Об отступнике. Вверх

Я проснулся ночью.
Во тьме мелькали редкие светлячки, словно блестящие пылинки. Поначалу глаза не могли распознать ничего, кроме этих восхитительных огоньков. На какой-то момент мне показалось, что боль отступила. В эту же секунду каждая часть тела, по очереди, дала о себе знать. Ситуация показалась мне ироничной. Я лежал, словно фаршированный отчаянием кусок поджаренного мяса и смотрел на светлячков. Я, видите ли, созерцал очевидную красоту и напрочь забыл о боли, но жизнь быстро вернула меня на Землю.
Я снова попытался встать и упал. Я попытался еще раз, и снова упал. Тогда я перевернулся на живот и пополз. Дорога вела вверх.
С трудом пробираясь сквозь заросли дикой травы, я рычал себе под нос какие-то клятвы. Я горел изнутри уже ни столько физически, сколько морально.
Своими ошпаренными руками я хватался за Землю, я держался за нее, как ребенок держится за мать, я цеплялся, словно утопающий. Как никогда я был преисполнен желанием жить.
Методично повторяя одни и те же движения, я не заметил, как полюбил их. С каждым кулаком, захватывающим землю, я чувствовал себя увереннее. Не знаю, откуда во мне стали появляться силы, но я полз.
Теперь не только дорога шла вверх, но и я.
Наверное, это глупо, но на секунду я даже поверил, что так будет всегда.
Представьте: маленькое ошпаренное существо, сплошняком залитое кровью, раздавленное как физически, так и морально, решило выжить.
Что ж, за эту ночь из робкого подмастерья кузнеца я стал тем, о ком и думать боялся, и мечтать не смел. Я вырастил в себе отвагу. Я выбрал жизнь, какой бы она ни была, но не смерть от рук собственного отца.
Я полз сквозь тростник, резался о его остроконечные листья, полз через лес, через корни деревьев, через мхи и сгоревшее поле.
Я верил, что Боги возлюбили меня, как собственное дитя, потому что каждый день они посылали мне какую-нибудь еду, и каждый день я встречал на своем пути то мелкое озеро, то небольшой ручей, пусть с мутной, но пригодной для человека водой, то Боги решали промочить меня сильным, но теплым дождем. Они смыли с меня запекшуюся кровь, они кормили меня, взращивая на дороге ягоды, до которых я мог дотянуться.
Когда я полз сквозь Темный Лес, который имел дурную славу сколько себя помню, они посылали Солнце следить за мной. Его лучи проникали во тьму, отгоняя от меня разных тварей, насквозь пропитанных древней магией.
Еще задолго до того, как начать помогать отцу в кузнице, я слышал байки Старейшин нашей деревни о губительной магии этого Леса. Все рассказывали о разном, но в одном их слова перекликались. Смерть. Этот Лес несет смерть каждому путнику, заглянувшему туда без приглашения. Он настолько велик, что по размеру второе больше Шелкового Королевства.
«А твари в нем водятся такие, какие не живут даже в ваших милых светлых головках, дети. Сейчас мы рассказываем это вам, потом вы расскажете это своим детям, а они – своим. Так будет лучше для всех нас» - я помнил каждое слово дедушки Эйдана, каждый его жест, и каждый взгляд в свою сторону.
И вот, я здесь.
Калека, пробирающийся на руках неизвестно куда, страстно желающий жить. Ребенок, молящийся в темноте.
Я слышал шипение этих зверей и далекие крики птиц, но при этом не видел их. Все, что предстало моему взору – это лишь слабо протоптанная дорожка по бурой земле, которую ласкают солнечные лучи. Она блестела, манила меня вперед, и одновременно защищала.
Я полз, завороженный этим сиянием, пока, неожиданно для меня, дорога не прервалась. Я поднял глаза и впервые увидел что-то во тьме.