Глава 28 Англия При Генрихе Восьмом продолжение

Гнев Папы превзошел все пределы, когда он узнал о Королевской свадьбе. И многие английские священники и пасторы, предвидя угрозу устоявшемуся порядку, сделали то же самое,- они даже выступали в церквях с проповедями против Короля, и успокоились лишь когда Король грозно заревел: "Молчать!!!"

И все же Король воспринял подобную реакцию сдержанно, и весьма обрадовался рождению дочери. Малышку крестили под именем Елизавета и объявили Принцессой Уэльской, - так же,как и ее сестру - Принцессу Мэри.

Зверства правления Короля Генриха Восьмого начались оттого, что он постоянно балансировал между реформированной религией и нереформированной. И чем больше он ссорился с Папой, тем больше подданных он сжигал на кострах - только за то, что они отказывались следовать римской католической церкви.

Например, некий студент Джон Фрит и простой портной Эндрю Хьюит, который очень его любил и говорил, что готов поверить всему, во что верит Джон Фрит,- так вот, их обоих сожгли на костре в Смитфилде в назидание другим - чтобы знали, какой правоверный христианин их Король!

За осужденными простолюдинами последовали более аристократичные жертвы,- Сэр Томас Мор и Джон Фишер, епископ Рочестерский. Второй, совершенно безобидный  почтенный старец, провинился тем, что поверил в Элизабет Бартон (Кентскую Девственницу) - странную женщину, которая уверяла, что она общается с духами и высшими силами, и сообщала божественные откровения.

Епископа Рочестерского обвинили в святотатстве, хотя на самом деле, он оскорбил Короля тогда, когда отказался признавать его главой Церкви. Епископа держали в тюрьме, но и тогда он еще мог избежать казни, если бы не Папа!

Без долгих отлагательств разделавшись с Кентской Девственницей и ее сторонниками, Король узнал, что понтифик решил назначить Епископа Рочестерского Кардиналом. Тогда Король решил злобно подшутить над Папой: епископа вызвали в суд, признали виновным и тотчас казнили  - так что когда понтифик прислал красную шапочку - знак назначения Кардинала, - головы для нее уже не было.

Епископ Рочестерский умер, как достойный человек и оставил после себя доброе имя. Думается, Король предполагал, что для Сэра Томаса Мора этот пример станет предостережением. Все же Томас Мор был человек не из пугливых и, как ревностный служитель католической церкви и Папы, решил для себя, что Король вовсе не является законным главой Церкви. Он наотрез отказался признавать верховенство Короля над Церковью! За это преступление Сэр Томас Мор предстал перед судом. Естественно, его признали виновным по всем пунктам и после года тюремного заключения казнили.

Выслушав смертный приговор, Томас Мор выходил из зала суда в сопровождении палача, с занесенным лезвием топора - по традиции для преступников аристократического происхождения. Он с достоинством переносил унижение и благословил сына, который прорвался к нему сквозь толпу в Вестминстер Нолле и упал пред ним на колени. Но когда он вышел на площадь перед тюрьмой, его милая добрая дочь, МАРГАРЕТ РОПЕР, обливаясь слезами, несколько раз пыталась броситься, минуя охрану, ему на грудь, чтобы на прощание поцеловать, - он не выдержал и тоже заплакал. Однако быстро пришел в себя и продолжил путь с бодрым и светлым выражением на лице.

Поднимаясь по ступенькам на эшафот, он почувствовал их шаткость и шутливо обратился к лейтенанту Тауэра: "Умоляю вас, мой господин, проследите, чтобы я поднялся, иначе, падая, могу увернуться".  Положив голову на блок, он попросил палача: "Позвольте мне убрать в сторону бороду,- по крайней мере она не совершала государственной измены".

Эти две казни вполне в духе Короля Генриха Восьмого. Сэр Томас Мор был самым добродетельным подданным в его королевстве, а Епископ старинным и верным другом. Но дружить с отъявленным мерзавцем не менее опасно, чем быть его женой.

Когда весть о казнях достигла ушей Папы, он воспылал праведным гневом против кровавого убийцы более, чем когда-либо. И со дня сотворения мира никто не видел подобной ярости! Папа издал Буллу, в которой призывал всех христиан подняться с оружием в руках против богопротивного Короля и свергнуть его с трона.

Король предпринял все возможное и невозможное, чтобы документ не проник в его доминионы, и всю свою ярость обрушил на английских аббатов и священников. Жестокий властитель не оставил без ответа действия Папы. Начались массовые расправы над служителями церкви внутри страны. Разрушения и разорение монастырей и аббатств носили чудовищный характер. Их осуществляли многочисленные комиссары во главе с Кромвелем (который к тому времени находился в фаворе у Короля), и бесчинства продолжались несколько лет - до окончательного исполнения.

Нет сомнений, что многие религиозные заведения  не представляли никакой религиозности, кроме названия. В них обитали ленивые, вялые и мнительные монахи.

Нет сомнений, что они всяческими способами обманывали народ - изготавливали фигурки святых со встроенными механизмами, пружинками и проволочками, представляя, будто они двигаются "по Воле Божией".

Они хранили мешки, наполненные зубами "одного святого"; куски угля называли "останками Святого Лоуренса, сожженного на костре", а кусочки ногтей - исцеляющими мощами другого почитаемого святого; они хранили обувь, ножи, пояса,- и весь этот хлам называли "святынями", почитаемыми невежественным народом.

Но, с другой стороны, нет сомнения, что исполнители воли Короля, чиня расправы над несчастными монахами, совершали величайшее беззаконие, мародерствовали и расхищали множество ценностей, уничтожали библиотеки, художественные произведения, витражи, уникальные изразцы и плитку...

И Королевский Двор превратился в логово жадных хищников, деливших между собой огромную добычу.
 
В угаре хищнической наживы казалось,что Король превзошел всех и вся. Он объявил Томаса А Бекета самозванцем, хотя человек уже много-много лет покоился в могиле. Но Король велел извлечь тело "святого мученика" из могилы. И, если верить монахам, Томас А Бекет оказался удивительным волшебником, потому что голова оставалась при нем,- несмотря на то, что со дня смерти в течение долгих лет народу в качестве святыни  демонстрировали "голову", которая приносила монахам несметные прибыли. Золото и драгоценности в склепе Томаса А Бекета хранились в двух сундуках, которые с трудом вытаскивали восемь человек.

О богатствах монастырей говорит тот факт, что в период великих гонений на церковь Корона получала дополнительно в казну 130.000 фунтов в год! - Цифра колоссальная по тем временам.

Все происходящее не могло не вызвать в народе бурное недовольство. Монахи являлись добрыми землевладельцами и предоставляли кров и убежище странникам и нищим, а также раздавали зерно, фрукты, мясо и многое необходимое нуждающимся.

В те времена очень трудно было выменять товары на деньги. Дорог было мало и в плохом состоянии. Телеги и повозки вне всякой критики. Так что крестьянам приходилось либо раздавать товары и продукты в больших количествах, либо оставлять на гниение и порчу. И многие граждане привыкли получать бесплатно необходимое, а не изготавливать или выращивать самим.

Изгнанные из приходов монахи бродили по стране,  разжигая в народе настроения недовольства. В результате вспыхнули бунты в Линкольншире и Йоркшире. Их жестоко подавили королевские отряды. И монахам не удалось избегнуть массовых репрессий и казней,- Король продолжал ворчать и свирепствовать, как разъяренный жирный боров.

А теперь перейдем от религиозных войн к делам домашним. К тому времени несчастная Королева Катерина умерла, а Король устал от второй Королевы точно так же, как от первой. И точно так же, как он воспылал страстью к Анне Болейн, пока она служила придворной дамой Королевы, он увлекся молоденькой фрейлиной Анны Болейн.

А теперь посмотрим, какое воздаяние получают злые дела, и Королева, добившаяся власти и короны беззакониями и казнями, с горечью могла винить только себя.

Новой возлюбленной Короля стала ЛЕДИ ДЖЕЙН СЕЙМУР. Положив на нее глаз, Король вознамерился лишить Королеву ее головы. Он опутал Анну Болейн множеством обвинений, сделав пособниками преступлений ее брата и нескольких придворных слуг, среди которых некий Норрис и музыкант Марк Смитон - наиболее известные.

Так как лорды и советники боялись Короля и раболепствовали перед ним, как самый ничтожный английский крестьянин не в состоянии повторить, они хором подхватили обвинения против Анны Болейн и других вовлеченных людей.

Мужчины приняли смерть с достоинством, за исключением Смитона, которого Королю удалось заставить оговорить остальных - дать так называемые "признательные показания". Смитон надеялся получить помилование, но с радостью сообщу,- напрасно!

Теперь Королю оставалось избавиться от Королевы. В Тауэре ее окружили фрейлинами-шпионками. С ней грубо обращались и всячески преследовали, и она не могла надеяться на крупицу сочувствия. Но по мере увеличения несчастий, возрастал и укреплялся ее дух. И после тщетных попыток "умилостивить" Короля путем чувственных писем, посылаемых из "скорбной темницы Тауэра", она готовилась принять смерть на эшафоте.

С веселой небрежностью она говорила окружавшим ее людям, что слышала, будто палач - человек добрый, и у нее такая тоненькая шейка (смеясь, она поглаживала ее нежно), так что он не даст ей даже почувствовать боль. И несчастная женщина скоро избавилась от боли, ее тело положили в старый ящик и закопали в земле под старой часовней.

Говорят, что Король в это время находился во дворце, с нетерпением ожидая грохота пушки, который должен был возвестить о казни Анны Болейн. Услышав раскаты грома, он поднялся в веселом настроении и велел готовить собак, - он-де отправляется на охоту. Не знаю, правда это или вымысел, но уже на следующий день он женился на Джейн Сеймур.

Новой Королеве хватило жизни ровно столько, чтобы родить сына, которого нарекли Эдуардом, и вскоре она умерла. Думаю, каждая женщина, выходя замуж за подобного монстра, знала о невинной крови на его руках и понимала, что рано или поздно ее собственная жизнь прервется после удара топора, - проживи она дольше...

Кранмер делал все возможное, чтобы спасти хотя бы часть церковной утвари, предназначенной для религиозных церемоний  и образования; но знатные семейства с жадностью захватывали ее, так что очень малое удалось сохранить.

Даже МАЙЛЗ КОВЕРДЕЙЛ, который принес великое благо обществу и перевел на английский язык Библию (замысел, невозможный при дореформационной религии), был оставлен в нищете и забвении в то время, как благородные семейства Англии прибирали к своим рукам земли и деньги Церкви.

Народу объясняли, что как только собственность Короны перейдет в фонды аристократов, за нее не нужно будет платить налоги; но сразу же после захвата богатств Церкви, власть ввела еще большие налоги.

И все же хорошо, что фонды оказались в руках аристократии, так как если бы все богатства достались Короне, тогда тирания установилась бы на сотни лет.

Самым яростным критиком Короля на стороне Церкви, как ни странно, стал член королевский семьи - далекий родственник, РЕДЖИНАЛЬД ПОУЛ. Его нападки носили дерзкий и жестокий характер (хотя сам он жил на регулярное пособие от Короля!).

Находясь вне зоны достижимости Короля - а именно в Италии - Реджинальд Поул получил вежливое приглашение вернуться в Англию и обсудить противоречия. Однако он очень хорошо знал замашки кузена и разумно предпочел оставаться на своем месте.

Тогда королевская месть обрушилась на его брата - Лорда Монтагью из Эксетера, и других дворян, которых обвиняли в преступной переписке с изгнанником и поддержке его замыслов. Не сомневайтесь,- их всех до одного казнили!

Папа назначил Реджинальда Поула Кардиналом,- хотя и против его воли, так как он вынашивал планы самому занять королевский трон и надеялся жениться на Принцессе Мэри. Но, посвященный в духовный сан, он утрачивал подобную возможность.

Его мать, благочестивая Графиня Солисбери, к несчастью, оказалась в зоне влияния Короля. Она стала последней из родичей Реджинальда Поула, на кого обрушилась ярость кровожадного монарха.

Когда ей приказали опустить голову на блок, она крикнула: "Нет!!! Моя голова не совершала преступления, и если вы хотите ее получить, то сначала поймайте!" С этими словами она бегала по эшафоту, а за ней гонялся палач, размахивая топором, нанося удар за ударом, пока ее седые волосы не  промокли в крови. И когда ее силой все же прижали к блоку, она до последнего мотала головой, не желая подчиняться безжалостным убийцам.

Все это народ стерпел, и готов был терпеть еще больше! И медленные костры продолжали гореть ярким пламенем в Смитфилде. Вместе с черным дымом и искрами в небо улетали-исчезали невинные души новых жертв -  в назидание другим! И все убеждались, какой замечательный правоверный Христианин английский Король!

Король игнорировал проклятие Папы и его Буллу, которая, несмотря ни на что, все же проникла в Англию! Король Генрих продолжал жечь на кострах бесчисленное количество людей, чья вина состояла лишь в том, что они не разделяли религиозных убеждений Папы.

Одного несчастного по имени ЛАМБЕРТ пытали перед Королем, и шесть епископов по очереди допрашивали его. Когда он практически утратил силы (что не удивительно - после шести-то епископов!), он отдал себя на милость Короля, но Король прогремел злобно, что не знает жалости к еретикам. И Ламберт вместе с другими обвиненными "врагами народа" сгинул в дыму и пламени...

Народ пережил и это, и готов был перенести еще больше! Казалось, национальный дух на несколько лет покинул страну.

Удивительно другое -  даже сами обвиняемые в государственной измене, приговоренные к казни, стоя на эшафоте, после невыразимых  истязаний, со связанными руками или с веревкой на шее, а вместе с ними - их близкие, друзья и соседи, - все они перед лицом несправедливой и жестокой смерти превозносили Короля, как добрейшего, справедливейшего принца, защитника страны и народа!

Точно завороженные, они повторяли "заклинание": их Король гораздо добрее тех свирепых восточный султанов и пашей или злобных старых российских тиранов, которые обливали своих смердов поочередно ледяной водой и кипятком, пока несчастные не умирали в мучениях...

Парламент был так же плох, как все остальное в стране. Чего бы не потребовал Король, он беспрекословно получал. Для большего удовольствия кровожадных вожделений тирана Парламент предоставил ему право на репрессии, убийства невинных  и расправы. Любой человек, по его желанию, мог быть объявлен государственным изменником и предстать перед судом, а затем сгинуть в пламени костра или под топором палача на эшафоте.

Но самым ужасным из всех законодательных актов был Закон Шести Статей, переименованный народом в "Плеть с шестью языками". По этому закону, любое неповиновение указам Папы жестоко каралось, а также насаждались самые ненавистные религиозные доктрины.

Кранмер мог бы подработать закон, но "про-римская партия" одолела его, и он утратил безоговорочное влияние. Тем более, что по одной из статей священнослужителям запрещалось вступать в брак, а так как у Кранмера была собственная семья, то он срочно переправил супругу с детьми в Германию, а сам начал готовиться к аресту, понимая, что нет большего преступления, чем быть верным другом и слугой Короля.

"Плеть с шестью языками" хлестала под неустанным королевским оком. История никогда не забудет, как яростно он исполнял и защищал доктрины Папы,- если ничего полезного не извлекал от противостояния им.

Этот "симпатичный" монарх вскоре снова задумал жениться. Он обратился к Французскому Королю, не взять ли ему в супруги одну из знатных дам Французского королевского Двора,- предоставив "брату" самому сделать выбор. Но французский монарх ответил, что ему не нравится выставлять милых дам, точно лошадей, на ярмарке.

Тогда Король Генрих посватался к Вдовствующей Герцогине Миланской, - и леди вежливо отклонила лестное предложение, объяснив причину: "К сожалению у меня только одна голова".

В конце концов Кромвель предложил Королю кандидатуру протестантки - Германской Принцессы. Христиане, исповедующие реформационную религию, назывались Протестантами, так как их лидеры "протестовали" против обид и налогов "нереформированной" Церкви. Принцессу звали АННА КЛИФС, и она превосходно отвечала требованиям английского Короля.

Король Генрих задал только один вопрос - крупная она или маленькая, так как ему нужна была толстая супруга. "О, мой господин,- отвечал Кромвель,- Она очень дородная - как раз то, что надо!" Тогда Король направил личного художника, Ханса Холбейна, чтобы он написал портрет леди. И Ханс Холбейн изобразил ее настолько привлекательной, чем порадовал Короля, который теперь с удвоенным нетерпением ждал приезда своей нареченной.

Не знаю, заплатил ли кто художнику, или он сам решил польстить вкусам Короля, приукрашивая внешность Германской Принцессы? Одно известно совершенно точно - Анна Клифс прибыла в Англию, и Король отправился в Рочестер навстречу ей. Там, стоя за ширмой, он впервые рассмотрел невесту, которую обозвал "здоровенной фламандской кобылой" и заявил, что ни за что на свете не женится на ней. Но обязательства в таких делах превышают личные желания, и Королю пришлось готовиться к свадьбе, однако он не сделал ей никаких подарков и дал себе слово - просто не замечать ее. Он также никогда не простил Кромвеля - с этого дня началось падение очередного фаворита...

Процесс падения подтолкнули противники Кромвеля: в интересах "нереформированной" религии они подставили Королю во время одного из государственных обедов племянницу Герцога Норфолка - даму с изящными манерами, хоть и маленькую и грациозную, и вовсе не красавицу. Однако Король был тотчас очарован и вскоре требовал развода с Анной Клифс. Перед тем он сделал Анну Клифс предметом грубых насмешек и, под предлогом, будто она до него уже была помолвлена с другим человеком, добился развода и женился на КАТЕРИНЕ ХОВАРД.

Вероятно, по традиции, именно в день королевский свадьбы голова Кромвеля слетела с плеч.  Празднества сопровождались полыхающими кострами, на которых людей сжигали пачками, и головы с хрустом отлетали от ударов топора и катились на окровавленный эшафот... Так умирали протестанты - за отказ принимать доктрины Папы, и христиане-католики - за сопротивление признавать Короля главой Церкви.

И народ стерпел все это - и готов был терпеть еще больше! Но ни один дворянин во всей Англии не возвысил голос!

Но справедливое возмездие восторжествовало - и Катерина Ховард еще до брака с Королем Генрихом совершила те самые преступления, в которых обвинялась в свое время Анна Болейн. Дело всплыло наружу, и очередной удар топора  прервал жизнь молодой Королевы.

В соответствии с последующими событиями Король посвятил себя управлению делами церкви и религиозному образованию. Он даже написал книгу - "Необходимые доктрины для Христианина". Полагаю, в этот период он слегка повредился в уме, так как не мог уже доверять никому.

И даже Кранмера, враги которого неустанно трудились и подкапывали, хотя Король до последнего не лишал его своего благоволения, - преданному Кранмеру вечером, на государственном ужине, в глазах всего Двора он вручает кольцо в знак покровительства, а на следующее утро объявляет государственным преступником! Но потом опять предоставляет дело на рассмотрение в высший государственный совет - к величайшему разочарованию Герцога Норфолка и его сторонников! Вероятно, Король еще нуждался какое-то время в услугах Кранмера...

Король женился в другой раз. Странным образом, его новой супругой стала англичанка, вдова Лорда Латимера - КАТЕРИНА ПАРР. Она была сторонницей реформированной религии и часто изводила Короля обсуждениями отдельных религиозных доктрин  при каждом удобном случае. И тем самым чуть не довела себя до эшафота.

После очередной беседы, Король, пребывая в яростном расположении, уже отдавал инструкции епископу ГАРДИНЕРУ, приверженцу папской доктрины, издать обвинительный указ против Королевы. И неминуемый топор уже завис было над головкой нежной Катерины Парр, если бы не случай: листок нечаянно выпал из папки с документами, и был подхвачен одним из друзей Королевы. Ей передали предостережение. Женщину сковал леденящий ужас, но она собрала волю в кулак, и когда Король явился к ней, она смиренно убеждала его, что говорила такие слова, только чтобы развлечь его, в конце концов она всего лишь глупая и невежественная женщина,- и Король поцеловал ее и даже назвал "любимая"!

И когда на следующий день за ней пришел Канцлер, чтобы сопроводить в Тауэр, Король в ярости послал его "заниматься своими делами", попутно наградив эпитетами "лакей" , "тварь" и "болван". И Катерина Парр едва ускользнула от неминуемой гибели...

В то время шла война с Шотландией и неуклюжие военные действия с Францией - за поддержку Шотландии. Но внутренние дела находились в столь ужасном состоянии, оставив несмываемое пятно позора на стране, что мне необходимо коснуться их.

Еще несколько злодейств, и правлению Короля придет конец. В Линкольншире жила одна леди - АННА АСКЬЮ, протестантка по убеждениям. Ее муж, яростный католик, выгнал женщину из дома. Она пришла в Лондон. И тут ее  признали виновной в нарушении "щести пунктов" и заточили в Тауэр. К ней применяли чудовищные пытки - вероятно, надеясь, что в агонии она назовет имена некоторых надоедливых священников. Но она не проронила ни стона, ни слова, и Лейтенант Тауэра со своими людьми уже выбились из сил, мучая женщину. В конце концов ее сожгли на костре вместе с другими "изменниками" - среди которых был один дворянин, один священник и один портной... И жизнь продолжалась!

Не знаю, либо Король стал опасаться растущего могущества Герцога Норфолка и его сына, Герцога Суррея, либо они каким-то образом нанесли ему оскорбление, но он решил во что бы то ни стало расправиться с ними и отправить по следам предшественников.

Первым предстал перед судом сын - он храбро защищался, но, конечно же был признан виновным и отправлен на казнь! Потом схватили отца и тоже предали смерти...

Но самого Короля победил более могущественный владыка, и земля наконец очистилась от смердящего монстра! К концу жизни это был распухший, мерзкий, отвратительный тиран, с огромной гниющей дырой в ноге, неприятный и вонючий, так что приближаться к нему было противно.

Когда все поняли, что Король умирает, послали за Кранмером в его Кройдонский Дворец. Он поспешно прибыл, но Король уже не мог говорить. К счастью для всех в ту же минуту он испустил дух.

Король Генрих Восьмой умер на пятьдесят шестом году жизни и на тридцать восьмом году своего правления.

Некоторые протестантские авторы восхваляют Генриха Английского, - за то, что при нем произошла реформация церкви. Но основную работу провели все же другие люди. Однако его чудовищные преступления ничуть не уменьшают ответственности других исполнителей. Одно остается непреложным - Король Генрих Восьмой был невыносимым злодеем, позором человеческой природы и жирным кровавым пятном на истории Англии.

Подпись
И.Г. Едрец


SOS! Срочно нужна помощь. Карта Сбер: 4817-7602-0876-3924


Рецензии