Безалкогольная свадьба

Отрывок из автобиографического произведения <Слюни Искариота или Абдукции сине-белого воротничка>.


          Больше всего в своей жизни я "нажрался" на безалкогольной свадьбе.  Этаком шедевре партийно-советско-комсомольского театрального искусства.

          Комсомольско-молодёжная свадьба моей племянницы и парня (электрика самого крупного в Европе газзавода) была организована в, лучшем на то время в городе, Дворце культуры.

          К намеченной дате проводимого мероприятия, времени на «обдумывание», отведённое «молодым» инструкциями ЗАГСа, должно было пролететь ещё не менее трёх недель. Но поскольку желание властей откликнуться на призыв партии было нестерпимее чем страсть молоденьких брачующихся рухнуть в смертельном объятии на брачное ложе, этот нормативный срок бюрократы от записи актов гражданского состояния, под строго-идеологическим взглядом из под нахмуренных бровей типа "а ля Брежнев",трепетно согласились принять за - антисоциальный.

          И вот апофеоз!

          Уверяю вас, его финальная часть была оформлена не хуже заключительной сцены оперы Глинки "Иван Сусанин" в Большом театре  . Торжественно- фольклёрная часть с соблюдением всех русских народных свадебных традиций до сих пор вызывает у меня гордость за художественных работников Дворца культуры. За такой короткий срок создать высоконравственное по сути и высокохудожественное по оформлению представление могли только замечательные профессионалы . Здесь присутствовали и импрессионизм, и модерн, и русский лубок в исполнении талантливого ученика школы  великого мастера станкового и театрально-декорационного искусства П.В.Вильямса (1902-1947). Свет на сцене и другие средства, усиливали эмоциональную выраженность действия. Декорации и костюмы глубоко раскрывающие идею спектакля и замысел режиссера, учитывали не только особенности участников действа, но и архитектуру сцены и зрительного зала. На славу поработали и достойные ученики К.Ф.Вальца -декоратора Большого театра в 20-х годах.

          Зал неивствовствовал!.

          И вот я, в составе особ наиболее приближённых к виновникам торжества, перемещаюсь под звуки, так нелюбимого Р.Вагнером (автор"Свадебного хора"), марша Мендельсона, в малый зал. Банкетным его называть уже ни кто не осмелился. Свадьба именовалась комсомольско-молодёжная - типа безалкогольная. То ли из-за нехватки времени, то ли по идейным соображениям сценарий на эту, по партийной терминологии, неофициальную часть торжества, (но так ими же самими любимую) не составлялся. Понятия "застолье", "тамада" и "горько" не вписывались в концепцию отрезвления пьющих "как следует" и стерилизации апологетов умеренного пития.

          Уже в начальной стадии шествия избранных в сторону, так популярного и так раннее желаемого Малого зала, на лицах наиболее опытного по возрасту контингента сдвинулись брови, руки сами собой намертво скрепились за согбенными спинами, а на лобной части старейшин появилась густая сеть морщин, что означало мрачно-философское направление работы умудрённого человеческого мозга. Предупреждённые заранее о сухости ожидаемых их напитков они своим хитрым крестьянским умом (все, кроме меня потенциальные "пивцы" были из деревни), не желая уподобиться бедуинам из Ливийской пустыни, лихорадочно "кумекали" на предмет выхода из запланированного, чудаковатыми городскими дядями, форсмажора.

          На их, монументально неподвижных лицах, глаза двигались быстрее чем на часах типа "Кукушка", в поисках местного "Моисея". Но библейский герой был похоже слаб в географии (он с евреями блудил сорок лет), а комсомольско-молодёжно-крестьянско-городская толпа, двигаясь малой скоростью, покрыла расстояние между Большим и Малым залами за 6 мин и 35 сек.

          Предоставленные самим себе, без тамады и без исторических традиций гуляния под компот, с квартетом друзей-музыкантов (сам жених был действительным членом этого любительского ВИА-квинтета), коллектив плавно разделился на два неравнозначных подколлектива.

          Наиболее многочисленная часть молодёжного возраста усиленно пыталась создать непринуждённо-разболтанную атмосферу.

          Соответственно, наименее многочисленная группа товарищей с постными лицами предалась воспоминаниям почему-то навязчиво наворачивающихся грустных историй, негласно объявив табу на воспоминания о сладостно-ностальгических русских народных традициях.

          В какой то момент, я вдруг начал отмечать в себе ощущение знакомой додекретной атмосферы общения в нашем анклаве. На меня повеяло слабым дуновением бесшабашных русских застолий.

          Ещё не поражённая зловредным алкоголем, моя наблюдательность отметила странные одиночные дефилирования моих одногрупников.

          Функции дефиле выполнял проход от двери Малого зала через парадную дверь Дворца культуры, и далее по узкой, заметённой девственным, целомудренным и белокипенным как платье невесты снегом, тропинке, теряясь в необъятных просторах дворцовой площади. Возвращались они из этих прогулок на более высокой скорости (потом я осознал почему) заметно посвежевшими и подобревшими, давая старт соседу, методом древнейшей детской игры "передай дальше".

          Когда очередь дошла до меня я уже, по пунцовому окрасу первоочередников и, в силу природной сообразительности, ясно представлял сценарий разработанный коварным отцом невесты и моим свояком. Он же был строго предупрежден администрацией: - "В зал ни какого алкоголя не приносить!!!". И Кузмич (так звали уважаемого всеми тестя), воспитанный на Заветах Ильича, не посмел ослушаться руководящих товарищей.

          Водку в зал всё таки проносили, но не Кузмич, а благодарные великовозрастные родственники и, уже в употреблённом виде.

          Когда я на верхних аллюрах двинулся по указанным координатам, пульс заметно участился, адреналин заходил по сосудам туда-сюда, от осознания причастности к акции посрамления незадачливых организаторов глумления над вековыми застольными традициями славянских и не славянских народов. Мой внутренний навигатор марки "Навител" приближал меня к объекту типа "Вечный зов". Да простит меня М.Задорнов за плагиат, но на самом деле, "Смеркалось....".

          И вот, в объятиях густеющих сумерек, на фоне засыпающих многоэтажек, с расплывающимся вокруг головы светящимся облаком (по латински — нимбом), рядом с оскалившейся пастью раскрытого багажника старенькой "Нивы", возвышалась "Родина мать".

          Торжественность момента подкреплялась монументальностью фигуры, составлявшей композицию: -  автомобиль - багажник с ящиком водки - и собственно фигура. Это была,документально удостоверенная, тёща комсомольско-молодёжного жениха. Одарённая природой баскетбольным ростом , облаченная в тулуп эксклюзивного для средней полосы России размера и такого же качества валенках, с разрезанными голенищами, она священнодействовала...

          При таких мегалитических габаритах она олицетворяла собой одновременно и виночерпия при Иосифе (Быт.11:1 ) и виночерпия при царе Ассирийском Сеннахериме Рабсака, и виночерпия Неемию при Артаксерксе царе Персидском, вместе взятых.Попёрли же в голову, от долгого воздержания , эти еврейские , арабские и прочие ветхозаветные имена!?

          Очень свежий забористый воздух и отработанная технология, не допускали ни каких говорильных этических формальностей. Добежавший выбрасывал руку по направлению к монументу, выхватывал из ладошки типа"лопата", наполненный под "ниточку" (с целью сокращения порожних рейсов) гранёный стакан, и в три приёма (выдохнув, опрокинув, крякнув) завершал, начатый в Малом зале стипль-чез без лошади.

          Проскакав обратный путь на одном выдохе, достигнув закусочного стола, скакун получал апоплексический удар при виде пустой, матово поблёскивающей закусочной посуды. Несознательные первоочередники сметали сначала соседские бутерброды, предназначенные для заедания соков, компотов и других безалкогольных напитков. Сердобольные "бабуси" и "бабочки" жертвенно делились со страстотерпцами бутербродной и соко-компотной продукцией.

          В таких антигастроэнтерологических условиях, чисто из вредности характера, умудрённый жизнью ограниченный контингент, с остервенением боролся с "ядовитотёмнозелёним змием", стремясь получить превосходство над оставшейся братией, за счёт рекордного количества ходок к сердобольной богоматери за углом.

          Свальный грех (в смысле - стоять уже ни кто не мог) усугубила вновь приобретённая (на протестной волне) традиция.

          При укладке в развозной автобус, каждый участник одаривался «непочатой» бутылкой загустевшей на морозе "водяре". Специально назначенный "стюард", чаще женского пола, с нетрудно заучиваемой репликой "За молодых!", уравнивал ещё прямо сидящих, правда с остекленевшими глазами, с державшимися строго горизонтально и параллельно не эстетичным сидениям старенького, хорошо проветриваемого, автобуса по кличке "скотовоз".

          Второго дня, так необходимого для поправки здоровья, безжалостными продюсерами от идеологии, предусмотрено не было!?