Кот Иван Ильич. рассказ

Лиза не любила вечера.
Темные, долгие, одинокие - они сводили ее с ума.
Да! Конечно! Можно было позвать подруг, включить телевизор, уткнуться в интернет, почитать книжку, сходить в кино….
О! Сколько всего еще было можно!
Одиночество тем и хорошо, что в нем все избыточно – время, выбор, возможности.
Но нет желания потратить все это на себя одну.
Лиза была скромна во всем и в своих желаниях тоже.
Она мечтала о любви.
Нет! Не о принце на белом коне. С этими мечтами давно было покончено. Она мечтала о любви!  О верной! О вечной! О возвышенной!
- Ну, заведи кота, - как-то, между прочим, посоветовала ей близкая и единственная подруга: – Уж он-то точно за один только рыбий хвост будет любить тебя вечно до самых последних кошачьих судорог.
- Дура ты, Ирка, - обиделась на нее Лиза, - нет в тебе никакой романтики.
- Романтика! Ха! – завелась та с пол-оборота. – И где теперь она - твоя романтика? Первая, вторая, третья…
Ирка развела вовсю ширь руки, будто и в самом деле рассчитывала с их помощью обнаружить в квартире посторонний объект.
- Ну, хватит! Хватит придуриваться, - признавая в неожиданном выпаде подруги присутствие некой правды, выбросила Лиза белый флаг: – Закроем тему.
Но остановить Ирку в такие моменты было делом непростым. Тема любви была для нее бегом на длинную дистанцию. Хотя, что она могла знать о любви?  Она не верила в романтику любовных отношений так же, как не верила и в принца на белом коне.
— Все это дурь, дурь и еще раз дурь, - рубила Ирка с плеча со всей силой своего взрывного темперамента: – Любовь – это свобода. Это вдохновение! Это амбре! Никаких штампов, клятв, обязательств. Никаких уз! Вот, что есть любовь! Все остальное – это брак!
До ЗАГСа Ирка ни одну из своих любовей довести не смогла, хотя предложения такие были. Зато то ли по залету, то ли по вдохновению, но без всяких уз и обязательств она родила от самой большой и тайной своей любви сына, которого то ли из гордости, то ли из глупости поднимала одна, вкалывая за кусок хлеба с маслом на трех работах.
И вот, когда сынок вырос, женился и отделился, Ирка осталась в двухкомнатной квартире одна.  Но со временем, изнемогая в своих просторных хоромах от пустоты и одиночества до тошноты и ужаса, она решила обзавестись котом. И стоило ей только об этом подумать, как судьба, подбросив под ее дверь грязного и голодного заморыша, ее желание исполнила.
Приблудный кот отоспался на ее диванах, отъелся на ее харчах, отмылся в пенных шампунях и превратился в серо-дымчатого хищника, размером с болонку. Характер у кота был тот еще! Следуя заведенному им же самим этикету, он лично встречал каждого гостя у порога, провожал до дивана и, ожидая от него какого-нибудь подвоха, усаживался в кресло напротив, наблюдая за каждым его движением. Кот, помня свое беспризорное прошлое, не доверял никому. Нежен он не был даже со своей хозяйкой. Самое большее, чем он мог ее порадовать, это снисходительным урчанием и то в исключительных, крайних случаях, когда, будучи в хорошем расположении духа, позволял себя погладить. Но даже и тогда он не терял бдительности, держа наготове острые зубы и когти.
Опыт подобного совместного проживания с котом, как один из вариантов борьбы с одиночеством, Ирка и предлагала Лизе.

                ***

Но стать нянькой коту! Чистить его лотки и миски!? Нет! Лиза себе такого счастья не желала! В ее мечтах все складывалось иначе – по-людски, по-взрослому, по-настоящему.
Как?
Ну, вот, например, встречает она хорошего человека…. Хорошего ….
И с этого места мысль Лизы постоянно сбивалась, зависала, не справляясь с умственной нагрузкой. Хороших качеств у хорошего человека, в представлении Лизы, должно было быть так много, что его уже и человеком-то назвать язык не поворачивался.
Сложность этого момента тормозила весь процесс.
Каждый новый знакомый Лизы не дотягивал до ее аналитики ровно столько, сколько первобытный человек до гомо сапиенса.
Вот и получалось, что кое в чем Ирка все-таки была права.
Но Лиза надеялась. 
Ей так хотелось чистоты, света, нежности и музыки в отношениях, что она готова была подождать. Но чем дольше длились ожидания, тем больше к ним примешивалось воспоминаний о прошлом. Там в прошлом далеко-далеко осталась ее первая любовь – чистый, красивый мальчик с ясными голубыми глазами. Но вспомнить что-то конкретное, с ним связанное Лизе не удавалось. Из глубины памяти, будто пузыри воздуха со дна реки, всплывали какие-то мелочи…
Школьный вальс на выпускном вечере.
Музыка. Много музыки… Ободзинский….
«Льет ли теплый дождь…»
Все танцуют. Он. Она. Глаза в глаза. Так близко, как никогда.   
Второй танец. Третий.
Ни минуты разлуки. Ни минуты врозь…
- Господи! Что это было?
Магия? Нервы? Любовь?
Но даже и по прошествии стольких лет Лиза объяснить не могла. Не могла отделить одно от другого. И магия, и нервы, и любовь – все сразу!
Но то, что этот мальчик был ей нужен, она поняла не сразу, а много позже - потом, когда их пути разошлись. Разошлись навсегда. Он хоть и был ее одноклассником, но и физически был более развит, и жизненный опыт, накопленный в заботе о матери и сестрах, имел немалый.  Одним словом, он уже тогда был взрослым. Он был мужчиной.
А Лиза взрослеть не торопилась. Единственный ребенок в семье, она еще долго оставалась прелестной, наивной девочкой.
Это их и развело.

                ***

Замуж Лиза вышла не по любви.
Нет! В начале какие-то чувства у нее к своему воздыхателю были, но на тот момент, когда они угасли, она уже была замужем.
Объяснить подобное помутнение рассудка Лиза могла только природными аномалиями.
Во-первых, возрастом, во-вторых, давлением мамы и, в-третьих, влиянием замужних подруг. Это теперь она понимала, что сами несчастные в браке – они не могли допустить, чтобы ее счастье продолжалось без их участия.
Впрочем, муж Лизы – сибирский мордвин с вытянутыми в прищуре глазами имел о любви туманные представления. Как выяснилось позже, собственник и кулак до мозга костей он понимал брак в самой его примитивной форме. Женщина в доме ему была нужна не только как объект первой необходимости для настоящего мужика, но и как ломовая лошадь в хозяйстве. И когда Лиза, как уставшая и заезженная по самую холку лошадь, взбрыкнула, муж стал   присматриваться к другим лошадкам.
- Где был? – встречала разбуженная его топотом Лиза привычным вопросом.
- Где? Где? Работал. Трудился, - отмахиваясь от нее, как от назойливой мухи, врал он.
- Над кем трудился? Над кем работал? – язвила она, добиваясь от него правды.
Но никому из них правда была не нужна. И каждый, зная ее про себя всю без прикрас, сдерживался и не проговаривал вслух. Просто время для нее тогда еще не пришло.  Потому что не все еще было сделано. А надо было сыновей растить, ставить их на ноги, дать им ума и вывести в люди. Вот и тянули они, сколько могли, эту лямку вместе, надеясь, что в будущем у каждого из них еще будет шанс на другую жизнь.
- Все. Я устал, - уходил муж всякий раз от допроса жены, закрываясь в уборной и включая душ.
Но если запах чужих духов еще как-то и можно было перебить ароматом шампуня, то яркий отпечаток губной помады на отлете воротника выдавал его с головой. 
Сегодня, вспоминая свое неудачное и полное жуткой обыденности замужество без раздражения и гнева, Лиза старалась быть справедливой. Но в памяти, сколько бы она в ней ни копалась, всплывала всегда одна и та же яркая и сочная картина.
Это были мандарины.
В тот день Евгений, так звали мужа Лизы, пришел с работы раньше обычного и прямо с порога, молча, протянул ей увесистую хозяйственную авоську, а в ней, плотно прижавшись друг к другу, лежали, будто елочные игрушки, одна к одной оранжевые мандарины. Достойной по объему посуды для такого богатства в доме не оказалось, и тогда Женя взял и просто высыпал их все одним махом в большой эмалированный таз, который использовался летом для заготовки варенья.
Мандарины! Такая редкость в те годы!
Это был праздник! Настоящий!
Один из тех редких вечеров, когда из-за какого-то малого пустяка обыденная повседневность вдруг превращается в сюрприз, в радость, в счастье.


                ***

Развод с Евгением стоил Лизе большого напряжения внутренних сил.
Но не любовь была тому причиной.
Каждый из них уже много лет жил своей собственной жизнью. Лиза всем своим существом внутри семьи. Женя только одной ногой, ожидая для окончательного разрыва удобного случая.  Но время шло, сыновья выросли, а удобного случая для него все как-то не наступало.  Порой Лиза боялась, что вот так без надежды, без нежности, без любви, чужими друг другу, они и помрут под одной крышей.
«Скорей бы ушел», - нередко думала она про себя.
И вдруг Евгений и в самом деле ушел. 
Но как только это случилось, так тут же и выяснилось, что плохо жить – это тоже привычка, такая же, как и другие многие. 
Отказаться от нее Лизе было не просто.
Отказаться от нее было трудно и больно.
Но, как это было и всегда в трудные моменты ее жизни, на помощь Лизе пришла Ирка.
- Клин клином вышибают, - заявила она: – Найдем тебе мужика и всю твою ломку как рукой снимет.
- Не нужен мне никакой мужик, - уткнувшись лицом в подушку, рыдала Лиза: – Никто не нужен. Больно мне. Больно. Вот здесь, - и она, прикладывая свою короткую натруженную ладонь с широко растопыренными пальцами к груди, пыталась сделать глубокий вдох. Но глубоко вдоха не получалось и Лиза часто, как рыба на отмели, хватала воздух неполными мелкими глотками.
Ирка даже поверить не могла, что из-за такого кобеля, как она про себя и часто вслух называла Евгения, ее подруга будет так убиваться.
- Ну, и дура ты, Лизка, - сокрушалась она, - было бы из-за кого так себя изводить. Ушел – и скатертью дорога. Плюнь – и разотри.
Но прошло еще немало дней, прежде чем Лиза нашла в себе силы подняться.
Однако, встать на ноги, вовсе не означало, что прошлое можно было без всякого сожаления взять и выбросить на помойку, как старую и изъеденную молью ветошь. Прошлое оставалось с ней каждой своей вещью в доме и даже самим домом, который они строили всей семьей.
Лизе стыдно было признаться, но и себя саму она тоже ощущала вещью. Ненужной вещью, которая все еще принадлежит Жене.
И это была большая проблема!
Отдохнуть, забыться, обрести себя заново, с подсказки все той же Ирки, Лиза решила в чужих краях. Оформила отпуск, собралась и отправилась в путь.
Но не на Черное море, как многие, а по местам далекой юности – в Питер.

                ***

К Питеру Лиза испытывала особое чувство.
Это был город событий, многих событий, которые в разное время имели место в ее жизни.
В Питере она училась.
В Питере она встретила Евгения.
В Питере прошли самые лучшие годы ее жизни. Так, как здесь – в Питере, она не была счастлива никогда.
И так свободна… Тоже никогда.
Она и сейчас приехала в этот город с тайной надеждой на чудо, с верой, что новый счастливый случай, если он только в ее жизни возможен, ожидает ее именно в этом городе. Глупо, конечно. Но Лизе очень хотелось в это верить.
А пока она просто сидела в Летнем саду на лавочке и наслаждалась тишиной.
Тишина не мешала ей вспоминать прошлое.
Но разве бывают воспоминания без грусти. И Лиза грустила.
Мысль о том, что где-то здесь в Питере затерялись следы многих прежде знакомых ей людей, а вместе с ними и следы того самого голубоглазого мальчика, который со временем окончательно утратил свой истинный облик и превратился в  рыцаря ее сердца.
«Где он? Что с ним? Как живет?» - размышляла она.
Лиза вдруг вспомнила, что он – ее «рыцарь» в молодости мечтал стать капитаном. Он и поступил тогда сразу после школы в знаменитую «макаровку», которая готовила специалистов для гражданского торгового флота.
«И где он теперь?»
В тот самый год она тоже была здесь - в Питере и поступала в легендарный Питерский универ. Хотела стать следаком! Миссис Марпл! Но оказалось не судьба!
«Вот глупая! Господи, как я была глупа!» - ухмыльнулась она своим невеселым воспоминаниям.
Лиза откинулась на спинку лавочки и глубоко с наслаждением вдохнула в себя свежий речной воздух, который легкий летний ветерок донес до нее с Невы.
«Всего один бал! Один бал недобрала и все полетело к черту! Пришлось вернуться домой!»
Лиза глубоко вздохнула. 
«Питер и забрал у меня моего капитана».

                ***

За всеми своими воспоминаниями Лиза и не заметила, как на лавочку к ней подсел незнакомец. Соседство чужака ей было неприятно. Своим присутствием он вторгался в ее самое святое и запретное.
«Лавочек ему не хватает. Уселся…» - окинула она его недобрым взглядом.
- Не помешаю? – вдруг обратился он к ней.
- Нет. Сидите, пожалуйста.
Но незнакомец явно надеялся завести знакомство. Он вдруг протянул ей свою руку и представился по всей форме:
- Иван Ильич. Москвич. Полковник в отставке. В Питере нахожусь по делам службы.
«Какая может быть служба у отставника? Так и знай - бабник!» - подумала она, но протянула в ответ свою руку и кивнула:
- Лиза.
- И все?
-Достаточно, - улыбнулась она.
- А вы красивая. В Вас столько поэзии. Света.
«Ну, вот начинается, - насторожилась она, - обхаживает меня, как мартовский кот».
Сравнение Ивана Ильича с котом возникло в голове Лизы внезапно. Полковник и в самом деле своими «масляными» глазками очень напоминал собой Иркиного кота. Невысокий, среднего роста, с небольшой лысиной посреди головы, он был весь из себя какой-то крепкий, гладкий и круглый, начиная от овала лица и заканчивая небольшим животиком, нависающим над ремнем брюк.  Взгляд его хоть и излучал в сторону Лизы нежность и теплоту прирученного домашнего животного, но зрачки глубокие и холодные выдавали в нем опытного хищника.
- Может, пройдемся, - перешел Николай Федорович от слов к делу.
Конечно, Лиза могла отказаться и даже послать этого полковника куда подальше, как раньше она с такими «котами» и поступала, но теперь обстоятельства изменились, и она могла себе позволить многое.
- А почему бы и нет? – согласилась она.
По тенистым дорожкам Летнего сада они гуляли с полковником, взявшись за руки, как дети. Он был ниже ее ростом на полголовы. Внешне это выглядело нелепо. Лизе все время казалось, что это не он, а она прогуливает его, как Ирка своего питомца. Прежде в городском парке ей приходилось иногда встречать такие пары и Лиза, понимая истинный характер подобных прогулок, относилась к ним предосудительно.
Однако Иван Ильич был в ударе, он много шутил и при этом щедро расточал ей избитые до неприличия комплименты.
«Будь я хоть чуточку доверчивей и глупее, - не без иронии подумала о себе Лиза, - я бы непременно на них повелась и приняла бы все за чистую монету».

                ***

- Может, по чашечке кофе? – неожиданно предложил Иван Ильич.
- Почему бы и нет?! Можно и по чашечке, - снова подала Лиза обнадеживающий сигнал полковнику.
За воротами сада он взял ее под руку.
В маленькой уютной кофейне, расположенной на соседней от Летнего сада улице, никого из посетителей не было.
«Наверное, не в первый раз здесь», - проследила она глазами за официантом, который поприветствовав полковника кивком головы, вышел из-за стойки с подносом, на котором помимо двух маленьких в один глоток чашечек кофе, стояло блюдце с парой кунжутных булочек.
«Скромно, - отметила про себя Лиза: – Не хочет на такую мышь, как я, серьезно тратиться».
Ноги Лизы гудели от напряжения и усталости. Хотелось расслабиться, отдохнуть, поговорить о пустяках по-приятельски душевно и просто, но полковнику, судя по всему, уже было невтерпеж.  Он буквально заглядывал ей в рот. И едва Лиза, сделав последний глоток, вытерла губы салфеткой, как он резко поднялся, и, протягивая ей руку, произнес:
- Прошу.
По набережной до самой гостиницы, где Иван Ильич остановился, они шли прогулочным шагом под руку, будто прожившая ни один десяток лет в счастливом браке супружеская пара. Но Лиза чувствовала, что нетерпение полковника нарастает.  Очевидно, он и так потратил на нее слишком много времени. И оказалась права.
В номере он лапал и мял ее как выпущенный на волю голодный самец, одержимый дикими природными инстинктами.
Лиза не противилась, не звала на помощь…. Она отдавалась во власть случая точно так же, как больной, надеясь на выздоровление, доверяет себя доктору.
- Тебе хорошо? Хорошо? – допытывался полковник.
- Да. Конечно, – лгала безучастная ко всему происходящему Лиза.
Наконец, когда все закончилось. Она встала, приняла душ и, натягивая на стройные ноги колготки, спросила:
- Ты женат?
- Да, - ответил он без затей.
- Я так и думала, - улыбнулась она и, застегнув на блузке последнюю пуговицу, сделала шаг по направлению к двери.
- Так и уйдешь? - вдруг с какими-то теплыми интонациями в голосе спросил он.
- Извини. Пора, - Лиза даже не обернулась.
- Хоть телефон оставь, - попросил он.
Она достала из сумочки какой-то клочок бумаги и написала на нем единственное слово – «спасибо», потом положила этот клочок на стол и, пресекая его попытку ринуться ей навстречу, одним нетерпеливым движением руки воздвигла между ними стену:
- Не провожай. Ни к чему.

                ***

«Ну вот, - прогуливаясь по вечернему городу, заключила она, - все кончено».
Лиза и в самом деле чувствовала в себе какую-то невероятную оглушительную пустоту, будто вся боль, которая жгла и мучила ее в последнее время, вытекла из нее вместе с изменой, с предательством, которое несколько минут назад она совершила по отношению к Евгению. Лиза была мужу верной женой всю жизнь даже и тогда, когда между ними все было кончено.
И с этим нужно было что-то делать.
-Господи, Питер! – обращаясь к городу, будто к родному и близкому человеку ликовала она, - я свободна! Слышишь? Свободна!
Лиза вдруг с нежностью подумала о своей близкой подруге Ирке и ее приблудном коте.
«Вот и не верь теперь, что коты снимают отрицательную энергию», - промелькнула в ее мозгу неожиданная и, на первый взгляд, далекая от настоящего момента мысль.
Но вслед за ней промелькнула другая еще более оригинальная, которая натолкнула ее на образное сравнение Иркиного кота с Иваном Ильичом, и Лизу разобрал нервный, безудержный смех!
От сумбура и хаоса, который творился в ее душе, она хохотала как сумасшедшая. Но, когда успокоилась и пришла в себя, то больше всего сожалела о том, что нет рядом с ней единственного и по-настоящему близкого ей человека - Ирки.
Только она одна и могла бы понять, что с ней случилось.
Домой Лиза вернулась из поездки уверенной в себе и обновленной. Полная надежд на новую счастливую жизнь, она жила в ожидании прекрасного принца на белом коне. Но судьба всякий раз посылала ей не принца, а обыкновенного мужика, который тоже на что-то надеялся и верил в свой второй шанс.
Время шло, а в жизни Лизы все оставалось по-прежнему.
Со временем она разлюбила вечера.
Темные, долгие, одинокие - они сводили ее с ума.
Да! Конечно! Можно было позвать подруг, включить телевизор, уткнуться в интернет, почитать книжку, сходить в кино….
Но Лиза мечтала о любви!


Рецензии