Ушедшие при жизни и остальное

                «Беги толпы. Беги толпы.
                Каждый контакт с нею
                портит твою жизнь»
                – М. Веллер.

                «Если есть что сказать, говори.
                Без оглядки на тусовку»
                - из опыта.


     Есть разные жизни – жизнь видовая, жизнь ближнего, твоя жизнь и т.д. Думаю, что не только я могу составить список, – «Ушедшие при жизни».

     У меня есть маленькое кладбище людей, которые были мне дороги в прошлом. Они умерли “понарошку”, но для меня – всерьез и, скорее всего, навсегда.
     Кто-то обидится, кто-то подумает, что заношусь, почти все не поймут. И, тем не менее, разве нужно доказывать, что имеет место деградация большинства? Дальше труднее, - разве не понятно, что деградировавший рядом, да еще и на твоих глазах, пусть даже близкий, становится не интересен?
А как насчет того, что по мере собственного роста нужно отказываться от общения с  отстающими,  обрез;ть тех, кто не может и не хочет тянуться? И как результат: наклоняться труднее, чем подтягиваться.      
     Если ты привык дышать чистым кислородом, то тебя уже не тянет к выхлопной трубе. В отличие от ближнего, которому это жизненно необходимо.
     Тебя, вымотанного своим занятием и знающего это занятие изнутри, тянет к тому, кто тебя понимает навскидку. «В жизни каждого художника наступает время, когда ему хочется говорить и быть только с равными себе» – мое, к сожалению, недавнее, но не ставшее от этого менее потрясающим, открытие – Дина Рубина. 
       
      …лет тридцать тому уже думал о вещах, о которых стоило бы чуть попозже. Думалось как-то само собой. Не то, что сейчас, на пороге седьмого десятка, т.е. уже целенаправленно. Это было плохо, потому что, думая сам в себе, постигал истины о которых редко с кем можно было поговорить.
     Как их обнажить, как вклинить в разговоре между «как дела? сколько стоит газ? яйца опять подорожали! Мой дядя с Гагариным в волейбол играл и в сауне водку пил! сосед, сука, всю ночь гульбанил, спать не давал! дворничиха, падла, с моим котом не поздоровалась! Немецкий «ТИГР» против нашего Т-34 – консервная банка! Проснулся утром, все болит – печень…почки…сердце…голова…- это все – радиация, бля!»- слушаешь по полтора-два часа и не перебьёшь же своим «…сиротство мятым плащиком с гвоздя свисает, и по руке пустой надежда мне гадает, и из-под век, опущенных от скуки, печаль мне сыплет бриллианты в руку». И некуда деться со своими экзерсисами, потому что это, как минимум, или  «бред  пьяного  ежика после пятого стакана» или просто не к месту и не с тем человеком.... А таких вот НЕ ТЕХ рядом с тобой больше, чем ТЕХ. Вот так и получается, что растёт мысль, растёт сознание, растёт пространство вокруг тебя километрами прочитанных страниц и строчек, огораживаясь забором из сотен, тысяч переплётов, и вот уже другу непонятно, где, в каких эмпиреях ты летаешь, потому что всё меньше понимаешь его жизнь. И скучно с ним становится не потому, что не о чем говорить, а потому что он! тебя! не понимает, не понимает твоего счастья, не понимает, как можно не смотреть, как  заседают депутаны-выкидыши электората и не ругаться с соседями, не обсуждать очередной сериал и даже не покупать TV программу.

     «Тот, кто умеет дышать воздухом моих сочинений, знает, что  это  воздух  высот,  здоровый воздух. Надо быть созданным для него, иначе рискуешь простудиться.
      Лед вблизи, чудовищное одиночество – но как безмятежно покоятся все вещи в свете дня! Как легко дышится! Сколь многое чувствуешь ниже себя! – «Эссэ хомо!», Ф. Ницше
    
     Я люблю друзей, но мне неудобно, потому что не могу поддержать обсуждение очередного сериала, я просто даже не знаю, что это и о чём там речь. Я просто молчу, а из души в трубку вырывается мой мир, мир в котором я живу, и я о нём кричу, пока до меня доносится очередная сплетня. Кричу во всё горло, хочу, чтобы «собеседник» хоть немножечко узнал, что есть я, есть человек, с которым он общается уже 30 лет и не знает меня совсем! Кричу, а он меня не слышит, и мы снова говорим о ценах, о «предательнице» – жене и «гаденыше» – сыне, о работе и ужине, сколько стоит газ и почему теща такая дура....
       И оттого, наверное, создаётся ощущение, что я много-много старше. Потому что я расту, каждый день, с каждой новой страницей прочитанного, с каждой новой строчкой написанного, и, наверное, со всеми его проблемами, которые я слушаю по полтора часа. И его «рассказы» позволяют мне расти ещё выше, быть ещё мудрее, и оттого казаться много-много старше.

        В «Рыбацкой мэрфологии» я однажды написал – «Если ты поймал больше всех, поблагодари всех!» Что ж, спасибо им! Они помогают мне не сойти с ума от моей, как мне казалось, непригодности. А вот от сиротства это все равно не спасает. От сиротства в смысле отсутствия связи с друзьями, с теми, кто тебя сотворил и привел в твой мир, в его нынешнее status quo.
    
       «Жизнь корoтка – и надо уметь… Надо уметь уходить с плохого фильма, бросать плохую книгу, уходить от плохого человека. Их много. Дело, не идущее – бросать. От посредственности – уходить. Время дороже. Жизнь коротка. Лучше поспать, поесть, посмотреть на ребенка, на огонь, на женщину, на воду. Закон один: Уходить. Бросать. Бежать. Захлопывать или не открывать. Чтоб не отдать этому миг, назначенный для другого» – М. Жванецкий.

     P. S. - О чем ты пишешь? – спросил внук. Я ответил - О жизни, о людях, о тебе, о себе. Внук продолжил - Ты назовешь это: «Я и все остальные»?  «Остальное – лишь человечество!» - вмешался в наш разговор Фридрих Ницше