58-Девяностые годы

ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА "ПО КРАЮ"



...В начале 1996 года мы опять перебрались в Москву. В Москве к этому времени стало, относительно, спокойно. Катя снова стала курировать пошивочные мастерские. Не бросила она и занятия вокалом. Я уже всерьёз подумывал о её будущем в качестве певицы. И тут случилось то чего я всё время  боялся.  Возращаясь на своей машине из Мытищ она на бешенной скорости врезалась в дерево на обочине. Умерла она сразу. Мне часто вспоминаются слова одного из милиционеров который расследовал причины аварии.


-Сдаётся мне она или задремала за рулём или сделала это сознательно. Следы от торможения  отсутствуют,-сказал он тогда.
Я не могу забыть эти слова до сих пор. Сознательно уйти из жизни она не могла. Для этого не было никаких причин,-думал я.-Или всё таки были? Может быть она узнала кто я на самом деле такой? Но откуда?  При ней  никто и никогда не упоминал моего настоящего имени, и уж тем более не обсуждались наши грязные дела. Но даже если допустить что она каким то образом поняла, что связала свою жизнь с человеком тесно связанным с криминалом ,то всё равно это не повод  для того чтобы оборвать свою жизнь. Она была совсем молодой. И если что то было не по ней то можно было просто уйти. Удерживать её силой я бы не стал. Эти мысли терзали меня днём и ночью. В голове постоянно стучало одно: Почему? Почему так получилось? Я задавал себе этот вопрос много раз раньше, часто задаю и сейчас, но  до сих пор не могу найти  вразумительного ответа.



До похорон Кати я ещё как то держался, а после похорон, чувствуя что могу сойти с ума,  впервые в жизни попробовал кокаин. И он помог. Если бы я не прибег тогда к помощи этого зелья  то наверняка застрелился, или вскрыл себе вены.
Не могу сказать что после кокса я забывал об аварии и смерти Кати.  Нет, такого не было. Просто было какое то странное ощущение нереальности происшедшего.
Иногда мне казалось,  вот сейчас откроется дверь и она с улыбкой подойдя ко мне скажет: А вот и я. Соскучился? 
Или чудилось что не было никакой аварии, что всё это просто плод моего больного воображения.
 А иногда,  обычно после большой дозы, я безучастно лежал на диване бессмысленно пялясь на экран телевизора или наоборот чувствуя неуёмную жажду деятельности принимался за уборку квартиты, стирку белья и тому подобные вещи.


 
Из квартиры  в то время я почти не выходил.  Телефон отключил, и включал его только тогда когда мне это было нужно.   Ребята, вначале, навещали меня  часто.  Они видели, конечно, что я потихоньку становлюсь зависимым от кокаина. Но молчали. И только один Александр, испытавший на себе что это такое, пытался меня вразумить.Но тщетно. Я просто не слышал его.
 Со временем их посещения стали мне в тягость.  А с Игорем, который чуть ли не силой, хотел перевезти меня к себе на дачу, я поругался. Но несмотря на нашу размолвку он всё равно приезжал. Привозил продукты и минеральную воду которую  я в то время  глушил вёдрами.  Тему переезда в Переделкино  он уже не затрагивал. Обычно приехав и разгрузив продукты с бутылками минералки на кухне, он перебрасывался со мной парой ничего не значащих фраз о погоде, о плохих дорогах требующих неотлогательного ремонта и исчезал. Он никогда не задерживался более пятнадцати минут, видя что его присутствие действует мне на нервы. То же самое было  и с остальными ребятами.  Никто из них подолгу не оставался. Приехав и увидев как мои глаза начинают потихоньку мрачнеть, а сам я начинаю без всякого повода психовать, они быстренько испарялись. Со временем они стали появляться в моей квартире всё реже и реже. И только один Игорь заезжал ко мне почти каждый день.



 Вначале я ограничивался только тем что нюхал кокаин и продолжалось это довольно долго, а потом вдруг начал колоться. Помню как после первого укола я неожиданно почувствовал воздушную лёгкость, а затем поразительную ясность ума. Я понимал что это иллюзия, но тем не менее мне это понравилось.
 Прошёл месяц, а я всё продолжал колоться, потом как-то раз  вогнал в вену чересчур большую дозу и у меня начались галлюцинации. Я видел мать, отца, деда. Видел явственно. Даже чувствовал их запах. Это продолжалось почти всю ночь.  Затем уколовшись ещё раз прямо с утра,  я вдруг внезапно почувствовал что под кожей у меня ползают какие то твари пожирая меня изнутри. Тело страшно зудело, а кожа чесалалась настолько сильно что невозможно было терпеть.  Я залез под холодный душ надеясь, хоть как то, облегчить эту пытку. Но душ не помог. После душа, сев прямо на край ванны я стал с силой  расцарапывать кожу. Я расцарапал себя всего. По груди, по рукам и ногам текла кровь, а я никак не мог остановиться.  Потом, как то случайно, кинув взгляд в зеркало и увидев своё окровавленное, исцарапанное лицо,  содрогнувшись от отвращения подумал: Что было бы если  меня в таком состоянии увидел мой дед или Катя? И именно тогда я сказал  себе: Стоп.



В тот же день я позвонил Игорю и попросил его привезти мне снотворное. Игорь приехал часа через три и увидев меня испугался. Кое как, рыгая и давясь собственной блевотиной, я проглотил снотворное и сполоснувшись, с помощью Игоря, под душем, лёг в постель.
Сколько  я проспал не помню. Проснувшись жалобно попросил, сидевшего около койки Игоря, дать мне ещё снотворного. Мне было очень плохо, меня опять тошнило, но  всё-таки я сумел проглотить несколько таблеток и запить водой, после чего опять провалился в темноту.
Проснувшись во второй раз я услышал на кухне знакомые голоса. Они о чём то говорили, но я не мог понять о чём. Несколько раз я слышал слово "больница". Мне казалось что у меня опять начались галлюцинации. Но нет. Это было наяву. Позже я узнал что Игорь позвонил Мише Волкову и Муравьёву. И теперь они решали в какую больницу меня лучше всего положить.   
 



 Не буду описывать как тяжело мне далось отвыкание от кокаина. Несколько раз я лежал под капельницей. Было и переливание крови. И всё же я могу с полной уверенностью сказать: Если бы не кокаин то маловероятно что я пережил бы смерть Кати.
Конечно можно было умереть и от кокса. В принципе я был близок к этому и если бы не это ужасное чувство, тогда утром, когда мне стало казаться что под кожей ползают какие то твари, то вероятнее всего я кололся бы и дальше. Раньше я никогда не думал что к наркотику можно привыкнуть так быстро.  Оказалось можно.  После больницы Игорь отвёз меня в Переделкино.
-Там воздух чище и свежее, не то что в этой долбанной Москве где только от одних  выхлопные  газов "крякнуть" можно. Тебе сейчас кислородом дышать надо,-сказал он.
 Возражать я не стал. Попросил только чтобы он, прямо сейчас, свозил меня на могилу к Кате. Похоронена она была в тихом спокойном месте на Ясеневском кладбище. Побыв с полчаса на кладбище мы поехали в Переделкино.




После  похорон Кати прошло  почти два года и жизнь нанесла мне ещё один удар. В Алма-Ата умер Юра Гаврилов. Умер от инфаркта.  Похоронили его на кладбище в посёлка "Фабричное" рядом с родителями. На похоронах присутствовали почти все  кто когда-либо был  дружен с ним.  Для всех нас это была большая потеря. После похорон мы сразу вернулись в Москву. Настроение у всех было подавленным. Особенно тяжело переживал смерть Юры, Харитоша. В своё время, когда он был отправлен  к нему в Алма-Ата, он настолько привязался к Юре что вспоминал его чуть ли не каждый день. А когда Юра появлялся в Москве то радости Харитоши не было предела. Я уверен что если бы ему тогда предоставили возможность, то он ни минуты не раздумывая,  уехал бы к нему назад в Алма-Ата. Но он был нужен здесь и конечно  понимал  что никто его не отпустит. 



 Странно, но именно после смерти Юры мною вновь овладела страстная жажда деятельности. Правда наркотиками я больше не занимался. В основном эта была чисто предпринимательская деятельность. А с Алма-Ата, где после смерти Юры во главе  групп  встал Сагат Тулешов мы уже дел никаких не имели.  И иметь не хотели.  Впоследствии все эти Среднеазиатские группировки  стали автономными и даже враждовали между собой.  В своё время Юра  держал их всех в крепкой узде, а после его кончины начались распри. Так бывает часто, особенно тогда, когда на смену сильному приходит слабый  и неумеющий ладить с людьми человек. Сагат был именно таким человеком. Он не умел ладить с теми с которыми находился в одной упряжке. Впоследствии его убили. Это и ещё многое другое  и привело к  изоляции, и вражде группировок которые когда то были сплочены как монолитный кулак.




Собственно разваливаться, созданная нами за долгие годы преступная махина, начала ещё задолго до смерти Юры. Начиная примерно с 1992 года многие главари групп входивших в нашу "организацию" уже тогда пытались выйти из под нашего контроля. И уже тогда ручей наркотиков поступавших от них начал постепенно иссякать.  Многие искали свои рынки сбыта и надо сказать не без успеха. А после того как Азеры вытеснили нас с рынков Москвы и мы фактически перестали заниматься этим делом, ручей иссяк совсем. Деньги теперь поступали  от различных других махинаций и от предприятий которыми мы владели.
 Конечно, сравнивать то количество денег которое поступало раньше от продажи наркотиков, и тех которые стали поступать после девяносто пятого года, было просто смешно.  Но как говорится-Всех денег не заработаешь. Хотя были среди нас и умники которые дополняли это выражение словами: Но стремиться к этому надо.
 



Одним из таких умников был Александр. В последнее время он только тем и занимался что организовывал небольшие фирмы, которые потом с выгодой  продавал или умышленно банкротил.
Все эти фирмы, как правило, были оформлены на подставных лиц. Поле для махинаций в этой сфере было большим, а законы несовершенны. И он пользовался этим без всякого зазрения совести.
 Немного позже, ко всему этому, он стал ещё заниматься  скупкой квартир.  Купить квартиру по дешёвке, в то время, было  делом плёвым. За двадцать,  тридцать тысяч долларов  можно было приобрести отличную квартиру в центре Москвы. На окраинах же они вообще стоили копейки. Многим людям было просто не на что жить и они или продавали квартиру, или меняли с доплатой на более маленькую. Потом квартирами стал заниматься и Муравьёв. В принципе это был нормальный бизнес.  Конечно, без обмана и различного рода махинаций не обходилось и здесь.
 Хочу сразу сказать, что несмотря на то что у каждого из них стали появляться свои интересы, они всё равно исправно вносили свою взносы в казну. Вносили свою скромную лепту и я с Мишей Волковым. Жить в это время стало чуть спокойнее. Но беспредел никуда не исчез. Он просто принял другие формы. Делёжка государственного пирога продолжалась также как и прежде, только на другом уровне.




В то время я часто ездил за границу. Как то раз возвратившись из одной такой поездки я узнал что Миша Волков  купил одну, стоявшую на грани разорения, строительную фирму. Купил не посоветовавшись со мной. В принципе он имел право так поступить.
Но всё равно мне было неприятно. Даже сумасбродный Александр прежде чем  что либо предпринять всегда ставил меня об этом в известность.  Но высказывать Михаилу претензии  я не стал. Я уже тогда начал понимать что сейчас наступили другие времена  и что моё влияние на ребят начинает потихоньку угасать. Нельзя сказать что я сильно переживал по этому поводу. Нет. Просто я боялся что когда-нибудь всё это стремление к самостоятельности  может привести к разладу или того хуже к противостоянию.
 Я прекрасно знал что нет ничего страшнее когда друзья становятся врагами. Мир и без того полон злобой, коварством, насилием и если ещё твои друзья становятся врагами, то тогда пиши пропало.
 Нет ничего хуже врага который был тебе вчера другом. Людей имеющих настояших друзей не так много, их можно пересчитать по пальцам и без всяких колебаний отнести в когорту счастливцев, а счастливых, как известно, в этом мире  раз, два и обчёлся.  Есть такие правдивые строчки принадлежащие  Омару Хаяму :

                Миром правят насилие, злоба и месть,
                Что еще на земле достоверного есть?
                Где счастливые люди в озлобленном мире?
                Если есть - их по пальцам легко перечесть.

Судя по этим строчкам можно с уверенностью сказать что мир и люди  с тех времён, по сути своей,  не изменились. Миром до сих пор правят низменные чувства и в будущем, думаю, мало что изменится. Это горько сознавать. Но.., ничего не поделаешь.

Продолжение следует