Амазонки

                ;«Амазонки»


                Глава 1.

     Утренняя разминка была в самом разгаре, когда в дверях спортзала студенческого городка появилась фигура атлетически сложенного мужчины, а за ним следом, прячась, из-за спины выглядывала головка коротко подстриженной девушки. Пять весело хохочущих девчат вприсядку в это время, переваливаясь с ноги на ногу, шли по кругу друг за другом, как утки или гуси. Вошедшие, молча, наблюдали за ними остановившись в дверях.
   Но вот их присутствие заметили и, вскочив на ноги, девчата подбежали к пришедшим, каждая на своей манер приветствуя мужчину и удивленно разглядывая его спутницу, отчего та полностью спряталась у мужчины за спиной, то ли смущаясь, то ли по какой другой причине.
 Девчата (вразнобой):
  - Тренер! Юрий Данилович! Наконец-то! Где вас носило? Куда вы пропали? Как в воду канули: ни слуху, ни духу? А это кто?
 Корнилов:
  - Здравствуйте, родные вы мои? Как я рад вас снова видеть всех в добром здравии, живыми и жизнерадостными. Ну, как вы здесь без меня? Никто вас не обижал?
  Начались объятия, радостные поцелуи, ужимки, общий смех и на какое-то время, тренер потерял из виду свою спутницу, но ему быстро о ней напомнили:
 Света:
  - Так вы не один? Познакомьте нас со своей спутницей.
 Корнилов:
  - Да, чуть не забыл. Девочки, познакомьтесь с новенькой. Ее зовут Олей. Оленька, - мужчина оборачивается и ставит свою спутницу впереди себя, положив ей руки на плечи. – Знакомься с новыми своими подружками. Вот это – Света. Она у нас капитан команды и защитник. Лариса у нас вратарь. Елизавета – защитник, Полина – полузащитник, а Евгения – нападающая. Все они не второгодницы, а второкурсницы, отличницы и хорошистки и вообще веселые девчата. Я прав, мои дорогие?
 Все хором:
  - Да! – и засмеялись.
  Оле понравились открытые, добрые лица будущих ее подружек и она улыбнулась, услышав их дружный ответ своему тренеру, выглядывая из-за его спины.
 Корнилов:
  - Вот и хорошо. А сейчас в душ и через двадцать минут я вас жду здесь и пойдем все вместе в столовую. Марш! Марш! – и придав лицу тревожное – возбужденное выражение он захлопал в ладоши, как бы подгоняя тем самым девчат к действию в исполнении своего распоряжения.
  Когда за девушками закрылась дверь, в которую до этого они сами вошли, Корнилов с Олей оставшись одни посмотрели друг на друга с теплой нежностью и доверием, и девушка пошла за тренером, следом молча, направляясь к низеньким длинным скамейкам, находящимся у противоположной стены с высокими окнами, затянутыми крупно-ячеистой сеткой. Усевшись на скамейку, они помолчали некоторое время: мужчина, разглядывая для чего-то свои руки, а его спутница спортивный зал (такой большой, высокий и светлый), который она видела впервые и, завидуя тем, кто в нем занимается.
  В одном, дальнем углу были сложены высокой стопкой борцовские маты. Баскетбольные щиты указывали на наличие игровой площадки, размеченной белой краской на полу. Были (и стояли) гандбольные ворота с сетками (так же подходившие для игры в мини-футбол). Была разметка и волейбольного поля, но сетка в данный момент, отсутствовала.
  Спортзал Олю обворожил, чем она и восхитилась, высказав свой восторг словами.
 Соломатина Ольга:
  - Нам бы в интернате такой зал, да инвентарь и хорошего тренера в придачу – завистливо вздыхает.
 Корнилов:
  - А у вас, что, тренера не было? – удивленно смотрит на девушку сверху вниз. Так как они сидят близко друг к другу.
 Оля:
  - Почему же не было. Был. Но старенький. Нам было жалко его огорчать и мы никогда сильно не озорничали на его занятиях. Потом Ивана Савельевича сменила Василиса Федоровна. Вы, Юрий Данилович с ней встречались.
 Корнилов:
  - Да! Хороший педагог. А ты-то как в интернате оказалась? Родители хоть живы? – участливо с теплотой спросил мужчина.
 Оля:
  - У меня только одна бабушка осталась, но она часто болеет, вот я в интернате и живу.
 Корнилов:
  - А в футбол, где так хорошо играть научилась?
 Оля:
  - В интернате. Свободного времени у нас было много, вот ребята (мальчишки) и гоняли мяч по полю. И я с ними. С девчатами было скучно, а мальчишки те – веселые, дружные и преданные. Они приняли меня в свой коллектив и научили всему, что я сейчас умею.
 Корнилов (с улыбкой):
  - Видел. Видел я твой фортели финты и фокусы. Мяч, как преданная собачка не отходил от твоих ног, и это меня поразило, восхитило, пленило и покорило. Поэтому я тебе и предложил свое покровительство и помощь.
  Я хочу, чтобы ты играла в моей команде, с моими девочками. Я помогу тебе поступить в институт, если ты захочешь, хотя набор уже давно закончен. Мне пойдут навстречу, если я попрошу посмотреть тебя. Ты готова сдать экзамены? Это такая малость.
 Оля:
  - За что я вам премного благодарна и обещаю не подвести вас. Ваши девочки выше всяких похвал…
  Женя (Тихо вошла уже переодетая и остановилась в дверях. Она слышала последние слова Оли):
  - Не перехвалите нас.
 Корнилов (озабоченно):
  - А где остальные? Иди сюда – показал место возле себя. – Садись. Как тренировки? Институт игре не мешает? Нога не болит?
 Женя (весело):
  - Начну по порядку: девочки сей момент будут. Без вас, Юрий Данилович мы отдыхаем, хотя и потеем. Занятия идут своим чередом, хвостов ни у кого нет. Провели мастер-класс: игру с мальчиками. Проиграли. Жалко, а как хотелось бы наоборот. У них техника тоньше, жестче и размашисто. Мы теряем в темпе и точности.
 Корнилов (уверенно):
  - Ошибки исправим, технику наладим. Оленька нам в этом поможет. Она тоже нападающая, как и ты, Женя, да и мужские примочки более ей знакомы. Так ли, Оленька?
 Оля (заряжаясь уверенностью тренера):
  - Их обыграть, дело не хитрое, было бы желание и настрой.
 Женя (воодушевленно):
  - Ну! Этого у нас, хоть отбавляй. Спросите кого хотите. Вот можно начать с самой команды. Не зря мы зовемся – «Амазонками», в институте.
 Лариса (слышит последние слова Жени, впархивая как бабочка в зал, и весело улыбается):
  - Ты, Женька, права. Ой, как права. И не только в институте, а и в городе и за его пределами, где мы уже выступали. Парней даст бог, мы побьем и это будет победа, не только на поле, а и в их сознании, что с нами нужно считаться, а не строить из себя героев – олимпийцев.
 Оля (удивленно) смотрит поочередно на всех девчат, вошедших в зал:
  - А почему «Амазонки?»
 Женя (серьезно и сурово):
  - Да потому, что нам парни не указ и в действительности по барабану. Хотя бы на время учебы в институте. А там видно будет.
 Катерина:
  - Время покажет.
 Лариса (в тон Жени):
  - Вот поэтому наша команда носит название «Амазонки».
 Женя:
  - И не только название, а и дух древних воительниц.
 Корнилов (решительно, но с укором):
  - Ну вот, что мои воительницы: вы знаете, я вас не осуждаю за ваши мысли и извините, за такую философию, но и принять ее не могу. Мне бы как вашему тренеру радоваться надо, а я в озабоченности, в тревоге и в смятении. А вдруг вы и в правду захотите жить так всю жизнь. Что если лишите себя материнства и полнокровной жизни. Если ваши души очерствеют, иссохнут и почернеют. Вы ведь все мне как дочери. Я просто не могу понять вашей психологии. Матриархат какой-то. Но бог с ним, с этим кодексом, а жизнь, то берет свое и пора завтракать. Так что если все собрались, пойдем, что ли?
 (Все покидают спортзал).

                ;Глава 2.

  Комната общежития. Две кровати, две тумбочки, два стола, четыре стула, платяной шкаф, этажерка с книгами. В комнате две девушки. Оля и Женя.
 Ольга (растерянно):
  - А почему только две кровати. А где спят другие? Места же много.
 Женя: (грустно).
  - Я здесь живу пока одна. Остальные в других комнатах. Если негде жить, живи у меня. Вместе веселее.
 Оля:
  - Спасибо, Женя за предложение, но как-то неудобно, вот так сразу. К тому же Юрий Данилович обещал помочь с жильем. Если сдам экзамены и поступлю в институт, тогда другое дело. Я буду рада твоей помощи и если разрешат я отказываться не буду.
  В двери стучатся, и на пороге появляется Полина.
  - Наконец-то. Вот где ты, пропавшая. Мы тебя заискались.
 Женя: - Кто это мы? Ты ведь одна. Или ты, Поля, как тот император: Мы … повелеваем.
 Полина:
  - Нет, Женечка. Я с отцом. Он пошел в спортзал, а я к вам в общежитие.
 Оля:
  - А разве Юрий Данилович ваш папа? – Оля удивленно смотрит на девушек, то на одну, то на другую.
 Женя:
  - Так ты еще много чего не знаешь. Если б не Поля, у нас тогда был бы другой тренер, а может быть и того бы не было, так как и самой женской футбольной команды не было. Разве я не права, Поля?
  В комнату входит тренер Корнилов.
 Тренер:
  - О чем шепчетесь, малыши? Ты все-таки нашла беглянку, Поля? Это хорошо, что больше бегать и волноваться не придется. Сегодня, по крайней мере. Пусть девчата отдохнут. Полина, пойдем по домам. Женя, завтра тренировка. Собери весь состав. Вот устрою Олю и приду к вам.
  Выходит с Олей и Полиной.
 
     *

  Дом Корниловых. Комната Полины. На диване сидят девчата. Хозяйка показывает гостье свой семейный альбом и объясняет снимки.
 Полина:
  - Это моя бабушка, мамина мама. А это родители папы. Здесь весь курс мамы. Она у меня медик. Травматолог. Она курирует нашу команду и смотрит за состоянием здоровья всего нашего коллектива. Она сегодня в ночную смену, вот почему папа сейчас за повара на кухне. А это мамина подружка по институту – самая близкая. Она умерла во время родов. Так по крайней говорится в нашей семье.
 Оля (удивленно):
  - А где она умерла?
 Полина:
  - Вроде бы, в какой-то деревне. Даже моей маме, как близкой подруге, она ничего не сказала, поменяв место нахождения в самый последний момент.
 Оля:
  - А имя у нее было?
 Полина:
  - Ну конечно. Маргарита Неврова. Сначала она была у матери в Пензе, затем переехала к бабке в ……… Это рядом. От нее оттуда приходили письма. А после она сообщила, что перебирается в деревню, к маминой сестре. А куда промолчала. Так потерялись ее следы. Мама пробовала искать, но бесполезно, безрезультатно.
 Оля:
  - Ясно.
 Полина:
  - Со стороны прошли слухи, будто где-то в какой-то деревне, она во время родов умерла.
 Оля:
  - И всё? А ребенок? Живой? Мальчик или девочка?
 Полина:
  - Слухи такими подробностями не обладали. Даже где ее похоронили. Деревня она и есть деревня. А сколько их таких на Руси?
 Корнилов (стучится и входит в открытую дверь комнаты дочери, в фартуке и с полотенцем на плече с печальным лицом):
  - Точнее доченька не скажешь. Деревень на Руси великое множество. Семь домов, одна улица, вот и вся деревня. И все в глухомани, вдали от обычных дорог, с колеями и ухабами.
 Оля:
  - А вы, Юрий Данилович, были там? Я имею в виду в деревнях?
 Корнилов (с сожалением):
  - Лично я, нет, не был. А вот твоя мама, Полина, после того как ты перешла на самостоятельное питание, занялась интенсивными поисками.
 Полина (удивленно):
  - Неужели? Я впервые об этом слышу.
 Корнилов (больше обращаясь к гостье):
  - Марина в свое время поездила по этим задворкам, как она считала и говорила, чтоб успокоить свою совесть и снять с души вроде бы какой-то груз.
 Полина (задумчиво):
  - Тяжелый наверно, если судить, как ты это говоришь, папа.
 Корнилов (укоризненно, с обидой, легко читаемой на лице):
  - Спроси об этом маму, доченька. И вообще, хватит на сегодня воспоминаний, а то мы гостью потчуем не тем, чем следует, с моральной точки зрения. Пойдемте, девочки, я сейчас вас буду кормить роскошным обедом, точнее ужином. Не хуже, как я надеюсь, чем в других ресторанах и на официальных банкетах.
 Оля (удивленно, во все глаза смотрит на тренера):
  - А вы, Юрий Данилович, разве на таких были? И умеете к тому же первоклассно готовить? У нас в интернате так говорила Людмила Гавриловна, наша повариха, хорошая, добрейшей души женщина, по праздникам: - «Сейчас детки, я вас буду кормить пищей богов». И действительно, это всегда было что-то: сверх ординарное, по названию и аппетитное по содержанию.
 Корнилов (с гордостью):
  - Обещаю, вы еще попросите добавки к общему столу.
 Полина (обращается к Оле):
  - Папа, зря хвалиться не будет. Обещал – сделал. В этом он весь.
  Идут на кухню.
 
  *

  Комната Полины, На диване сидят мать и дочь. Утро, мать вернулась с ночной смены.
 Корнилова:
  - А где отец? Ты почему еще не на занятиях? А где феномен, который он привез из периферии, о котором было сказано им по телефону?
 Полина:
  - Они пошли в деканат, оформлять Олю в институт.
 Корнилова:
  - Жаль, что я девочку не увидела прежде, чем она предстанет перед взорами требовательных экзаменаторов. Ты как думаешь, родная, она готова к экзаменам? Ведь уже два месяца, как идут занятия в институте.
 Полина:
  - А мы на что? Мы поможем, мы подтянем. Или мы не «Амазонки»?
 Корнилова:
  - Ах уж эти ваши девчачьи принципы. Название команды хорошее, а кодекс – чистый анархизм. С таким кодексом можно остаться и в старых девах.
 Полина:
  - Ты мама, похожа на папу. Хоть он и не вмешивается в наши устои в команде, но нет – нет, а прочитает нотации аморального поведения нашего коллектива к мужской категории людей. Ну, что плохого в том, что на какое-то время, мы выкинули из головы все мысли о соперничестве между собой за то, чей парень лучше и наши чувства к нему? А вдруг нам понравится (кому-нибудь из нас) один и тот же? Что тогда? Рвать отношение с подругой или разбивать сердце любимому? Тогда конец команде. Стрессы, обиды, недопонимания, холод отношений и в окончание поломанные судьбы спаянного коллектива. Нет! Лучше никакого контакта и суровое пренебрежение к условностям. На какое-то время. И как говорит Евгения: - «Будущее поставит все на свои места».
 Корнилова: (задумчиво, печально и с трепетом в голове)
   - Поленька! Полина! Поля! Как я тебя прекрасно понимаю. Ты даже представить не можешь, какой пласт воспоминаний, ты всколыхнула в моей душе своими словами. Ты напомнила мне мои годы в твоем возрасте. Мое предательство, а может порыв – стремление. Это как смотреть и под каким углом. С моей точки зрения, я боролась за свое счастье, за свое благополучие, а на самом деле, я предала подругу и счастье оказалось эфемерным. В душе поселились: тревога, раскаяние и пустота. Если бы не ты, я наверное сошла б с ума.
 Полина: (обеспокоенно)
  - В чем ты себя винишь? Ведь с папой ты счастлива. Он по крайней мере так считает, как я вижу.
 Корнилова: (гладит по голове дочь)
  - Отец твой благородный человек и не выставляет свои чувства напоказ. Он замкнулся в своей работе, ушел в нее с головой и не думает ни о чем постороннем. Несет свой груз – крест в себе молча, терпеливо и обреченно. А что у него в душе, один бог ведает. В коридоре раздаются голоса: мужской и женский.
  - А вот и отец пришел со своей подопечной протеже.
 Полина: (обидчиво)
  - Зря ты, мама, так. Ты Ольгу еще не видела, а уже имеешь такое предвзятое отношение о ней. А мне она очень понравилась. Хоть я ее еще не видела на поле, но папе я верю, а он бывший футболист и прирожденный тренер. И он говорит, что Оля это что-то.
 Корнилов (появляется в рамке двери и улыбается):
  - Разве я так говорил, Поленька, значит, я ошибся словами. Это не что-то, это фейерверк на поле, фурор и т.д. и т.п. Она, Оля, игрок - экстра-класса. Она сейчас умывается, приходит в себя и можете меня поздравить. Оказывается я нашел не только хорошего игрока в команду «Амазонок», но и прекрасную студентку иняза. Ее знание в совершенстве двух…
 Полина (взволнованно – радостно бросается на шею отца):
  - Так она сдала экзамены? Она принята?
 Корнилов (сияющее – легко):
  - Вы бы видели глаза француза и англичанина. Те в шоке. Каждый готов ее взять под свое крыло.
 Корнилова (озабоченно):
  - Откуда такая тяга к иностранным языкам? И кто в глубинке так учит, что в восторг приходят профессора.
 Корнилов:
  - А я почем знаю. Но это факт. Ольга Соломатина уже студентка. Это надо отметить хорошим столом.
  (В дверях появляется виновница, Полина бросается ей на шею).
 Полина:
    -Как я рада, что ты поступила, и тебя приняли без проволочек. Оля, знакомься, это моя мама. Мама, это вот Оля.
 Корнилова (растерянно смотрит на обнявшихся девочек, а у самой на глазах слезы. Не вытирая их, говорит взволнованно и с придыханием):
  - Здравствуйте Ольга. Я рада, что вы познакомились и подружились с Полей. Так ваша фамилия Соломатина? Вы очень похожи или на поминаете одного человека. Я буду рада, если вы остановитесь в нашем доме.
 Корнилов (видит состояние жены и обращается к молодому поколению, строго, но с теплотой в голосе):
  - Вот и хорошо, что знакомство прошло в дружеской, пусть и не в торжественной обстановке. Так, девчата! Сейчас быстро поели и, не медля, бегом на тренировку. А то весь коллектив, наверное, заждался и томим ожиданием новостей: как, что, когда? Только вы сейчас не переедайте.
  Девчата смеясь, убегают на кухню. В комнате остаются муж с женой, тренер с медиком, мать с отцом.
  - Как тебе моя находка? Понравилась?
 Медик (подходит и закрывает дверь):
  Общее впечатление, о комплекции, структуре и цвету лица, ничего не могу сказать плохого, это во-первых. Во-вторых, она милашка и доброй души человек. Остальное загибание пальцев, я оставлю на потом.
  Корнилов (в задумчивости):
   - Когда же?
   - Когда буду готова анализировать разумом, а не рассудком.
 Корнилов:
  - Интересно! Очень интересно! Это что-то новенькое в твоем репертуаре, Марина. Ты так никогда не ведешь себя, тем более с новыми знакомыми. Что с тобой случилось?
 Корнилова:
   - А ты разве не заметил кое-какого сходства с неким тебе давно знакомым человеком?
 Корнилов:
  - Мало ли, кто на кого похож. Да и сходство, о котором говоришь ты, Марина, интуитивное, скользящее, еле уловимое. Я ее заметил, прежде всего, как игрока, вытворяющей мячом, что ей заблагорассудится и принял ее сперва (в начале) за мальчишку. Но интернатовский физрук-тренер Василиса Федоровна развеяла мою ошибку, указав на поспешность моих выводов, в отношении данного игрока. Она буквально сказала: - «Вы, Юрий Данилович, ошиблись полом. Это не Коля, а Оля. Ольга Ивановна Соломатина».
 Корнилова (раздраженно):
  - Ну и…?
 Корнилов (спокойно, рассудительно, с долей сарказма в голосе в пику жене):
  - Ну, что я. Я как только узнал, что это девушка, тут же вспомнил, какую команду я тренирую, и сделал соответствующие выводы.
 Корнилова:
  - И какую?
 Корнилов (раздраженно):
  - Женскую, как ты знаешь. Хоть до этого играл в мужской. Марина! Родная! Какая муха тебя сегодня укусила? Или может на работе что-нибудь не так? Что с тобой происходит. Цепляешься за любую мелочь, за каждое слово, вплоть до запятой или точки.
 Корнилова (понимает состояние мужа и смягчается, обходя острые углы):
   - Извини, дорогой. Дежурство действительно было тяжелым. А тут Оля, со своим сходством. Правда, если повнимательнее присмотреться, просто выступают отдельные черты, но рисунок совсем другой. Ты прав, когда сказал, что контуры просматриваются, чисто интуитивно. Да и то, если ты человека хорошо знал, и ты часто о нем думаешь. Вот у меня, наверное, и был оптический обман.
  Через силу улыбается.
 Корнилов (примирительно):
   - Ничего, дорогая, забудь о грустном, думай о веселом. А лучше ложись-ка спать, отдохни после ночной смены. Мне же остается пойти и поработать с командой, не то мои воительницы учудят что-нибудь без присмотра.
 Корнилова:
  - Что они могут без тебя, Юра. Ты у них мозговой центр.
 Корнилов (сокрушенно):
  - Не дай бог. Что толку играть по подсказе. Футбол – это игра интеллектуальная. Тут свои мозги нужны. Но теперь думаю, все изменится. Помяни мое слово. (Уходит).


     *

  Раздевалка. Группа девушек. Кто сидит, кто лежит.
 Лиза:
  - Жалко, тренера не было.
 Светлана:
  - А может это и хорошо, что не было. Он бы нас пропесочил за такую игру. Но я «за», чтоб играть так в дальнейшем. Правда, много беготни без мяча, на авось.
 Катя:
  - Зато отвлекаешь на себя ведь, боятся тебя оставить одну, а другим легче маневрировать.
 Полина (она видела отца в отдалении, но решила промолчать об этом):
  - Всё было хорошо, девочки. Женька носилась как метеор по полю без мяча, а забила больше всех.
 Женя:
  - Я, что. Видели бы вы Олю. Она намагничивала мяч. Не она, а он ее находил. Мне же оставалось только точка. Удар в пустые ворота.
 Лиза:
  - Почему ты молчишь, Оленька. Ты плачешь?
 Оля:
  - Нет, девочки. Просто я вспомнила наши игры на интернатском поле. Там я была одна, среди мальчишек. А тут вас целая свора и все заряжены на игру. Кто открылся, тому и пас, на ход. Я была в раю, девочки.
  Стук в двери.
  Хором: - Войдите.
 Корнилов (улыбается смущенно):
  - Извините. Как видно опоздал. Зато видел последний гол Елизаветы. Сбоку, в одиночестве, выход один на один с вратарем и финт, который я у нее никогда не видел. Что это было, Лиза?
 Лиза (дурачась, играя обиженную):
  - Юрий Данилович. Я не виновата. Это все новенькая. Дала мне пас, в окружении троих. А финт показала Полина.
 Женя:
  - Финт как финт, просто исполнен мастерски наедине с вратарем. Единственный выход, перебросить через себя, когда низом нельзя. У меня бы в такой момент лучше не получилось.
 Светлана (воодушевленно):
  - За что он хвалит петуха…
 Хор голосов:
  - За то, что хвалит он кукушку.
 (Все смеются).
 Корнилов (строго – назидательно):
  - Зря смеется тот, у кого и такое не получается. Но я рад, что смех еще способен рождаться на ваших лицах. Ваша игра порадовала меня, но в то же время и огорчила.
 Лариса:
  - А почему?
 Лиза:
  - Потому, что мы не играем, а балуемся, не тренируемся, а забавляемся. Я не права, тренер?
 Корнилов (показывает на Лизу рукой и говорит восхищенно – приподнято):
  - Не то слово, Елизавета. Ты на все сто права. Удивляюсь, почему этого никто не замечает. Уже две недели Оля показывает нам, как должен себя вести игрок на поле. Как должен он искать мяч, где его нет. А вы только пользуетесь ее добротой. Нет включить мозг и импровизировать самим, без подсказок.
 (Разнобой обиженных голосов).
  - Это неправда! – Мы думаем, что делаем. – Юрий Данилович вы не правы. – Мы работаем над собой.
 Корнилов (поднимает руки, прося тишины, голоса смолкают):
  - Так-то лучше. А то уподобились бабкам – торговкам на Ташкентском базаре. Крику много, а ничего толком понять нельзя. Я все это время наблюдал и молчал намеренно. Даже Оля начала филонить и потворствовать вам, хотя темпа не сбросила, а могла бы его и увеличить. А ты, Полина, почему порой забываешь возвращаться в защиту, предоставляя это делать нападающим. Ведь Жене и Оле рациональнее получать мяч на территории противника, а не на своей половине и уже оттуда устремляться в атаку. Иной раз смотрел на навал и видел детей, стремящихся быть поближе к мячу. Главное в куче.
 Лариса (обиженно):
  - Вы и меня, Юрий Данилович, видели в общей куче? Зря.
 Корнилов (с улыбкой):
  - Не передергивай карты, дорогая. Ты здесь на высоте. Да и все молодцы. Молодицы не говорю. Получилось бы пошло и неправда. Вы все у меня – мо – лод – цы.
 Женя (весело):
  - Разбор полетов окончен, значит, нам можно пойти в душ, и смыть трудовой пот.
 Корнилов:
  - Да, да! Конечно. Идите, мойтесь, приводите себя в порядок. Я подожду вас у себя.
 Уходит.

                Глава 3.


 Дом Корниловых. Гостиная. За столом сидят двое. Разговаривают.
 Марина:
  - Девочки в институте. Ты когда собираешься идти?
 Корнилов:
  - Фактически я уже в дороге. Это ты попросила меня задержаться.
 Марина:
  - Действительно. Я попросила и вот по какому поводу… - (и задумалась).
 Корнилов (нетерпеливо):
  - Я тебя слушаю, Марина.
 Марина (выходя из транса):
  - Конечно, слушаешь. Вот я и говорю, Полина вчера посекретничала со мной и дала вот этот снимок. (Показывает фотокарточку).
 Корнилов (рассматривает фото):
  - Кто эти женщины? Наверное, мать и дочь.
 Марина:
  - А вот и нет. Пожилая, Соломатина Вера Никитична, а молодая Маргарита Неврова.
 Корнилов (протяжно):
  - Так. Ну, и …
 Марина (раздраженно):
  - Как это, ну и … я говорю Маргарита Неврова. Разве это тебе ни о чем не говорит.
 Корнилов:
  - Абсолютно ничего. А должно?
 Марина (взмахивает руками и качает головой):
  - Это же надо, забыть Риту. У тебя Юрий, души нет. Ты всмотрись в лицо. Вспомни Ритку, что бегала со мной по утрам, зимой и летом. То есть я с ней, так как инициатором пробежек была она.
 Корнилов (внимательно рассматривает снимок):
  - Рита. Бегунья. Триатлонщица. Действительно, это она. Снимок-то любительский. Некачественный. Пожелтевший. Помню Риту. Моя первая любовь. Где она теперь? Что с ней стало? Она так внезапно пропала, в одно время:
 Марина:
  - Алло, Юра. Проснись, вокзал отходит. Я перед тобой полчаса как бисер мечу. Ты-то хоть услышал меня?
 Корнилов (удивленно):
  - А откуда у тебя эта фотография?
 - Марина (сокрушенно):
  Так и есть. Ты был где-то, но не здесь, Юра! Да проснись, наконец. Проснулся?
 Корнилов (извиняясь):
  - Прости, родная. Сам не знаю, что это со мной сейчас было. Так ты говоришь, что Рита нашлась? Где она сейчас?
 Марина (тоскливо вздыхая):
  -Да, не она сама, а ее дочь. Это кажется, Оля.
 Корнилов (от неожиданности встает со стула):
  - А ты откуда знаешь, что Оля ее дочь?
 Марина:
  - Она сама сказала это Полине, и фотографию ей дала. Разве ты не заметил, как Оля похожа на Риту. Не полностью, а в определенные моменты.
 Корнилов:
  - Тут ты права. Сходство пробивается. А я Олю увидел, когда проходил мимо одного интернатского футбольного поля. Куда ездил.
 Марина: - Куда именно?
 Юрий:
  - По наитию, кажется в Пензу, а чтоб быть точным, то в Каменку.
 Марина: - Ты был в Каменке?
 Юрий:
  - Вроде бы там. Смотрю, мальчики играют в настоящий футбол. Загляденье. И среди них Оля. Я принял ее сначала за мальчишку. Тут ко мне и подошла их физрук – тренер. Василиса Федоровна и разъяснила мне мою ошибку. Я как узнал, что играет девушка, тут же вспомнил наших «Амазонок». Мы прошли в кабинет физрука. Туда вызвали Олю. Когда она вошла в кабинет, первое ощущение было, что вошла Маргарита. Когда я ее впервые увидел и полюбил. Будто и не было долгих семнадцать лет. Но фамилия Соломатина охладила мой пыл. А сходство было эфемерным, воздушным, на грани фола. Но я увидел ее игру и уже не мыслил ее без «Амазонок». А может наоборот. Ты ведь видела Олю в игре. Все девочки потянулись к ней, особенно Полина. А как поднялся класс игры с Олиным приходом.
 Марина:
  - Ты прав, Юра. Полина в ней души не чает. Готова спать у ее двери. Поля изменилась. Теперь все время проводит с Олей, а не со мной, или девчатами.
 Корнилов:
  - А я рад, что девчата подружились. Женя и Лиза тоже бегают за Олей, как собачонки. Учатся у нее владению мячом.
 Марина (с тревогой):
  - Юра! Скажи, только честно. У тебя было что-либо с Ритой? Ведь она была твоей первой любовью. Она тебе что-нибудь говорила о себе, своем состоянии?
 Корнилов (потерянно):
  - Ничего не говорила. Просто исчезла, неожиданно. Потом я узнал, что она взяла почему-то академический отпуск. Ты, как подруга близкая, помогала мне в ее поисках. Маргарита как в воду тогда канула.
 Марина (раскаянно):
   - Это я, наверное, очень виновата.
 Корнилов: - В чем?
 Марина:
  - Рита перед своим исчезновением поделилась со мной своей тайной и взяла с меня слово о молчании. Вот я и молчала. А как вижу зря.
 Корнилов: (опустошенно садится на стул, на стол кладет руки, а затем на них голову. Через минуту раздается его голос).
  - О чем она тебя просила молчать?
 Марина:
  - Что беременна. Особенно просила ничего не говорить тебе. Я подумала, что у нее была связь на стороне от тебя, и она, боясь потерять тебя, бежит от этого позора, потому и взяла академический отпуск.
 Корнилов (и сокрушенно и с вызовом):
  - Ах, уж эта женская солидарность. Выходит, Оля может быть моей дочерью?
 Марина:
  - Как медик, могу лишь сказать, что если у вас была связь, то ничего удивительного в твоем вопросе, я не вижу. Странно другое.
 Корнилов (поднимает голову):
  - Что именно?
 Марина:
  - Почему она, зная, что беременно от любимого человека, вдруг бежит сломя голову, запрещая ему говорить об этом, в дебри, заметая при этом следы. Я не знала о вашей связи, Юра. Мне она о тебе ничего не рассказывала, вот почему я молчала, думая, строя предположения самые разные. За ней ничего сакраментального не наблюдалось. Она блюла себя в чистоте. А тут эта тайна, клятва и побег. Ты знаешь, уже после рождения Полины, я принялась за глубокие поиски своей подруги и чем они кончились. Остается одно…
 Корнилов (с надеждой):
  - Что именно?
 Марина:
  - Узнать у Оли, адрес ее бабушки, с кем она жила в последнее время и попросить рассказать всю правду о Маргарите.
 Корнилов (с воодушевлением):
 - Правильно, Марина. Так и сделаем. Узнаем и я съезжу куда надо и все узнаю.
 Марина:
  - А вот тут ты не прав. Поеду я, как более свободный человек. И женщина женщине, откровеннее расскажет то, о чем мужчине постесняется говорить, по соответствующим причинам. Ты меня понимаешь, о чем я. К тому же я врач и близкая ее подруга. Значит, ехать нужно мне. А у тебя «Амазонки».
 Корнилов (задумчиво):
  - Может быть ты и права. Их не бросишь. А пока это наша тайна.
 Марина (с улыбкой):
  - Договорились.


                Глава 4.

  Та же гостиная. Через некоторое время. Старшие Корниловы за столом.
 Корнилов:
  - Ты где целую неделю пропадала. На Луну летала или у Сатурна посадку отменили.
 Марина:
  - Не ерничай. Тебе это не идет. Просто Вера Никитична узнав новости о своей воспитаннице Оле, почувствовала недомогание, пришлось задержаться и побыть не с чужим человеком.
 Корнилов:
  - Как она теперь?
 Марина:
  - Гораздо лучше. Возможен и приезд ее сюда.
 Корнилов:
  - То-то Оля обрадуется. А у нас новости – «Амазонки» таки побили «Рассвет».
 Марина:
  - Наконец-то девчата утерли нос мальчишкам. Так, что радуйся, Юрка. Оля твоя дочь. У Поли есть сестра.
 Корнилов (не выдержав нахлынувших чувств, он заплакал):
  - Рита! Рита! Принес запоздалое «прости» и «спасибо».
 Марина:
  - А уехала она так поспешно, потому что получила до этого письмо, где сообщалось ей о болезни матери, а следом и телеграмму о том, что мать ложится в больницу для операции. К тому же Рита повстречала на улице цыганку, которая ей предсказала смерть в ее доме. Вот она как угорелая и помчалась домой. А тебе просила ничего не говорить из-за боязни за тебя, чтоб ты не метался между ней и командой, зная, как ты относишься к футболу, зная твой насыщенный график игр, тренировок и учебы. Она (Рита), писала тебе каждый день по письму и не отсылала, а бережно складировала в объемную шкатулку. Я эту вещицу привезла с собой, полную неотправленных писем.
 Корнилов (раздраженно):
  - Потом. Рассказывай дальше, что узнала.
 Марина:
  - Когда она приехала домой, мать ее уже лежала в больнице. Грудная жаба, как называется в народе стенокардия. Рита пробыла у ложа матери два с чем-то месяца. Потом похоронила ее. О тебе она не забывала. Всё её горе в письмах к тебе. Тут она узнает, что в больнице лежит Вера Никитична и едет к ней в Каменку. Врачи не обнадеживают сестру матери и она едет в деревню, к знахарю, который спасает Веру Никитичну. Тут подходит время родов. Но знахарь уехал сам к больному и Рита осталась одна, с выздоравливающей, но не встающей тетей и древними стариками с детьми. Она родила, но сама изошла кровью. Когда знахарь вернулся, то и он не смог помочь Рите. Зато спас (на чем настаивала умирающая), ее дочь. Ее назвали Ольгой. Имя дал девочке сам знахарь в честь княгини Ольга, вдовы князя Игоря. Фамилию дала Вера Никитична. Так девочка стала Ольгой Ивановной Соломатиной. Иваном звали знахаря. Он ее и крестил на свой манер. Они прожили у знахаря, пока Оле не пришло время идти в школу. Прощанье со стариком прошло в слезах. Оля не хотела покидать старца, а знахарь в ней душе не чаял. Несколько раз приезжал он из своей глубинки проведать (как он называл Олю) малютку. Они долго бродили по дубравам в окрестностях Каменки, древний старец и пигалица. Знахарь привил Оле любовь к природе и всему живому на земле. Вот почему она такая подвижная и здоровая. Пошла учиться в школу с восьми лет. Училась хорошо, в аттестате одни четверки (твердые). С седьмого класса в интернате. По воскресеньям ухаживает за больной тетей и домом. Ее мальчишки, из интернатовской футбольной команды ей помогали дом содержать в образцовом виде. Олю ты встретил в образе тренера (играющего) за свою команду. Не появись ты, она бы поступила в Пензенский педагогической институт. Василиса Федоровна готовила уже ее документы для поступления. Тебе от нее большой и горячий привет и поцелуи.
 Корнилов:
  - Хороший педагог. Надо ей написать.
 Марина:
  - Она уже твои приветы получала.
 Корнилов (недоуменно):
  - Когда? Я ей не писал.
 Марина:
  - А ты сам не можешь догадаться, кто за тебя это мог сделать?
 Корнилов (восхищенно):
  - Не может быть. Оля?
 Марина:
  - И никто другой.
 В дверь гостиной постучали.
  Корнилов (удивленно):
    - Открыто!
  Входит костяк команды «Амазонок».
    - Вот так сюрприз. Соскучились по тренеру и решили навестить его дома?
 Полина (выходит вперед):
  - Мы все знаем, папа. Оля моя сестра, по твоей линии и я рада этому. Еще я рада за тебя, что ты нашел свою дочь сам и привел ее в свой дом, еще не зная об этом.
 Марина:
   - А откуда вы узнали об этом? Я только сейчас рассказала отцу, историю Оли и ее матери.
 Женя (радостно):
  - А междугородный телефон на что?
 Лиза (в тон Жени):
  - Вера Никитична объяснила Оле ее ситуацию…
 Светлана:
  - А Оля поделилась радостью со своими подругами.
 Катерина:
  - Лучшими.
 Лариса:
  -А лучшие подруги, пока вы шушукались, приготовили на кухне стол, для этого праздника.
 Полина:
   -Папа! Мама! Вера Никитична уже в дороге. Она едет погостить у нас. Пусть она останется у нас навсегда.
 Корнилов:
  - А она сама останется?
 Оля:
  - Я ее уговорю.
 Марина:
  - Дом большой. Места всем хватит.
 Корнилов:
  - Вот и договорились. А теперь пойдем праздновать такое событие. Я буду строгим экзаменатором вашего стола.
 Лиза:
  - Не сомневаемся.
 Все выходят.