил Семёна Яковлевича на десять дней в Испанию к жене.

Прилетев, Семён Яковлевич, первым делом осмотрел дом, жена была в восторге от страны, от моря, от дома и говорила, говорила, говорила, перескакивая с темы на тему. Но Семён Яковлевич остался ко всему равнодушен. Он вдруг остро почувствовал, что лишний здесь, хотелось чтобы быстрее закончился его отпуск, вернуться к работе, где, как он понимал, начиналось самое интересное.

Десять дней тянулись вечность, но они закончились. Сев в самолёт он ощутил облегчение и тревожное ожидание, что же там без него произошло.
В аэропорту его встретил Виктор, доложил, что все идёт в рабочем режиме, и его все ждут. Сразу поехали на квартиры, и там, и там все шло хорошо. Разрешение на камины было получено, технические работы произведены, оставалась только отделочная часть.

Были заказаны огромные зеркала две пары, два над каминами и два от пола до потолка на стены напротив. Семён Яковлевич был обескуражен, никто и никогда не ставил два зеркала друг против друга, такой зеркальный коридор вселял в людей мистический ужас, никому и в голову не приходило делать его у себя дома, даже самым отъявленным сорвиголовам.

Семён Яковлевич и здесь не задавал вопросы. Он давно уже понял, что делает не простые квартиры, в них был заложен какой-то тайный смысл, о котором его хозяин ответа не даст. Но Семён Яковлевич чувствовал, что ответы вскоре придут сами. Ведь ещё впереди была постройка загородного дома, о котором Альберт Томасович не упоминал с самого его приезда в Питер.

Встретившись вечером с Гласманом в знакомом ресторане, Семён Яковлевич спросил о дальнейшем плане действий.
- Ну что ж, - не стал тянуть Альбер Томасович, - наступила вторая фаза нашего договора. Пора приступать к постройке дома. В квартирах сейчас будет идти отделка и за ней мне придётся следить самому. Ну а вы займётесь проектом дома. Завтра мы с утра съездим на место, там вы посмотрите и тогда я вам все покажу, расскажу и дам все сопутствующие эскизы и планы, к лету как раз вся документальная часть будет готова. Уверен, полгода нам вполне хватит что-бы все подготовить к строительству. Сейчас езжайте домой отдыхайте.

Виктор отвёз его до дома, и Семён Яковлевич решил немного прогуляться перед сном. Идя вдоль набережной, он думал о новом проекте. Что задумал его странный заказчик, что необычного он предложит в этот раз. То, что это будет необычный проект, он не сомневался не на секунду.

Вдруг кто-то ударил его по затылку, от неожиданности Семён Яковлевич пригнулся и схватил себя за голову, раздался протяжный крик, никогда он не слышал ничего подобного ни от одного живого существа, кто-то снова полетел над ним и снова ударил тяжелым крылом по макушке, Семён Яковлевич боялся поднять глаза. Он присел на корточки и прижал руки к голове. Когда крик стал удаляться, Семён Яковлевич приподнял голову и посмотрел, высоко в небе летело странное существо, похожее на огромную летучую мышь. А если бы Семён Яковлевич позволил себе поверить, то существо было похоже на дракона, которых рисовали на старинных гравюрах.

Чертовщина, это галлюцинация, он наверно перепил тех таблеток, которые дал ему знакомый аптекарь Альберта Томасовича. Сердце колотилось как бешеное, Семён Яковлевич собрал все свои силы и медленно пошёл домой.
Он снова неспокойно спал, мучили кошмары с летучими мышами, несколько раз будил скрежет за окном. Это была тяжёлая ночка и на утро Семён Яковлевич еле проснулся. Только успев принять душ, как за ним уже приехал Виктор.



***

В полусонном состоянии он поехал на место будущего строительства.
Всю дорогу Семён Яковлевич дремал, и проснулся лишь от слов Виктора, когда тот сообщил, что они приехали.
Семён Яковлевич вышел из машины, Альберт Томасович уже был на месте.
 - Вы неважно выглядите, плохо спали? - поинтересовался он
 - Да, кошмары мучили - кратко ответил Семён Яковлевич.
 - Ну, бывает, мы не долго. Приедете домой, отдохнёте. И так, вот место, на котором предполагается строительство. Если вы видите, здесь сохранился старый фундамент. Когда-то тут стоял особняк, во время революции его разрушили, время стёрло все следы на поверхности, остался только фундамент. Мы должны будем на нем построить точно такой же дом. Все старинные чертежи у меня есть. Главное сохранить сам фундамент, нельзя ничего в нем менять, я надеюсь на ваш профессионализм.

Семён Яковлевич тяжело соображал. Основную задачу он понял, и решил, что с остальным разберётся уже дома. Хотелось скорее вернуться и лечь. голова была тяжелая и гудела. Сейчас он был не в состоянии давать всему оценку. Альберт Томасович понял это, и не стал его задерживать. Передав папку со всеми нужными бумагами, он отпустил Семёна Яковлевича домой.

Весь день тот провалялся в постели, страшно болела голова. Приняв лекарство, он уснул. К вечеру пришло облегчение. Напившись крепкого сладкого чая, Семён Яковлевич сел за работу. Он постарался не думать о вчерашних событиях, и полностью погрузился в работу.

Только сейчас утренняя поездка стала доходить до него. В голове восстановилось все кроме дороги. Он проспал в одну и другую сторону, поэтому даже если бы его пытали, он бы все равно не сказал, где находится то место.
Но все остальное помнилось очень хорошо. Старый фундамент, на котором нужно построить новое здание, задачка не из лёгких.

Он раскрыл папку с бумагами. Почему то Альберт Томасович предпочитал бумажный вариант компьютерному. И старался, по возможности, получать и давать информацию на бумаге. В папке были технические документы, а так же исторические справки о доме. Он был построен в конце восемнадцатого века, тогда же когда и дома с квартирами, отметил про себя Семён Яковлевич. И ещё, оказывается, был один и тот же заказчик, что у домов на Невском, что у этого особняка, некий господин N-ский. Семён Яковлевич даже не удивился.

Все три заказа действительно были объединены в один, как и говорил изначально Гласман. Здесь явно замешено что-то мистическое, может какой орден, в те времена Питер кишел всякими мистическими сообществами настоящими и псевдо. Может этот Гласман потомок какого-нибудь члена ордена? Или того же заказчика.
Семёну Яковлевичу надоело ломать голову над этой головоломкой, тем более что пора было начинать работать, и он вник в суть документов.

План дома был выполнен в виде классической ротонды заключённой вовнутрь большого квадрата и с четырьмя пристройками из квадратов направленных по сторонам света. В принципе ничего сложного в восстановлении не будет, главное скрупулезно протестировать фундамент, если его удастся полностью реставрироваться, то поднятие стен пойдёт как по маслу.

Семён Яковлевич позвонил Гласману и сказал, что нужно выехать на объект для полного изучения фундамента, он перечислил, что для этого нужно, хотя Альберт Томасович и сам прекрасно все знал. Обсудив все детали, они договорились о поездке на завтрашний день.

Рано утром Виктор привёз Семёна Яковлевича на место. Гласман опять приехал первым, и с ним было два помощника. Полдня все вместе провозились с обмерами, выстукиванием, с подкопами и взятием проб. Выяснилось, что в фундаменте имелся огромный подвал. Проверив все досконально, собрав всю информацию, они снова вернулись в город. Семён Яковлевич снова удивительным образом проспал дорогу туда и обратно. И даже не мог вспомнить в каком направлении от города они ехали.

Вся проделанная работа показала, что фундамент был просто в великолепном состоянии, за сто лет, которые он простоял, обдуваемый всеми ветрами, заливаемый дождями и засыпанный зимою снегом, за все это время он не разрушился абсолютно, как будто стоял законсервированный и ждал возрождения.

До подвала добраться пока не удалось. Он был слишком завален обрушенными стенами, которые, за столько времени, утрамбовались в одну сплошную массу, не хуже чем цемент. Всеми организаторскими работами занимался Гласман. А Семён Яковлевич все это время работал дома.

Нужно было разобрать старые документы, сопоставить планы, понять задумку прошлого архитектора, и многое, многое другое. Все это требовало большого внимания и огромных затрат энергии. Он почти не выходил из дома. Виктор привозил продукты, а домработница приходившая два раза в неделю убирать, готовила незатейливые обеды на два дня. В воскресение он обедал в ресторане с Альбертом Томасовичем, и отчитывался о проделанной работе.

Тот, разглядывая работу, качал головой и иногда бросал на Семёна Яковлевича восторженные взгляды.
 - Да, да! Это то, что нужно, вы снова уловили суть. У вас удивительное чутьё. Абсолютно точный взгляд. Вы просто феномен.
Похвалы сыпались на него как из рога изобилия. Семён Яковлевич блаженствовал. Как и любой мастер, он нуждался в признании.

И вот, пришла весна, фундамент был очищен. Подвал вскрыт и тоже очищен от накопившейся грязи, земли, и битых кирпичей. Он представлял собой круг под ротондой и был укреплён не хуже бункера, в четырёх направлениях были двери. Альберт Томасович пока не велел их вскрывать. Да и надобности в этом на данный момент не было.

Наконец с бумажными работами было покончено и преступили к строительству. И снова Семён Яковлевич безвылазно был на объекте. Рано утром Виктор его привозил, а поздно вечером забирал. В дороге Семён Яковлевич неизменно спал. Это стало уже привычкой. И как бы он не старался хотя бы раз посмотреть, как они едут, как не заставлял себя не спать, но веки закрывались сами и просыпался он, только когда Виктор говорил, что они приехали.

Гласман не скупился на материалы, всё из чего строился первый особняк из того же материала, по возможности, строили и этот. Был ли это особняк? Не совсем, больше он походил на храм, но Семёну Яковлевичу называть его особняком было морально легче. Все и так было пропитано мистикой, и островки благоразумия были необходимы как воздух для его утомленного мозга.

Строительство шло удивительно быстро, как будто какие-то потусторонние силы принимали в этом участие. Стены были подняты и установлен купол. Колонны и лестницу отделали белым мрамором,  стены черным, это придавало залу строгий и величественный вид. Семён Яковлевич окончательно понял, что это никакой не особняк. А для каких целей могло служить подобное здание, он даже не мог предположить. Но, как и раньше, ничего не спрашивал, понимая, что если бы хозяин хотел, он бы рассказал сам.

Купол ротонды, изнутри, покрыли какой-то странной краской, как сказал Гласман, это экспериментальный вариант. Покрытый ею купол стал ещё объемнее, а синий с перламутром цвет довёл его сходство с тёмным ночным небом до совершенства. Четыре комнаты остались в черновой обработке, и Альберт Томасович пока закрыл их, объяснив, что облицовочный материал для них ещё в пути.

Работа Семёна Яковлевича подходила к концу, вдруг он отчетливо понял, что не представляет себя без всего того что делал эти полтора года. Он сроднился с этим заказом, пророс телом в квартиры, в этот особняк, вложив частицу себя, главную частицу, и теперь если его оторвать от них, он умрет.
Альберт Томасович стал молчаливее, все реже они встречались и обсуждали работу. Семён Яковлевич чувствовал себя несчастным и обманутым. Он не знал, что дальше делать.


***


Однажды Гласман позвонил ему,  предложив встретится на одной из квартир. Он хотел показать ему конечный результат. Семён Яковлевич с радостью согласился. И вечером Виктор отвёз его на Невский проспект. Переступая порог, он почувствовал необычный сладкий запах, запах каких-то благовоний. Стены были задрапированы темно-бордовым бархатом, что придавало им сходство со средневековым замком.

На бархате были золотом вышиты гербы. Он не разбирался в геральдике и не мог сказать, что они означали. Но вид у комнаты был величественный, следующая дверь вела в зал с камином. Семён Яковлевич с замиранием ждал, какой она стала.
Альберт Томасович жестом пригласил его войти. За все время он не произнёс и трёх слов. Это внушало какой-то животный ужас, но любопытство было сильнее.

Переступив порог, Семён Яковлевич замер. Было темно и ничего не видно.
 - Не бойтесь Семён Яковлевич, смело идите. Комната пуста, вы не споткнётесь, сейчас я зажгу свет. - Раздался за спиной голос Альберта Томасовича.
 Он сделал несколько шагов, и замер, повернувшись вправо лицом к камину. В проёме загорелся свет и в комнату зашёл Альберт Томасович с канделябром в руке, пять свечей ярко осветили комнату.
 - Вот возьмите свечи - протянув канделябр, сказал Альберт Томасович.
Семён Яковлевич взял его в руку и посветил перед собой. Он на мгновение зажмурился, потом резко открыл глаза и остолбенел. Перед ним зияла огромная пасть камина. От потолка, до камина, немного с наклоном, свисало огромное зеркало. В нем Семён Яковлевич видел много, много себя.

Вспышка в глазах и через мгновение он почувствовал вибрацию во всем теле. Ничего не поняв, он стал оглядываться вокруг, он был один, ничего не изменилось и в тоже время все поменялось. Но что именно он не мог уловить. И вдруг до него стало доходить он уже не в той квартире, в которую он пришёл с Гласманом, а той, что на другом конце Невского проспекта.
Его ум отказывался принимать случившееся.

Это было что-то невероятное. Конечно, он понимал, что делает не простые квартиры. Но думал, что это просто причуды богатого клиента и только. Он никогда не верил в чудеса, особенно в чудеса подобного плана. Все это не укладывалось в его голове. Но факт, есть факт и нужно было его принять. И потом, в этой квартире он оказался один, никого нет. Дальше то что? Что ему делать? Ждать Альберта Томасовича? Почему он сразу за ним не последовал?

Семён Яковлевич придя в себя, от первого шока стал обследовать комнату. Впрочем, ничего нового он не увидел, все тоже только в зеркальном отражении. А если он снова встанет лицом к камину и посветит в зеркало? Наверняка он окажется в той, другой комнате из которой он только что попал сюда.

 Он повернулся, но перепутав стороны оказался напротив зеркала отражающего камин. Яркая вспышка и...
Семён Яковлевич открыл глаза и понял, что он сейчас не там откуда он сюда попал. Теперь он в особняке. Ошеломленный, переставший чему-либо удивляться, вообще перестав думать, он стоял и смотрел на величественный круглый зал, на великолепные белые колонны, на балкон.

Задрав голову, он увидел над собой глубокое чёрное небо с огромными светящимися звёздами. Купол, покрытый отражающей свет краской превратился в ночное небо, вероятно звезды были дорисованы кем-то без него. Он опустил глаза, прямо перед ним стоял постамент из красного мрамора. На котором, огромным неровным яйцом, лежал осколок камня неизвестной Семёну Яковлевичу породы.

Вдруг за спиной он услышал звук шагов. Обернувшись, он увидел, как к нему приближались люди. Впереди шёл Альберт Томасович, остальных Семён Яковлевич видел впервые. Они встали вокруг него полукругом. Вперёд вышел Альберт Томасович и склонился перед ним в почтительном поклоне.

Семён Яковлевич вообще перестал понимать, что происходит. Он стоял молча, и просто смотрел. Мыслей и чувств не было. Он даже не удивлялся. Единственное что он сейчас мог, это ждать. Ждать что будет происходить дальше. Внутренняя свобода стала наполнять его сознание, как будто он стал вспоминать то, что когда то давно он забыл.
Альберт Томасович заговорил:
 
- Ну, вот мы и подошли к финалу нашей грандиозной работы. Вы справились с ней блестяще, другого я и не ожидал от потомка великого зодчего.
- Спасибо Альберт Томасович. Надеюсь, я теперь получу ответы на все вопросы? И почему вы мне сразу всё не рассказали? К чему все эти тайны?
- Конечно, вы имеете право все знать, я все расскажу. Мы родились, что бы восстановить разрушенные реликвии, принадлежавшие нашим предкам. И должны были сделать это вместе в положенный час. Так же в положенный час я узнал об этом, а теперь узнаете вы.

Этот город существовал задолго до того как появились все эти дома, дворцы, задолго до того как о нем узнали. Город, в котором жили великие мужи. Их власть была исключительной. Но, как и всё на свете приходит в упадок, так и тут всё произошло в определенный срок. Общество стало деградировать, и со временем рассыпалось, став несколькими племенами, воюющими между собой.

В самом рассвете своего могущества, город обладал великой реликвией, камнем величайшей силы. И этот камень был генератором власти. Когда все стало рушиться каждый хотел завладеть им.  Для того чтобы спрятать его от невежественных охотников до власти, те немногие,кто остался верен высшим идеалам, перенесли камень в храм, который был скрыт от человеческих глаз. Со временем про него стали сочинять небылицы, что это камень на котором приносились человеческие жертвы, камень убийца, даже сейчас о нем ходят подобные легенды.

Много веков хранился он, скрываемый от посторонних. Его сила была его хранителем. В начале прошлого века, в смутные времена, пришли темные люди, они знали про силу камня, и искали его. Ротонду разрушили, но камень взять не смогли. Он был спрятан там, где зло не могло его достать. Но пришлось закрыть все проходы к нему, поэтому до него не могли добраться  и те, кому он принадлежал по праву.

За столетие до этих событий великий зодчий, магистр ордена хранителей камня, построил специальный коридор, тот, который вы смогли возродить и вернуть к жизни. Этот коридор не зря находится именно на Невском, там, где соединены два мира. Его вибрация позволяет оказаться здесь, в истинной ротонде, той скрытой её части, которая всегда здесь была. Она никогда не была разрушена. Разрушили лишь физическую оболочку. Ваши и мои предки были у истоков общества, они возглавляли его, они же построили и коридор, и ротонду.

Мой предок возглавлял строительство и был официальным заказчиком, а ваш предок был именно тем зодчим. Поэтому именно на наши плечи легла задача восстановить все это. Но только вы могли оживить коридор и открыть камень. Я не мог рассказать вам все в самом начале. Вы бы не поверили мне и могли не согласиться в этом участвовать, я не мог рисковать. Теперь наша задача состоит в том, чтобы возродить орден и вернуть ему силу и власть которые у него были. Сейчас это возможно.

Здесь существует невидимый мир, мир в котором камень будет в безопасности. Сейчас именно то время, то место и те обстоятельства, когда все складывается для нас наилучшим образом. Если вы согласны, то идёмте со мной. Простой человек не должен войти сюда, для этого нам нужно поставить стража.
Выйдя на улицу, Семён Яковлевич с удивлением увидел, что они находятся в городе, здание стоит на Неве, на том месте, где он жил все это время. Он с удивлением посмотрел на Гласмана.
- Но как такое возможно?
- Возможно и не такое, не переживайте, ротонду видим только мы. Для других все осталось как прежде. А вон и стражник.

Семён Яковлевич посмотрел туда, куда указывал Альберт Томасович. С неба спускалось то самое существо, которое в том году преследовало его. Оно село на пик купола и окаменело, глядя каменными глазами на Неву в сторону Литейного моста.
- Нам туда. - Указал в направлении взгляда стражника, Альберт Томасович. Этот мост приведёт нас в наш город, именно там нас ждёт настоящая жизнь.  И именно оттуда будет распространяться наша власть.

Они отделились от группы, и пошли к мосту. От Невы поднялся густой туман, из черных вод появился мост, они сделали шаг и растворились во мгле, мост снова ушёл под воду, туман рассеялся, ротонда исчезла, мелким дождем город аккуратно стер все следы.


Продолжение... http://www.proza.ru/2016/09/18/1654