Ты - тут, я - там

  Яркие лучи солнца всё настойчивей пробиваются сквозь закрытые жалюзи. Но вставать по прежнему не охота. Выспаться не удалось.

  И все эти приглушенные детские всхлипы. Они всю ночь тянули за душу и гнали  прочь назад... в то далёкое, летнее и точно такое же солнечное утро. Ещё и мерное поскрипывание качелей словно маятником, укачивало: «Ты тут я –тамммм…. Ты тут - я тамммм……               
  Решительно нет ни сил, ни тем более желания, жариться на проклятой крыше, будто на сковороде в преисподней.
И вот я, наконец то собрав в кулак остатки воли, рывком вскакиваю с постели, оставив сбившийся за ночь мокрый жгут простыни. Пот резко щекотнул ноздри.

  Душ. Лишь он может привести меня в чувства.
Впереди тяжёлый день. Не столько тяжелый, как насыщенный. Хотя и предыдущий был не легче.

  «Ты тут. Я – таммм…»

 …Проклятый старик. Вот он опять мельтешит со своим выводком на зеленой лужайке перед домом. Чего-то им рассказывает, размахивает руками. Те сопляки внимательно слушают, разинув рты… Вонючие ублюдки.

  Луч спустился ниже и коснулся щеки, лениво лизнул веко.

 …А на крыше так сильно печёт солнце, что кожа на спине начинает саднить, будто её сдирают заживо. Ничего нового, но противно. Ладони потеют и липнут к затвору. Кажется – ещё миг и руки дадут сбой мерзкой морзянкой. Опускаю прицел и валюсь на спину. Расслабляю мышцы, глазами смакую покой. Всего десять минут блаженства. Спине немного легче. Пусть и живот теперь погреется.

  « Ты тут – я таммм. Ты тут – я -таммм…..»

 … Вот же мерзкий старик. Ишь, как он возится со своим выводком. Небось во Вьетнаме эту мелочь без разбору давил при каждом удобном случае.            
               
  На часах без четверти 9. Звякнул ключ, покатившись по полу.
  - Да, мэм! Ничего страшного, мэм. Всё о кэй, мэм! Я скоро ухожу, мэм!
Вот только в душ, мэм…

  Вода отталкивается от моего тела, как тот мяч от рук вчерашнего ублюдка на зеленой лужайке И прямо о стену дома.

  «Ты тут – я таммм….» - назойливые обрывки прошлого. А гадкий старик, выставив гнилые зубы, засеменил в заросли крапивы к самому забору за мячом, чтобы его вонючий ублюдок заткнулся и перестал верещать, как проститутка после роты солдат.

 - Мэм. И не забудьте бутылку молока да десяток яиц. Деньги на столе, мэм!
Удачи, мэм!

 Чернокожая мэм ввалилась в кухню, расставив как боцман, руки в боках. Шустрая мэм, даром, что полная, но дом содержит в порядке. У неё не забалуешь!

  Улица не встретила меня долгожданной прохладой. И ботинки тут же покрылись привычным слоем дорожной пыли. Руки крепко сжали футляр.

  Вокруг гомонит ребетня. Они гурьбой гоняют мяч, пасуя босыми ногами и вовсю чертыхаясь.

  Ненавистный дом ещё спит. Что ж, пока у меня есть время подумать.

  « Ты тут – я –таммм…» - вернулся голос из ниоткуда.

  …Маленькая девочка лет пяти катается на самодельных качельках. Платьице розовым облаком вздымается и закрывает кукольное лицо со вздернутым носиком. Девочка верещит от восторга и пытается ручонками опустить непослушный подол.

  Внезапно цепкие руки сильно сжимают ее детскую талию и тянут вон...передник с розовым слоником ненужной тряпкой остается лежать в придорожной пыли...

  Жаль, что кроме ярко-малинового пятна на виске так и не удалось увидеть мерзкую рожу вонючего ублюдка, чтобы харкнуть в его, ещё живые и насмерть перепуганные глаза.

 - Ты...ты узнал меня, Дюк?
Мерное покачивание качелей в ответ простонало: "Ты тут - я тамммм....ты, ты тут- я..."