Что посеешь...

   Эта ведьма украла у меня сына! - изящная блондинка всхлипнула и аккуратно промокнула уголки накрашенных глаз кружевным платочком.
   - Кого ты имеешь в виду: свекровь или невестку?
   - Обе хороши, но я говорю о старухе. Она заняла мое место в доме Павлика. Кто она ему? Всего лишь бабка. А я мать! Мать!  Это я его родила, кормила, одевала. Что бы она могла на свою жалкую зарплату? Ты помнишь: Паша всегда был одет как картинка? И первые фрукты, и лучшие игрушки - всё ему. А что взамен? Отделывается от мамочки сотней-другой долларов. И хоть бы за пять лет открытку чиркнул. Мне в прошлом месяце пятьдесят стукнуло, даже не поздравил! А ее, подумать только, взял к себе в Квебек. Ты бы поглядела, какой у него домина - настоящий дворец!
   - Ты была в Квебеке?
   - Как же, была!   Кто-то меня туда приглашал! Дружок его Санька фотографии показывал. Вот с другом он связи не теряет. И переписывается, и в гости его зовет. На всех его хватает, кроме родной матери. Ну да с кем я говорю!  Ты ведь всегда была на стороне бабы Груни. Да и все вы, весь этот проклятый двор, смотрели на меня как на монстра. А я всего-то хотела немного счастья, как каждая женщина. Что в этом преступного? Ой, чуть свою остановку не проспала. Пока!
  И она упорхнула, оставив аромат дорогих духов, как когда-то давным-давно...
...На одной из улочек нашего города стоял одноэтажный деревянный барак. Даже тогда, в начале шестидесятых, таких развалюх оставалось не более десятка. В доме восемь квартир. В одной из них жила со своей матерью моя лучшая подруга Алька Ракитина. Зимой мы с ней чаще в нашей квартире встречались. Зато всё лето я пропадала у Альки во дворе. Там скамеечки и клумбы с цветами. Но главное - соседи приветливые, дружные.
   А еще там был один человек... Самый красивый, самый замечательный. Звали его Виктор Ромашков. Не только мы, девчонки-малолетки, обожали Витю. В него были влюблены девушки со всей нашей улицы и прилегающих к ней переулков. А он видел лишь одну - Нонну. Да и как ее не заметишь, второй такой красавицы во всем городе не сыскать: тоненькая, беленькая, синеглазая. И одевалась, как киноактриса. Ромашков просто ошалел от счастья, когда Нонна согласилась выйти за него, и во всеуслышание пообещал на свадьбе, что его жена будет жить, как королева.
  Павел   Ромашков - отец Виктора, погиб на фронте. Его жена, овдовев в неполные двадцать, замуж больше не выходила. Всю любовь, заботу и внимание она отдавала сыну. Но больше ей дать было нечего. В те годы даже квалифицированные банковские служащие, такие, как Аграфена Сергеевна, получали весьма скромную зарплату. После семилетки Виктор закончил строительное училище, поступил на заочное отделение в институт и пошел на стройку. Двести-триста рублей, которые он стал получать через пару лет, казались им с матерью целым состоянием. А его молоденькой жене этих средств едва хватало на духи, косметику и прочие пустячки. Пришлось Виктору оставить работу, где ему прочили большое будущее, и уйти в «дикую бригаду», чтобы «заколачивать бабки».
   Два года ушло на то, чтобы купить и обставить кооперативную квартиру. Без этого Нонна даже слушать не хотела о ребенке. «Чтобы я в этом клоповнике растила своего малыша!» Зато сколько было радости, когда первенец оказался крепким мальчиком! Радовались отец да бабушка. И еще весь двор. А молодая мать постоянно сетовала на то, что беременность и роды безнадежно портят фигуру, а варварский обычай кормить ребенка грудью вообще превращает женщину в дойную корову.
   В тот год, в отличие от предыдущих, бригада Виктора работала на территории области. И он почти каждую субботу приезжал домой чтобы лично убедиться: ребенок на грудном вскармливании.  Через год он пять уехал в дальние края. Дома бывал крайне редко. Но это не особо огорчало его супругу. Очень скоро Павлика из красивой благоустроенной квартиры переселили к бабе Груне, в тот самый «клоповник», где его не соглашалась рожать заботливая мамочка. (Правда, у Аграфены Сергеевны сроду не водились ни клопы, ни тараканы). Сначала Нонна объясняла свое решение тем, что сын обмочил ковры и диван.  Затем, когда мальчик стал старше, жаловалась, что он тащит в квартиру бездомных кошек и собак.
  В три года Павлик провожал мать громким ревом, переходящим в истерику. В шесть он крепко сжимал губы, чтобы не расплакаться, когда мама, на миг спустившись с небес, заваливала его подарками и возвращалась назад в свой прекрасный и загадочный мир. Щедрость Нонны к сыну объяснялась просто. В один из своих редких визитов домой Виктор обнаружил, что Павлик практически живет на средства бабушки. Скандалить он не стал: давно уже понял, что представляет собой его красавица жена. Сказал, как отрубил: «Отныне учти, что ровно половину денег я посылаю для Пашки. Посылал бы матери, да что она купит в магазинах? А ты достанешь все, что надо. (Нонна работал продавцом в каком-то ОРСе). Узнаю, что хоть копейку из его средств потратила на себя, больше ничего не получишь. С тех пор у Павлика появились и приличные костюмчики, и красивые игрушки, книжки и фрукты.
   Мальчику было двенадцать лет, когда его отец погиб в результате несча - стного случая. Его оплакивал весь двор. Супруга тоже была огорчена... тем, что пересох источник ее благополучия. Правда, вскоре выяснилось, что часть денег Виктор складывал на сберкнижку. Но она была на имя сына. У Нонны начался новый период, который соседи ее свекрови назвали «выхождением замуж». В последующие пять лет у нее было два законных мужа и сколько-то гражданских браков. Тут уж ей точно стало не до сына. И может, она вовсе забыла бы о нем, но... В двенадцать лет Павлик не цеплялся за подол вечно спешащей матери. Он глядел на нее с циничной усмешкой, слова цедил сквозь зубы. И делал всё, чтобы вернее испортить ей жизнь. Не проходило и недели без того, чтобы Нонну Аркадьевну не вызывали в школу. Павлик спрятал классный журнал. Павлик подрался с одноклассником. Павлик подговорил ребят сбежать с урока географии... Его выходки день ото дня становились всё более дерзкими, им даже заинтересовалась милиция. При всём при том учителя признавали, что мальчик способный, а в математике даже одаренный. «Он мог бы стать гордостью школы, если б захотел. Но, увы, по нему уже тюрьма плачет», — сокрушались педагоги.
   К счастью, до тюрьмы дело не дошло. Как-то после очередной выходки Павлика бабушку отвезли з больницу с тяжелым сердечным приступом. Павлик навестил ее в больнице и дал слово, что больше этого не будет. Он успешно закончил школу, Новосибирский университет (вот где пригодились отцовские сбережения!) и стал отличным специалистом в какой-то редкой отрасли науки. В девяностых, когда российская наука пришла в упадок, Ромашков уехал с семьей в Канаду. Через год с небольшим, устроившись, он приехал за бабушкой. Навестил могилу отца, собрал друзей и бывших соседей на ужин в ресторане. К матери даже не заглянул...