До поры

ДО ПОРЫ



Все персонажи не вымышлены, однако была задумка использовать псевдонимы. Дело было почти исполнено, когда возникла загвоздка – а как поступить с «папой» и «дедушкой»? Я решил папу оставить папой, а дедушку – дедушкой, за компанию сохранил имена друзьям-товарищам, животным и известному некоторым категориям граждан доктору.  Надеюсь, данный текст никого не скомпрометировал.

I. Рядом

Первый раз они пришли весной 2006-го, мы с другом праздновали. Такая мелочь, что именно, нас не сильно волновала, но судя по тому, что окружающие  закусывали раскрашенными яйцами, была Пасха. Ночевать пошли ко мне, точнее, к моему деду, я тогда жил у него.  Двухкомнатная хрущёвка проходная, дружище разместился в центральной комнате, а я за стенкой – в дедовой.
Проснулся я от голосов рядом, у кровати деда велась вдумчивая, при этом непонятная и никак не прекращающаяся беседа. Стояла полная темнота, и я включил бра. Картина поразила своей абсурдностью, абсурд был в несочетаемости тона беседы и внешнего вида гостей: огромный, с редкими рыжими волосами угловатый детина с топором в руках и маленькая чёрненькая, подхихикивающая девица с узкими от постоянных улыбок глазками, возвышаясь над дедушкой, монотонно бубнили.  Само собой я растерялся и даже испугался, ведь ясно – дело не доброе. Однако вида не подал, а попытался подняться с кровати и как-то, если не изменить, то хотя бы прояснить ситуацию. Попытка встать оказалась тщетной. Даже возникла мысль, а не связали ли меня недоброжелатели. Нет, никто меня не связывал, но моторики это знание не прибавило. Попробовал вербально решить вопрос, но и здесь возникли сложности – вместо громких уверенных фраз из моего рта вырвалось нечто, невнятно булькающее. Как ни странно этих звуков оказалось достаточно – гости внезапно исчезли.
Пока я собирался с силами, чтобы предпринять ещё одну попытку встать, эта парочка вновь посетила нашу комнату. Побулькав на них как в первый раз, я осознал, что сдрейфил окончательно и, если не предпринять радикальных мер, может случиться катастрофа. Какая именно, рассуждать не было времени, пересилив напряжение, максимально чётко, я спросил у деда, кто эти люди, что им нужно в нашем доме. Дедушка ответил, но на каком языке было не разобрать, ему ведь тоже было не легко – Пасха она для всех. До Серёги в соседнюю комнату не дойти, я попытался его окликнуть, но либо слишком вяло, и он не услышал, либо Сергей пребывал в состоянии ещё более худшем. А может, эти его уже того... О, ужас!
И тут взгляд упал на телефон, он валялся возле подушки. Обливаясь потом, набираю 112 – пусть с этими упырями милиция разбирается, она нужна не только ведь, чтоб нас забирать, пусть с настоящими преступниками поработает.
– Здравствуйте, у меня в квартире посторонние люди, думаю, что дальние родственники, лично не знаком, деду угрожают. – Давно заметил, что в экстремальных ситуациях мозг начинает преподносить сюрпризы, вот и в этот раз он приплёл несуществующую родню. Если дальние родственники где-то и есть, то очень дальние и, надеюсь, выглядят несколько иначе, чем эти субъекты.
– А как они к вам попали, зачем впустили?
– Я заболел, почти не встаю, видимо, дед впустил.
– Они сейчас у вас?
– Вроде да.
– Что значит, «вроде да»?!
– Я заболел, почти не встаю… у них оружие.
– Да как же вы так? Ничего не понимаю. Ну, мы можем выслать наряд…
– Да, да, высылайте, за деда боюсь.
– Хорошо, ожидайте.
Совсем мокрый от пота, но несколько ободрённый хоть какими-то действиями, я поднялся – кто-то ведь должен дверь открыть. На полусогнутых выполз в соседнюю комнату, где при смерти валялся друг Серёга.
– На хрена ты этим упырям дверь открыл?!
– Каким уп-пырям?
– Таким, бл..ь!
Понял, что  с Серёгой тоже диалог не состоится, пошёл в прихожую. Опа, дверь закрыта изнутри, то есть эти двое где-то рядом. На всякий случай схватил ножницы для самообороны и обследовал всю квартиру по периметру, благо не хоромы. А вот и ответ на кухне – форточка открыта! Значит эти «товарищи» через неё влезли и через неё же и вылезли. Очень странно. Девицу, влезающую и вылезающую через маленькое отверстие, я могу себе представить, но спутника её в том же качестве фантазия воспроизвести отказывается. Мистика какая-то. Блин, а менты едут уже, как же им это всё объяснить? Серёга в данный момент  явно не помощник. А я начинаю всё более остро осознавать, что приезд сотрудников, которые наверняка оценят атмосферу в квартире, пользы нам не принесёт, и позвонить им будет меньшим из зол. Набрав всё тот же 112, описал положение вещей почти как есть и предложил наряду всё-таки не приезжать, извинился за беспокойство. 
– Понятно, – ответил тот же женский голос, – кому попало дверь не открывайте.
Какие же чуткие и понимающие люди порой работают в наших органах – даже история с форточкой вопросов не вызвала.
С тех пор прошло суток трое, может больше. Во мне произошли кардинальные изменения – стали проявляться способности… впрочем, о которых чуть позже. Вернулся папа из дальней командировки, заехал и к деду, а там мы – ходить почти не можем, объясниться толком тоже, в больницу ехать отказываемся. Созревает решение – транспортировать нас в Лихославль, на малую Родину, где у отца знакомые врачи. Возможно, они помогут вернуть нас к жизни, да и дед отдохнёт от нашего общества. Никакой транспорт кроме такси не рассматривали – стоять крайне тяжело, а выпрямиться полностью невозможно – сильнейшее давление и головокружение. Наскоро собрались и скрюченные вышли на майское солнышко. Таксист не заставил себя долго ждать, ведь им внезапно оказался наш бывший завхоз Сергей Леонидович, который славился своей подвижностью в нашем культпросвет ПТУ. Сергей Леонидович с серьёзным видом, которому способствовали очки и длинная густая борода, тут же поставил диагноз – белковое отравление. Мы не спорили.
По приезде очутились в точно такой же хрущёвке, но уже без дедушки. Почти сразу отец привёл своих друзей-медиков, те оказались такими же чуткими и понимающими, как сотрудники – вопросов не задавали. В руках у них были капельницы и ингредиенты, которые через капельницы будут проникать в нас. Воткнули в вены иглы, предписали десять дней не пить спиртного и пошли отмечать встречу. Ну а мы встретили долгожданный сон.
Неизвестно сколько он длился, несколько часов или более суток, но, проснувшись, я почувствовал себя гораздо лучше и сразу вспомнил о способностях, которые появились на днях. Например, я мог двигать взглядом стрелки настенных часов, открывать и закрывать двери, перемещать по воздуху кружку с водой и прочие подобные мелочи. Несмотря на то, что стоили  эти мини-чудеса чудовищных потуг, я понял – пришло время для энергий более серьёзных, чем обычная человеческая жизнь, есть для меня высшее предназначение в этом мире, и для его осуществления необходимы тренировки.
Решил начать с прохождения сквозь стену. Как выяснилось, это было не только сложно, но и не везде возможно. Прощупав всю стену по периметру, я выяснил, что в некоторых местах она толще, но мягче, в других тонкая, но очень твёрдая, а сразу над моей кроватью огромный риск пораниться – препятствий почти нет, но в разные стороны торчит арматура, до которой прикасаться больно, не то что проходить насквозь. Самым доступным местом оказалась та, под которой спал Сергей. Я видел, как сквозь неё проходили «другие», мне тогда незнакомые, вроде и люди, а вроде и нет, как будто болваны оживлённые.
Безусловно, риск был сцепиться с ними в смертельной схватке, но я чувствовал за собой нарастающую силу и отважился. Забрался на Серёгину кровать, встал в полный рост и уже прошёл наполовину, как сонный друг забормотал про дракончиков, которые снуют туда-сюда и мешают ему спать. Видимо, у Серёги тоже способности, но  не такого уровня – он что-то видит, но в искажённом виде. А стена в это время опять стала стеной. Я особо не расстроился, ведь магические способности начали проявляться недавно, и с каждым днём они усиливались, осталось только выжидать и  научиться более тонко ими управлять. Всё выше осознанное нужно было как-то связать и по полочкам разложить, и я пошёл покурить на балкон. На улице стоял май, и ночи были уже вполне тёплыми – замечательное время года.
Только я закурил, почувствовал, что не один. Две милые девушки улыбнулись и поздоровались, до меня дошло – это  ведьмочки, зря что ли столько Лукьяненко прочитал? И воспоминания, связанные с недавно прочитанной книгой  навеяли мысль –  есть человек, который сможет помочь в совершенствовании моих магических навыков:
– Нет ли у вас номера телефона Антона Городецкого? – спросил я у девчонок.
– Лёха, ты с кем там разговариваешь? – раздался  голос отца. Я даже обрадовался, ведь проще будет объясниться, когда есть такие доказательства как живые ведьмы на нашем балконе.
– А у тебя, пап, глаз нет? С девушками.
– Дурак, он же нас не видит, – зашикали девчата и покрутили пальцем у виска.
– Какими? – это опять папа.
– Ладно, – говорю девчонкам, – позже об этом, что там с Городецким?
– Номер можем дать, а вот самого Антона нет в стране.
– Давайте, что есть, когда-нибудь ведь он появится.
Неужели государственная граница является помехой для мага такого уровня? Видимо, в те времена на роуминг и волшебство не действовало.
Марина с Леной, так звали ведьмочек, переглянулись, и дали переписать номер из своего вполне обычного, на первый взгляд совершенно не магического телефона.
Довольный, я вернулся в комнату.
– Так с кем ты там? – спросил отец.
– Да неважно, – а самому и грустно, что близкие не могут разделить мои возможности и радостно, что открылись вещи потаённые для обычных, человеческих глаз. И от этих «грустно» и «радостно» жутко захотелось водки, о чём я тут же сообщил папе, реакция которого была ожидаемой:
– Ты что, с ума сошёл?
– Нас ждут великие дела, а пока необходимо выпить, чтоб поспать и вообще отдохнуть, – успокоил я отца. Всё ж таки чудеса случаются не каждый день, а великие открытия необходимо отметить. В мои юные годы было такое твёрдое убеждение. Обратился к Серёге за моральной поддержкой, а у него опять – «дракончики». Видно, если и открылся третий глаз, то как-то вяло, не так как у меня. В общем, пить Серёга не захотел. Моё воодушевление папа не смог победить и вынужден был смириться.
Круглосуточный магазин, где можно купить водку, тогда ещё её продавали по ночам, находился достаточно далеко от дома. Слетать прям с балкона пока не рискнул – слишком мало опыта в магии, решил старым способом, человеческим – на такси. В то время такси как такового в городе не было, поэтому нужно было выйти на дорогу и проголосовать.
Выйдя из подъезда, увидел, что город явно в оцеплении, кругом милиция, ОМОН, пожарные, скорая. Но я всё-таки отправился к обочине и поднял руку. Как ни странно, попутка, в которой кроме водителя ехали женщина и девочка, остановилась почти сразу. Люди оказались приветливые и вежливые. Я поделился планами с этой милой семьёй – туда обратно, ждать не заставлю.
– Не знаете, от чего город оцепили? – спрашиваю. Они переглянулись, улыбнулись, по глазам понял –  не знают. А я продолжаю, – хорошо ещё, что магазин хоть в черте города, в пределах оцепления.
– Это – да, – задумчиво ответил водитель.
В магазине продавщица сказала, что тоже не знает, по какому случаю оцепление, и что сутки на ногах, и ещё ничего не видела.
Я, как и обещал, не задержался, взял перцовочки, и мы укатили.
 Неприятности начались на обратном пути, когда на улице Гагарина, это в полдороги от дома, нам преградили ход несколько странно одетых людей, вроде ОМОН, а вроде и не ОМОН, такие Дарты Вейдеры в камуфляже. Так вот, когда мы уже почти до них доехали, я догадался, кто это. И дело не в одежде и позах. Если в ведьмочках подсознательно был уверен, что ничего плохого они не сделают, то по этим господам понял –  именно они и есть абсолютное зло, неспроста и тонкая стенка в спальне, и девчонки на балконе, и это оцепление, которое, кроме меня, никого не волнует. Ладно, всё узнаю до поры, но пока в совершенстве не владею магией и достаточными знакомствами, нужно срочно и без приключений попасть домой – там безопасно.
– Поворачивай! – закричал я водителю, тот дёрнулся, но поворачивать не стал, только рот открыл, видимо, чтоб задать очевидный вопрос. Я схватил его за руки, боковым зрением увидел, как тётка и девочка вжались в сидения. Но мужик всё-таки повернул, довёз до ближайшего переулка и скомандовал:
– Выходи!
– Вы не понимаете, вам грозит опасность.
– Денег не надо, только ради Бога, выходи.
Не стоит винить водителя в непонимании очевидных для иных вещей, ведь он всего лишь обычный человек. Я тяжело вздохнул от невозможности повлиять на судьбу семьи и выскочил из машины. Короткими перебежками, дворами, начал продвигаться к дому, но меня остановили прерывистые звуки и вскрики позади. Выглянув из-за угла Гастронома, я увидел, как люди в полуомоновской форме сажают семью в броневик. Сказать, что было страшно – ничего не сказать, но семью надо было спасать, по сути, ведь я виновник их плена.
С боевыми выкриками я побежал на людей в форме, в надежде, что неокрепшие способности сработают в помощь, осознавая при этом, что возможно, это мой последний крик в этой жизни. Как сказал местный поэт Соколов: «Будь, что будет. Нет школ никаких. Только совесть». Потенциальные враги меня увидели, заторопились, сели в бронированный полуомономобиль и укатили. Ничего не понимая, уже ни от кого не таясь, отправился я домой. Может, дома меня ждёт ответ?
Пока добирался, заметил, что движения в городе увеличиваются, оцепление усиливается, даже  вертолёты летают. Из Крючково, наверное, вызвали. Как можно скорее нужно рассказать всё отцу, он же бывший милиционер, а бывших милиционеров не бывает, то есть меры будут обязательно приняты. Ворвавшись домой, тут же выложил папе события текущей ночи. Он, как мне показалось, не очень уверенно, сказал, что проблемы обязательно решит, но утром. Я всегда против откладывания на потом, а здесь такое  глобальное дело, поэтому бурно не согласился. На папу моё возмущение подействовало странно – он стал смотреть в пустоту и молча кивать.
Тут я вспомнил про заветную бутылку и, наконец, выпил. Стало спокойней, но мысль о том, что необходимо вызволять живых людей не давала покоя. После второй стопки бросился к Серёге, может, он на папу повлияет, но Сергей всё с дракончиками общается – не до меня. Накатил ещё и вышел на балкон – вдруг ведьмочки опять там. Нет, их там не оказалось. Побежал опять к Серому – проверить стенку за кроватью, а она абсолютно обычная – несущая. После ещё пяти стопок, расстроенный, но совершенно успокоившийся, решил пойти спать.  Скорее всего, поймали, кого искали, и, надо же, всё так завуалировано провернули, что люди почти ничего не заметили. И может, ошибся я насчёт тех, в полуомоновской, возможно, что как раз семейка эта была не та, кем казалась, а эти, на броневике, наоборот оберегали?
Ответы на эти вопросы я частично получил спустя три с лишним года, до этого магические существа скрылись от моих глаз, сверхспособности не только притупились, а исчезли полностью. Правда, до поры.

II. Ещё ближе

Лето выдалось «жаркое», насыщенное событиями не мирового масштаба, но на мой микрокосм оказавшее неизгладимое влияние и впечатление. В памяти яркие краски, красивые, весёлые, но необычные люди. Огромное количество алкоголя и менее тяжёлых наркотиков превратили лето 2009 не в угар, а угарище.
Очнулся в первой половине осени от сильнейшего зуда в глазах, не в самих яблоках, а за ними – в глазницах. В голову лезли мысли об инопланетянах, которые таким способом интегрируются в человечество – ощущение не болезни, а явно чего-то инородного и осмысленного.
Утром, преодолевая усталость от пережитого лета, отправился к врачу. Жил я тогда опять у деда, как раз неподалёку от поликлиники. На улице встретил соседа, который увидев меня, протянул:
– Не хи-и-ило ты погулял. С кем так подрался-то?
Я, по-видимому, расчесал глаза так, что лицо превратилось в разбитую морду.
Доковылял до больницы, а там как всегда двухчасовая очередь, я её пережил и вошёл в кабинет. Бабулька окулист, проработавшая, наверное, сверх пенсии лет сорок, хихикнула и сказала:
– Конъюнктивитик.
– Вы шутите? В глазах не это… В них что-то невообразимое. Может, анализы какие-нибудь?
– Всё, свободен, я вот тут написала, что нужно, – подала она мне бумажку с накарябанными знаками. Я подобную старушенцию наблюдал в кабинете у стоматолога через пару лет, та тоже хихикала. Может это одна и та же, ходит по больницам, по разным врачам, пишет на бумажках всякие гадости и хихикает? А может?... Не, вряд ли тут какая-то связь.
Ну ладно, попёрся, с так называемым рецептом, в аптеку. Аптекарь, оказывается, язык бабулек из поликлиники понимает. Из каракуль выяснилось, что это капли. Дорогущие, блин. Немецкие. Деньги последние отдал. Решил пойти домой, запереться на все замки, лечиться, а после попробовать найти какую-нибудь, желательно постоянную, работу.
Капли, само собой, сразу не подействовали, не то что книгу читать, но даже смотреть телевизор для глаз было тяжело. А жаль, читал я тогда «Тайный советник вождя» Владимира Успенского, для подобного состояния – самое то. Вдруг в окно, мне показалось, что сквозь стекло, влетает сова и начинает клевать печенье, лежащее на столе, задевая крыльями шахматы на доске, которые там постоянно расставлены. Я было к деду – показать диковину, но он обычно днём спит. Будить не стал. От появления ночной птицы среди бела дня появилось ощущение, что, наконец, будет всё хорошо, наступит покой и благодать.
Через несколько минут проснулся дед, и сова улетела. Но я, не смотря на раскиданные по доске шахматы и валяющиеся повсюду крошки, был приятно уверен, что ночью она обязательно прилетит вновь. Дедушка вышел на балкон и с кем-то поздоровался, вернулся довольный.
– С кем это ты?
– Да вон, с девочкой.
– С какой? Там вроде нет никого.
– Да вон же она. О, опять подмигнула.
Девушка с баннера действительно приветливо улыбалась – грех с такой не позаигрывать.
Ближе к ночи, несмотря на зудящие глазницы, я задремал. Проснулся от звонка по телефону:
– Алексей?! Семён Будённый на проводе. Собирайся, полк ждёт, коня с Климом самого лучшего тебе подобрали.
–  Как полк? Я с детства лошадью не управлял, – сразу вспомнились детские годы, проведённые летом в деревне, и старая лошадь Малька, на которой я рассекал по окрестностям без седла.
– Научишься, – засмеялся Семён Михайлович.
Тут в дверь позвонили. На пороге стояли никто иные, как герои «Тайного советника вождя» Будённый и Ворошилов, только оба без своих усов. Они как-то вообще выглядели иначе, чем я всегда себе представлял – моложе, статнее и не такие забавные, как их прототипы в кино. В общем, по внешности я бы их не узнал.
– Ты ещё не одет? Давай, давай, время не ждёт! – сказал один из них, кто именно я не понял. – Мы пока на улице покурим.
Прикидывать, что к чему, времени не было, я быстро оделся и выбежал во двор. Какого же было удивление, когда там никого не оказалось. Тут до меня стало доходить, всплыла в памяти история, произошедшая более трёх лет назад. Уже и думать о тех фантастических событиях почти забыл. Пятидневное пребывание в «дурке», где меня признали абсолютно вменяемым, ответов на вопросы не дало. Хотя после неё казалось, что всё необычное, возможно, причудилось под воздействием интоксикации.  Ан нет, не причудилось, вот опять, видимо, сверхтёмные силы разбушевались. Постоянную связь со мной адепты света, да и тьмы, решили не поддерживать, а обращаться, когда что-то в их мирах происходило совсем непотребное, выходящее из-под контроля обеих сторон.
Придя домой, лёг в постель, рассудив, что когда придёт время, какой-нибудь сигнал подадут, моя же задача – отличить свет и тьму от абсолютного зла. Пока размышлял, в комнату опять влетела сова и снова на стол к тарелке. На меня – ноль внимания.
– Ты так и будешь, ничего не объясняя, набрасываться на моё печенье? По всему столу крошки, да и под столом уже… 
Сова фыркнула, пристально посмотрела на меня, мигнула пару раз своими огромными глазами и дальше печенье клевать. Я почувствовал тревогу, не за печенье, конечно, не за неизвестность, насторожила мысль, что птица может опять улететь. И вот только я об этом подумал, как тут же моя новая пернатая знакомая обернулась человеком женского пола. Девушкой. Процесс трансформации произошёл очень быстро и без всякой мерзости, которая лезет в голову кинематографистам, когда они снимают про оборотней.
– Ольга, – сказал она.
– Да ладно? Как в «Дозоре», волшебница Ольга, заточённая в тело полярной совы?
– Никакая не заточённая, – улыбнулась Ольга, – ты тоже можешь оборачиваться в кого хочешь, но лучше не надо – не твоя стезя. А с Ольгой, о которой ты читал у Лукьяненко, мы знакомы, она гораздо выше по способностям и старше, ну, и конечно, всё не совсем так, как в книгах.
– А почему?..
– Ты хочешь спросить, почему Сергей Лукьяненко описывает миры иных?
– Ну-у, да.
– Чтобы такие, как ты, не пугались с непривычки, когда появляется необходимость нам приходить. Он сам иной, а обычные люди всё равно не поверят – фэнтези и фэнтези.
– Так я иной? И почему вы не приходили так долго?
– Иной, иной, – засмеялась Ольга, – но всему своё время. Завтра поедешь на остановку «Вагонзавод», там за наркологией офис местного Ночного Дозора…
– Я звонил на номер Городецкого, сначала: «абонент недоступен», а потом трубку никто не брал, – перебил я её.
– Завтра у него и спросишь, почему не отвечал. И с Ольгой, Великой, познакомишься.
– Они всё объяснят?
– Нет, вряд ли, ты же знаешь, всё до поры.
– Опять  «до поры», – мне казалось, что где-то уже слышал это – «до поры». Слышал или чувствовал?
– Терпение, Лёша, – тихо сказала гостья и… завертелось. Далее – провал, по времени неопределяемый.
Прибывая в дрёме после странного общения, когда появились силы для возобновления разговора, повернулся к Ольге. Но рядом лежала моя старая знакомая Анька:
–  Ой! А где Ольга? Ты как здесь?
– Зара-а-а-за, – протянула Анька, – всю ночь про какую-то сову и иных парил, если шутка, то завязывай, не  еб..ся же ты и впрямь. «Пора-а-а не пора-а-а», – передразнила она после паузы.
– Шутка, конечно, – засмеявшись, соврал я. А сам думаю, что злую шутку со мной как раз новые знакомые сыграли, это не могло быть сном. Однако, надув губки, Анька всё-таки засобиралась. Я её не сильно задерживал, нужно было многое обдумать.
Очнулся уже в маршрутке, пересекавшей Волгу. Что было между общением с Анькой и этой поездкой совершенно не помню, как будто отключили, а потом включили.
– Остановите, когда будет «Кофе-Хауз», – бросил я, внезапно почувствовав – то, что мне нужно – где-то близко.
– Где это? – удивился водитель.
– Я вам должен рассказывать?! Остановите здесь!
Маршруточный джигит, по обыкновению резко, затормозил, и я почти вывалился на обочину. Да-а, опять переутомился, какой на хрен «Кофе-Хауз»? Сроду его в Твери не было. Как же найти этот офис? Приблизительно я понял, но где именно – вопрос. Думал, как-то само придёт, или опять кто-нибудь загадочный появится и подскажет, раз способности возвращаются. Надо звонить Антону-Жгуту, сто пудов он к Дозору имеет отношение.
– Алё, здорово, Антох! Ты ща в офисе?
– Приветики! Не, позже буду.
– Ну, в том самом, да?
– Ну да…
– Где «Вагонзавод», в тех краях?
– Ну, в «Юности».
Ладно, думаю, не хочет Антон напрямую, фиг слово вытянешь, всё шифры какие-то. Попробую найти сам. Пока шёл, вспомнил, что в Питере попал в одну неприятную историю, но из которой удалось удачно выбраться, да и должны там остались приличную сумму, а именно, три миллиона двести шестьдесят семь тысяч, как раз на однушку хватит. На волне последних происшествий пора перебираться на ПМЖ в Петербург, сколько можно туда-сюда ездить? Набираю Костика, друга из Питера, мы четыре года назад почти одновременно туда переехали, только он остался, а я всё катаюсь:
– Привет! Кость, говорю скоренько, так как денег пока наличных почти нет, да и тороплюсь, бешеный темп, в движении постоянно, но это важно.
– Здорово! Говори, говори!
– Нашлось бабло на квартиру, наконец-то переезжаю в Питер. Сейчас только пойду в банк, со счётом разберусь. У тебя можно будет вписаться на пару дней, пока суд да дело?
– Ну, да. Только точно скажи, когда, во сколько.
– Хорошо, пойду сниму пока двадцатку, билет куплю, и тут же тебя наберу, ага? А, ещё! Скинь номер Дичи, срочно нужно.
– Ди-чи?.. У меня нет его номера.
– Блин, Костян, поищи, срочно нужен.
– Ладно, я поищу, ты, это самое… Ну, в общем, жду звонка.
Вот чёрт, а на хрена мне номер Дичи? Впрочем, он явно как-то замешан… Но как?!
Так, вот и остановка «Вагонзавод», вон виднеется наркология. Где же этот офис, под обычную «ментовку» замаскирован что ли? Ладно, раз никаких опознавательных знаков не оставили, значит – не «горит». Ночью наверняка опять Ольга посетит или ещё кто, разъяснят. Сейчас нужно срочно решать квартирный вопрос, а для моих новых дел, думаю, география не проблема. Какая разница, где с абсолютным злом бороться, в Твери или в Питере? Причём, есть же телепорты, научат пользоваться. Срочно ехать в центральный банк – проверить счёт! В центральном проще разобраться. Так, а какой счёт, сам номер, должен же быть специальный документ? Или паспорта достаточно? Ё-моё, звонил же Жгуту, у него мой номер счёта, откуда не помню уже, но точно у него.
Звоню:
– Алё, Антон, у тебя же есть мой номер счёта? Как бы пересечься, чтоб ты его отдал?
– Какого счёта?
– Какого, бл..ть, на сумму три миллиона двести шестьдесят семь тысяч!
– Ты охренел? Нету у меня никакого счёта!
Что за друзья-товарищи, у одного нет номера телефона, другой: «какого счёта?». Всё мутят, чего-то боятся, никакой конкретики, никто помочь не хочет, всё самому решать надо, а состояние «не айс» – глаза зудят, нервозность, усталость.
В банке взял талон, дождавшись своей очереди, подошёл к окну:
– Здравствуйте, у меня на счёте крупная сумма денег, достаточно ли одного паспорта, чтобы ей распорядиться?
– В смысле, на книжке или на карточке? – спросила тётя в очках, явно не только не иная, но и вообще о мире иных наверняка не слышала и едва ли когда-нибудь о нём услышит.
– Нет, книжку не заводил и не на карточке. Есть номер счёта, но я его потерял. Найду позже. Можно как-то по паспорту, очень срочно?
– Ничего не понимаю, какой-то номер счёта, нужна книжка или карточка.
– Оо-й, ладно, будем искать.
Со Жгутом, скорее всего, дохлый номер, буду ждать известий от Дичи. Как же измотался – домой, хоть немного поспать.
Дома, только прикрыл глаза, как под диваном почувствовал движения. Я дружил с соседским псом, стаффордширским терьером по имени Найк, тот случай, когда имя совсем не соответствует содержанию. Вульгарное – «Найк», никак не вязалось с этим благородным, чу;дным псом. Найк, выгуливая свою хозяйку, частенько приходил ко мне в гости. От спиртного, не чета хозяйке, всегда отказывался, но слушателем был замечательным, никто из моих собутыльников рядом не стоял. Так вот, стало ясно, что под диваном, его нагуленные щенки, которых некуда было деть и до поры, он спрятал их здесь, конечно, с моей же помощью, только я об этом подзабыл.
Заглядываю под диван – пусто. Понятно, всё несколько сложнее – щенки не под диваном, а в самом диване. Перевернув его, я взял нож. Рядом в кресле сидел дед перед телевизором, сначала он просто косился, потом не выдержал:
– Да что ты делаешь?!
– А ты не видишь, не слышишь? Их нужно освободить. Не пугайся, все девять у нас жить не будут, хозяев найду.
Дедушку, видимо, ответ устроил, и он обратил взор опять к экрану.
Я же ножом располосовал поддиванную ДСП: посыпалась вата, вылезли пружины. Удивлению не было придела – щенков там не оказалось. Да что ж вы со мной делаете? Если я иной и могу помочь, то давайте уже просвещайте, надоели загадки. Или завязывайте, буду жить как жил, найду постоянную работу. От этих мыслей нервы слегка успокоились, я и завалился, на вновь перевёрнутый, но теперь продавленный, диван.
Часа два ничего необычного не происходило. Решили, поди, чтоб жил обычной жизнью. И легко, и одновременно горько мне от этих мыслей сделалось.
Вдруг приходит СМС. Ни много ни мало –  от Тоськи, от той самой, благодаря которой несколькими годами ранее решил, что место моё в дурдоме. Я тогда действительно отправился в дурдом и даже умудрился провести в нём 5 дней. Потом мы с Тоськой вместе ездили в Севастополь и после этой поездки не виделись. Уже больше года прошло с тех пор, и я был уверен, что разрыв у нас окончательный и обжалованию не подлежит. Но удивление моё было связано не самим фактом сообщения. Дело в том, что пришло оно не на телефон, как это бывает обычно, а напрямую в голову.
Содержание его примерно такое: «Наконец-то, а я думала – никогда уже не дойдёт». Я догадался, что это она не про СМС и попробовал ответить, концентрация далась нелегко, но получилось: «Так ты тоже?!». «Я тебе и так и сяк намекала, ну ладно, всё про тебя знаю, знаю, что в Питер перебираешься. Давай-давай, только без этой собаки». «А ты тёмная или светлая? Да не отвечай, сам догадался». Она засмеялась, мы ещё немного поболтали и связь прервалась.
Как пара не сошлись, но необязательно же быть врагами, тем более, когда речь идёт о ни много ни мало спасении рода человеческого. Ну а цвет разный – не беда, цели-то приблизительно одни и те же. Она сказала, без собаки… Ну уж нет, Найк, похоже, тоже иной пёс, к тому же мой друг. Что-то тут не чисто… Впрочем, не удивлён. Позже с этим, сейчас нужно решить дела неотложные.
Попробовал для эксперимента кому-нибудь позвонить. Не переписываться, как с Тоськой, а вербальный диалог, слышимый только нам, то есть силой мысли. Сразу же после первого гудка дозвонился до одной знакомой, во-первых, был в ней уверен, как в иной, а во-вторых, номер её наизусть помнил. Наталья, так её звали, отреагировала, как будто мы сто лет так общаемся, попросила встретить минут через двадцать, чтобы более детально что-то обсудить.
Я появился в назначенное время и в назначенном месте, но Наташи там не оказалось. Подождал ещё немного – никого. Это не в первый раз у неё так – назначает встречу и не приходит. Вернулся, набираю повторно, но даже гудки не идут. Всё ясно – опыта пока не хватает, и возможности проявляются в зависимости от состояния. А хотелось бы не только иметь магические способности, но и управлять ими.
Звоню по телефону, материальному:
– Ну что опять у тебя? Договорились же.
– Ты о чём вообще? Как напился тогда – ни слуху, ни духу.
Опять эти иные шуточки.
Остаток дня прошёл в ожидании вечера, а, следовательно, появления Ольги, я знал, что днём она не появится. Надо же, наконец, получить объяснения, да и любопытство раздирало, как это всё у нас иных устроено.
Тут позвонил Костик, не в голову, а по телефону:
– Насчёт Дичи. Возникли некоторые затруднения... Он всё ещё нужен?
– Да, очень нужен, а чё там?
– Ну, я ещё попробую, это…
– Да, да, очень надо, у меня тоже затруднения, завтра вряд ли приеду, но как улажу, сообщу.
Вот засада, как же с этим разобраться?
Ближе к ночи произошла, аналогичная утренней, телепортация, на этот раз на «Трёху», в конце улицы, возле «Олимпа».  А там  огромная толпа, хоть и новых, но при этом, я чувствовал, родных людей. Встречались и старые знакомые. Что примечательно,  и те, и эти – иные. Как же я раньше об этом не знал? Радость, что, наконец, всё становилось на свои места, затмила былое незнание. Все ребята и девчонки так и излучают свет, поздравляют, обнимают. При этом говорят наперебой, что дел – непочатый край, что какие-то «они» ещё ближе…
Надо сказать, что все перемещения происходили стихийно и нелогично. Следующее оказалось не за горами – вспышка света, и я уже на третьем этаже одного из зданий на той же улице в полной боеготовности.
Все присутствующие, а это та же компания, их перебросило вместе со мной, дали понять, что на данном этапе необходимо временно капитулировать, ибо сил, опыта и способностей недостаточно. Я стоял на балконе и путей отхода, кроме как сигануть вниз, не было. Недолго думая, так и сделал, в глубине мозга, сознавая, что подобный поступок может привести к тяжёлым травмам. Ведь был уже прецедент, правда, связанный не с прыжком, а с падением и не с третьего, а с четвёртого этажа:
Шестью годами ранее я пошёл в гости в студенческое общежитие. Пройти через центральный вход возможности не было – ночью не со всеми вахтёрами есть возможность договориться. И я решил в очередной раз поступить по-студенчески – залезть в окно. Правда, у меня ассоциации возникали больше с альпинизмом, или ещё больше со старинными романами. В той общаге окна первых трёх этажей закрыты решётками, поэтому долезть до четвёртого не составляет особого труда. Так я и сделал – вскарабкавшись до заветного окошка, взялся за карниз, перенёс на него основный вес своего тела, а дальше сюрприз – карниз оказался не закреплённым. Понял я об этом слишком поздно, уже в полёте. В итоге 3 месяца в гипсе + полгода хромоты.
 В этот раз  времени на обдумывания возможной альтернативы не было, и я сиганул вниз. Приземлился, как ни странно, легко, в аккурат на круп лошади, стоявшей под окном. И здесь вспомнил про Будённого с Ворошиловым, это же они мне прислали эту кобылу, эти славные герои Гражданской войны. Неожиданный поворот в судьбе текущей ночи придал уверенности в дальнейшем моём новом состоянии.
Ну что, надо брать бразды правления в свои руки! Словно в подтверждение этим мыслями, лошадка подо мной всхрапнула и встала на дыбы. Люди на улице, судя по всему, тоже не были против моего лидерства, от них я узнал, что опасность миновала, но что именно произошло, пока никто толком не знает – одни рассуждения.
События в ту ночь сменяло одно другое с молниеносной быстротой, обычно так в учебниках описывают революции. И только я освоился, произошло ещё одно перемещение, тоже не очень далеко, на площадь Капошвара, а точнее, за одноимённый магазин, сейчас там уже что-то другое. Организации в зданиях сменяют одна другую, тоже как в революциях – быстротечно.
За магазином я оказался совсем один, даже без лошади. Но одиночество длилось не долго, только я отдышался, как услышал приближающиеся голоса. Это были старые знакомые музыканты, их старшее поколение. Почему-то они выглядели так, как выглядели ещё совсем юными где-то в середине 90-х: косухи, ирокезы, фенечки. Отношения с ними были приятельские, кроме одного. И теперь я моментально осознал причину – он был иным и, видимо, ещё раньше чувствовал магический потенциал во мне. А я этого не замечал. В данный момент он был заряжен под завязку – потоки силы так и кружились по спирали вокруг его фигуры не то индейца, не то средневекового шута, не то байкера. Возможный конфликт мог плачевно для меня закончиться – разница в опыте колоссальная. Но в очередной раз было принято решение пойти на риск.  Когда я сегодня днём телепатически звонил знакомым девицам, приходилось предельно концентрироваться, что стоило огромного напряжения. Вот и сейчас – собрал все внутренние ресурсы, сфокусировал внимание и энергию на полувыбритой голове  моего оппонента, который в отличие от спутников вёл себя подчёркнуто недружелюбно. После моих манипуляций с энергией, Сергей, так его звали, схватился за голову:
– Ёпт.., – произнёс он, моментально ретировался и нанёс ответный удар такой мощи, что меня отнесло метров на десять и впечатало в стену. Боли не было вообще никакой, не было ни печали, ни былого напряжения, ни досады,  даже наоборот – стало ещё лучше, и я в голос рассмеялся. Старый знакомый смотрел не добро, но и без истерик, друзья же его, улыбаясь, и взяв под руки, что-то успокаивающе говорили, потом сердечно попрощались со мной и удалились. Конечно, зачем нам конфликт, делаем ведь одно дело, да и не красит этот поступок такого сильного иного, знает же, что я новичок. Эта встреча прибавила позитива, ещё бы, пару дней в теме и уже такого сильного мага заставляю хвататься за голову.
Щёлкнув пальцами, прикурил от появившегося огонька, зажигалку ведь дома забыл, а телепорты пока непроизвольные – элементарно собраться не успеваю. Наглотавшись дыма, припомнил моё удачное пикирование с третьего этажа на лошадку, если всё так легко, то вполне возможно, что могу левитировать.  Только подумал, как тут же с лёгкостью балерины вспарил на уровень девятиэтажки и прыжками с дома на дом начал перемещаться ближе к своему жилищу. Хватит на сегодня впечатлений и так столько всего добился, летаю вон уже.
В квартиру плавно влетел через окно. На кухне ожидали гости, но не Ольга, как я надеялся, а друг Гриша. Григорий пришёл не один, а с каким-то дядькой. Гришу многие называли «Чай», причина толком никому неизвестна, но я знаю две версии происхождения прозвища, с каждой из них Гриша соглашался:  за цвет лица – он такой же, как известный напиток средней крепости; Григорий по отчеству Иванович, получается – Иван-Чай. Факт, что Чай был иной, у меня не вызывал сомнений, с тех пор как я первый раз взял в руки книгу из вселенной «Дозоров». А вот мужик этот и не иной, и не человек – гражданин из мира мёртвых. Зачем он припёрся, я так и не понял. Григорий на мои замешательства лишь рукой махнул – ну есть он, мол, и есть,  хрен с ним.
Их появление было нормой, а вот то, что этот бестолковый мертвяк курил сигарету за сигаретой, мне очень не понравилось:
– Что ж ты делаешь? – говорю, – дед некурящий, прояви уважение.
– Лёх, – усмехнулся Гриша, – дедушка не видит нас. И необязательно вслух слова говорить – общайся, как мы, ты же научился.
Получилось почти сразу, только вслух говорить всё равно пока было легче.
Гости ушли в предрассветное время, Ольга, увы, не объявилась, и я лёг. Достаточно на сегодня, устал – жуть. Только закрыл глаза, как услышал шорох, увидел свет то пропадающий, то появляющийся, предо мной, склонившись, стояла Ольга. Она ничего не сказала, но через мгновение мы оказались в светлом от дневного света кабинете, со столами, заваленными бумагами и шныряющими туда-сюда людьми. Похоже на отделение милиции. Ба, а вот  и Городецкий! Он и в жизни – вылитый Константин Хабенский. Небось, специально под актёра внешность маскирует, чтоб лишний раз не объяснять таким как я новичкам.
Это и оказался офис Ночного Дозора Твери. Ольги нигде по близости не было, и я подошёл к Городецкому. Рассказал, что несколько раз пытался дозвониться, но либо «абонент не доступен», либо никто трубку не берёт. Городецкий-Хабенский спокойно разъяснил, что теперь связываться будет проще, а в телефоне вообще нет никакой необходимости, однако на всякий случай дал ещё один номер и…
Опять вспышка, и я уже на скамейке рядом с домом. Если в офисе был день, то здесь опять предутренняя ночь, как будто не было того отрезка времени между прилётом домой и этой скамейкой. А может, уже сутки прошли? И тут совсем от меня близко донёсся девичий смех:
– Дурачок, – услышал я не первый раз в жизни, адресованное мне обращение, – пора перестать мыслить земными категориями, – тебе бы о главном подумать, а ты всё – какой день, сколько времени и, какая же красавица моя спутница. Определиться бы тебе. Кстати, знакомься – Ольга, – сказала Ольга. Рядом, действительно, красивая, но в отличие от Городецкого, ничуть не похожая на кинопрототип, сидела улыбающаяся Ольга. Великая.
– Здравствуйте, – смешался я, – а в чём это я должен определиться?
– С цветом, Лёша, с цветом, – ответила строго Великая.
– Дык и так вроде понятно…. А какого я по-вашему цвета?
– Аура светлая, а поступки и мысли тёмные. Вот даже сейчас думаешь о плотской любви.
– Какая на хрен плотская любовь? И какая разница, светлый или тёмный, если цели примерно одни и те же? Борьба с абсолютным злом, которое может разрушить и мир людей, и мир иных, равновесие между светом и тьмой. Об этом и Лукьяненко писал.
– Ну, во-первых, Лукьяненко не об этом писал, а во-вторых, раз для тебя никакой разницы, то и разговор пустой.
Проснулся я дома от чего-то влажного и шершавого на лице. Глаза всё ещё зудели, в голове стоял бедлам, а усталости после сна намного меньше не стало. Шершавым и влажным оказался нос  Найка, пёс, видимо, пришёл ночью. Вопрос,  как он попал в квартиру, на тот момент меня совершенно не мучил. Было ощущение неприятного предчувствия, я кинул взгляд на стрелки часов и попробовал сдвинуть одну из них, но не смог. Ни на миллиметр. Попытался переместить стоящую на столе кружку, и этого не вышло. Я догадался, что мысленно позвонить кому-нибудь вряд ли получится, но всё-таки рискнул – попытался воспроизвести номер Тоськи. Бесполезно. Тогда схватил трубку и набрал по старинке.
– Алё.
– Тося, привет, это Лёша, помнишь, мы вчера договаривались…
– Штооо?! – в трубке запикало.
Позвонил Косте:
– Костян, привет, на днях я просил…
– Да я понял уже.
– Напутал немного, ты извини, если что.
– Да ладно, забыли. Ну ты, если… номер, чей нужен или приехать соберёшься… звони. Только, чтоб заранее.
– Да, конечно, извини ещё раз.
Вот, блин. Всё, долечиваю глаза, иду устраиваться на работу. И тут, опять не в голове, а в трубке, которая была в руках, раздался звонок:
– Лёха, здорово! Чё делаешь? – это мой старый друг ещё с Лихославля, Санёк.
– Здорово, а ты где,  какие предложения?
Санёк предлагал выпить, сходить в баню – «пооткисать». Я вкратце описал события последних дней. Как ни странно Санька ничего не удивило, и он сказал, что пар и водка в ограниченных количествах обязательно должны подействовать со знаком плюс. На том и порешили.
В ближайшие три года (опять три) мир иных обо мне не вспоминал. Я, как и собирался, устроился на работу, долечил глаза и жил, собственно, так же как и жил, но лишь до поры.

III. Совсем близко


Ещё подростком я заметил, что древние философы в основном родом из тёплых стран. Видимо, солнце располагает к подобным занятиями и общениям. В холода совершенно не до размышлений о высоких материях – нужно искать средства для разведения огня, да и добыть пищу гораздо сложнее. Иные, как древние философы, активизируют свою деятельность в тёплое время года: первая встреча случилась в мае, затем в сентябре, ну а теперь наше свидание произошло в августе в Лихославльской квартире, в которой несколько лет назад я учился проходить сквозь стену.
Запой. По его результатам – двое суток свесившись с кровати над тазиком. Само собой никакой еды – бесполезно. Арбуза, который помогает в таких случаях, не было, но была заблаговременно выдохшаяся минералка – при сильнейшем отравлении нельзя пить газированную воду. Однако и без газов – два глотка и к тазику минут на пять. Совсем без воды тоже нельзя – грозит обезвоживанием.
На третий день начал потихонечку вставать, дополз до душа. Вымыться  – было великим достижением. Обливаясь потом, но слегка посвежевший, смог даже съесть пару ложек, сваренной наспех гречки. Ничего другого в таком состоянии организм не воспринимал. Далее, уперев взор в экран ноутбука, десятки часов просмотра псевдоисторических сериалов с Чулпан Хаматовой. Силы медленно, но возвращались.
На пятый день был практически на ногах. Аппетит вернулся, но осталась тревожность, а кашеобразные мысли превратились в вязкие.
 За все эти дни ни разу не заснул.
Пять суток без сна! Приличного успокоительного дома нет, чтоб его купить, нужен рецепт, а кто его может дать? Нет, спасибо, к психиатру не пойду. Обычные бабушкины средства: валерьянки, корвалолы и, теперь модные ново-пасситы, в подобных случаях не действуют, да и вообще, если они и действуют, то только на здоровых людей, а зачем здоровым людям успокоительное?
Ладно, руки уже не так ходят ходуном, мышку удержу, попробую поиграть, это должно отвлечь, и время побежит быстрее, следовательно, быстрее придёт выздоровление. Алкаш спит – отходняк проходит, в моём случае – алкаш играет, а сон пока только в перспективе. Надеялся на ближайшую ночь.
Наконец начинает темнеть. «Mafia» в полном разгаре, но вдруг кресло подо мной… зашевелилось. Что за?.. Поставил на паузу, осмотрел кресло со всех сторон – ничего. Сел опять, через пару минут та же история – кресло подо мной двигается! Бред какой-то. Ну, бывают, я слышал, галлюцинации от бессонницы на почве алкоголизма, но не такие же мощные толчки?
Вспомнились события трёх и шести летней давности и, как неприятно закончились последние, в смысле постыдно – вроде как иной, вроде светлый, но с плохими мыслями. В итоге просто взяли и исчезли. Так неужели вернулись? На этот раз совсем другие методы – тогда страха не было, а теперь меня явно пытаются напугать. Да и те же самые ли это силы?
На всякий случай отключил игру. Всё успокоилось, но минуты через три долбануло с новой силой. Похоже на обычную «белку», но когда «чёрный человек на кровать ко мне садится и спать не дает мне всю ночь», достаточно лишь прикрикнуть посильнее и «белочка» отступает, в этот раз – никакой реакции. Вставал, садился, ложился, ходил, данные меры помогали на две-три минуты, не больше. Позвонил другу Сашке:
– Сань, такая хрень… – и описал в общих чертах.
– Ну, не знаю, ляг-поспи.
Друг называется… Хотя чего это я? У Санька не было ничего подобного, он и иных-то никогда не видел, да и с БГ не встречался. 
Всё, нужно лечь, максимально расслабиться, прогнать все мысли и попробовать уснуть. Так и сделал. Сон не шёл, но стало лучше, однако периодически одиозные явления заставляли встрепенуться, например, бормотанье в соседней комнате или подъезде. Я вскакивал и проверял подозрительные помещения, но никого не обнаружив, ложился вновь. А бормотанья-то не бессмысленные, всё обо мне, с осуждающим и насмешливым оттенком.
Вдруг произошло мгновенное перемещение, как тогда в Твери, но на этот раз не в город – было тихо и дома одноэтажные, деревянные. Скорее всего, деревня. Она казалась мёртвой.
Неожиданно навстречу вышла группа возбуждённых, даже агрессивных, людей. Да и людей ли? Хоть и выглядели они как заводские рабочие или строители, возвращающиеся домой после трудового дня, но помимо вызывающего поведения, что-то в них было не так. Неестественные движения и взгляды… Таких взглядов не бывает у живых людей. Почти сразу в мой адрес полетели оскорбления и колкости, я это не по смыслу, а по интонациям понял. Двое попытались ударить, но удары как будто проваливались сквозь тело, не причинив ощутимого вреда. Я подумал, что сплю, и мне снится посталкогольный кошмар, каких были тысячи. И только пришёл к выводу, что надо срочно выбираться из сна, как увидел Серёгу. Того самого, который у меня дома шесть лет назад с дракончиками общался. Мы последние годы связь не поддерживаем, Серёга женился, поменял образ жизни и приоритеты. Конечно, я обрадовался старому другу:
– Серёга, ты как здесь? Да и что это вообще такое – «здесь»?! Кто все эти люди?
Сергей не успел ответить – опять начались перемены. Из разных углов выехали автомобили, из них повылезали странные существа, похожие на людей и набросились на мою странную компанию. Нападавшие выглядели пёстро: некоторые в косухах, кое-кто – как сутенёры из американских боевиков, но большинство – в обычных спортивных костюмах, с бритыми головами. Во время этой непонятной битвы, побеждённые не падали, а исчезали. Я метался из стороны в сторону и пытался не потерять из виду Сергея. По мере сил старался помочь. Помощь оказалась напрасной – бросаясь на врагов, бил что есть силы, но все удары проносились на вылет. Соответственно, новые гости, тоже не от мира сего. Они, кстати, вообще  никакого внимания на меня не обращали. Как быстро эта безумная свара началась, так же быстро и закончилась. Как я понял, наши не только победили, но и вообще не пострадали. Все двинули ужинать к костру. Я опять подошёл к Серёге:
– Что вообще происходит? Куда деваются трупы? Кто они все? Почему ты здесь? Что я здесь делаю?!
Серёга поднял глаза к небу, он всегда так делает, когда разговаривает с идиотом:
– Тебе же намекали.
– Когда и кто? Если ты про эту ситуацию, то слишком какой-то абстрактный намёк получился.
– Про какую  ¬– эту?! Ладно, всё.
Перед костром, на котором в котелке что-то булькало, я, наконец, расслабился. Никто не предлагал знакомство, но отношение ко мне изменилось – не поддевали, не пытались ударить. Серёга тоже внезапно смягчился.
– Как дела у тебя? – улыбнувшись, задал он риторический вопрос.
– Мы навсегда здесь? – в ответ спросил я.
В это время мне вручили миску с похлёбкой. Я взял ложку, зачерпнул, а суп оказался мифом, не было там ничего – один пар и варево, которое не ощущаешь ни вкусом, ни осязанием.
– Да вы чего, ребят? Только у меня такая «шляпа»?
Одновременно все посмотрели сначала на меня, потом на Серёгу:
– Он что, живой? – спросил один из ужинающих.
Сергей устало протянул:
– Ну и что-о-о?
Начался гвалт, неразбериха, и я опять оказался у себя дома, только в другой комнате.
Ну, блин, это вообще ни в какие ворота. Одно дело – мир иных, другое – мир мёртвых, причём каких-то отщепенцев, да и Серёга точно, слава Богу, живой. Не мог это быть он. Видимо, этот кто-то специально принял облик человека, с которым меня многое связывает, чтоб я не паниковал. Но опять всё пошло не по чьему-то задуманному плану, то ли вопросы не те задавал, то ли вёл себя не так, во всяком случае, больше никаких послаблений и смягчений в эту ночь не было.
Поднялся и вышел на балкон, только прикурил, как меня схватили под руки и резко дёрнули, с намерением – выкинуть за парапет,  ели удержался и только с неимоверными усилиями выскользнул в помещение. Пара человек с балкона попытались меня впихнуть обратно, один замахнулся палкой. Я вжался вглубь комнаты, забравшись на диван. Из прихожей доносились голоса и смешки, словно из преисподней.
Что происходит?!
В шкафу стояла медная иконка, которая досталась от прадеда, он жил вначале двадцатого века и воевал на Первой Мировой, когда-то иконка спасла ему жизнь – об этом свидетельствовала вмятина от штык-ножа. Я вскочил с дивана, схватил реликвию и обратно вжался в угол. Обычно во время белой горячки или ночных кошмаров крик или обращение к Богу отпугивали эту дрянь, в этот  раз ничего не помогало. Я вдруг осознал, что иконка была единственным артефактом в доме – последним шансом остановить чертовщину. Бесы,  уже не таились, стояли, скалились, а при виде иконы загоготали в голос:
– Он думает – она ему поможет! Ахахаха!
Да, и святая икона не помогла, произошёл, скорее, обратный эффект.
Любой человек, который считает себя атеистом, или лукавит, или не совсем понимает значение этого слова. Уже само «верую!», неважно во что, является антиподом атеизму. И те, кто ратуют за здравый смысл и гуманизм, при этом отрицая любых богов, тоже атеистами как таковыми не являются. Вера в человека-творца – уже не атеизм. Важны помыслы, а назвать как угодно можно. Предки мои, возможно, на протяжении более чем тысячелетия, были православными христианами. Историю предков чту, а в силу чудотворной иконы верю, особенно верил той ночью. Я тогда во что угодно был готов уверовать. Только вот меня предупреждали и жизненные обстоятельства, и иные, и мудрые люди – мне хоть кол не голове теши, какая там икона с предками.
Во всём этом кавардаке ничего не оставалось, как подпереть подбородок коленями, обхватить голову руками, сидеть и ждать. Только чего? Эти пришельцы периодически толкались, пихались, а я старался не бояться и не обращать внимания, конечно же, это было невозможно.
Не знаю, сколько времени вот так просидел, но стало светать. Обрадовался, подумал, что рассвет прогонит нечисть. Как у Гоголя. Однако опять ошибся – ударили с новой силой. Гоповатыми бесами чертовщина не ограничилась – в определённый момент по паласу пронеслась зыбь, и что-то шипящие покрыло весь пол. Не успев толком разглядеть, я догадался, что пол усеяли змеи. Воспоминаниям детских страхов от не по годам просмотренного фильма «Заклятие долины змей» помешали стаи птиц, влетающие в окна с реактивной быстротой. Вот они-то добавили хлопот. Змеи жалили, но не больно, птицы же со всех сторон клевали и били крыльями. Физически ещё можно стерпеть, но эта непрекращающаяся кутерьма окончательно меня добила, я метался по квартире, как заводной, из угла в угол, с одним лишь желанием, чтоб это всё прекратилось. Страха, как вначале, почти не было, с ним можно бороться. Если бы ещё и явления отступали вместе с ним. Метнулся на кухню, может, глоток воды придаст сил? Так мне не дали даже возможности её налить, только головой о тумбочку ударился, когда от очередного удара палкой уворачивался. Если птицы со змеями появились, то черти и не вздумали исчезать.  Добавились мухи или какие-то насекомые наподобие, то есть я теперь ещё и чесался от укусов насекомых.
Выдохся окончательно и решил стойко игнорировать окружающую бесовщину, в том же углу с обхваченной головой.
Благодаря нечеловеческой усталости стал впадать в забытье, но змеи полезли из стен. Теперь они шипели разборчиво:
– Лёшшша, Лёшшша, Лёшшшшшша, – и т.д.
Я заорал на всю квартиру, что было сил, не что-то конкретное, а просто заорал.
На минуту воцарился полный штиль, затем процессы возобновились, но скромнее. Кутерьма прекратилась, только изредка вспархивали птицы из разных углов, гопники появлялись волнообразно, то появлялись, то уходили за угол, мухи кусали, но не так обильно как прежде, а змеи стали говорить уже более отчётливо и превращаться, ни много ни мало – в кошек. А это полный… Лучше бы змеями оставались.
У меня не было кошки, особо никогда и не хотелось её завести, даже в детстве. До одного случая отношения с предметом воздыхания большей части человечества были нейтральные. Неприятная история произошла, когда я учился в шестом классе. Начало положил урок биологии, на котором учительница заявила, что с какой бы высоты не падали кошки, они всегда приземлятся на лапы без ущерба для здоровья. Мы с Женькой, одноклассником, решили поэкспериментировать,  пошли в общагу местного завода, в которой проходили наши подростковые тусовки. Взяли первую попавшуюся кошку, их там, как и везде, было не мало, поднялись на пятый этаж, это максимальная высота нашего города, и скинули с балкона общажного холла. Кошка приземлилась, огляделась и побежала по своим кошачьим делам. Не обманула, значит, Марина Николаевна. Эксперимент провели трижды, каждый раз история повторялась – бегут, как ни в чём не бывало. Конечно, эти наши манипуляции наблюдало полдвора, ну, действительно, чем-то не тем пацаны заняты. У нас же всё серьёзно, без какой-либо задней мысли – «учительница же сказала». Но у какой-то женщины умер котёнок, ветеринар определил, что от сильного удара. Не смотря на то, что в экспериментах участвовали только взрослые особи, ни у кого сомнения не возникло – виноваты мы со своими научными опытами. Сообщили родителям, сообщили в школу, вызвали в детскую комнату милиции. Мы с Женькой были уверены, что нас защитит Марина Николаевна, она же как раз ругала больше всех, наши доводы – «вы же сами говорили», игнорировала. В детской комнате милиции женщина в форме капитана задавала вопросы, от которых вставали волосы дыбом:
– Глаза выкалывали?!
– Тётя Люда, Вы что? Как можно? – говорил я, всматриваясь в её озверевшие зрачки, надеясь, что это всего лишь злая шутка. Капитан тётя Люда казалась мне всегда доброй соседкой, она жила в соседнем подъезде.
– Я тебе не тётя Люда! В глаза смотреть! На кол кошек сажали?!
И подобный бред на протяжении получаса.
Самое страшное, что нам никто не верил. Даже если не сильно осуждали, ссылаясь на малолетнюю дурь, то всё равно не верили. До конца школы учителя, да и большинство жителей города предрекали тюрьму. До сих пор некоторые меня вспоминают, как малолетнего живодёра. Вопреки расхожему мнению, животных я люблю, а после этого школьного недоразумения ещё больше, чем людей. От кошек вот только подальше стараюсь держаться.
Так вот, змеекошки, а теперь просто кошки, лезли с разных сторон, шепча при этом  по смыслу и характеру совершенно непохожие вещи. Одна нежно ластилась, приговаривая похвалы сладеньким голоском; другая шипела, ругалась и пыталась царапнуть или укусить; третья наставительно декламировала какую-то бессвязную чушь; четвёртая же совмещала составляющие первых трёх. Ну а я то метался из стороны в сторону, то расслаблялся, то впадал в полный ступор. Черти то исчезали, то появлялись, пытаясь вытащить меня на балкон. Смысл их язвительных приговариваний сводился к тому, что я здесь «не в тему», потому что живой, и каждый раз умозаключения заканчивались хохотом, так как приходили  к выводу – мёртвый тоже буду «не в тему». И так по кругу, но разными словами.
Имея неоднократный опыт общения с миром иных, а теперь уже и с миром мёртвых, я начал приходить к выводу, что избавиться от этого хаоса возможно единственным способом – при помощи химии, которая есть у медиков. Можно выпить какой-нибудь спиртной гадости, помогло бы, но воротило от одной мысли о пойле. Посещали думы о суициде, тоже мера, но не только крайняя – тупиковая, об этом ясно дали понять – «там» меня точно не ждут. Поэтому отбросил два последних варианта, начал прорабатывать план о медицинском вмешательстве. В дурдоме бывать приходилось – не смертельно, но тогда и проблем не было, в этот раз неизвестно, как пойдёт. Персонал подобных заведений более или менее нормально только с нормальными, а я прекрасно понимал, что претендовать на нормальность в данном случае не стоит. Но ничего другого на ум не пришло, иных вариантов просто не было.
Только как быть? Позвонить в скорую, сказать, что «глючит»? Последняя инстанция. Однозначно стоит покинуть это про;клятое место, но ведь покинуть нужно куда-то. Спотыкаясь от толчков гопников и старясь не наступить на кошек, поплёлся собирать сумку с вещами первой необходимости. Сборы не обошлись без осложнений, ведь то чёрт дверь шкафа заблокирует, то на кошкин хвост наступлю, толкался, спотыкался, потел. Наконец, собрал, но никуда не звоню, в глубине души теплилась надежда, что можно прекратить весь этот абсурд какими-нибудь другими способами. Вспомнил, что были где-то пару церковных свечей с незапамятных времён, с иконой не получилось, так, может, со свечками прокатит? Нашёл быстро, зажёг. Гопота уже ржала в голос, даже кошки попрятались. От мощного толчка одного бритого свечка выпала из рук. Всё, завязываю, ещё не хватало пожар устроить.
Иные отвернулись, Господь не откликается, я не праведник, поэтому – к врачам.
Взглянул в зеркало и отшатнулся, урлагопники в отражении как раз были, вот только себя я не заметил, оказалось, что за эту «Вальпургиеву ночь» вид мой из болезненно-сонного превратился в совершенно непотребный. Необходимо, как бы это тяжело не было в воплощении, принять душ. Может, он приведёт меня в порядок и отгонит гостей?
При посторонних, которые так и норовят отдёрнуть штору, повернуть кран не в ту сторону, напугать, чтоб я упал, процедура была не из лёгких, но к подобному был готов. Закончив водные процедуры, обнаружил, что на кошек, гопников и насекомых, данное действо не произвело никакого впечатления, то есть они никуда не исчезли. Но всё-таки душ не был лишним – он придал сил, а в зеркале появился очень бледный, но я.
Всё, теперь можно выбираться.
Светило мне село Бурашево, а именно психиатрическая больница имени Литвинова, в которой уже побывало несколько моих товарищей, а из известных личностей первый президент Эстонии Константин Пятс, он там закончил свою жизнь. По отзывам – такая же «дурка», как та, в которой я лежал в Петербурге 2006-го. Но там я лежал  пять дней и, в общем-то, просто дурачился, а здесь вещи посерьёзней – неделей явно не обойтись. То есть Бурашево – так себе вариант.
Один друг, который периодически забухивал, после запоев отправлялся восстановить силы в наркологический диспансер, это как раз трамвайная остановка «Вагонзавод», за которой, как помним из второй части данного повествования, расположен офис Ночного Дозора. Лежать там вполне сносно, не домашний очаг, но и не сумасшедший дом. Я надеялся попасть именно туда, поэтому прекрасно понимал, что такое средство, как душ, для достижения данной цели – на пользу, ведь «встречают по одёжке» не только при приёме на работу. Но, чтоб туда попасть, нужно взять направление, так как на «Вагонзаводе» – стационар, а сам «Областной клинический наркологический диспансер» находится на Королёва, 10 – это противоположная часть города.
Вот такая информация постоянно крутилась у меня в голове, переплетаясь и путаясь. Плюс к этому всему казалось, что времени ещё очень мало и, если ехать не на скорой, то нужно ждать хотя бы 9:00. Общественный транспорт, кроме такси, ума хватило не рассматривать. Я взял двумя руками телефон – удержать одной не было никакой возможности – тряслись неимоверно, к тому же какой-то бес постоянно пытался выбить всё, что в них попадало. Посмотрев на дисплей, обнаружил, что уже 11-й час – давно пора звонить.
При разговоре с диспетчером слова вроде бы выбрал правильные и, услышав заветное: «Ожидайте!», двинул по направлению к выходу. Схватил собранную сумку, которую, как выяснилось, паковал больше часа и вышел за дверь.
В подъезде – никаких намёков на нечисть, с пятого этажа спустился медленно, но без приключений. На улице ещё лучше – солнышко, тепло, спокойные люди – благодать. Ну и слава богу. Однако ехать не передумал, решил на чистоту рассказать врачу историю прошедшей ночи, о том, что утром пришло исцеление, но желательно для его закрепления отправиться в больничку на пару недель, которая рядом с «Вагонзаводом». В ней я отлежусь, а дальше меня ждёт трезвая осознанная жизнь с постоянной работой и семьёй.
Машина ждала у подъезда, повезло ещё, что было, чем за поездку расплатиться. Водителю точный адрес называть не стал, зачем? Город маленький, слухи быстро расползутся, а мне достаточно тех, которые есть. Сел на заднее сидение, Михаил Круг пел, как он заскучал по маме и Твери.  Августовское солнце слегка припекало, я же на момент поездки уже отлично понял, что нужен только сон, придёт сон, и мертвяки отпустят, но вот вогнать меня в состояние сна могли только радикальные меры, поэтому задремать даже не пытался и ехал с полузакрытыми глазами.
Внезапно на плечо запрыгнула кошка, потом вторая, а сумка, которую я держал в руках, стала мурлыкать, подниматься и опускаться.
– Как вам удалось сюда пробраться, я ведь проверил сумку перед уходом? – спросил я спокойно, несмотря на ощущение окончательной катастрофы.
– Дурачок, чем же мы тебе так не угодили? – сказала одна.
– Да чего ты с ним разговариваешь, он вообще ничего не понимает, сколько мы с ним уже мучаемся? – перебила её другая.
Тут я не выдержал:
– Если я дурачок и со мной одно мучение, то какого ж вам от меня надо?!
В ответ одна начала нежно тереться, другая опять укусила, от чего я дёрнулся и выкинул обеих в окно, затем быстро открыл сумку с другими двумя, но… их там не оказалось.
– Я слышу плохо, говори громче, – сказал водитель.
– Да это я не вам.
– А кому? – отозвался водитель, наверное, секунд через пять. Я увидел, как он изучает меня через зеркало заднего вида.
– Кругу подпеваю.
– А! – удовлетворился ответом шофёр и начал дальше смотреть на дорогу.
– Вот ты затейник, – смеялась, вновь усевшаяся на моём плече кошка, – и не стыдно – девушек в окно?
– Да какие вы, на хрен, девушки. Где другие две?
– Самые настоящие, правда, меня убили год назад, в родной Казани… кажется.
– Из Казани, как Чулпан Хаматова?
Она опять засмеялась, но вместо ответа на вопрос расслабленно, уверенно промурлыкала:
– Не злись, мы надолго вместе. Что волнуешься о других – хороший знак. Но в нашем случае это лишнее – мы от тебя никуда уже не денемся.
Стало относительно спокойно и даже уютно с кошками на плече. Та, что повредней больше не цапалась, а нежная болтала ни о чём и обо всём сразу, другие две мурлыкали в сумке. А я слушал, задавал уточняющие вопросы для поддержания беседы, хотя и так всё было почти ясно.
– Да с кем ты там?! – опять не выдержал водитель.
– А вы серьёзно, их совсем не видите и не слышите?
– Кого, их?
– Да не кого, это я пошутил, за дорогой смотрите, скоро приедем уже.
–Да я ничего, просто спросил.
Я не стал ему больше отвечать. С нынешними подругами было интересней.
Заехав в город, я попросил остановить на Можайке возле «Эксперта». Решил до клиники пройтись пешком – взбодриться от свежего воздуха. Девчонки так и были при мне – две на плече, две в сумке. Они периодически менялись, но особо запомнились та, которая из Казани. Когда мы шли дворами по направлению к диспансеру, я им что-то рассказывал про татар и Казань, потом спросил:
– Вы ведь пропадёте, когда меня обколят?
– Никуда мы не пропадём, мы теперь до конца дней с тобой, и не только здесь.
Уточнять, где «и не только здесь», я не стал.
– Но, если вы не исчезнете, мне тяжело будет это скрыть от окружающих.
– Ты нас видеть не будешь, но это вовсе не значит, что мы не будем рядом.
– А те бесы, которые были дома? Они тоже останутся?
– А они, в отличие от нас были неподалёку всегда, на этот раз совсем близко ты их сам к себе подпустил.
– Как это, я их подпустил? Сейчас будешь говорить, о том, что я слышал три года назад? Про мои поступки и мысли?
– Зачем спрашиваешь, когда и так всё знаешь? А про Ольгу и иных можешь забыть, ты забрался дальше допустимого, даже нам пришлось вмешиваться.
– Так кто вы, кто они, объясните всё раз и навсегда, пока не исчезли?
– Ты уже на месте, иди и ничего не бойся, мы теперь рядом. Узнаешь всё до поры.
Я не стал настаивать и вошёл в здание.
Женщина в белом халате сказала, что нужно к наркологу. На моё счастье, им оказался старый папин знакомый, он же заведующий, Игорь Валентинович.
Попав к нему на приём, смягчая, рассказал предысторию моего появления в этой больнице.
– Они и сейчас здесь? – спросил врач.
– Кто, они? – совсем запутался я в своих описаниях.
– Кошки эти.
– В данный момент нет, – я огляделся, потом взялся за сумку и почувствовал мягкое шевеление, – а, вот же, да, они в сумке.
– Открой.
Я открыл, но кроме собранных вещей ничего не оказалось.
– Это они так постоянно – сидят там, а стоит заглянуть – прячутся.
– В Бурашево нужно ехать, – вынес нарколог ожидаемый вердикт.
– Я слышал, что на «Вагонзаводе» есть наркология.
– Да, это наша, но они даже разговаривать не станут, когда узнают, что у тебя в сумке кошки живут.
– Да они там не живут.
– Хорошо, не живут – находятся.
– Да, находятся.
– В Бурашево нужно ехать.
Далее, на протяжении минут пяти, он рассказывал об алкоголизации населения, о трёх стадиях алкоголизма, после чего сделал вывод, что для меня не всё потеряно, но вот-вот и из сумрака я не вернусь, и, что на данном этапе необходимо принять радикальные меры.
– Хорошо, – обречённо вздохнул я, – но может у вас есть какие-нибудь механизмы, чтоб до этого не доводить?
– А что ты так Бурашево боишься?..
Доктор прекрасно понимал, что может быть, бояться не стоит, но приятного точно мало. Теперь настала его очередь тяжело вздохнуть.
– Можно попробовать, но никаких гарантий, пятьдесят на пятьдесят. Только дай честное слово, что если не поможет, то добровольно поедешь в Бурашево.
– Конечно, даю, вот и сумку собрал на всякий случай. Я  понимаю, что так быть не должно, вы же видите, веду себя вполне адекватно.
– Это да-а-а… Ладно, подожди в коридоре, медсестра скажет, что делать дальше. А сумку с кошками можешь оставить здесь, чтоб они тебе отдыхать не мешали.
Через пару минут медицинская сестра сделала пару уколов. Состав озвучила – реланиум и галоперидол. Привела в палату и уложила на удобную кровать – не чета койкам в «дурке», поставила капельницу.
Зашёл Игорь Валентинович:
– Поспишь пару часов, а там посмотрим, пропадут кошки – хорошо, а нет, та… короче, договорились.
Я закрыл глаза. Сон не шёл, вообще не происходило никаких изменений. Кошки не обозначали своё присутствие, но я был уверен, что они рядом.
– Ну всё, всё, просыпаемся, – сначала услышал, а потом сквозь слипшиеся веки увидел медсестру.
– Речь же шла о двух часах, – ничего не понимал я. Обещали два часа, но только глаза закрыл, как прогоняют.
– Дык, милый мой, пять часов прошло, это всё-таки не стационар.
   Поднявшись, я еле устоял на ногах. С помощью медсестры, шатаясь, доковылял до кабинета.
– Ну, есть кошки? – спросил настороженно врач.
– Не, нету. Я наконец-то заснул.
– Мы заметили. Сумку проверь, может они всё ещё там.
Я-то был уверен, что они всё ещё там и очень удивился, когда их там не обнаружил.
– Нет и в сумке их нет.
– Хорошо. Звони, приезжай, если что. Отцу – привет. И не пей. Не умеешь пить – не пей! – выдал он, на мой взгляд, совсем не мудрое, известное всем с малых лет, изречение. Как это: «не умеешь пить – не пей!»? Где мерило этих «умеешь» – «не умеешь»? «Не умеешь воровать – не кради!» «Не умеешь убивать – не убивай!». «Не умеешь изменять – не изменяй!». Для психиатра-нарколога, как минимум, странный вывод. То есть выпивать, конечно, можно, главное, ведь меру знать.  Только вот, сначала вы начнёте  по чуть-чуть, по праздникам, потом, если на выходных, то и похмелиться – не велика беда, ну а затем, как вариант, в поисках Вселенской Гармонии, возьмёте топор и пойдёте крушить абсолютное зло, представляя в своих родственниках грозных монстров. Возможно, до этого не дойдёт и, выпивая умеренно, вы не встретитесь с миром иных, разве что на страницах книг или  на экранах мониторов, но при этом отголоском любая выпитая рюмка, банка или бокал, так или иначе, отразятся на ваших детях или через поколение, если без явных физических отклонений, то на воспитании точно. В этом можете быть уверены – я спрашивал.
В такси моментально заснул. Приехав домой, завалился в кровать и проспал двадцать один час. Проснувшись, почувствовал себя полностью отдохнувшим, ничего необычного вокруг не было. Однако этого оказалось недостаточно, и с алкоголем я распрощался лишь спустя год. За это время пьянки не стали осторожнее, количество спиртного не уменьшилось, а скорее,  увеличилось. Но, когда через год я в очередной раз стоял, а точнее лежал с тазиком в обнимку на пороге новых откровений, пришло понимание, что шансов на спасение больше не будет. И кошки не помогут.
Но мне повезло – ни иных, ни бесов, ни мертвецов не увидел. И тогда я твёрдо осознал – этот круг пройден.
Хотя… ну, вы поняли.



Май 2016