Путешествие по Восточным Саянам

                Поход в Восточные Саяны.
В 62-м Конопацкий собрал группу и пригласил городских туристов для  похода по Восточным Саянам.
Мое настроение передают отрывки из записной книжки того времени.
«Мы едем по Сибири, мы спешим в Саяны. Поразителен Красноярск. Громадный город, где громадные заводы перемежаются с кварталами каменных домов, с целыми поселками одноэтажных деревянных домов. Заводы, город, город, заводы. На левом берегу и на правом. Поезд так долго идет по городу, что начинаешь задавать себе вопрос: да когда же город устанет идти за поездом, когда он отстанет? А он все идет и идет.
Было раннее утро, красный диск солнца вышел из-за земли и, окунувшись в облако пара, плыл среди громадных труб, которые упирались в поднятый ими самими туман. Но вот впереди показалась гора, она встала на пути города, оставив проход только поезду, и он вырвался в зелень полей и перелесков».

В Нижнеудинском аэропорту помещения для пассажиров нет, и туристы ожидают рейс в своих палатках. Когда мы из Нижнеудинска на грузовике ехали в аэропорт, нас намочил дождь. Это смягчило сердце начальника отряда, и он нас пустил в класс, где они проводят оперативки и занятия. Пассажиров оказалось много, но администрация пошла нам навстречу, и отправила нас первым рейсом, как только разошелся туман над посадочной площадкой Гутары. Пока мы разбирались с обстановкой в Гутаре, самолет (АН–2) сделал еще 2 рейса и привез еще 2 группы туристов.

Колхоз в Гутаре дает туристам оленей и проводника – это стало у них промыслом. Выделяют караван не меньше 6-ти оленей, из них один для проводника. За такой караван с проводником берут 10,2 р. в день.
Разговорились с проводником Володей о собаках. Здешние собаки не лают на человека. Для них только один враг – это зверь. Любой человек, если он с собакой оказался вдали от людей, должен накормить собаку. Собака для человека помощник и воспринимает человека как руководителя. Друг друга они не обманут.
 С  удивлением Володя узнал, что в СССР есть домашние маленькие собачки. Как же так – ведь у нас теперь барынь нет. Живя в своей очаровательной Тафаларии, среди изумительной красоты гор, мир он воспринял через школьные учебники, и мне понятно его недоумение.
 
Жалко было с ним расставаться. Это исключительно умный и спокойный проводник. Ответы его поражали нас точностью и лаконичностью, он прекрасно разбирается в схеме местности. Понимает шутку. Володя почти глух. В детстве он слышал кукушку за горой, а сейчас все хуже и хуже, и от этого тот, кто с ним разговаривает, дополняет свою речь мимикой и жестами. Говорящий опасается что Володя, может быть, что-то недопонял, тем более что он тофалар, и вдруг точный ответ на богатом оттенками русском языке, и что главное – полное понимание твоего затруднения в связи с его глухотой. 

С Володей мы расстались после 6-ти дней совместного пути в том месте, откуда мы собирались сходить на пик «Грандиозный», который был в стороне от маршрута.
Пик Грандиозный, это как ГРАНДИОЗНАЯ каменная волна с пологим подъемом на ее гребень с той стороны, откуда она ползет, и обрывом в несколько сот метров с той стороны, куда она ползет. На  самом гребне мелкая крошка постепенного разрушения, которая осыпается с обрыва, как пена на гребне волны. С гребня вниз, чтобы не осыпаться вместе с крошкой, посмотрели лежа. При восхождении на сам пик мы не брали с собой еды, и на обратном пути изрядно проголодались. Чтобы подкрепиться, на ходу срывали несколько листков черемши и несколько листков щавеля, и жевали их вместе в одном пучке.

В долине Кинзелюка, которую за красоту называют Кинзелюкским раем, непрерывно шел дождь. Останавливаясь на ночь, вытаптывали под дождем площадку, ставили палатку и накрывали ее пленкой. Переодевшись в сухое из рюкзака, разжигали костер, а все походное просушивали. Ложились спать в сухой одежде. Просыпаясь ночью, слышали – льет, и утром льет.  Сняв ночную одежду и спрятав её в рюкзак, надевали просушенную походную. Работали и завтракали, только укрывшись пленкой. Окончательно упаковав рюкзак, прощались со стоянкой. Первые несколько шагов по траве, и все, что ниже пояса, промокало насквозь. Остались сухими, накрытые пленкой, рюкзак, спина и грудь выше пояса. А дождь все лил не переставая. На следующем ночлеге все повторяется. И так три дня подряд.

У городских туристов скорость при ходьбе выше, чем у меня, поэтому я почти весь маршрут прошел один. Они шли быстро и через 45 минут останавливались на короткий пятнадцати минутный отдых. Я сразу отставал и догонял их минут через десять на их очередном коротком привале, вначале они выразили некоторое неудовольствие, что я иду, покусывая травинку, не спеша, но потом поняли, что это мой темп, который не задерживает группу. Просто я медленней иду и меньше отдыхаю. Главное было в том, что я хорошо держал след. Один из ушедшей вперед группы задержался по нужде, и, сразу потеряв тропу, не стал догонять группу, боясь заблудиться, а подождал меня и мы пошли вместе.

На выходе из гор разговорились с местными жителями, которые занимаются охотой на маралов, ради отрастающих рогов – пант. Городские любители приключений и страстные охотники (Москва, Новосибирск и др.) по предварительному сговору приезжают к ним, чтобы вместе отправиться в  горы, и охотится «на интерес» т.е. вся добыча идет охотнику, а гостю только интерес. Хозяину с гостем веселей на заимке, но конкурент ему не нужен. 

На обратном пути съездили в воспетый журналистами город строителей Красноярской ГЭС – Дивногорск (да, уж?). Посмотрели знаменитые Красноярские столбы. По столбам, прижимаясь к ним, как клопы, ползают увлеченные этим спортом парни и девчата. У них освоены маршруты и приемы их  прохождения. Я поднялся на небольшую высоту какого-то столба по безопасной «тропе», а девушка, спускаясь с вершины этого столба, просит меня подстраховать её, или помочь ей, уж не знаю, и показывает на уступ, где я должен стать. Я только немного продвинулся по уступу, который был на такой высоте, что «упадешь – костей не соберешь». Она спустилась и говорит подругам: «Не тот» (или не ловок, или не смел).