День танкиста

                Подарок для раковины, в которой умер и сгнил моллюск, и теперь она воняет, лежа на песчаном пляже Черноморского побережья Крыма
     Клоп очень быстро бежал по лакированной боковой стенке шифоньера, коричневой тушей громоздящегося в углу между окном, выходящим на восток, и мумией покойной бабушки, высохшим до состояния воблы тельцем уютно лежащей в кресле. Клоп только что посмотрел в окно, выходящее на восток, потому и бежал, сломя голову, бормоча тихие ругательства и молясь Мганге, сверху вниз, держа курс на плинтус, мимо криво висящего на гвоздике портрета академика Свинцовского, царапин, нанесенных перочинными ножиками полоумных детей прежних ответственных квартиросъемщиков, оставивших по себе смутные тени, залегшие по углам, сырые, жуткие тени, каждое полнолуние обретающие форму, всегда разную. В прошлом месяце клоп, трясясь от ужаса, просидел всю ночь за обивкой кресла, под правым локтем бабушки, изредка выглядывая и снова прячась : тени приняли вид Анатолия Собчака, почему - то в буденовке и кожаном эсэсовском плаще, генеральском, точнее, групенфюреровском, с пристегнутым меховым воротником и красными обшлагами. Собчак кружился в каком - то диком танце по комнате, алчно посматривая провалившимися глазами на высохшую бабушку, перед рассветом он взвыл и проклял живущих этажом ниже, задрожал, теряя четкие очертания, и исчез с первым лучом солнца, нехотя выползшего из - за горизонта.
     - Мы наш, мы новый мир, - донеслось с улицы и клоп припустил еще быстрее.
     Верховный иерарх сущего Захарченко, шахтер в тельняшке, отобравший это почетное звание у Егора Холмогорова, маршировал по улице, только что вручив себе " Святую Анну" с отметкой в тысячу. Тысяча, клоп это помнил, частенько упоминалась в предыдущие годы прежними жильцами, летчиками, подводниками и шахтерами. Правда, у каждого были свои тысячи, у кого вниз, у кого вверх, у кого четыре сбоку и по рылу, у академика Свинцовского это, вообще, были рубли, те, сталинские, лежащие на книжке до поры до времени. Оно, кстати, так никогда и не пришло. Клоп задумался о тысяче Захарченки и сошел с ума, вот и бежал по шифоньеру, сверху вниз.
     Пронзительно заскрипев высохшими мышцами, бабушка неуверенно привстала с кресла, ковыляя и спотыкаясь, подошла к окну, щелкнув шпингалетами, распахнула створки и высунулась наружу.
     - Захарченко, - завывая позвала она. Шахтер в тельняшке поднял голову и увидел. Все и сразу.
     - Бляяяя! Родина - мать, мать твою в коромысло !
     - Подь сюды, - шаманила хрупкая старушка, крестя оторопевшего военного, и шахтера, и тракториста, и друга всех детей, и физкультурника. - Ближе, сука, ближе.
     Захарченко послушно придвигался к стене дома, не сводя глаз с иссохшего лика бабушки, щелкающей зубами, закатившей глаза, дрожащей под лучами августовского солнца. Клоп заинтересовался происходящим, глубокомысленно хмыкнул и развернулся, подбежал к скособоченной антресоли, пыльной шапкой накрывающей шифоньер и заулыбался, увидев растерянное лицо предателя.
     - Как успехи в труде и обороне ? - Строго спросила бабушка, снимая с головы прядь желто - седых волос и отправляя ее в открытый рот шахтера. - Приведен ли приговор трудового народа в исполнение ?
     - Какой приговор ? - Деловито уточнил Захарченко, пережевывая волосы.
     - Известно какой, - сморкнулась бабушка на тротуар, - обнаковеннай. Буржуев к стенке.
     - Ыка, - икнул Захарченко.
     - Чо ыка, чо ыка, - загоношилась бабушка, выплевывая зубы под ноги тракториста. - Шо Коломайскай с Бандерой, шо Сечин с Власовым, диалектически однох...венно. Шо Путя, шо Порох, шо Гитлер, по всем рамсам одна канитель.
     Речь бабушки постоянно менялась, клоп даже хихикнул, шмыгнув носом. " Ушлая старушка, - бормотнул он, наслаждаясь растерянностью верховного правителя и спасателя жертв фашизма, - как кроет, падла".
     - Опять же, партнеры, - продолжала бабушка, окончательно повергнув героя в ступор, - МВФ и товарищ Делягин. Выборы, бля, - завизжала старушка, запуская в Захарченко протезом правой ноги. - Лимонов и Проханов. Вся х...ня, - задышливо закончила она и упала в кресло. Повозилась и затихла.
     Захарченко потряс головой, отгоняя странные видения, вытянув шею, заглянул в комнату и наткнулся взором на клопа, нагло уставившегося на моряка и десантника.
     - Вот такая вот х...ня, - раскинул пальцы клоп. - Понял хоть чутка -то, баран ?
     - Яволь ! - Щелкнул каблуками омоновских берцов Захарченко и вытянулся в струнку.
     Клоп довольно улыбнулся, козырнул, приставив третью заднюю ногу к пустой голове, и убыл. Бля.