Мой сон

Сон
Ввиду моей магической деятельности и использования, в своё время, практики осознанного сновидения, данный сон прошу считать показательным в плане эмоционального фона, который в реальной жизни практически не подлежит осуществлению. Яркость ощущений излишне сильна и является всего лишь примером нереализованных в жизни переживаний. То, что недоступно в обычности, будто некий блок…  хотя, не исключаю тот факт, что в данном сновидении кроится и некий смысл, посыл к реальности.  Точность деталей и есть самая большая доля кошмара, большая, нежели сам сюжет. Относительно логический сюжет, согласитесь, так же вносит особенность данному видению из царства Морфея. Я не мог это не записать. Вообще, по этому сюжету можно снять забавный, дешёвый голливудский триллер) Датировано сие сновидение зимой начала 2015 года и больше не несет в себе актуальности переживаний, терзавших мою душу в то время. Но было забавно.

Пасмурное серое небо,  будто в тяжёлых раздумьях юродивой беременной женщины, готовое вот-вот родить мелкий дождь, либо вовсе разродиться снегопадом. Температура воздуха держится в районе нуля, в замешательстве переступая этот нулевой барьер то в одну, то в другую сторону. На земле лежит снег. Достаточно для того, что бы понять, что зима ещё никуда не ушла. Грязная жижа в  тех местах, где по определению, должна быть дорога. И дом… Деревянный двухэтажный. С очень небольшим количеством окон. Рядом сиротливо то ли растут, то ли умирают несколько голых деревьев. Данный пейзаж предпосылка к предыдущим  моим кошмарам, в которых фигурирует подобный дом, да и сам пейзаж, в целом. Но есть одно большое но. В тех снах вся местность была мертва. Там было только моё одиночество, мой холодный космос, мой вакуум, удушье моей скрытой горечи. А здесь была жизнь. Это место было живое. За домом находились обычные деревенские одноэтажные домишки с огородами. Из некоторых печных труб шёл дым. Я чувствовал этот запах. Запах деревни зимой. И единственный звук подобной местности – вдалеке нестройный лай собак. То с одной стороны послышится, то с другой. И чувствовал я грязную жижу под ногами, когда шли мы с тобой, да-да, именно с тобой Лена, в этот двухэтажный дом, где так мало было окон, но в нём была жизнь. В нём нас не ждали, но и никто не собирался нас оттуда прогонять. Это место было что-то вроде гостиницы, импровизированного хостела, заодно и место отдыха здешней немногочисленной публики. Мы целенаправленно шли туда. Ты была одета точно так же, как я тебя видел в повседневности. Милое пальтишко, голубой, под цвет глаз, шарфик. Удобные синие джинсы. Конечно, сапоги на каблуках. Тебе явно было тяжелее идти, чем мне, но я не слышал жалоб, лишь чувствовал твою небольшую усталость. Сам же я был одет так же буднично, как и всегда. Любимые сапоги, грязь с которыми сроднилась, после путешествия по данной местности.   Синие штаны с карманами. Пальто. Шапка-гондонка. Помню, что меня утомляло данное шествие и наше молчание. И что бы как-то разбавить тишину, я, не особо вдаваясь в нужность своей фразы, нарочито гнусавым голосом произнёс:
- На дворе стоял февраль. Холодный, как сердце твоей бывшей. И короткий, как твой член.
Данную как бы шутку я действительно придумал когда-то давно в реальности. Я не ожидал положительной реакции на своё изречение, но и брезгливых эпитетов я так же не услышал. Ты думала о чём-то своём. Вообще, было такое ощущение, что мы с тобой будто агент Малдер и агент Скалли из когда-то популярного сериала с мистическим оттенком «Секретные материалы», прибыли в эту захолустную местность для расследования какого-нибудь дела. Но, так же в голове моей сидела информация, что приехали мы сюда по твоей, Елена, надобности. Какие-то у тебя тут важности были. Не спеша мы добрались до дома и вошли внутрь.

Внутри было мрачная, но вполне пригодная для жизни обстановка. Минимальный интерьер, несколько столов, стулья и барная стойка, за которой крайне скудный набор бутылок. Буквально штук пять-семь. За стойкой сидела женщина предпенсионного возраста. Ещё в зале находилось несколько местных мужиков опойного вида и один гражданин, явно не здешний, в одиночестве читал газету за столиком в углу. Деревянная мебель, деревянные стены, приглушённый свет. Мы сели за один из свободных столиков. Молчали. Мне было ужасно скучно, я достал телефон (почему-то кнопочный) и не обнаружил сигнала сотовой связи. Взял это во внимание. Я попросил толстую тётку за барной стойкой что-нибудь выпить. В это время она переливала в стаканы какую-то жидкость. Ответила, что есть только бодяжный виски. Я согласился и перед нами эти два стакана с мутной жидкостью и оказались… Я выпил, вкуса не почувствовал никакого, Лена не стала. Ты вообще была загадочной, задумчивой, будто вовсе не со мной находилась, где-то далеко в своих мыслях. Сказала, что нужно идти, куда-то, и что бы я остался в этом доме. Ушла.

Я остался один. Скука усилилась. Я попросил ещё выпить (почему-то во сне ужасно хотелось пить, причём алкоголь, желательно вискаря), тётка ответила, что больше ничего нет. Ну нет, так нет. Я пошёл бродить по комнатам. И тут снова отсылка к моим предыдущим кошмарам – к тому безлюдному дому с нескончаемым количеством комнат. Вот и здесь я заблудился. Ходил по комнатам, коридорам, поднимался, спускался по лестницам. Везде всё в дереве, скудная обстановка и крайне малое количество окон. За ними уже было темно. В какую бы дверь я не возвращался, там всегда была уже другая обстановка. Я запаниковал. Нужно было возвращаться, а я не мог найти выход. Было жутко в этих комнатах. Будто в них кто-то есть ещё, там за тонкими деревянными стенами…  Было тихо. Лишь изредка я слышал какой-то глухой стук. Хорошо, хоть не темно. И тут около лестницы наверх я встретил какого-то алкаша. Он пил из горла какой-то напиток. Тоже мутный. Я у него тоже попросил отпить, и он протянул мне бутылку (фу!). Жажда никуда не делась, хоть и отпил я не мало. Дальше я спросил у него, как пройти в зал, к выходу из дома. Этот не молодой мужик бомжеватого вида начал подробно рассказывать. Но здесь я начал улавливать изменения. Ничего визуально в нём не изменилось, только глаза стали какими-то стеклянными, взгляд стал нечеловеческим. Он будто смотрел сквозь  меня, а не на меня. Речь его замедлилась и он замолчал. Вот так стоял, смотрел сквозь меня и молчал. Вот тут я уже почувствовал ужас (хотя в реальности подумал бы, что просто обжахался мужик и завис). Но здесь я нутром чувствовал, что происходит какая-то чертовщина. Я попятился от него к очередной двери. Он поворачивал голову в направлении моего движения. Мутные, будто в пелене тумана глаза. Без белков, зрачков. Холодные, уже не человеческие. Вот так вот обычный неопрятный алкаш превратился в загадочного упыря. Далее произошло то, что заставило меня бежать оттуда со всех ног. Он поворачивал голову до тех пор, пока в ней что-то легонько, совсем тихо, не хрустнуло… (я давно уже не смотрел ужастиков, да больше года почти!) …и после хруста движение его головы продолжилось в том же темпе и направлении! Вот тут я охеренел и побежал, он побежал за мной. Я не оглядывался, но слышал, что он совсем рядом, ломится по пятам. Чувствовал, что если я оглянусь, то это конец. Но, один немаловажный факт. У меня с собой было две кобуры, с двумя, соответственно, пистолетами, заряженными. Я понимал, что могу достать их и выстрелить в этого урода. Но так же меня не покидала мысль, что вдруг это всё понарошку, вдруг это всего лишь розыгрыш. Застрелю мужика, это ж капец. А с другой стороны этот хруст, эти глаза напрооотив… Короче, бежал я от него по этим нескончаемым комнатам. Стук в стены, потолок, пол, усиливался. Я успел достать один пистолет и бежал с ним. И, наконец, я выбежал в этот самый зал, где мы расстались с Леной. Разумеется, её там не было. Но я увидел на полу несколько пятен крови. Моё сердце бешено застучало. Это заставило меня остановиться. Я посмотрел на мужика, который меня преследовал. Он тоже почему-то остановился. Я кинул взгляд на стойку. За ней стояла та же женщина… с такими же мутными глазами. И тоже смотрела сквозь меня. Будто не на меня, а на мою душу. Будто тело моё им было совершенно не важно, а то, что за ним, в нём, основа, на которой держится жизнь в организме. Во сне я это понимал, и это было ужасно. Это было до дрожи жутко. Будто у меня собирались отнять то, что дороже жизни. Душу.
- Ленка, где? – смог осипшим голосом сказать я, задыхаясь после утомительной пробежки в пальто по помещениям дома.
Тишина. Эти двое смотрели В МЕНЯ, я на них и потом… в угол. Там на стуле, у опрокинутого стола, сидел тот же нездешний гражданин. По бокам от него, скрючившись, находились старик со старухой. Тоже все такие не опрятные. А этот дядька был одет цивильно. Эти старики своими длинными, костлявыми пальцами пытались что-то то ли выдавить, то ли вдавить ему в шею. Крови не было. Так, пару кровоподтёков у его из носа. Глаза открытые, человеческие, мёртвые. А пальцы-ковыряльцы этих двух очумелых стариков входили ему прямо под кожу в область шеи и будто что-то там массировали. Я достал один пистолет, снял предохранитель,  взвёл. И опять я не рискнул стрелять. Не хотел создавать шум. Да и отвлекать этих тоже не хотелось. Я потыкал дулом пистолета в пространство вокруг себя. Я не видел, как перемещались алкаш с тёткой, но каждый раз, когда я отвлекался от лицезрения этой парочки, они становились на шаг ближе. Всё ближе и ближе. Я побежал на выход и о, чудо, дверь отворилась и я выбежал на улицу и побежал сломя голову прямым маршрутом. Было темно, но на моём пути попадались фонарные столбы. Я бежал через чужие огороды, рядом с покосившимися старыми домиками, мимо сгнивших деревянных заборов и заборов из разорванной сетки-рабицы. По снегу, по грязи, по лужам. Я чувствовал, что за мной бесшумно гналась сама тьма. Я сжимал пистолет в руке, пару раз оглядывался, но сквозь тьму ничего не видел. Хоть и чувствовал погоню, но и не слышал её. Слышал только своё дыхание, бешенный стук сердца, свои быстрые шаги по слякотному снегу. Чувствовал вес пистолета в руке и пистолета в кабуре, который при беге стучал по лопатке. Чувствовал тугую тяжесть в ногах от усталости. Чувствовал даже свой насморк. Чувствовал, как расстегнутое пальто своими полами цепляет воздух. Чувствовал липкий пот по всему телу. Страх. Кошмар. Это было слишком реально.

Поскользнулся, упал. Тишина. Лежу в снегу, передо мной небольшая лужа. Оглянулся. За светом уличного фонаря та же темнота. Вдруг вдалеке, впереди, послышался гудок тепловоза или электрички. Шум проходящего поезда. По опыту прикинул, что до него километра два, может и все пять. Поднялся. Чувство погони слегка отпустило. Ещё оптимистичнее я начал смотреть на ситуацию, когда ещё ближе я услышал звук проезжающего мимо на высокой скорости автомобиля. Лёгким бегом я побежал навстречу живому миру.

Вышел на асфальтированную дорогу. С одной стороны изредка встречались такие же небольшие дома, но с уже высокими, неприступными заборами из дерева и железа. С другой стороны был непролазный кустарник и лес. По моим расчётам в той же стороне находилась и железная дорога. Я шёл вдоль дороги спокойным шагом. Уже вроде бы и отдышался. Усталость свалилась тяжёлым грузом. Дома стали встречаться реже, зато густел лес. Ни в одном из окон не горел свет. Зато мой путь всё так же освещали уличные фонари. Мыслей в голове не было. Просто стало спокойнее. Я шёл медленно, достаточно часто оглядывался. Вдруг позади себя я услышал звук приближающегося автомобиля. Вытянул в сторону руку, не задумываясь о том, что она до сих пор мёртвой хваткой держит пистолет. Встал ближе к середине проезжей части. Легковой автомобиль не снижая скорости промчался мимо меня. Не успел я разочароваться, как за ним проехал второй, чуть не сбив меня на хрен, и так же не притормозив и даже не посигналив. Чудом избежав столкновения с транспортным средством, мои мысли наконец ожили. Я ожил и повернул в обратную сторону, навстречу своей тревоге, своему ужасу. Не могу свалить без Ленки, должен её найти, бла-бла-бла, как же так.  Моим мыслям стало тесно в моей голове. Из пустоты вырывались образы прошлого, и безмерная жалость к тебе. И, по законам жанра, из глаз потекли солёные слёзы, ручьём прям. И горечь подступила к горлу, тяжёлым комом застряв там. Особенно вспомнился разговор, будто я говорил тебе, что ты забываешь про меня, а ты такая – я покушать-то иногда забываю, а ты говоришь! Этот разговор имел место в реальной жизни. Я начал кричать – леналеналена, понимая, что меня услышат и прибегут эти упыри и сделают со мной что-нибудь. Остановился. Абсолютная тишина. Даже собаки не лают, как это водится в деревнях. Просто никаких звуков нет. Даже эха от моего крика. Не уберег тебя.

Дальше я свернул в единственный огород, в котором был повален забор из тонкой железной сетки. Разрушенный деревянный дом. Рядом с ним дыра. Виднеется часть каркаса перевёрнутого на бок грузовика, который почему-то закопан практически полностью в землю. А дыра на том самом месте, где должна была быть дверь у этого самого грузовика. А в дыре стоит Лена и не может выбраться. Падаю на колени, тяну руки, медленно помогаю тебе выкарабкаться из ямы (там метра два глубина была), ещё думаю, какая же ты тяжёлая, блин. Вызволив тебя из темницы сырой (внутри каркаса грязищи было мерено - не мерено), приобнял. Помню комочки грязи на твоих волосах, помню запах от тебя: сладкой парфюмерии и почему-то чего-то молочного. Смотрю тебе в глаза. Живая. Ты только и успела сказать – вот упала. Я чуть не расхохотался.

Но, это не индийское кино, где далее должны быть песни и пляски, а, мать-перемать, мой сон. В очередной раз я посмотрел в твои глаза, в которых ласковый живой огонёк сменился… нет, не туманом, как у тех (хотя мне сначала показалось, что ты тоже превращаешься в зомби-упыря), короче твой взгляд наполнился ужасом. Ты смотрела мне за спину, паника сковала тебя. Я резко обернулся. У забора стояла целая толпа этих упырей. Штук двадцать этих существ смотрели на нас своим всепроникающим и, одновременно, слепым взглядом. Я успел их разглядеть. Был там и тот алкаш (причём в первых рядах, как вожак стоял, урод), и тётка-барменша, и те старики. Публика была весьма однотипная. Не опрятная, при жизни возрастом от сорока, ближе к пятидесяти,  лет до самых крайних стариков. И одинаковые взгляды. Бывшие люди, что впустили в себя чёрную мглу, стали резервуарами для демонов, для чего-то необъяснимого, того, что живёт в самых жутких кошмарах. Моё сердце будто облили холодной водой, которая вскоре разлилась по всему телу. Я достал оба пистолета, и с двух рук, по-македонски, расстрелял в толпу обе обоймы, зная, что больше у меня патронов нет. На упырях даже не шелохнулась одежда. Пули будто поглотила та самая абсолютная тьма, что находилась внутри этих существ. Тьма, которая собиралась поглотить нас. Тишина. Было чёткое ощущение того, что если мы отвернём от них взгляд, то это будет страшнее смерти. Казалось, что пока мы смотрим на них, это их немного задерживает, но не надолго. Игра в гляделки не могла длиться долго. И вот в долю секунды я заметил одно движение, второе, третье. Неуловимое для взгляда, как 25-й кадр. Они приближались. Медленно. С каждой нашей попыткой моргнуть. На самом деле сцена длилась крайне мало по времени. Всё быстро началось и быстро прекратилось. Они остановились, застыли, покрылись каким-то коростом, стали сухие. Из упырей кто-то резко вынул их жизнь, превратив в окаменелые, безликие и уже не вселяющие ужас фигуры. Стало спокойно. Просто момент великого облегчения. Вдалеке, со стороны леса, показалось ярко розовое зарево. Фигуры резко растворились, стали пылью, пыль впитала земля, всё, без остатка. Солнце медленно отвоёвывало небо у тьмы. Яркий рассвет, безмолвие. В деревьях зашелестел ветерок. Уличные фонари погасли, потеряли свою значимость. Я стоял на коленях, в обеих руках сжимал ещё тёплые то стрельбы пистолеты. Лена крепко держала меня под левую руку. Сон прервался. Хэппи энд. Пара-пара-па. Фьють.
   
Да, можно было сделать много изменений, поправок, добавить смысла и сюжета, но я решил оставить всё как есть. Некоторые моменты до сих пор свежи в памяти в эмоциональном плане (нет). А сюжет поражает своей логичностью, насколько она вообще возможна в подобных случаях. Это был мой сон. Яркий и страшный. Интересный. Хоть и впервые с хорошим концом, но хорошо, что он так закончился. Хорошо, что он вообще закончился.

А смысл в нём? Чёрт знает. За прошедшие более чем полтора года много каких выводов и образных намёков я извлёк из сего действа. Но, главное, ребята, сердцем не стареть, мать так.