Жизнь на даче или стройка века

Из книги воспоминаний "Дни памяти моей"


Эта история берёт своё начало в 30-ых годах ушедшего столетия. В те почти уже незапамятные времена вождь народов своей генсекской милостью решил вознаградить тех первых большевиков, которые вступили в ряды партии до революции, что была названа Великой, Октябрьской и к тому же ещё и социалистической. Вот в силу этой самой социальной справедливости по-сталински, немногочисленные члены РСДРП (б) получили в подмосковном посёлке возле железнодорожной станции Челюскинская земельные участки. В свежеиспечённом посёлке «Старые большевики» были нарезаны наделы площадью в гектар. На каждом из участков строился дом в расчёте на двоих или троих хозяев. В случае, если семей было две, особых проблем не возникало. Дом располагался в центре участка, а гектар легко делился пополам. В других случаях дом имел три отдельных входа, а гектар делился пропорционально числу жильцов в каждой из семей.
Часто случалось, что одни семьи получали половину пресловутого гектара, а оставшаяся половина делилась в соотношении 1:2 . Неуклюжесть такого раздела создавала немалые трудности в плане въезда-выезда  с территории на прилегающие улицы. Потому что, несмотря на так называемое, социалистическое общежитие, старые большевики были вовсе не чужды институту частной собственности, и не желали, чтобы кто-либо, даже ближайшие соседи по дому топтали тропу по их земле.
Введя читателя в исторический курс дела, перескочу на два десятилетия вперёд. Семья моей будущей жены, в те времена пяти лет от роду, в летние месяцы стала снимать  дачу как раз том же самом посёлке. Одна пожилая дама, тоже старая большевичка, сдавала две маленькие комнатушки с печкой в доме, в котором тогда проживали ещё два семейства. А поскольку старушка была одинока, то и участок земли в её пользовании составлял всего 1/6-ую пресловутого гектара. Никакого въезда-выезда у неё не было и в помине, а к её домовладению с улицы вела лишь скромная тропинка через участок соседа, который «делал революцию» в составе знаменитых латышских стрелков. Еще одни соседи по фамилии Граскины были выходцами из рабочей среды. Глава семьи, по рассказам моей жены,, был известен книжкой, в которой повествовал о своих встречах с Лениным.
Итак, несколько солнечных летних сезонов моя будущая супруга её старший брат Валера, тёща с тестем и бабушка провели в приятном окружении добросердечных соседей под сенью высоченных сосен и грядок спелой клубники и зарослей лесной малины. Но вот в конце пятидесятых старая большевичка, сдававшая две крошечных комнатки  моей будущей родне, преставилась. Мой будущий тесть (в дальнейшем буду называть его хозяином) был на дружеской ноге с председателем  Кооператива. Тот посоветовал ему воспользоваться ситуацией и подать заявление о приёме в члены кооператива. Поскольку у старушки не осталось живых родственников, его заявлению был дан ход и общее собрание утвердило статус тестя в качестве законного члена товарищества.
Для обоих соседей это стало неприятной неожиданностью. Особенно возмущались в семье бывшего латышского стрелка. Они были уверены, что после смерти старушки, участок в шестнадцать соток отойдёт к ним, две малые комнатки при этом были не в счёт. Моему  будущему тестю предложили отступные, но натолкнулись на твёрдый отказ. С какой стати продавать им свою часть дачи. Или мы не люди, и не имеем права вывозить летом детей на природу.
Отношения с соседями с этого момента резко переменились. Вместо сю-сю и му-му, вы только посмотрите, какая девочка, в правление посыпались доносы и жалобы. Одна из них касалась так называемой незаконной пристройки, приписываемой хозяину. Суть же дела состояла в том, что на даче одновременно, как я уже упоминал, проживало пятеро, и в двух маленьких комнатках невозможно было всем разместиться. Хозяин нанял бригаду рабочих. Те пристроили к дому относительно просторную двадцати метровую террасу. Стенки террасы засыпали  шлаком для тепло и звукоизоляции. Это и послужило началом тайной войны. Соседи стали наперебой строчить кляузы в Правление кооператива и в Бюро технической инвентаризации района (БТИ) о незаконности строения, квалифицируя это нарушением планировки дома.  Якобы то была не терраса, а полноценная жилая комната.  В Правлении тогда заседали нормальные люди, они не давали хода этим кляузам, но уже ничем неприкрытая вражда отравляла мирную дачную жизнь. Даже завоз строительных или ремонтных материалов на участок не обходился без скандалов и разборок. В конце концов, хозяин сумел добиться разрешения на проход-дорожку к  дому через территорию горе – соседей.
К моменту моего появления на даче ушла в небытие старая большевистская гвардия, но наследники с тем же упорством продолжали феодальную  вражду. Поначалу я, как свежий человек, не мог разобраться из-за чего весь этот сыр-бор. Мне дали понять, что ничто так не расстраивает соседские отношения, как земельная собственность и отсутствие чётко очерченных в плане земельного участка границ. Годами продолжавшаяся вражда распространилась на новых действующих лиц. То были уже внуки первопоселенцев. Невольно и мне пришлось ловить неприязненные взгляды соседей. Это в какой-то мере отравляло жизнь, но в целом, время, проведённое на даче, запомнилось, окрашенным в яркие позитивные цвета. Здесь делала первые шаги моя дочь, тут я многому научился у тестя, пилил, строгал, рубил дрова, топил печь, что-то строил, что-то чинил, катался с женой на велосипеде. Помогал тёще на грядках клубники, летом участвовал в сборе лесной малины, а осенью обрезал малиновые кусты. Тёплыми вечерами при свете ярких звёзд мы собирались у костра, пекли картошку, жарили шашлыки. А речка Клязьма в соседней Тарасовке, а грибы в недалёком лесу – это и многое другое я и теперь вспоминаю с приятным чувством ностальгии.
Время шло, наша семья разрасталась. Женился Валера, старший брат жены, и вскоре на даче поселились его жена и их дети. Места  всем катастрофически не хватало. Это обстоятельство и сподвигло тестя хозяина дачи на постройку собственного дома. Он начал с того, что в одной организации заказал проект кирпичного одноэтажного трех комнатного дома с верандой. Из предложенных вариантов на семейном совете мы выбрали один. На плане дом неплохо вписывался в лесной ландшафт участка, удовлетворял основным требованиям комфорта. Был относительно недорог. В ценах начала 80-ых годов по смете выходило порядка тринадцати тысяч рублей. Всё было бы здорово, если бы не закон. По тогдашнему Положению о Кооперативе, на земельном участке в общем пользовании мог стоять дом, причём только один. Мы же планировали развалить комнатки и террасу, примыкавшие к владениям соседей и строится отдельно. Увы! Перешагнуть через это Положение явно получалось. Помню, тогда я стал владельцем новенькой, оранжевого цвета, югославской пиш. машинки «Унис». Вечерами в нашей московской квартире под диктовку тестя я строчил письма в ЦК КПСС на имя очередного генсека с просьбой в виде исключения помочь разрешить жилищный кризис семьи отдельно взятого полковника авиации. Письма исправно доставлялись адресату, а недели спустя мы получали отписку через областные, районные и местные органы власти. Нас информировали о невозможности решения проблемы потому-то и потому-то. Единственным и  реальным шансом было получить разрешение на постройку кирпичного сарая на своей территории.  Знакомые и друзья советовали   устроить там пару комнат, чтобы в них могла разместиться часть семьи. Конечно, ни о каких удобствах типа ванной, туалета или кухни речь уже не шла.
Однако, разрешение даже на постройку «сарая» получить оказалось непросто. Прознав об этих планах, «любезные» соседи со свежими силами бросились штурмовать начальство на предмет незаконности пресловутой террасы. Вскоре мы получили официальное письмо из БТИ с требованием либо снести террасу, либо удалить из неё шлаковую засыпку. В противном случае, ни о каком новом строительстве речь идти не могла. Что было делать?
Дабы избавиться от засыпки, мне с тестем пришлось отдирать всю внутреннюю обшивку террасы. Пригласили инспекцию из БТИ. Те зафиксировали факт приведения помещения в соответствие требованиям и удалились. Обновлённая терраса сквозила жуткими щелями наружной обшивки. Чтобы как-то закамуфлировать это безобразие, пришлось закупить листы из  пластика цвета слоновой кости и установить их взамен разрушенных деревянных стен. В результате этих мер, комната стала светлой, но намного менее здоровой и приспособленной для ночлега особенно в период дождей.
Зато ничто уже не мешало приступить к реализации мечты хозяина – разрешение на строительство каменного сарая было, наконец, у нас в руках.  Дело было за малым - следовало закупить стройматериалы и нанять бригаду строителей. В душе тесть всё ещё лелеял мечту о полноценном доме, поэтому подошёл к делу с размахом. По проекту дома его мечты необходимо было приобрести сорок тысяч штук красного глиняного кирпича. Помимо этого, требовались окна двойного остекления, наружные и внутренние двери, доски, стропила, цемент и песок, шифер для кровли и многое другое. Не забуду, как мы с ним постоянно мотались на станцию Строитель в Мытищах, где и закупали дефицитный товар.
Но все эти доски, шифер и прочее были ничто по сравнению с проблемой дефицитного кирпича. С огромным трудом, благодаря своим связям тесть добился своего. Он договорился о поставке сорока тысяч штук глиняного кирпича с заводом в Софрино.
Серьёзной проблемой стало то, что у нас практически не было подъезда к месту стройки. Наша земля никак не примыкала к двум перпендикулярно расположенным улицам, будучи зажата между двумя соседскими владениями. Пришлось решать этот вопрос с другим соседом, у которого в пользовании было полгектара земли. В качестве третейского судьи привлекли специалиста по планировке в Правлении, некоего Николая Ивановича. Договорились, что на краю владений соседа, там, куда практически не ступала его нога, в хлипкой, в период дождей низине, мы устроим проезд для завоза стройматериалов. Земля под этот проезд после стройки останется за ним.  Со стороны улицы поставим деревянные ворота. На том и порешили.
С этого момента началась «стройка века». Мы соорудили ворота. Невероятным усилием водителя Камаза, разворотившим будущую дорогу жизни, завезли  несколько тонн песка. Часть песка я возил вручную на тачке и буквально закапывал в колею проезда. Здесь же были похоронены наличные запасы щебёнки. Проанализировав результаты, мы пришли к неутешительному выводу – тяжеленные Камазы, гружённые кирпичом, напрочь завязнут на этой упрямой стометровке. А посему, придётся сгружать кирпич на улице возле ворот. А уже оттуда на ручной тележке свозить на место складирования.
И вот настал день, когда красный софринский кирпич числом в пять тысяч штук прибыл к месту назначения. Подъемный кран сгрузил поддоны  с ним на землю. По договорённости с заводом, ко времени следующей доставки, мы обязывались освободить поддоны и сдать их в качестве оборотной тары. На всё про всё отводилась неделя. Вот тут-то нам пришлось изрядно попотеть. Трудно подсчитать, сколько рабочих рукавиц  пришлось сменить за время погрузочно-разгрузочных работ. Я закладывал в тележку на резиновом ходу до сорока штук кирпича одновременно. Потом толкал её по неровностям колеи до места складирования, а там, в малиннике строил ряд за рядом  кирпичную стену. При первой же доставке выяснилось,  что хвалёный софринский кирпич не выдерживает никакой критики и ломается буквально в руках. Сколько таких вот половинок и отдельных обломков ушли в «дорогу жизни» тоже не счесть. Правда, знающие люди утешали нас, что половинки тоже идут в дело, просто при строительстве будет израсходовано больше цемента.
Кирпичная эпопея продолжалась восемь недель. На смену осени пришла зима, в какой-то мере стало легче толкать тележку. Иногда я приглашал на помощь друзей, а под занавес договорился с молодым парнем Саней Кутузовым, коллегой по работе. Хозяин платил ему какие-то деньги.  В конечном счете, на участке выросла гигантская стенка высокой в два с лишним метра, шириной в два и длиной в шесть.
Наступила весна. Следовало подумать о том, что в первую очередь необходимо для строительства сарая. Хозяин подошёл к этому вопросу с присущим ему подходом военного. Сарай по его мнению должен был стать неприступной крепостью. Он выяснил, что в нашей лесистой зоне промерзания грунта, глубина закладки фундамента должна быть не меньше метра и шестидесяти сантиметров. При этом в основание надлежало ставить не кирпичные столбики, а делать его сплошном ленточным. Сделали чертежи, определили место стройки, наняли двух забулдыг копать траншею по периметру будущего строения. К началу лета эта работа была завершена. Работяги, получив своё, покинули нас. Дальше мне довелось вывозить вынутый грунт и разбрасывать его по участку, а после засыпать траншею песком и систематически трамбовать его, вручную изготовленной бабой-трамбовкой. Эта была ещё та работёнка! Но чего только не сделаешь ради семейного блага. Посильно мне помогали домочадцы. Жена, дочка и племянники старались внести в дело посильную лепту, уплотняя песок струёй из шланга.
Когда слой песка почти достиг нулевой отметки, настала очередь щебня. Его я трамбовал с не меньшей силой, чем песок. Но самой физически тяжёлой работой была укладка бетонных плит по периметру, которые я катил по участку на обрезках железных труб,  пользуясь ломом в качестве рычага. Наконец, все плиты были уложены, и можно было приступать к возведению стен. Тестю порекомендовали некоего Толика, студента, который уверял, что кладка кирпича – наука, которую он освоил в стройотрядах. Этот Толик был флегматичным, обстоятельным малым и первым делом наметил список необходимых материалов и инструментов.  Помимо кирпича, понадобился цемент определённой марки, песок, сито для его просеивания, корыто для замеса раствора, мастерок, отвес, уровень и многое другое.
Хозяин настоял, чтобы кирпичная кладка фундамента была толщиной в два кирпича, а стены в полтора. Что ж, как скажете. И Толик приступил к делу. В ход пошли уровень, колышки, бечёвка.
Я доставлял к площадке кирпич, песок, просеивал последний сквозь сито, а Толик тщательно замешивал цементный раствор в строительном корыте. И делал первую кладку.
Через какое-то время кладка выросла достаточно высоко, и каменщику потребовались леса. Мы сколотили их из старых досок. В дверные проёмы вставили двери. В оконные – окна двойного остекления. Между тем, хозяин, мой тесть бурлил идеями. В прихожей одной из двух комнат решил устроить погреб для хранения продуктов. И не просто выкопать, а ещё и облицевать его керамической плиткой, благо таковая имелась в наличии. (Запасливый был мужик). Пришлось Толику сменить вид деятельности и временно превратиться в землекопа. Зато погреб вышел, что надо! Небольшой с лесенкой, но очень удобный. Впоследствии мы хранили в нём трёхлитровые банки компотов. Но это я отвлёкся. По ходу работ возник вопрос о лагах, проще говоря,  брусьях, на которые стелят доски пола, а вот их тогда у нас не было. Слава богу, на нашем земельном участке росли высоченные сосны и ели. Некоторые из них находились, в так называемом, аварийном состоянии, что было заметно по засохшим верхушкам.
Пригласили комиссию из Правления. Составили соответствующий протокол и подписали акт под вырубку аварийных стволов. Не стану описывать, как валили сосны-ели, как обрабатывали – тесали брёвна, распиливали под будущие лаги. Это отдельная тема. Погрузившись в неё, рискую никогда не закончить главный сюжет…
А между тем, конструкция постепенно росла. Дело дошло до крыши. Её решили делать односкатной в метр шестьдесят высотой. Это позволяло выкроить место для приличных размеров чердака. Уже не Толик, а двое других рабочих установили стропила, прибили к ним доски. Их покрыли толем- рубероидом, и сверху уложили шифер.
К сожалению, сараям печь не полагается, а жаль. Дождливой осенью, а уж точно зимой, даже в каменном строении особо не согреешься. Но тут уж ничего не поделаешь. Спасибо и на этом. Итак, по завершению стройки, мы пригласили приёмную комиссию из районного БТИ и в присутствии членов Правления подписали Акт приёмки-сдачи объекта. После отъезда членов комиссии в течение пары недель оштукатурили внутренние стены, покрасили полы, покрыли олифой деревянный потолок. Когда стены просохли, наклеили на них газеты, потом обои. Помещение с тремя окнами приобрело жилой вид. Конечно же, я не упомянул об электрической проводке, упрятанной под штукатурку. И, когда так называемый сарай облагородили мебелью и светом люстры, то поняли, что многолетняя борьба за жильё наконец-то завершилась маленькой, но победой. И пусть мечта моего тестя о собственном доме так и осталась несбыточной мечтой, всё равно у всех домочадцев было ощущение праздника.
С тех пор утекло много воды. Сейчас, глядя издалека на наши тогдашние потуги за свои деньги на своей земле устроить себе скромную, но достойную жизнь, лишний раз убеждаюсь, до чего порочна была «совковая» система. Провозглашая ценности «Всё для Человека, всё во благо Человека!», в реальности она только и делала, что вставляла этому Человеку палки в колёса, максимально усложняя и без того его серые будни.