Мия. Непокорная- Детективный Роман -сб. 15

Мия. Непокорная Детективный Роман -Всё

Он вошёл в 15 сборник "Женские откровения"

Часть 1.
ДО СОВЕРШЕННОЛЕТИЯ

1. Трудные детские годы

    Не знаю точно, может быть, из-за моего имени, но
судьба распорядилась именно так. Не помню точ-
но, это со слов родителей: во время Второй миро-
вой войны мой отец Бенедикт (скандинавского происхожде-
ния) попал в плен в Красную армию и был послан на десять
лет в Сибирь, на тяжёлую работу, на какие-то рудники. По-
сле победы и истечения срока ссылки, как и всем немцам,
дали ему свободу после амнистии.
Но он не возвратится обратно в Германию, где он жил до
этого, потому что там, в далёкой Сибири, познакомился со
своей женой немкой Бруной, что значило «коричневая», и
правда она, видно, была мулаткой, рождённой от афроаме-
риканца, была красиво шоколадная. Она ни за что не хотела
уезжать из Советского Союза, боясь и там попасть в плен и
ссылку. И примерно через год после освобождения решили
они осесть в тёплых краях и выбрали город Геленджик. У
них были сбережения, на которые там вместе и взяли одно-
комнатную квартиру в коммунальном доме под отступные.
У моей матери долго не было детей, и, когда уже совсем
пропала надежда, она родила меня. Тогда когда ей перева-
лило за пятьдесят лет, тогда-то отец на неё стал смотрел с
недоверием. Даже в последнее время подымал на неё руку,
говоря: откуда ребёнок и кто отец? Он не пил и мог сильно
её отдубасить на трезвую голову.
«А разве для этого нужно время и час, чтобы забереме-
неть?» – так я думала, когда они начинали на почве этого
скандалить. Но я всё же наконец родилась и меня назвал
мой отец, несмотря ни на что, – Мия! Скандинавским име-
нем и в то же время характеризующим меня, как упрямую и
непокорную, и это было видно с самого рождения. Моя мать
вскоре бросила его со мной, а сама уехала в другой город с
нашим соседом, который был на десять лет моложе. Но как
мне отец потом объяснял, у них была любовь. А на какого
чёрта нужна любовь, если она из-за неё бросает меня, и так
я выросла с отцом, в мужском окружении и одиночестве...
Но с очень хорошим человеком.
Насколько я помню из детства, он всегда купал меня, на-
глаживал мне форму, готовил обед, и скажу, что было вкус-
но. Содержал нашу комнату очень чисто, несмотря на то,
что жили мы на первом этаже в коммунальном доме. И не
только её. Он мыл весь коридор до нашей комнаты чаще,
чем соседи.
На работу его никуда не брали, может, он не хотел меня
оставлять на кого-то? В месте, где сплошь и рядом пьянство,
разврат, педофилия. Он постоянно сидел за маленьким сто-
лом и делал разные ювелирные украшения, недорогие, но
очень красивые, никогда не похожие друг на друга, и поэто-
му у него закупали оптом в ювелирном ларьке. Оплачивали
сразу, знали, что товар не лежачий. И после оплаты он сразу
же покупал мне конфет, подушечки, очень вкусные и тогда
только у нас был праздник, чай с конфетами и повидлом.
По многочисленным просьбам соседей в шесть лет он всё
же отдал меня в детский садик, там же устроился сторожем.
Только там я увидела мясо или же борщ и котлеты... А через
год, когда пошла в школу, он тоже перешёл работать туда,
учителем по труду, у мальчиков. Он просто хотел, чтобы я
была всегда рядом с ним и чтобы его отцовский глаз был
постоянно на мне, хотя он уже был уверен, что я не его дочь.
Его отцовские чувства порой были сильно возвышены.
Язык, на котором он разговаривал с матерью дома, был
немецким, хотя хорошо он владел скандинавским, который
развился из древнескандинавского языка. И поэтому я ещё
не перешагнула школу, уже могла читать и писать на немец-
ком, слушая с детства речь дома и воспринимая её как род-
ную... Позже отец учил меня и читать, и писать...
А когда у нас в школе началось изучение иностранных язы-
ков с четвёртого класса, учительница удивилась моим знани-
ям языка и произношением. Но вскоре она ушла в декрет и
попросила завуча не привлекать учителя по немецкому языку
из города, а дать возможность совмещать отцу несколько ме-
сяцев. Но через несколько месяцев об этом узнали в РОНО,
что он без педагогического образования преподаёт в школе.
Директора понизили, перевели завучем, а моего отца уволи-
ли, несмотря на то, что родители одноклассников писали, что
наконец-то появился настоящий учитель немецкого языка.
Прошлое его не давало ему хорошо устроиться, и он опять
уселся за маленький стол в квартире, почти без окна, делать
ювелирные украшения, используя разные смеси и паяльник.
Работал много, не покладая рук, деньги уходили на приоб-
ретение материала, а остаточная прибыль была мизерной,
так что порой он готовил одни клёцки, лишь бы прожить.
Но он сам был далеко не мальчик, болел от тяжёлой работы
и недоедания, так как, отрывая от себя, подкармливал меня.
Всё же в один день он умер, так и застала я его сидящим за
работой за столом. Вот и всё, что помню я о своих родных.
Мать так и не появилась, её искали по всему Советскому
Союзу, возможно, она уехала в Германию... И меня отдали в
детский дом. Мне было тогда десять лет. И с первого дня я
себя показала, как непокорная девочка, потому что все меня
так и обзывали: немка, немецкая подстилка, и что только не
говорили мне, но один раз я там встретилась с девочкой, её
звали Александра, и она меня защитила.
Её я называла по-разному: Аля, Алеся, Александра, на-
стоящее русское, православное имя... в переводе с греческого
означает «мужественная», «защитница». Она и стала моей за-
щитницей. Она была как мальчик, могла бы за меня избить
любого пацана, и вскоре нас стали обзывать лесбиянками.
Но я-то знала, что это не так, просто она была соткана жёст-
кой тканью, из противоречий. Привлекала к себе строгостью
и бойкостью, её лицо часто искривлялось злостью. Но в то
же самое время она меня притягивала к себе, а остальных же
отталкивала своим колючим характером, который так и вы-
пирал наружу. Когда она злилась, лучше не подходить к ней в
эти минуты, и меня могла бы обругать... Поступая необдуман-
но, могла сделать подножку любому парню нашего детского
дома и из-за этого часто попадала в безнадёжную ситуацию.
А когда выросла, чуть ли не направили её в колонию для
трудновоспитуемых детей. Её характер был больше муж-
ским, чем женским. Но всё же она поддерживала женствен-
ность лишь тем, что любила красиво одеться, была чисто-
плотна... Не знаю, где она раздобыла, но носила часто обувь
на высоком каблуке и чулки с чёрной полоской, разделяю-
щие её красивые ноги на две части. За это нередко получала
нагоняй от педагогов.
Ко всем и ко всему была она безразлична, особенно к её
родителям, изредка навещающим её, но, как мне сказала,
сильно пьющих и лишённых родительских прав...
Сашенька, так я её называла часто, постепенно превращала
меня в свою обслугу, загоняя меня в тупик: принеси то, отнеси
это, сделай за меня то... или это... Она стремилась превратить
меня в свою рабыню, но я ей поддавалась, потому что лучше
уж одну терпеть, чем всех... Но в ней были свои хорошие каче-
ства: справедливость, сговорчивость, стремление полностью
не потерять со мной дружбу и сгладить, даже попросив про-
щение, любой конфликт, который возникал между нами, а они
всё же были, никогда не бывает всё гладко и всегда.
Её постепенно стали в детском доме называть «своим
парнем», а меня – «подружкой своего парня».
И однажды всё же её перевели из этого детского дома в
Московский детский дом. Мне сказала она, что сестра её
отца там, в Москве, – большой человек, и мы с ней больше
не виделись.
Возраст берёт своё, после того, как она переехала, я ду-
мала, начнут сразу же издеваться надо мною здесь. Но нет,
меня под своё крыло взял мальчишка старших классов Ви-
талий. Мы с ним долго дружили, но он никогда не позволял
лишнего, правда, когда он заканчивал школу, повёл меня в
сарай. А там были запасные матрасы и инвентарь, который
давно нужно было выбросить на свалку, и там мы, сидя на
матрасах, целовались по-детски, он немного тискал мои
груди, что ему доставляло радость, а мне желание познать
куда больше. Он очень переживал, что уходит, а я остаюсь,
но в то же время предупредил всех, что я его будущая неве-
ста и чтобы меня не обижали. К Петру он сам меня подвёл и
сказал, чтобы тот присматривал за мной.
Пётр тоже меня водил сюда же, целовал и всё хотел до-
браться до недоступного, но всё же не смел, боясь появле-
ния Виталия.
А через полгода я узнала, что меня удочерила семья из
Астрахани. Будущие мать и отец, так я их с любовью назы-
вала, потому что после моего родного отца не почувствовала
той ласки в детском доме, которая нужна ребёнку. Я выросла
горькая, как редька, со своим уже устоявшимся характером.

2. Трудные годы юности

   Астрахань – красивый город. Так я и поселилась в
семье моих новоиспечённых родителей, где уже
было пять детей. И почему они меня взяли?! Я
вскоре поняла. В детском доме я не блистала успеваемо-
стью, может, из-за трудного моего характера, но всё же там
мне ставили «тройки» в конце учебного года и переводили
из класса в класс. Я очень отличалась от моей подружки
Сашеньки по успеваемости, которая по возможности по-
могала, как могла. Когда шпаргалку передаст, когда мой ва-
риант решала по математике. С этим предметом не была я
в ладах до конца школы, мне трудно давалась и геометрия.
Но здесь, в Астрахани, мои новые родители, мать Анаста-
сия и отец Владимир, имели небольшую забегаловку при
автовокзале, и все их дети, Костя, Слава, Галина, Людми-
ла, Ирина, работали там, чтобы опять-таки сводить концы
с концами. А за меня ещё должны были платить из отдела
социального обеспечения, так что доход в дом и лишние
две руки им бы не помешали.
В школу? Сразу же мне сказали: «Не пойдёшь, с тебя и
восьмилетки хватит, работать будем вместе, и у тебя есть
всегда угол в нашем доме». Они показали на сделанную са-
модельною двухъярусную койку из деревянного сруба. Там
было в доме всё из дерева, и дом также был из сруба снару-
жи. Как мне объяснили, это всё сделал отец Владимир свои-
ми руками. Единственное, что мне понравилось, – в доме
царило уважение к старшим, не было пьянства и побоев, как
я заметила в других домах, крика и шума. Вспоминая свои
детские годы, я понимала, что всё же плохо жили мои роди-
тели и не раз отец мать бил, может, потому и сбежала она,
оставив меня на него.
Вначале я обрадовалась, что наконец-то не надо в школу
ходить, но вскоре поняла, какой это каторжный труд – ра-
ботать на кухне подсобным рабочим: начистить мешок кар-
тошки на пирожки, а луку – полмешка. И плачешь, ручьём
слёзы от него. А посуды перемыть, когда начнёт народ захо-
дить… И я так уставала за день, что, приходя домой, вали-
лась на своё место не чувствуя ног, рада была ему, уставясь в
потолок, где было много паутины и всегда спускались пауки
надо мной, пока я их не смела веником.
Как-то с детьми у нас не получалась дружба: не нашлось,
о чём поговорить. Старшие ребята смотрели на меня, как на
будущую невесту или же на объект первой любви, дочери
же тоже так выматывались за день, что также не проявляли
желания познакомиться ближе. Только, что и слышала по
вечерам: «Спокойной ночи, Мия!»
Родители спали за стенкой, правда, была добротная дверь,
но их ночные приключения... особенно скрипучая кровать,
долго не давали мне уснуть, может, оттого, что болели ноги
от непривычной работы.
И всё же через неделю я, обессиленная, свалилась с на-
пухшими ногами. Мать Анастасия обеспокоилась, и пару
дней меня не брали на работу в свою забегаловку, но потом
она сказала: «Не будешь больше работать в кухне – это не
для тебя, ты сама нежность, а вот в зале с клиентами в са-
мый раз... Тебе надо взять заказ и отнести, когда мы сдела-
ем. Раньше я этим делом занималась, но уже немолода, не
набегаешься там».
Я подумала, что это легче, и даже поблагодарила, но вско-
ре заметила, что там работа ещё труднее. Особенно когда
поедят и надо получить с них деньги... Не все хотят с ними
расставаться. Мать была старше, и она знала, как красиво,
ненавязчиво с них содрать, а я никак не понимала, и часто
клиенты уходили, особенно молодёжь, не оплатив ужин. Но
если бы было только это... А сколько раз щипали меня за за-
дницу, сажали себе на колени, особенно, когда выпьют. Но
я слышала, что у родителей дела пошли в гору, как я появи-
лась в зале. Заходили к нам по поводу и без него, уже вся мо-
лодёжь Астрахани стала околачиваться здесь, желая усадить
меня на колени, или же прижать меня как в тиски к стенке,
или же посадить в их компанию, облапав тело руками. Ни
мать, ни отец, не хотели этого видеть, ведь я была для них
чужая и приманкой.
Но, несмотря на такие трудности в работе, я росла и рас-
пускалась как роза. И часто слышала, как сын их старший
Костя, он работал в основном на мясе, в кухне говорил: «Не
жаль вам её? Что вы позволяете, родители?» Они объясняли
ему: «А что же ты хотел, чтобы её заменила твоя сестра, её
ровесница Галина? Позор бы пал на нашу семью, и так мать
больна, у неё обнаружили рак, и остались считанные меся-
цы. И кто же будет работать в зале, если не она?»
После того, как я услышала их откровенный разговор, я
немного пожалела эту бедную женщину, которая ради детей
делала всё. Она так трудно работала на своих ногах. Сколь-
ко же километров намотала за жизнь? Когда она приходила
домой, я старалась бо;льшую часть её работы взять на себя,
попросила, чтобы они купили стиральную машину, и сама
начала стирать на всю семью... Всё же это, наверно, у меня
от моих родителей – чистоплотность, и мне самой вскоре
понравилось, что все стали наглаженными и нарядными.
Я даже пошила новые занавески в наш небольшой ресто-
ранчик, которые придали уют, и к нам стала заходить более
культурная публика, не только с автовокзала... Постепенно
появлялись молодые, которые заказывали лимонад и могли
часами сидеть за столиком и обсуждать свои дела в дождь
или в холод.
Мать Анастасия умерла, и в последний день она сказа-
ла мне: «Умираю, но на тебя надеюсь, ты сможешь поднять
наш ресторанчик на высокий уровень и поможешь отцу вы-
дать девочек, моих дочек, замуж!» Она ни слова не сказала
обо мне, как будто бы, уходя, меня оставляла навсегда у них
дома батрачить.
После смерти матери Костя уже не стеснялся в присут-
ствии семьи делать мне комплименты, дарил цветы и даже
духи. Но я к нему была равнодушна, я почему-то не смогла
забыть моего друга из детского дома, Виталия, надеялась,
что после армии он обязательно меня найдёт.
Дни бежали быстро. Мать смотрела как в воду перед
смертью, и после годовщины её смерти сразу вышли замуж
её дочери, почти в один год, Галина, Людмила и Ирина. Не-
много собрав им на приданное, у нас в ресторане мы сыгра-
ли всем свадьбы в свободный наш выходной день, и это был
понедельник.
Осталась я в семье, где трое мужиков. Отец Владимир с
горя пока запил, потом спохватился.
Я опять работала в зале, а мужчины – на кухне, может,
они подросли и я окрепла, работа уж не казалась такой труд-
ной, если не считать проказы посторонних мужчин, и я уже
знала Костю, он смог бы и с ножом броситься, меня защи-
тить. В нём уже играла страсть и неразделённая любовь, ко-
торую я ему не отдавала.
Однажды летом у нас сидела компания за столиком, в
количестве шести молодых, сильных парней, и один после
того, как я принесла весь заказ и разложила на стол, схва-
тил меня и стал тискать за занавеской, поднимая юбку. Это
увидел Константин, он часто наблюдал за тем, что делается
в зале, выбежал с большим ножом из двери кухни, которая
висела на двух петлях, и начал им махать.
Но откуда не возьмись в дверях появился в это время
мужчина, намного старше этих пацанов, и закричал: «По-
ложить деньги за заказанное на стол и всем выйти!»
Они все выскочили, и он за ними тоже вышел.
Вечером я спросила Костю:
– А кто был он? Милиционер? Что они все сразу разбе-
жались?
– Ты разве не знала его? Это Барон чёрной мафии! Он
всех держит в своём кулаке!
– Нет, не знала. А ты его откуда знаешь?
– Мы учились в одной школе, правда, он заканчивал, а я
только пошёл, но он успел всех предупредить, чтобы во;лос
с меня не упал, так и сторонились меня в школе. Давно его
не видал, он не заходит в такие забегаловки, как наша... не
знаю, как он оказался сегодня кстати здесь, иначе бы я их
зарезал и посадили бы меня надолго.

3. Новые изменения,
надеемся на лучшее

       Когда мы возвратились домой, на старой нашей
машине «Жигули-01», то мне не хотелось спать,
я всё больше хотела расспросить о нашем защит-
нике. И упросила Костю немного рассказать о нём. Он от-
некивался, но кое-что рассказал:
– Наш город Астрахань, где мы живём, является доста-
точно многонациональным, но всё же здесь больше всего
русского населения, однако есть и коренное, которое на-
равне с русскими жило здесь из поколения в поколение,
передавая свои обычаи и нравы. Но когда русские жени-
лись или же девушка выходила замуж за представителя ко-
ренного населения, вторые постепенно обрусели, больше
воспринимали русскую сторону, однако всё же свой язык,
на котором разговаривали их предки, не забывали. Так вот
и Барон чёрной мафии в основном, по чёрной икре, это и
есть Джангар, которого ты видела. Я до сих пор не пойму,
как он мог оказаться в столь не уважаемом для себя ме-
сте... Он порой закрывал даже весь ресторан, когда хотел
обедать, а тут явился не запылился! По отцу он калмык, а
по матери русский, он никогда не пил, сколько помню, вёл
всегда трезвый образ жизни... единственное, что любил, –
это кумыс.
Костя быстро рассказал мне это и, даже не дожидаясь
расспросов, завалился так же, в одежде, спать, добавив:
– Остальное завтра, я так сегодня перенервничал, и если
сейчас не засну, то буду ходить всю ночь, как лунатик, на-
блюдая, как ты спишь, словно королева!
Он заснул, я же пошла, немного обмылась и поднялась на
свою двухъярусную койку. В этой комнате были свободные
койки, где спала его сестра, но я не позволила их бы сама
занять, да и мне никто не предлагал. Они, такие беспомощ-
ные и уставшие, заваливались спать порой в телогрейке, а
утром так же уходили на работу, а потом заезжали за мной,
где-то к десяти часам, когда уже народ толпился у дверей в
ожидании открытия.
Но я тоже не спала, ведь всё было на мне, нужно было
убрать дом и постирать.
Весной я совсем не могла во дворе полоскать бельё – ку-
салась мошкара. Она хоть и живёт один день, но может ис-
кусать до крови всё лицо... Когда я видела людей в шапке с
сеткой, сидящих на лавочках, удивлялась, но только сейчас
поняла, что это из-за мошек. А я-то думала по своей наивно-
сти, они пчеловоды и вышли просто побеседовать.
У нас был фонарь, около нашего дома, а мошкара билась
на свет и кружила там всю ночь, а утром было там столько
павших, что нужно было подмести, чтобы не занести домой.
Я посмотрела на часы, за мной никто не приехал в де-
сять, в одиннадцать – тоже никого. Дома мы не готовили
уже давно, потому что приходили с работы сытые, и дома не
было абсолютно ничего.
Машина остановилась около нашей калитки. Зашёл в дом
Костя, принёс пообедать и сказал:
– Барон чёрной мафии Джангар привёл двух девочек
официанток, он сказал, что сам будет оплачивать их труд,
только чтобы ты там не работала, не нагоняла суматоху в
забегаловке.
– А чем я буду заниматься?
– Он сказал, что наймёт тебе частных педагогов и что ты
должна закончить школу, нехорошо так тяжело тебе работать.
– А почему он так беспокоится из-за меня?
– Может, он беспокоится, но не о тебе, а обо мне, как о
лучшем друге, хотя я ему не ровесник, мне кажется, он на
десять лет старше меня, а на двенадцать старше тебя. Но
здесь существует неписаный закон, где и мы не в силах, он
хочет, чтобы ты закончила школу – это уже закон!
– А может, я не хочу дальше учиться, а может, мне трудно
было дальше учиться!
– Мне пора, вечером поговорим, я поехал, на ужин занесу
что-нибудь... Может, для тебя что сделаю. Поджарь мне кар-
тошку, я так люблю, только мелко нарежь её!
– Хорошо, до вечера!
– Там, у меня на тумбочке, есть хороший роман, можешь
читать, если захочешь. – А сам вышел из дома, и я слышала,
как он с трудом завёл машину, вечно жаловался, что бендикс
стартера не работает как надо, и нужно его поменять.
Дома чисто, я поела быстро то, что он мне принёс, и
подошла к его тумбочке. Там лежало много книг, и я по-
смотрела: книги даже для девятого класса, наверно, сам
бросил и жалеет об этом. Я взяла учебники и поняла, что
лучше школьных дней не было. Ведь было о чём вспом-
нить, и сейчас, когда я так тяжело работала, поняла, что
надо было из кожи лезть, но заставить себя всё вызубрить.
Я начала с математики – это трудный предмет, но такой
доступный стал сейчас, ведь нужен человеку стресс, что-
бы понять, для чего ты живёшь. Я и не заметила, что день
прошёл, наступила ночь и возвратились наши мужики,
принесли мне поужинать. Костя постарался: целую ско-
вороду жареной румяной картошки и кусок жареной ба-
ранины я проглотила за два счёта и похвасталась своими
делами и тем, что осилила целый параграф по алгебре са-
мостоятельно.
Но все выбились из сил, потушили свет и разбрелись по
своим койкам. Это их жизнь, работа и постель, и нет просве-
та. Я поднялась на свою койку, но долго не смогла заснуть,
то ли не наработалась, то ли переела на ночь так обильно и
вкусно впервые.
Я смотрела в потолок и слышала, как встал с постели Ко-
стя с отцом и они начали разговаривать:
– Жаль Мию в такие руки отдавать, но как муж, может
быть, он будет хорошим!
– Отец, ты совсем не считаешься с моим мнением, я же
тебе говорил, что я её люблю, и, может, и она тоже на меня
когда-нибудь обратила бы внимание!
– Ты забыл, с кем мы имеем дело, она будет у него как
сыр в масле кататься, она ещё чистый ребёнок, и он сделает
для неё всё! А ты, что ты сможешь ей дать? Работу офици-
антки, как была твоя мать, и молодая ушла из жизни.
– Нет, отец, я хотел немного собрать денег, взять её и уе-
хать в Москву! Мы должны учиться, а здесь у вас каторжный
труд, утром, днём, и приходишь домой, даже нет настроения
рассказать или же показать ей Астрахань, нашу Волгу, по-
везти её в Волгоград, я бы так хотел сделать её счастливой,
я люблю её!
– Счастье там, где деньги и богатство, она будет его же-
ной, он серьёзно просил у меня её руки и обещал за неё ка-
лым.
– Своих бы дочерей за него бы ты не отдал!
– Ещё как бы отдал! А кто их вообще-то сватал?! Ты что,
не видел и не слышал, как он на неё смотрит!
– А когда он смог её разглядеть? Ведь он только появился
в нашей забегаловке!
– Ты ошибаешься, сынок, помнишь... у нас не хвата-
ло соли для работы и мы все были заняты, и послали её в
гастроном. А когда она шла, её он и заприметил на своей
машине, и, пока она не вышла из гастронома и не зашла в
наш маленький ресторанчик, он не уехал и каждый вечер
несколько дней подряд следил за ней. Ты же ничего не ви-
дел, ты не в зале, а на кухне, а я же принимал от Мии заказы
и, выглядывая в зал, замечал, кто оставлял хорошие чаевые,
я узнал его – это был Барон чёрной мафии Джангар!
– Отец, а почему его так называют?
– Потому что всё здесь делается через него... «Чёрной» –
значит «чёрная икра»... Всё через него, и у него всё схвачено,
добыча, отправка в разные города, в основном в Москву!
– А как же рыбнадзор? Милиция?
– Об этом завтра, сегодня нужно спать, забудь о ней, ты
молод, тебе ещё лет пять можно холостым пожить, а она со-
зрела, и осенью он хочет свадьбу гулять. На днях придут
обручать. Завтра я должен с ней поговорить, он мне сказал,
что насильно не заберёт. И всё сделает для неё, даст возмож-
ность окончить школу. Хочет, чтобы влюбилась сама, иначе,
что за семья будет…
Они легли, а я долго размышляла и всё же решила для
себя, как ответить.

4. Случайная встреча
с Джангаром
Случайная встреча с Джангаром... Была она подстроена
или нет? Но это было так... На перерыв прибежал Костя и
сказал, чтобы я пришла к пяти часам вечера к ним, помочь.
И когда я собралась и вышла из нашей калитки, около двора
стояла машина, а в ней сидел Джангар с женщиной. И он
меня окликнул:
– Садись, Мия! Мы тебя довезём!
Если бы не женщина, может быть, я бы не оглянулась, но
она смотрела из машины и приглашала в неё тоже. Я села
позади, так как впереди уже сидела эта женщина.
– Познакомься, Мия, это моя мама Валентина Никола-
евна!
– Здравствуйте, а я просто Мия!
Машина тронулась, но совсем в противоположном на-
правлении. И они меня довезли до центра Астрахани. Там
недалеко завели в какой-то дом... как я потом поняла, там
жила спекулянтка, которая имела самый разнообразный то-
вар. И стали они меня измерять по плечу, по росту, а обувь
по размеру, какой я назвала... и показывала всё она, что было
моего размера, не заставляя даже переодеться.
Собрала женщина всё в одну сумку, Джангар с ней рас-
платился, не торгуясь, а когда выходили, сказал:
– Если не её размер, привезём обратно.
По дороге ни слова... Единственное, что я слышала, – ма-
тери я понравилась! Не ясно, но всё же услышала, как она
с восхищением говорила ему на ухо, но до меня всё же до-
ходили звуки их беседы.
Потом меня отвезли к нам домой обратно, сумку он занёс
в дом и только сказал: «Примеришь, а завтра я заберу, что
не подошло». Я ничего не ответила, но он понял, что я стес-
няюсь. Хотя я уже знала, почему он мне всё покупает, ведь
подслушала вечерний разговор отца с Костей. И ожидала
сегодняшнего разговора вечером. Пока дома не было муж-
чин, я быстро стала примерять одежду, которая мне очень
понравилась, и не знала, как поблагодарить, потому ничего
не сказала. Женщина была права: всё как будто бы шили на
меня, также была обувь моего размера на каблучках и даже
сапоги, которые я никогда не имела. И в холодную зимнюю
пургу ходила в ботинках на два номера больше, совсем
коротеньких, мне их подарил младший брат Кости Слава,
заметив, как я зябну зимой, а сам проходил в галошах... и
сказал, что он сам их пару лет носил. Они были велики, но
когда ещё жива была их мать Анастасия, она для меня успе-
ла связать тёплые шерстяные носки, так я ими уже вторую
зиму и обходилась.
Вечером я поставила чайник, заварила зелёный чай. И
в доме уже пахло свежим ароматом мяты, когда пришли
наши мужики. Они всегда в свёртках приносили для меня
что-нибудь пообедать на завтра, и только Слава, а я же его
звала Владислав, приносил мне всегда конфетку... Откуда он
брал? Я так и не понимала, но каждый день и всё разные! Он
любил сидеть рядом, когда я с этой одной конфеткой могла
бы выпить два стакана чая вприкуску.
Так и сегодня, я всем разлила в их кружки чай и себе, и
сели мы за деревянный стол. Я ожидала разговора, но его
не было. Они заметили, что у меня на кровати много раз-
ной одежды и в приоткрытой двери шифоньера несколько
платьев. И даже пальто и плащ. Я выпила, поблагодарила и,
поднимаясь, как всегда, сказала:
– Спокойной ночи!
– Подожди, Мия! – сказал отец. – У нас к тебе разго-
вор есть. Может быть, ещё не время об этом говорить, но
Джангар просил у нас твоей руки. Значит, на следующей
неделе, в наш свободный день, понедельник, он хочет к нам
прийти официально и сделать предложение. Но мы сразу
не хотели отвечать без твоего согласия. Погуляй с ним, он
тебе покажет всё, и, если он тебе понравится, только тогда
мы дадим согласие, чтобы они пришли. Иначе он не хочет,
ударить в грязь лицом, ты же понимаешь, он здесь боль-
шой человек! И ты не переживай, он не посмеет тебя оби-
деть. Он же понимает, что тебе лишь в ноябре исполняется
восемнадцать, ты малолетка, и он подождёт. Он обещал к
тебе не прикасаться до свадьбы, это по их обычаю, и он
соблюдает... А насчёт остального, он очень порядочен, и
мы советуем тебе присмотреться к нему, завидный жених
на всю Астрахань! Честно скажу, что никогда не был он
женат. Нет у него детей на стороне, но баснословно бо-
гат! У него дом большущий на реке Ахтуба, это левый ру-
кав Волги, отделяющийся от неё напротив северной части
Волгограда, которая впадает в Волгу, русло реки достигает
в ширину 200, а местами и 300 метров. Я там не был, но
там можно и руками ловить рыбу! Шучу, конечно, но ты
сама увидишь! Но говорят, что он дворец поставил там на
сваях.
– А почему на сваях?
– Ах, ты же не знаешь, река Волга и все её притоки рас-
ширяются, особенно весной, и может затопить близстоящие
дома, но только не его!
– А что же с рыбой бывает, когда вода отходит?
– Остаются маленькие озёрца-баклуши, и там рыба тоже
остаётся, а когда и там высыхает, то человек собирает её,
как грибы в лесу. Она там шевелится, поднимают её даже
руками. Как ты уже заметила, климат здесь резко континен-
тальный: зима холодная, а лето знойное.
– Да, заметила, но вы даёте мне гарантию, что он мне
ничего не сделает?
– Ох, дочка Мия! Кто тебе такую гарантию даст, но я точ-
но знаю, что он жену не обидит и будет любить всю жизнь,
как я свою Анастасию. Его мать очень похожа на тебя. Она
вдова, у неё тоже недавно погиб муж, отец Джангара, он был
всего на пару лет старше меня, говорили, на реке в своём же
катере. Выстрелом в голову… Больше года прошло. Но что
нам говорить о нём в этот день, иди ложись и подумай, а
утром дашь ответ. И если да, он богат, обещал дать за тебя
калым – этого хватит, чтобы Костя уехал в Москву учиться,
хотя бы он был бы у нас грамотным, не всю же жизнь рабо-
тать так тяжело, поди, выучиться и брату поможет!
Я встала, поблагодарила, пожелала всем спокойной ночи
и забралась к себе в койку.
Трудно решить? А в то же самое время пора выбираться
из грязи, куда попала. Я же видела, как он щедро приоб-
ретал мне одежду, а здесь донашивала за другими, ни разу
меня не повели в магазин, и ни разу я не надела платье.
Всё в брюках и ремне, чтобы не падали... подворачивала
низ или засовывала в ботинки, которые носила и летом,
и зимой, даже домашних шлёпанцев у меня не было. Мо-
жет быть, если во вчерашнюю ночь я бы ответила «нет»,
мне нужно было подумать... Но сегодня я согласна, а там
будь что будет, тем более он сказал, что ему невеста и жена
нужна грамотная, для детей будет хорошо, и он обещал,
мне дать возможность закончить школу, а здесь бы я точно
не смогла получить аттестат. Также я заметила, как болез-
ненно это для Кости, но не только для него, поняла, что
и Славка тоже из-за меня с ума сходит и потому, навер-
но, подкармливает конфетами. Я заметила, когда говорил
отец, как он забрался в свою постель и в слезах хлюпал
носом, не шевелился.
Утром я поднялась раньше мужиков, поставила чайник и
впервые надела платье, которое мне купил Джангар, – это не
было выходное платье, халат, но простой. И, когда они меня
увидели, все трое ахнули.
– Мия! Как ты похожа на нашу мать, случайно, не она ли
тебя родила?!
Я улыбнулась:
– Нет конечно, моя мать – немка, и я знаю немецкий
язык!
Все переглянулись, выпили чай и ушли работать. Я же
опять взяла книгу – учебник алгебры. Они меня не спроси-
ли, но, наверно, поняли, что, раз я приняла подарки и даже
надела халат, значит, я даю согласие.
И в одиннадцать часов у калитки опять стояла машина,
в которой сидел Джангар с мамой. Он зашёл, поздоровался,
спросил:
– Всё ли впору?
– Спасибо, всё подошло!
– Тогда красиво одевайся, поедем опять с матерью под-
берём кое-что!
Он вышел, я же хотела выбрать, что одеть... Раздался стук
в дверь, зашла его мать Валентина Николаевна и сказала:
– Позволь я тебе помогу выбрать, что лучше надеть се-
годня! Как ты хороша в халате!

5. Мать Джангара

     Мать Джангара вошла в дом, а он остался у ка-
литки возле машины. Только сейчас, когда я
закрывала за ней дверь, обратила внимание на
красивую и дорогую машину и на него. Всегда было трудно
поднять голову и посмотреть ему в лицо. Красивой он внеш-
ности, немного смугловатый, овал лица мужественный, гла-
за немного восточного типа, сам высокий, стройный и, вид-
но, сильный, плечи широкие.
Он заметил, что я посмотрела, и кивнул мне. Я тоже кив-
нула, хотя, когда он спрашивал, как будто язык проглотила,
ничего не смогла добавить, но моё молчание прервала его
мать Валентина Николаевна:
– Ну, показывай, что ты хотела сегодня надеть?
Я достала то, что планировала надеть, и положила на
нижнюю кровать. Она посмотрела и сказала:
– А где же лифчик?
– А у меня его никогда не было… Когда жила в детском
доме, была маленькая грудь, а здесь я не носила никогда,
вернее, не покупали...
– Ничего, это дело поправимое. Сейчас оденешься в то,
что есть, и поедем ко мне в загородный домик, подберём,
что нужно.
Она отвернулась, но встала так, чтобы наблюдать в зерка-
ло, как я одеваюсь... Так и есть... она полностью меня осмо-
трела голышом, затем сказала:
– Возьми банное полотенце, по дороге поедем в общую
баню, видно, у вас нет, где даже выкупаться!
– Вы правы, остались одни мужики в доме, и негде по-
мыться.
– Ничего, не бойся, у меня дочери нет, ты будешь для
меня как дочь, только согласись выйти замуж за моего сына,
он, видно, влюбился в тебя, день и ночь бредит.
Я ничего не ответила, оделась, закрыла дверь, ключи по-
ложила под входной коврик и уехала с ними. Меня отвезли
не в баню, а к матери домой, у неё тоже был собственный
дом со всеми удобствами. Там наконец я смыла многолет-
нюю грязь и стала намного светлее и красивее.
Потом он приехал на обед и забрал нас в ресторан, а после
ресторана мать оставил дома, а меня повёз в Волгоград. А я
же думала, что отвезёт домой меня. Но я была рада, что нако-
нец вырвалась из дому и уже осматриваю Волгоград. Он хотел
охватить всё, но за один день это было невозможно. Мне очень
понравился музей-панорама «Сталинградская битва». И тогда
он сказал, что если бы на завтра я согласилась приехать сюда,
то он больше бы успел мне показать. Я его переспросила:
– А почему Волгоград и Родина-мать?
Он ответил коротко:
– Завтра увидишь, я поведу тебя на Мамаев курган –
«главную высоту России». Центральная фигура композиции
– скульптура «Родина-мать зовёт!». Открыта в 1966 году.
Входит в число семи чудес России, вообще-то Волгоград
– один из самых протяжённых городов России. Протяжён-
ность города вдоль Волги составляет около 100 км.
– Да! Мне очень это интересно. Смог бы ты мне показать
всё завтра, найдёшь ли ты время для меня?
– Уже теплее, Мия!.. Я буду всю жизнь рядом и всегда
найду время для тебя и для наших будущих детей... В этот
понедельник я приеду сватать тебя, но я сейчас хочу знать
ответ: ты согласна выйти замуж за меня, когда тебе испол-
нится восемнадцать?
Как бы ни стыдно было мне говорить об этом, но я согла-
силась, и он даже поцеловал меня в щёчку, чисто по-детски...
Он уже точно знал, что я согласна, и, когда после ужина мы
сидели в парке, положил мне руку на плечо, сказав:
– Ты озябла, пойдём в машину!
Когда сели, подставил свою щёку, чтобы я тоже чмокнула
его в благодарность, и я не считала, что это плохо. А напро-
тив, настолько было приятно, его одеколон дурманил меня.
Он просто пах мужчиной! Я вообще-то ничего подобного и
не слышала о помолвке, свадьбе! Так, знала, что-то в дет-
ском доме говорили или смотрели в фильмах, сама же я ни-
когда ни у кого не была на свадьбе.
Совсем стемнело, когда он меня довёз до дому, но наши
мужики ещё не пришли из ресторана. А он, видно, не хотел
прощаться и напросился на чай. Была пятница, он достал
коробку конфет и цветы с заднего сидения и зашёл. Я, как
всегда, заварила зелёный чай, и мы вместе сели пить его с
конфетами. Он не отрывал взгляда, наблюдая за тем, как я
пила чай, но мне было безразлично, я всегда была в поле
внимания Славки за чаепитием. Но он всё же не стерпел,
встал и подошёл ко мне.
– Мия, я обещал твоему отцу, что не прикоснусь к тебе,
но я не могу сдержать слово, можно я хотя бы поцелую.
Я подумала, что это будет опять детский поцелуй.
Встала около него, подставив щёку. Но он впился в мои
губы, и я впервые ощутила конфетный вкус его поцелуя,
настолько он был сладок. Этот поцелуй далеко был не
детским, и я понимала, что и не такой, каким был мой
первый поцелуй с моим другом в детдоме. Он, опытный
в таких делах, сразу понял, с кем имеет дело, что я никог-
да ни с кем не целовалась, и ещё сильнее прижал меня
к себе. Потом отстранился... сел напротив стола, ничего
не говоря, только смотрел, так и сидел, пока не пришли с
работы отец и братья.
Отец Владимир и Костя сразу же поздоровались... Славка
прошёл, будто бы не замечая ничего. Тогда Джангар повто-
рил:
– Здравствуйте ещё раз, я специально остался, вас дожи-
даясь, чтобы сказать, что завтра, а не в понедельник я зайду
с моей матерью официально, объявляю вам день помолвки...
Я полностью погашу пропущенный день работы завтраш-
ний, день помолвки и свадьбы. Я влюбился, не смогу ждать
до понедельника, не выдержу, чтобы она находилась на рас-
стоянии от меня, хочу, чтобы была всегда рядом. Сейчас я
сам в ответе за неё... сейчас, разрешите, я увезу её к моей
матери домой, пускай выкупается нормально перед сном,
лишний раз приведёт себя в порядок.
– Если Мия не против, мы согласны, только пускай со-
берётся в дорогу.
– Как ты, дочка? Ты самостоятельно принимаешь это ре-
шение, обручиться завтра и переехать до свадьбы в дом его
матери?
– Да! Я приняла такое решение, мне там будет уютнее с
женщиной, и у неё все удобства, может, и школу закончу,
там живя...
– Мы рады за тебя, желаем счастья, дочка Мия!
Я понимала, что все в какой-то мере меня полюбили, я
была последняя надежда женского пола в их далеко не уют-
ном жилище, и без меня они совсем потеряют интерес к чи-
стоте и уюту.
Тогда вмешался Джангар:
– Собери, пожалуйста, только необходимое на завтра и
пижамку захвати, а остальное мы тебе купим.
Он сказал это так нежно и торопливо, даже не пустил
меня упаковать сумку, как будто бы сейчас ему кто-то пере-
кроет дорогу. А может быть, его охватывала страсть в ско-
ром достижении цели любви и женитьбы. И пока никто не
высказался против, он взял меня под ручку и вывел из дому.
А когда посадил в машину, всё же придвинул к себе в объ-
ятия к его креслу и поцеловал. И только потом тронулась
машина с места... Он увозил меня от дома, где я себя счита-
ла больше рабыней, чем дочкой. Чужое дитя, кому я нужна
была, и хорошо, что он на меня обратил внимание, может
быть, и дошло бы до того, что я там бы стала одна женщина
на всех в полном смысле этого слова. Я же замечала в по-
следнее время, как и отец смотрел на меня.
Мать его встретила меня с распростёртыми объятиями,
поцеловала в лобик и сказала:
– Всю жизнь мечтала я о дочке! И вот она сама пришла
в мой дом! Джангар, если когда-нибудь ты её обидишь, бу-
дешь иметь дело со мной, – а мне ещё добавила: – Иди в
ванную комнату, ты там всё найдёшь, а я подойду.
Я ушла, они долго ещё разговаривали, потом открылась
дверь, и она подала мне свой большой банный халат.
Когда я вышла, то подумала, что Джангар уехал к себе,
как я поняла, он не ночует здесь, но он и не собирался уез-
жать, а попросил напоить ещё чаем и себе налить. Я в мох-
натом халате была похожа на клоуна или на медвежонка.
Смешная, с распущенными волосами до колен. И его мать
стала одевать косыночку мне на голову, чтобы я не замёрзла,
но он попросил:
– Мама, оставь, не надо, повысь температуру, дай мне на-
любоваться красотой, она как будто бы создана для меня.
Мать встала, увеличила температуру так, что мне даже
в халате стало жарко, разрумянились щёки и горели. Мать,
видно, хотела спать или же дала возможность поговорить
нам, сказав:
– Спокойной ночи, дети! – И ушла в свою спальню, по-
казывая, где моя.
Как странно, я сама не хотела спать, может, я была взбудо-
ражена его страстными поцелуями, а может, ожидала ещё.
И всё же, когда стало спокойнее и мы почувствовали, что
мать уснула, он взял меня за руку и в темноте повёл к моей
спальне. Нет, он не хотел всё сорвать сегодня же, напротив,
снимая с меня халат, бросая его на пол, стал покрывать по-
целуями каждый сантиметр моего тела. Потом сам сел и
меня усадил на кровать, продолжал обжигать.

6. Первый поцелуй


      «Первый поцелуй! Так прекрасен», – думала я.
Те детские мечты о поцелуях сразу улетучи-
лись. Он же намного, может, на двенадцать
лет старше меня и смог мне преподать урок с первого раза.
Настолько было всё нежно и приятно, что мне самой захо-
телось узнать больше. Но я понимала, что он не смеет сам
ко мне подойти близко, не потому что он этого не хотел,
а как я сама поняла, что и так у него много нарушений
и одна ниточка может потянуть дверь, где много чего он
скрывал.
Он разделся, мы лежали вместе, полностью оголённые,
как провода! Касаясь друг друга, притрагиваясь, излучали
искру, которая нас обжигала. Он крутил меня, переворачи-
вал, напрягался и изливал семя между ног, но не прикасался
к недозволенному, заставляя меня отчаянно стонать. Он по-
нимал и чувствовал, что я готова отдаться, но до конца был
сдержанным и лишь под утро, уставшие, мы заснули.
В таком виде нас застала утром рано Валентина Никола-
евна, его мать. Она не думала, что встретит в моей спальне
сына. Она извинилась, закрыла дверь, Джангар выбежал за
ней, набросив её же халат, который был на мне вчера. Я слы-
шала, что он ей объяснял:
– Ничего не случилось, она девушка, что я не понимаю,
что нельзя... она ребёнок, я же знаю наши обычаи, но в то
же самое время, мама, какой уже век, я с ума схожу! Если я
вытерплю до свадьбы, то считай, что я дурак...
– Ты уже дурак, что позволил лишнее, но что я могу тебе
сказать, сынок, сама была грешна, так полюбила твоего
отца, что отдалась до свадьбы, но об этом никто не знал. Ты
бы хоть дверь на ключ закрывал, что ли!
– Мама, по твоим словам, я после помолвки смогу взять
вершину сладострастия!
– Ты мог бы взять её вчера, если она согласна!
– Мне кажется, что я ей симпатичен, и не знаю, не решил,
не уверен.
– Ну, если ты сомневаешься, пускай будет так, как идёт...
я тебя не хочу учить... и не собираюсь даже подсказывать,
как, но ты должен сделать это сам, чтобы она этого захоте-
ла, чтобы сама желала этого сближения. Страстные поцелуи
доводят до греха, но в то же время здесь не грех. Ты же хо-
чешь на ней жениться?
– Да! Я об этом мечтаю, мама, ты просто не представля-
ешь, какая она прекрасная!
– Я не представляю? Я её давно разглядела в зеркало, она
просто красавица! Только надо очистить кожу, отвести к
косметологу, видно, постоянное неумывание, а может быть,
это возрастные «хотимчики», так у нас говорили, когда под-
ростковый возраст у девчат.
– Пусть как будет, так будет, я пойду к ней!
– Тогда я выбегу по делам, мне нужно ей кое-что подку-
пить, бедненькая, никогда не носила бюстгальтер... Куплю
ей несколько и ещё красивых трусиков.
– Я понимаю, ты хочешь нас оставить одних!
– Может, и это тоже, смотри, не переусердствуй, не за-
будь, что она девочка!
Такой откровенный разговор я слышала, но всё же, пока
он возвратился, оделась. Я хотела выдержать весь закон тех
мест, в которых я живу, и девицей пойти под венец.
Он зашёл в спальню, не ожидал меня уже увидеть оде-
тую, но раз я встала, у него всё перегорело, и он оставил
«лакомый кусок» на вечер, сказав:
– Раз ты проснулась, поедем в Волгоград, у меня там
свой небольшой корабль, я тебе покажу нашу реку, красави-
цу Волгу! Я сейчас, только выбегу по делам и возвращусь.
А ты сделай мне яичницу!
Я посмотрела на него вопросительно. Он, видно, понял,
что я в незнакомом доме, никогда не была на кухне и не
знаю, где что лежит, поэтому добавил:
– Забудем о яичнице, поедим в городе... Я быстро воз-
вращусь.
Он переоделся и выскочил как пуля. Его не было два часа,
но за это время возвратилась мать Валентина Николаевна и
принесла мне разнообразное нижнее бельё.
– Как я поняла, он по делам!
– Да! Просил яичницу, а я, честно сказать, её ела в дет-
ском саду, а сама не делала.
– Легче этого ничего нет, пойдём на кухню, я тебе пока-
жу, какую он любит.
Она достала несколько яиц, взбила с солью, добавила моло-
ка, опять взбила и залила на горячую сковороду со сливочным
маслом, затем, когда была почти готова, насыпала сыр моца-
релла и сложила пополам. Сыр остался внутри. Она положила
мне порцию на тарелку, затем сделала себе и третью тоже.
И в это время вошёл Джангар. Мы позавтракали, потом
он вышел с матерью в кабинет, они немного переговорили.
Затем он меня взял за руку и увёл в спальню:
– Мия, переоденься, мы скоро выедем... Оденься теплее,
на воде всегда прохладнее, а к вечеру мы должны попасть к
вам домой, уже на помолвку. – Он поднял мою правую руку
и надел кольцо на безымянный палец. – Как раз твой размер,
значит, я не ошибся!
Я поняла, что из-за этого он выезжал из дому. Затем он
меня поцеловал, снял кольцо, вложил в красную коробочку
и положил на трюмо.
– Понесём вечером к вам, надену при твоей семье! Всё,
поедем, а то нам нужно успеть возвратиться!
Я понимала и уже знала их обычай, знала даже, что после
помолвки можно иметь и первую брачную ночь, но я была
малолетка, и вряд ли это он не знает.
Он менял свои машины как перчатки, сегодня у него
опять новая, может, хотел на меня произвести особое впе-
чатление, но я и так уже влюблена в него и, где бы я на-
шла бы такого красивого парня, думала я, вспоминая своих
ребят-хлюпиков из детского дома. Даже мои неродные бра-
тья хотя и были симпатичными, но в них не было столько
такта и красивых манер, как у Джангара. А может, деньги
делают дела за себя?! Не имея такой прибыли, он бы тоже не
был щедрым! Размышляя так, я и не заметила, что по дороге
уснула, пока мы не доехали до Волгограда.
Он не беспокоил меня, понимал, что первую ночь прове-
ла я с мужчиной. Но, когда мы заехали в Волгоград, он при-
парковался около гостиницы «Волгоград», на внутреннем
дворике отеля, и сказал:
– Мия! Я тоже устал и хочу отдохнуть, немного отдохнём,
у нас есть ещё время!
Я понимала, к чему он клонит: он хочет сорвать с меня
то, что не сорвал утром и за всю ночь. Он хотел целиком
сорвать занавесь стыдливости. Раскрепоститься полностью.
Но в то же самое время я подумала: а может, он думает, что я
не девица и зачем же тогда церемониться? И я сказала:
– Ты прав, я-то выспалась в дороге, а тебе нужно поспать,
ведь ты ещё обратно должен ехать, чтобы успеть к назначен-
ному времени, к шести часам!
– Ты права! Пойдём, там у меня друг – менеджер этой
гостиницы «Волгоград», он нам даст номер, между прочим,
он испанец.
– Привет, Карлос, это моя невеста Мия! Дай нам хоро-
ший номер!
– Очень приятно! А вы знаете, ваше имя Мия переводит-
ся с испанского «моя». Вы и правда прелесть! – Он дал нам
карточку от дверей.
А по дороге Джангар сказал:
– Тебя я буду называть МОЯ МИЯ.
– Ты как хочешь можешь меня называть, но только никог-
да не обижай!
– Никогда, никогда, – открывая дверь, сказал он, и я не
успела опомниться, как уже мы крутились в постели.
Он всё же взял тот барьер, перепрыгнул, растоптал деви-
чью честь, но я сама этого хотела, чтобы доказать ему, что
я девица и это не случайность, что я попала к нему в руки.
Я птичка певчая, но только в его руках начну петь и создам
то, что непосильно каждой женщине, взамен лишь на чи-
стую любовь и честность в отношениях.
Так мы и не попали на корабль, нам и не хотелось вы-
ходить из гостиницы. Он понимал, что мне трудно даже
встать, и заказал обед из ресторана сюда же.
Но к четырём часам мы всё же уехали. Он завернул
и увёз из отеля простыню, чтобы показать матери, что я
была девица. Эти неписаные обычаи не нами придуманы,
и поэтому я отнеслась к этой детали равнодушно, но зато
его мать, хоть и была русской, подарила мне драгоценное
ожерелье, надев сразу же, как он ей показал. Мне было без-
различно, кто и что обо мне скажет. Первая любовь! Пер-
вый мужчина! Первый поцелуй! Всё это оставалось надол-
го в моей памяти.
Мы вовремя поехали к нам домой.
Всего-то живу у его матери, Валентины Николаевны,
два дня, но каким убогим мне показалось то жилище, где я
прожила почти два года. Я всё по-другому воспринимала и
была счастлива в эти минуты, когда нас за столом хвалили и
желали счастья в нашей дальнейшей жизни.
Он открыл коробочку и надел мне кольцо.
– Будьте счастливы мои дети! – в слезах произнесла Ва-
лентина Николаевна, потом добавила: – Мия будет до свадь-
бы жить у меня, сейчас мы за неё в ответе, а потом после
свадьбы переедет в дом Джангара!

7. «Моя Мия»

       «Моя Мия» – так и называли они меня, Джан-
гар и мать Валентина Николаевна... Они
делали всё, чтобы мне было приятно.
Наконец очистилось моё лицо после нескольких посе-
щений косметолога. Очистились и плечи, и руки от деся-
тилетней грязи, или же это всё ушло из-за наших активных
ночей. Он никак не мог насладиться мной, и такая любовь
нас охватывала, что порой я думала: «А когда же он работа-
ет?» Он сделал всё, чтобы я продолжила моё образование,
нанял педагогов, и я всё сдала экстерном и получила к лету
аттестат об окончании средней школы.
Время бежало быстро, назначена моя свадьба, в мой день
рождения, двадцать третьего ноября, и его мать настаива-
ла, чтобы мы обвенчались в Храме Успения Богородицы, в
Астрахани. И сын не ослушался мать, и мы вместе поехали
туда, чтобы назначить дату венчания.
За это время, пока я считалась невестой, многое увидела.
Он с удовольствием показал мне не только Волгоград, но и
почти все крупные города России. В Москве и в Ленинграде
мы были дважды. Достопримечательности, самые лучшие
гостиницы, самые дорогие рестораны, круизы по морям и
рекам. С ним я забыла, в каких условиях жила раньше, как
страдала всю свою жизнь, и мне было безразлично, чем он
занимается на сегодняшний день. За кусочек такого счастья
готова была я отдать свою жизнь! Я у него жила как прин-
цесса, и одевали меня по высшему разряду.
Иногда не понимала, откуда он мне всё достаёт. Уже не-
сколько месяцев живу я у его матери, он никогда не пришёл
домой к нам без подарков. Я не говорю о цветах, которые
были во всех вазах. Но подарки были и баснословно дороги-
ми. Он купил мне шляпу с полями летнюю и часто просил,
чтобы я нацепила все мои драгоценности на неё и ходила,
сверкая как ёлочка.
Он меня любил, я же привыкала! Но постепенно и моя
первая любовь взяла вверх, я чувствовала, что уже не могу
без него даже заснуть.
Иногда он приходил поздно или же по работе уезжал,
тогда каждая минутка становилась для меня часом. Я стала
много читать художественной литературы, мне постоянно
подсовывала книги его мать, наверно, сама ожидала своего
мужа по ночам, зачитывалась – это помогает, особенно ког-
да любовь и ты желаешь узнать, чем она закончится.
В детстве у меня не было матери, и я так привязалась к
Валентине Николаевне, что её вскоре начала называть ма-
мой. Она была добра! И отвечала на мои чувства. Она люби-
ла своего сына, но и меня она стала любить, не как невестку,
а как дочь. И иногда она делала ему замечание: «Все дела
решай днём, ты же знаешь, как она тебя любит и нервнича-
ет, когда ты задерживаешься». Он же всё переводил в шут-
ку и говорил: «Мать! Неужели ты думаешь, что ей можно
изменить?! Я за ночь мокрый как промокашка, она очень
темпераментна! Я же по работе, поверь!» «Знаю я вашу ра-
боту!» – с недоверием говорила она.
Меня же ревность не затрагивала, потому что в спальне
она не была и не видела, как он как маленький щенок об-
лизывал в страстных поцелуях всё моё тело... От этого ста-
новилось так жарко, что потом мы расслаблялись до потери
сознания.
Мне с ним было хорошо, а вчера он купил мне машину
«мерседес», чтобы я сама куда надо уезжала по мере необхо-
димости, не ходила бы по улицам. Как он меня заметил сре-
ди толпы прохожих, грязную, не одетую? А сейчас есть на
что смотреть, с каждым днём я расцветала в его руках. Сам
же научил водить машину и принёс права. Я ни разу не по-
шла в школу учиться на курсах вождения. Я не хотела знать,
сколько он за неё заплатил и сколько он тратит на меня. Моё
ночное увлечение с ним перекрывало весь достаток сполна.
Я жила, как во тьме, никогда не замечала, что всегда у
нашего дома стоит машина с рэкетирами или, как потом
назывались они, «охранниками». Они охраняли его мать, а
сейчас нас обоих. Я даже не замечала уже и в дальнейшем,
когда мы выезжали с матерью и я сидела за рулём, как дру-
гая чёрная машина сопровождала нас, оберегая наш покой.
Я была под прицелом мушки ружья, если что… Но этого
«что» не было... и не могло быть... я и не собиралась никуда
отлучаться, убежать, я его любила, у меня не было здесь, в
Астрахани, друзей, подруг.
Это была единственная моя вторая семья после детско-
го дома, куда я попала, но, как мне сказала мать Валентина
Николаевна, недавно она виделась с отцом Владимиром, ко-
торый ей рассказал, что Костя и Слава оба уехали в Москву
учиться, приедут лишь на свадьбу. Я же ей долго рассказы-
вала о моих родителях, которые меня удочерили из детско-
го дома, особенно о матери Анастасии, которая так быстро
умерла, после того как я оказалась в этом доме.
– Она была очень похожа на вас, как одно лицо! – доба-
вила я, а она всплакнула, тоже заинтересовалась и захотела
посмотреть её портрет на фотокарточке.
Потом она рассказала, что когда-то, когда она родилась,
то у неё была сестра-двойняшка, здесь же, в Астрахани, в
родильном доме. А отец её был военным офицером и слу-
жил недалеко от Астрахани и Волгограда в Капустином яре
в ракетных войсках.
– Однажды он достал путёвку, – рассказала Валентина
Николаевна, – для нас и мамы в санаторий в Сочи и посадил
на вокзале в вагон поезда. Пока стоял поезд, мы разложили
чемоданы в купе и вышли на перрон, так как было жарко в
вагоне. Там же, на станции, крутилось много цыган, и неза-
метно пропала моя сестра, которую тоже звали Анастасия.
Может, цыгане выкрали её? А может, нет, она пропала на
глазах, ей было всего пять лет, и я осталась одна в семье.
Конечно, никуда мы уже не поехали. Отец был большим во-
енным начальником, он поднял весь город на уши, но так и
не нашли мою сестру. Она исчезла, и вместе с ней исчезла
улыбка моей матери, и вскоре она совсем угасла. И пред-
ставляешь, я сама выросла у мачехи и знаю, что это такое!
Я была, как ты, молодая и красивая, когда меня заприметил
отец Джангара, это была настоящая любовь! Я сама полюби-
ла, отдалась ему до свадьбы и не жалею об этом. Всю жизнь
жила я в достатке и в любви. Джангар – мой единственный
сын, и, если правда, что это она, я сделаю анализ ДНК и
приму её детей, как своих.
В этот же день мы рассказали об этом Джангару, он по-
ехал за неродным моим отцом Владимиром и привёз с ним
много её фотографий. Владимир всё подглядывал на мать, а
потом сказал:
– Да, вы её сестра, она рассказывала, что помнила из дет-
ства, всё же было ей пять лет. Она рассказала, что её отец
был военным... и как её украла одна цыганка на вокзале...
и как она вместе с десятью детьми шастала по электрич-
ке, просила милостыню и в снег, и в холод. Жили они боль-
шим табором в одной комнате, спали все на полу, подсти-
лая пальто. – Он даже всплакнул. Он многое рассказывал об
Анастасии.
Когда ей было двенадцать, сам заприметил её и выкупил
у цыганки, и четыре года она работала на кухне, подсобной
рабочей, правда, он её полюбил, и, когда ей стало шестнад-
цать, он её соблазнил. Так и стали жить вместе... как одна
семья, и она рожала детей. Это её дети – Костя, Слава, Га-
лина, Людмила, Ирина! В ней с рождения сразу было видно
интеллигентное что-то... Она так любила жизнь и детей!
– Очень мы любили друг друга, вот Мия знала её немно-
го, – сказал он.
Я тоже добавила, что она была тёплая и душевная жен-
щина, но непосильный труд свалил её.
На следующий день мы поехали на кладбище. Горка так
и была без памятника, и крест стоял полусогнутый с таблич-
кой. Конечно, было трогательно встретиться через столько
лет уже у могилки. Хотя они и жили в одном городе.
Джангар отцу Владимиру помог продать успешно забега-
ловку и взял к себе на работу в охранники. Также отремон-
тировал его дом в память сестры матери, повесив её портрет
на почётное место, где я жила эти два года. Кроме этого,
сделал всю из мрамора могилку матери Анастасии.
Чем больше я общалась с матерью Джангара Вален-
тиной Николаевной, тем больше привыкала к ним, и уже
была в доме как родная. В доме царила атмосфера спокой-
ствием и любви. Ночи все были страстными и бесконеч-
ными. Он, оказывается, много сам читал в детстве и часто
любил рассказывать мне прочитанные романы. Я удивля-
лась такой способности запоминать. Вот и я читаю сейчас,
пока читаю, всё запоминаю! И имена, и кто, и что, и могу
осудить одного, и невзлюбить другого. Но после того, как
я прочла десятую книгу, смутно помнила о первой, он же,
напротив, мог рассказать, пересказав всё до малейшей
подробности, особенно в постели... даже то, что я недавно
прочла.
Как я потом узнала, всё же его мать окончила педагоги-
ческий институт и работала несколько лет педагогом на-
чальных классов, но, когда она родила сына Джангара, себя
полностью отдала ему, даже не брала няню. В душе отпе-
чатком осталась потеря ребёнком сестры, и она никому не
доверяла, может, потому у неё с сыном такие доверительные
беседы, до полного откровения.


8. Подготовка к свадьбе

     Как много новостей за несколько месяцев! Лето
пробежало, и пробежали сентябрь и октябрь!
Я привыкла жить с Джангаром и его матерью
Валентиной Николаевной, которая многому меня научила,
ведь я была далека от той культурной жизни комильфо, где
всё как полагается и где я этого бы набралась. Она же по-
степенно ненавязчиво подсказывала, но всё же я замечала,
что отстаю по развитию от их семьи. Мне иногда казалось,
что я просто не могу поддерживать разговор или же беседу...
Я очень мало знала и читала на то время. Я замечала, как
даже после буйной ночи я засыпаю, а Джангар отправляется
освежиться и возвращается с книгой. Может, он специаль-
но это делал? Но больше нет... Он без неё не мог уснуть...
Сколько же он прочитал? Постепенно я задавала себе во-
прос. Хотелось, как он, поддерживать разговор со всеми, это
же интересно.

   Я вспоминала о Косте, ведь он тоже был с книгой всег-
да! Он и дал первый раз мне роман почитать. Одна кровь!
И одно желание быть везде первым... может быть, кровь тя-
нула одеяло на себя, и поэтому Джангар заприметил Костю
и за него мог любого на колени поставить... тогда он не знал,
что они кровные братья!
Но вот наступил ноябрь, начали съезжаться все родные.
Мать Валентина Николаевна всех хотела устроить у себя
дома, сдружиться с каждым, и поэтому в дом привели и
прислугу, людей, которые нам бы всё делали и помогали. У
неё был большой дом и много спален, и всем хватило места.
Славка по старой дружбе подсовывал мне конфеты к чаю.
Джангар меня ни разу не повёз в свой дом, сказал: «В
этот дом перешагнёт только жена». Но в этом месяце, я не
встретилась с «красным маем», значит, я уже беременна.
Эта новость поменяла наши планы, мы отменили венчание,
оставили лишь гражданскую церемонию бракосочетания.
И я узнала, как будет происходить свадьба – на большом те-
плоходе, который он уже заказал.
   Все были сёстры изумлены такому размаху свадьбы. Может,
завидовали мне, но всё же они тоже получили хорошие подар-
ки от своей тёти, которая щедро всех одела на это торжество.
В самые последние дни приехали Костя и Слава. Они не
могли равнодушно смотреть на меня, ведь они тоже мечта-
ли так же соединиться со мной, но досталась я Джангару, у
него было преимущество над ними. Он был взрослее и знал,
чем можно увлечь молодую девушку. Слава даже с ним не
поздоровался. Он заметно страдал, как молодой подросток,
у которого забрали самую любимую вещь. Он всё время ка-
призничал, я-то знала, как он часами мог сидеть подле меня
за чаепитием и наблюдать за мной.
Но, когда осталась одна неделя до бракосочетания, на не-
скольких машинах Джангар приехал и забрал меня в свой
дом. Он сказал матери:
– Ей не подобает быть и жить в окружении стольких по-
сторонних мужчин.
– Это же ей родня!
– Это тебе родня, а ей они никто. Только после бракосо-
четания будут родственниками с твоей стороны, мама, но
ты не замечаешь, как на неё смотрят Костя и Слава, готовые
забрать в любую минуту, так и ожидают, чтобы я оступился
в чём-то!
– Тебе нечего бояться, она любит только тебя, ты скоро
будешь законным её мужем, и тем более она беременна,
ждёт ребёнка от тебя!
– Ты права, мама, но дай мне сегодня самому решить этот
вопрос, я её так люблю, что не хочу потерять... я уже люблю
своё неродившееся дитя, я хочу с ними разговаривать, когда
я этого захочу, не хочу стесняться... лишний раз поцеловать
их, мама я так люблю Мию! Не препятствуй!
– Хорошо, тогда скажу, чтобы она всё собрала из одежды.
– Ничего не надо, я всё купил, и у неё всё дома есть! А это
пускай будет здесь, когда она тебя будет посещать... пускай
поменяет, если захочет. – Он взял меня за руку, в чём я была,
и вывел из дома, посадил к себе в машину.
Если честно, я обрадовалась, мне самой не хватало ла-
ски, которую он пропускал, стесняясь родни, и поэтому не
заходил при них в мою спальню по вечерам.
Дорога оказалось длинной и извилистой, как змейка, за-
асфальтированной. Наконец он завернул налево, немного
проехал, и мы оказались около дворца среди пустыни, так
можно назвать это место... потому что никакого дома вблизи
не было, только наш. Здесь железные ворота, всё секъюрное
и зашифрованное... освещение, охранники и много персона-
ла, работающих женщин в доме.
Только сейчас я заметила, куда я попала! Как будто бы
стреляла в яблоню и попала в то именно яблоко, где был
спрятан ключ от счастья! Я даже не могла представить, что
люди так раскрутились после развала страны. Вспомнила,
что у нас не было даже куска мыла, чтобы помыть волосы
лишний раз, поэтому заводились вши в длинных волосах.
А здесь дворец! И я здесь не уборщица, а королева, значит,
когда он меня называл принцессой, это было не напрасно.
Он открыл дверцу машины и повёл меня в дом, потом
на второй этаж и сразу в большую спальню, чтобы снять
стресс, который у него присутствовал несколько дней, пока
мы не были вместе.
А потом показал всё и сказал:
– Это всё твоё и наших детей, я уже записал на тебя через
нотариуса и потом внесу наших детей.
Он открыл дверь рядом со спальней – это была большая
комната, там висело всё для меня, моего размера.
– Спасибо, Джангар! Но ты не учёл, что я буду поправ-
ляться, а животик расти с каждым днём!
– Этот случай я тоже предусмотрел, – и он показал мне
отдел больших размеров.
Ну как не поцеловать его? Несмотря на то, что он был
сильней меня во всём, мне кажется, он являлся эталоном
мужской красоты, очень темпераментный как мужчина, но
он любил меня за мою наивность и за детские ещё высказы-
вания, то, что есть… бесхитростное и чистое.
Если у его матери, мы сами что-то готовили, здесь же всё
нам подавали, убирали, может, он специально хотел оста-
вить меня у своей матери, чтобы я немного там перешагнула
трамплин, откуда легче было прыгнуть, чтобы обслуживаю-
щий персонал заметил во мне более подкованную хозяйку
этого большого дома.
Он вечером не уехал по делам, и в спальню мы поднялись,
пока ещё было светло. Он соскучился, и это было видно по
нему. Меня пугала такая страсть, а как он себя ведёт, ког-
да в разлуке, ведь на несколько дней выезжает? Но поцелуй
первый, потом второй разогнал мои мысли, оставляя только
стремление сблизиться с ним опять и опять. Он же шептал:
– Ты только меня люби, мне ничего от тебя больше не
надо.
Но я заметила, что он был намного сдержаннее. Может,
из-за того, что я была беременной? И не хотел в первый же
день навредить. Но вскоре понял, что и я скучала, и мы за-
няли прежнюю позицию, пока не уснули, наслаждались,
продлевая любовь.
Я здесь, в этом доме, привыкла сразу и как будто бы жила
всю жизнь с прислугами и обслуживающим персоналом,
никогда не повышала голос, и они вскоре зауважали меня.
В день бракосочетания он после утреннего марафона в
постели отвёз меня обратно к матери, откуда должен был за-
бирать на церемонию бракосочетания и где висело уже моё
свадебное платье.
   Этот день был незабываемый. Сигналы машин, подъ-
езжающих за мной, царственная карета белая с золотом и
чисто белыми лошадьми! И со звонкими колокольчиками-
бубенцами! Моё свадебное платье было таким шикарным,
что шлейф его ещё был дома, а я уже стояла вместе с Джан-
гаром у кареты... Я оглянулась назад и увидела, как шлейф
бережно завернул Слава! Опять он позаботился, чтобы я не
упала, и положил бережно на коляску, куда меня поднял и
усадил Джангар. Я заметила слёзы в его глазах.
Это зрелище на церемонии бракосочетания, когда вся
моя родня и мать его стояли и хлопали в ладоши, ожидая
своей очереди поцеловать нас! Этот нежный поцелуй Слав-
ки, который даже не прикоснулся к моей щеке! Этот празд-
ник незабываемый, который Джангар устроил для нас на те-
плоходе, и фейерверк к ночи! Эта незабываемая ночь, когда
я официально переступила порог его дома и спальни! Он,
наверно, готовился тщательно... до самой кровати – ковёр
зажжённых свечей и обворожительно страстная ночь, кото-
рую он мне подарил, забыть такое невозможно...

Часть 2.ПОСЛЕ СОВЕРШЕННОЛЕТИЯ

1. Послесвадебное настроение

Предсвадебное настроение – это всегда хорошо, и
даже в день свадьбы, и даже в медовый месяц на-
строение у меня было приподнятое. Я уже не ду-
мала о подарках, какие мне дарили, и о том, что мы с таким
рвением раскрывали каждую коробку просто из любопыт-
ства и читали поздравления всей семьёй... Потому что она
уже вся стала моей большой семьёй.
Но я заметила непонятную ревность в улыбке Джанга-
ра и, чтобы дальше она не распространилась, увела его в
спальню, где только он мог расслабиться и успокоиться.
Ночь наша прошла как будто в первый раз, может, на него
подействовало то, что он немного выпил, правда, почти не
пьёт, а может, ревность заставляла и будоражила кровь.
Утро, как всегда, с добрым утром – поцелуи, я считала
себя в эти минуты самой счастливой. И так продолжалось
целый наш медовый месяц, хотя мы его испили раньше... Я
никогда себя не считала красавицей, но со стороны виднее.
Может, и правда, что-то было во мне, что притягивало всех
мужчин, с которыми мне пришлось встречаться.
Второй день. Продолжение свадьбы уже у нас дома, в
большой гостиной и в столовой был накрыт стол. Пригла-
шены были только родственники, которые в этот же день в
ночь уезжали кто куда, а Костя и Слава – в Москву. В его по-
дарке я увидела открытку поздравительную и адрес, где они
проживают, и только несколько слов: «Я всегда приду к тебе
на помощь!» Я не понимала в те прекрасные минуты смысл
этих слов, но всё же спрятала открытку в своём белье, на-
деясь, что Джангар не будет там рыскать.
Когда все уехали, мать Валентину Николаевну он тоже
увёз к себе, хотя она мне сказала по секрету:
– После того, как ты выехала из моего дома, места не на-
хожу себе, стало очень скучно, я просто скучаю по тебе, моя
Мия!
– Вы можете погостить здесь или же переехать сюда, мне
тоже вас не хватает!
– Нет, я понимаю, что молодые хотят свободы во всём.
– Когда я рожу, переезжайте к нам, поможете, а то я одна
не справлюсь!
– Поживём – увидим, я думаю, ты всё осилишь!
Когда все разошлись, я осталась внизу; ожидая мужа, по-
ставила чайник, но он, поздно возвратившись, не захотел
чай, и мы поднялись наверх, в спальню.
– Ты, наверно, устала, ложись, я немного почитаю. – И он
взял книгу и уселся в кресло.
Что не так? Неужели что-то могло произойти? Никогда
он так долго не задерживался, и если он и читал книгу, то
после того, как оставит тысячу поцелуев на моём теле!
Я побрела в ванную комнату, там же переоделась в ноч-
нушку и легла. Не потушила ночник с моей стороны, я не
хотела спать, всего второй день после бракосочетания... я
хотела любви!
Он отложил книгу:
– Мия, честно скажи, тебе мешает, что мы занимаемся
сексом? Я хочу иметь полноценного ребёнка.
Я поняла, в чём дело, может, мать ему, что-то и сказала,
ведь знала, что я беременна.
– Нет, мне ничего не мешает, только если ты берёшь кни-
гу до любви! – И я рассмеялась, и он тоже, и через несколько
минут мы утопали в любви и страсти, и так продолжалось
почти до конца беременности.
Через девять месяцев я ему родила отличного богатыря,
и назвали его Денис. Уже не помню, кто придумал это имя,
но мне оно очень понравилось.
Мать его временно переехала к нам, и мы вместе подни-
мали его.
Но через год я опять забеременела, как только оторвала
Дениса от груди. И опять через девять месяцев родила дочь,
которую назвали Милана.
Пока Милана была маленькой, особое внимание отец об-
ращал на сына и с самого рождения занимался с ним, раз-
вивая сильное тело малыша. Такую привязанность отца и
сына я наблюдаю впервые... я же привязалась к маленькой,
нежной, красивой Милане...
Дети росли не по дням, а по часам. Мать его уже перееха-
ла обратно в свой дом, виделись мы только на званых ужи-
нах.
Мне её не хватало, потому что мне с кем было погово-
рить. После того как я родила дочь, Джангар очень изменил-
ся, совсем не заходил ко мне в спальню. Спал ночью рядом
в спальне, около комнаты сына. Я думала, что это отцовская
любовь. Но нет, он стал опаздывать часто к обеду. Опазды-
вать и пропадать в ночь. Я сама виновата, так думала я, всю
любовь, может, перебросила на детей и не обращаю на себя
внимания, а мужчины этого не любят.
Помню, хотели мы заняться сексом через месяц после
того, как я родила Милану, а грудное молоко облило его пол-
ностью, когда он прижался ко мне. Может, после этого он
отвернулся? А может, я уже не та молоденькая девочка, ка-
кой была? Вес увеличился, и в размере стала намного шире.
А потом его тайные телефонные звонки, куда звонит? И куда
выбегает и пропадает ночами? Неужели это всё? Мужчины
любят, когда ты спелая, как персик… Перезрела? Куда дева-
лась красота? Даже волосы, когда дети узнают мать, выпада-
ют клочьями. Что со мной стало? Он любит детей, ради них
он всё сделает, но на меня в двадцать один год он поставил
крест. А женщина, родившая детей, только начала сознавать
вкус секса и сближения, но его нет. Я много могла вынести
ради детей. Если бы не это…
Однажды, когда он находился в ванной комнате, раздался
звонок по телефону, звонила женщина. И она мне говорит,
думая, что это он у телефона:
– Ну где ты, милый? Я заждалась!
Я, отключив соединение, зашла с телефоном в ванную и
сказала:
– Там, на проводе, твоя милая!
Он взял трубку, перезвонил демонстративно:
– Сейчас подъеду горяченький!
А когда вышел, ударил меня по лицу, сказав:
– Чтобы никогда не трогала телефон без разрешения!
Оделся и вышел из дома, и в эту ночь не вернулся. Я пе-
резвонила его матери, и она сразу же приехала на такси. Она
увидела синяк под моим глазом и начала сначала оправды-
вать сына, как любая, наверно, мать:
– Мия, ты молодая, должна понимать, что мужчина ино-
гда уходит для разнообразия на сторону. Это было, и это бу-
дет всегда. Кто вытерпит, тот в выигрыше, я понимаю, что
это очень трудно.
И тогда я ей рассказала:
– Он не приходит ко мне в спальню уже несколько меся-
цев, почти год.
Она же мне:
– Ты сама виновата! На кого стала похожа? Пойди за-
пишись в спортивную секцию, у тебя есть машина, найми
тренера, приведи своё тело в порядок, пускай не ты, а он
ревнует, и тогда всё изменится у вас дома, я же за детьми
пригляжу.
Я тут же позвонила в самый элитный спортивный зал,
купила абонемент на год и наняла тренера, замазала свой
синяк и направилась в спортивную секцию. Я хотела несмо-
тря ни на что возвратить любовь и уважение к себе.
Но это было нелегко, улетучивался жир, добавлялись
мышцы, вес не уменьшался. Джангар приходил совсем
поздно и даже не замечал, что с нами опять живёт его мать.
Так как была в доме мать, охранники тоже ему ничего не до-
кладывали о моих отлучках из дома, думали, он тоже в кур-
се всех дел, и поэтому месяцев через шесть, я стала силь-
ной, даже взяла класс карате. Я уже не хотела быть битым
цыплёнком у него и в любую минуту хотела отстоять свою
честь женщины, матери, за любовь готова была биться.
Я старалась, и однажды мой тренер посоветовал мне за-
писаться ещё и на курсы стрелкового оружия. Не знаю по-
чему, может, он всё же заметил мой синяк, когда впервые я к
нему вошла? А может, пожалел меня, ведь город, оказывает-
ся, знал моего мужа с плохой стороны. Не знала только я.
Однажды Джангар зашёл в спортивный зал и увидел
меня там. Он здесь ничего не сказал, даже не подошёл... он
пришёл по своим делам, как зашёл, так и вышел. Но хорошо
разглядел мою уже достаточно спортивную фигуру, крас-
ные щёки, и в нём опять вспыхнул огонь страсти. Конечно,
он дома хотел меня выругать, что без его разрешения остав-
ляла детей, но, когда увидел, что мать дома, успокоился. И в
эту ночь вошёл в нашу спальню. Здесь, может быть, и я до-
пускаю ошибку, я его не подпустила к себе, после того, как
он уже полтора года игнорировал меня... не разрешила ему
выполнить свой супружеский долг, хотя он боролся. И он
взбесился, опять ударил меня и перешёл спать в спальню
около сына уже насовсем. Но если бы только этим закончи-
лось!..

2. Откровенные разговоры
-Мия! Непокорная! Ты и правда такая! Ну
так что же – погулял, остепенился, хотел с
тобой наладить заново контакт, ты же ви-
дишь, как он любит детей, не разводиться же? – однажды
мне сказала его мать Валентина Николаевна.
Она уже не присматривала за детьми, они немного под-
росли, я же отдала их в детский садик, для полного раз-
вития. А сама в это время, посещала СПА, фитнес-зал и
тренажёрный зал, ходила по магазинам, как элитная дама.
Тратила деньги на дорогую одежду и сумки. И никто не
мог поверить, что я так одинока в постели. Я расцвела и
стала намного лучше, чем была, но он будто не замечал,
спал всё около сына и больше ни разу ко мне не вошёл
в спальню. Конечно, я тысячу раз жалела, что тогда сама
не подпустила его. Может, всё сложилось бы по-другому,
встало бы на своё место. Но во мне и правда эхом отдава-
лась гордыня! Я понимала, что жизнь моя загублена и что
никогда я не смогу оставить этот дом. Лишь потому, что
сама выросла в детском доме, когда моя мать была не раз
бита отцом, убежала из дому в чём была. И я все мои дет-
ские годы мечтала встретиться с ней, когда жила в детском
доме и даже у приёмных родителей. Я не допущу того, что-
бы бросить своих детей.
Но жить с ним с каждым днём становилось невыносимо.
Он приходил раздражённый и придирался к каждой мелочи
по поводу детей, а когда они засыпали, отводил меня под
дом, там был большой подвал, и сильно избивал, чтобы не
слышали охранники и няня. Тягал за волосы, бросал на сы-
рой пол и бил заострёнными носками обуви. А потом остав-
лял меня на всю ночь там, запирая на ключ. Только утром
открывал, обдавая холодной водой, чтобы я очнулась. Он
был настоящий садист, и таких, я поняла, тоже любят. Ко-
нечно, он хотел, чтобы меня не стало, или я не выдержала
бы и сбежала из его дома куда-нибудь. Но у меня даже в
мыслях такого не было... Не думала об этом, любя его и де-
тей. Он был мой первый мужчина и стал моим законным
мужем, так думала я, когда еле-еле поднималась наверх, в
спальню. А перед завтраком, как будто ничего не случилось,
покрывала масками синяки. Он же старался их оставлять на
теле... Я же спокойно по утрам делала ему... его любимую
яичницу, порой он сам отвозил детей в детский садик.
Но в этот раз я не выдержала, уж очень накопилось у меня
на него злость, и я его матери рассказала, как он издевается
надо мной.
– Прости, Мия! Многого я не знала, с виду не скажешь,
он хороший сын, но, мне кажется, был хорошим мужем вна-
чале! Значит, надо разобраться, что же случилось. Почему
он так изменился?!
– Сама не пойму, может, он встретил кого-нибудь лучше,
чем я, я же себя тогда запустила, сейчас он замечает меня
везде, в спортивном зале, в бассейне, даже я уже учусь вер-
ховой езде, и он смотрит, но ничего не говорит. Он, наверно,
знает моё расписание, потому что именно в это время стал
показываться, и, мне кажется, в последнее время он меня
стал ревновать! Но я могу побожиться, что мне ни один
мужчина так не нравился и не нравится, как Джангар. Од-
нажды, когда я уже хорошо сидела на лошади верхом и меня
начали выпускать из манежа на волю, моя лошадь помча-
лась как угорелая, и только он первый подоспел, схватил её
за уздечку и остановил. Тогда я его поблагодарила, хотела
поцеловать, а он отвернулся.
– А может, ему не хватает ночного развлечения? – сказала
мать.
– Напротив, он был очень темпераментным, когда был со
мной!
– Ты ещё ребёнок, и он твой первый мужчина, конечно,
он не мог позволить пошлость, ведь ты ещё дитя.
– Я не знаю, о чём вы говорите. Но секс порой у нас длил-
ся достаточно долго!
– Хорошо, сегодня я останусь у вас, дождусь его, я хочу
с ним поговорить! Я знаю, до тебя он менял девок почти
каждую неделю, были и девицы, но я заметила, что он осте-
пенился, когда встретил тебя. Я поняла, что ты тоже его по-
любила. Так что же мешает наслаждаться жизнью? Когда
у вас всё есть: и дом, и в доме... и хорошая семья, и такие
замечательные дети?
– Вот вы меня называете «непокорная», а я смотрела моё
имя так и расшифровывается. Но, я думаю, что это не так.
Я согласна смириться ради своих детей, выполнять свой
супружеский долг, как он хочет! Лишь бы никогда меня не
разлучал с детьми. Ведь через год Денис пойдёт в первый
класс, он становится большим. На нём сказывается отцов-
ское влияние, я же чувствую, как они близки! Поговорите,
и я согласна на всё! Скоро уж четыре года, как он ко мне не
заходит в спальню.
– Мия, он проститутку всегда сможет снять и не про-
ститутку тоже, сейчас, в голодное время, в стране многое
изменилось. Любая всё тебе отдаст за малость, но он тебе
даёт всё, в твоих руках машина и дом, ты полностью обе-
спечена, и у тебя несколько кредитных карточек в твоём
кошельке!
– Вы правы, он ничего не забрал, но, мне кажется, что он
в любую минуту может это сделать и я останусь у разбитого
корыта.
– Он давно бы это сделал, если бы ни дети, он их любит
и не позволит себе ничего, успокойся, ложись спокойно, я
сама встречу сына, когда он войдёт.
Я успокоилась, после того как уложила спать детей, осве-
жилась в ванне и нырнула в свою одинокую постель. Мне
впервые стало холодно и неуютно одной, может, вспомнила
его нежность и поцелуи в начале нашей жизни. Я не спала,
а когда мать уселась с Джангаром на диван в гостиной, ти-
хонько подкралась, чтобы услышать их разговор, пока мать
начала:
– Джангар, что с тобой, сынок? Помню, как ты со мной
делился, в чём дело, почему у вас дома, в семье, ты не мо-
жешь наладить отношения? Ведь у тебя жена красива, тебя
обожает, любит детей и всё делает, чтобы было в доме от-
лично.
– Мама, не думал, что об этом узнаешь, она умеет дер-
жать язык за зубами. Иногда я так сильно её бью, что и са-
мому жаль, но она не уходит, не бросает детей. А утром ве-
дёт себя, как будто ничего не случилось. У меня тоже своя
гордость, однажды я хотел подойти к ней, она не пустила, а
сейчас мне не нужно... За копейки я себе достаю девиц и, не
насытясь, не бросаю. Это сейчас не проблема! Проблема в
том, что я обращался к доктору – венерологу-сексопатологу.
Одна из них была больна, и я не смогу больше иметь де-
тей, и это единственные мои дети! Я хочу, чтобы они жили
в моём доме, я так их люблю!
– Ты сам себе противоречишь, гуляешь, снимаешь бог
знает кого! А здесь у тебя в доме чистый ручеёк любви! Она
– Мия как ангел! А ты на сторону всё смотришь. Сегодня я
разговаривала с ней. Она тоже рада пойти на примирение и
сказала, что она на всё согласна, как захочешь…
– Неужели она могла так сказать? Наша гордыня, тогда я
пойду и возьму с неё всё, что обещала!
– Не делай глупостей, она по своей наивности так сказала.
– Спокойной ночи, мама! Зайду я в её спальню, может, и
правда, наладим нашу семейную жизнь.
Когда они встали, я отпрянула, тихонько зашла в свою
спальню и легла в постель.
Открылась дверь, я слышала, как он вошёл. Прошёл в
ванную комнату, как обычно, лёг со своей стороны и повер-
нулся ко мне, притягивая к себе, полностью раздевая, по-
крывая поцелуями, как будто и не было разрыва в столько
лет.
Капли воды с его тела текли по мне, страсть накалялась.
После первого раза он поднял меня и понёс на руках в ван-
ную комнату. Мы никогда не имели секса под душем – это
было впервые, он всё крутил и крутил меня в своих объяти-
ях! Пока что мне было приятно, он срывал всё в поцелуях и
ласках сильного мужчины. Сам шептал мне на ухо:
– Ты сказала матери, что на всё согласна, будешь делать,
как я хочу?
Я была настолько обессилена и возбуждена, что кивну-
ла и в этот же момент почувствовала страшную боль. Он
не останавливался, вода стекала розовой кровью по ногам,
потом он поднял меня, понёс обратно в постель и там про-
должил. Немного остановился, освободился, опять потащил
в ванную. «Неужели опять, что не так, неужели ему мало?»
– скручиваясь от боли, думала я. Но он унёс меня на кро-
вать вместе с большим банным полотенцем, раскрыл широ-
ко ноги, обхватив попку снизу руками, и притянул опять на
себя. Я вырывалась от боли, но он продолжал и продолжал,
как будто бы хотел отомстить мне за всё время, которое он
не был со мной. Потом только, когда сам устал, прошептал:
– Продолжим завтра утром!
Всю ночь я стонала и думала, как он изменился, в то же
время сама себя ругала, может быть, если бы не отказала ему
в прошлый раз, до этого бы не дошло. Я со страхом ожидала
утра, зная, как он может меня переворошить.
Но, когда утром я проснулась, его не было. Он ушёл на
работу, наверное, мать сделала для него любимую яичницу.
Он же и отвёз детей в садик, я хотела немного выспаться, но
вошла мать. Она заметила признаки нашей интимной жизни
за ночь, вся простыня была в его семени и в моей крови.
– Мия! Ты должна смириться, многим даже нравится
так, но что же тебе делать, когда он очень страстный, не ты,
так другая даст ему это, и он будет не твоим. Прими то, что
есть.
Я ничего не сказала, он меня ночью изнасиловал, как
чужую дрянь... я плакала. Выходя замуж, думала, что хотя
бы сейчас настанет спокойствие, но спокойствие лишь мне
снится, и это только были первые ласточки, как я понимала,
он хочет, видно, хорошо надо мной поиздеваться. И какая
ночь меня ожидает завтра, не знаю, но догадываюсь.
Она вышла, я долго не выходила из своей спальни, пока
она не вернулась с большим букетом алых роз, сказав: «Тебе
послал Джангар». У нас была ваза, стояла над камином из
натурального камня, в спальне. Я поставила их в воду здесь
же, тяжело переступая, чтобы она заметил, до чего же боль-
но он сделал мне сегодня. Он же привёз детей из детского
садика, я ещё лежала в постели, даже не спускалась в столо-
вую на обед, дети заглянули и он тоже:
– Наша мама приболела, не будем ей мешать, – и занёс
тарелку с обедом, которую послала его мать. Сам же на меня
посмотрел лукавыми глазами, намекая на многообещаю-
щую ночь.

3. Многообещающая ночь

   «Многообещающая ночь!» – думала я в стра-
хе, ожидая, когда он зайдёт. За этот день
многое я передумала о том, как мне по-
ступить. И всё же решила, что завтра, когда он уйдёт на
работу, отвезу сама мать Валентину Николаевну домой,
потом возьму детей и уеду куда глаза глядят. От него покоя
уже не будет, и каждый день он будет только издеваться
надо мной. Пока сама не уйду или же не сгину. Мне было
обидно, ведь всё так хорошо начиналось. И сейчас я обре-
каю своих детей на такую же нищету, в какой сама когда-то
жила. Денег, как таковых, у меня нет. А кредитные карточ-
ки он заблокирует в ту же минуту, когда я с чемоданами
выйду из дому.
Надо поступить хитрее, выносить одежду постепенно,
всё в спортивной сумке, и складывать в багажнике.
Дверь открылась, Джангар вошёл, я в страхе из-за вос-
поминаний вчерашней ночи накрыла лицо одеялом, но он
ко мне даже не приблизился... Помылся и лёг со своей левой
стороны. Я ещё раз поразмыслила, может, он остепенился и
понимает, что так нельзя издеваться? Я уснула, но под утро
меня разбудила ласка, он опять целовал всё моё тело. Неу-
жели он успокоился и тоже понял, что дороже детей сейчас
у нас никого нет. У нас был секс, и он был настолько нежен,
что я забыла уже, что мне недавно хотелось всё порвать и
разрушить нашу жизнь.
Так продолжалось достаточно долго, мать спокойно сама
уехала домой и думала, что жизнь наша налаживается. По-
сле его ласк я забыла всё, что он со мной вытворял, и синяки
на теле постепенно тоже исчезли куда-то.
Май! День рождения сына Дениса, Джангар очень лю-
бит сына и привозит много подарков, не забывая купить и
дочери-красавице... Небольшое застолье в кругу семьи. «Он
майский, вторая декада, будет хороший пацан!» – думала
я. Подарки, радость, Джангар в основном не пьёт, а тут на
столе несколько бутылок шампанского, и он открывает их
для нас. Мы с мамой пристрастились, может, он специально
хотел напоить меня и принёс в дом шампанское. Оно было
полусладкое, и он тоже присоединился к нам. Не помню,
сколько мы выпили, но после того, как уложили детей, про-
должили наш праздник ещё и ещё! Мать вскоре ушла в свою
спальню, а он всё подливал мне. Я обычно никогда не пила,
а тут мне показалось, что шампанское похоже на лимонад
сладкий, и когда я встала, чтобы подняться самой в спаль-
ню, то не смогла сделать это, мои ноги не слушались.
А что ему, сильному человеку, спортсмену одна бутылка
шампанского? Ничего! Он схватил меня на руки и отнёс в
спальню, положил на кровать, нежно стаскивая моё платье
и бельё, зацеловывая, как он это умел делать. Сначала мы
на постели занимались любовью, а потом он меня перенёс
под душ. Я понимала, к чему он клонит, но освежилась и
ускользнула от его сильных рук обратно на постель. Он же
был необычно возбуждён и взбудоражен. Побежал за мной
до кровати, с моей стороны, схватил меня за ноги, стоя
спиной к камину и потянул на себя, приподнимая зад. Он
рвал, метал, крушил всё, делая мне больно, кусался уже не
любовно, а страстно, оставляя боль на всём моём теле. Я,
вырываясь, двинула его в живот своими ногами, а они-то у
меня сильные, я же почти четыре года занималась карате.
Он от неожиданности отскочил спиной на каменный камин
и ударился виском. И тут же упал на пол, истекая кровью. Я
начала истерически кричать, и на крик, кроме детей, прибе-
жали все: его мать, охранники, няня. Они сразу же вызвали
«скорую помощь» и полицию.
Это громкое дело – убийство самого Барона чёрной ма-
фии. Во всех газетах Астрахани, Волгограда и Москвы сра-
зу же об этом написали, говорили на всех радиостанциях и
каналах телевидения. Показывали моё лицо и его, наши се-
мейные фотокарточки, закрывая глаза только у детей. Мать
меня обвиняла. Она показывала пальцем на меня в при-
сутствии полицейских. В доме было много следователей,
и больше я ничего не помню. Сама отрубилась, вспоминая
весь этот чёрный день в моей жизни. Очнулась, когда была
уже в наручниках и выводили меня из дома и сажали в по-
лицейскую машину. Успела сказать матери:
– Я не виновата, это он сам по неосторожности поскольз-
нулся. Приглядите, пожалуйста, за детьми, пока меня отпу-
стят, только вам их доверяю.
Она хотя и плакала, и ненавидела меня в эти минуты, но
всё же ответила:
– Они мои внуки и единственное, что у меня осталось.
Меня отвезли в полицейский участок и сразу же назначи-
ли следователя, но он мне сказал: «Из Москвы завтра прие-
дет специальная следственная группа, так как это очень не
простой случай, и вас передадут им». Он был среднего воз-
раста с голубыми задумчивыми глазами, словно подёрнуты-
ми дымкой, постоянно курил, и показался мне хорошим. Он
не кричал, не пугал меня, а просто записывал показания с
моих слов о том, как было дело. Я же должна была выкру-
чиваться, начала рассказывать, он же записывал, задавая на-
водящие вопросы:
– Вы употребляете алкоголь?
– Нет, вечером немного выпили шампанского, был день
рождения сына.
– Вы хотите сказать, что день рождения сына и смерти
мужа?
– Нет, никогда, я об этом не думала, я выросла в детском
доме, без родителей, и мне хотелось иметь полноценную се-
мью.
– Сколько вы выпили шампанского в этот вечер?
– Я думаю, три бутылки.
– А мы нашли четыре и одну недопитую.
– Последние он пил один. Я никогда не пила алкоголь, и
у меня кружилась голова.
– И что же было дальше? Не могу же я добывать инфор-
мацию по чайной ложке?
– Это было, когда его мать ушла спать к себе, он схватил
меня и понёс в спальню.
– Ваша свекровь живёт с вами или она была в гостях?
– Она была гостьей, приходила лишь на званые ужины.
– Дальше рассказывайте! Когда он отнёс вас в спальню,
что там произошло?
– Мы занимались сексом.
– Один раз?
– Нет, несколько раз, он и трезвый мог бы висеть на мне
полночи, а здесь был выпившим и...
– Понятно, но почему около кровати была разлита вода?
– Мы вышли из ванной комнаты, из душевой. Он ходил
освежиться, он очень чистоплотен в этом отношении.
– А дальше? Рассказывайте дальше! Ведь вы показали,
что его подушка с левой стороны, как же он оказался с пра-
вой, возле вас?
– Так и оказался, разве не понимаете, решил продолжить
секс после душевой.
– Вы что-то не договариваете, разве мог бы он поскольз-
нуться сам, если его бы не толкнули?
– Его я не толкала.
– Честно скажите, кто его подтолкнул. Может, в спальне
был ещё, кто-нибудь, кроме вас?
– Никого не было, вы можете посмотреть видеозапись за
целый день и больше, он не любил, когда в доме посторон-
ние люди.
– Я не говорю о посторонних, может быть, один из охран-
ников? И к тому же ваш любовник?
– Как вам не стыдно так говорить?! Ещё тело моего мужа
не остыло, а вы на меня бог знает что говорите, или же вы
не знали Джангара, как сильного, мужественного человека,
бывшего мастера спорта по пятиборью?
– Я-то его хорошо знаю, потому и спрашиваю, вместе за-
нимались спортом, он мой ровесник, но я не понимаю, как
такая хрупкая женщина могла его отбросить на камин?! Мо-
жет быть, он насильничал, а вы не желали продолжать?
– Я его любила!
– С белой завистью спрашиваю, как это случилось, что
он влюбился в вас, обычно такие люди, как он... не обзаво-
дятся семьёй.
– Случайная встреча.
Он посмотрел на меня.
– Вы занимались сексом в извращённой форме?
– Я обязана отвечать вам на этот вопрос?
– Не обязаны, потому что все равно вас поведут на до-
смотр к гинекологу, завтра, пока уже взята сперма у вас, и
это доказательство, что перед убийством вы состояли с ним
в интимной связи.
– Да, состояла, и я это не скрываю, он мой муж.
– Может, вы убили, чтобы завладеть всем его состояни-
ем?
– Я не убийца...
– Любое содействие следствию поможет вам сократить
срок наказания.
– Я не виновна и докажу, что я не убийца, я его любила.
– Кто подтвердит, что вы его любили?
– Его мать, Валентина Николаевна.
– По нашим сведениям, он вам изменял и достаточно ча-
сто. Может быть, из-за ревности вы его и убили?
– Я его не ревновала, мне тоже хватало ласки ночью.
– На сегодня всё, продолжим завтра. Если что вспомните
и захотите добавить, я здесь, раскаетесь, позовёте меня.
– Я забыла, как вас звать?
– Старший следователь Астраханской городской полиции
Пономарёв Александр Николаевич.
Он позвонил, вошёл конвой, и меня увели в совсем неу-
ютную кутузку.

4. Предчувствие не подвело
Предчувствие меня никогда не подводило, почему-
то я ожидала встречи. Не знаю, как мои сводные
сёстры, но отец и Костя, а больше ожидала встре-
титься со Славкой и упасть к нему на грудь, поплакать, как в
детстве, они всё же должны были появиться. Ведь у меня и
правда никого нет, кто бы занялся моими делами, временно
возложил бы на себя все дела и бизнес Джангара. Сейчас,
как никогда, мне нужны деньги, чтобы не сгнить в тюрьме,
а выйти на свободу, к своим детям.
Но, когда утром меня позвали на свидание, я увидела
мать Джангара, Валентину Николаевну. Она сказала:
– Я верю тебе, дочка моя Мия, может, мне трудно об-
суждать сейчас сына, но я думаю, что ты не способна была
убить его, и поэтому наняла тебе самого сильного защитни-
ка, который тоже едет из Москвы вместе со следователями,
они будут здесь завтра. Так что продержись до завтра и знай,
что я за тебя! Дети скучают, они никогда не были без твоей
заботы, я не могу без слёз на них смотреть.
– Простите меня, Валентина Николаевна!
– Я тебя давно простила, всё знала, видела своими глаза-
ми, как он к тебе относился в последнее время.
Она принесла мне тёплые вещи и передачу. Следователь раз-
решил абсолютно всё. Он пару раз вызывал меня к себе потом,
но ничего нового так и не добился. На осмотр к гинекологу от-
правил… Заключение: «Новые раны насилия посредством фи-
зического контакта». А также заключение: «Множество старых
побоев на теле». «Возможно, имела место душевная боль, по-
сле актов садизма пострадала психика молодой женщины»…
Следователь, читая, нервно покусывал кончик папиросы,
глядя на меня, знакомясь с заключением, и ничего не до-
бавил, лишь качал головой. Потом позвонил, конвой опять
повёл меня в изолятор, и больше меня в этот день не бес-
покоили.
Крепко спать я не могла, только первый луч заиграл, и я
поднялась. А в десять часов утра за мной пришли и повели
меня в следственную комнату. Я сидела спиной к двери, но
по звуку каблучков поняла: вошла женщина. Она обошла
стол, и в ней я узнала свою подружку, поэтому вскрикнула:
– Аля-Алеся-Александра-Сашенька!
– Молчи! Я для тебя старший следователь Московской
прокуратуры Александра Ивановна Узнавайко. Как только в
прессе услышала твою фамилию и увидела фото – сразу же
поняла, что это ты. И поэтому я здесь. Никогда не поверю,
зная тебя, что ты могла бы убить кого-нибудь! Ты мухи ни-
когда бы не убила, кто-кто, но я тебя хорошо знаю! Я никуда
не спешу, останусь здесь сколько нужно, расскажи всю свою
жизнь. С момента нашего расставания в детском доме.
Я начала с начала, ничего не скрывая, а когда подошла
к истории моей первой любви, то машинально у меня вы-
ступили на глазах слёзы. Он мёртв, но любовь нельзя похо-
ронить! Хотя он ещё в холодильнике, в патологоанатомиче-
ском отделении, но все ждут, чтобы меня выпустили и тело
предали земле.
– Я тебя отпущу, здесь не место тебе. Только с подпиской
о невыезде до полного окончания следствия.
– Александра, помоги мне отыскать мою мать... отец из-
бивал её, может, из-за этого она сбежала, у меня такая же
история, я хочу остановить проклятие нашей семьи, у меня
тоже есть дочь, боюсь, всё отразится на ней. Я многое тер-
пела только из-за неё, была бита почти каждый день, он был
зверем, но я ни слова не сказала следователю до тебя, кто
вёл моё дело. И даже то, что он по-зверски насиловал меня,
тоже умолчала, но вчерашнее заключение гинеколога под-
твердило всё это, и моё молчание уже не имеет смысла, на-
верно.
– Я одно хочу спросить, не бойся ничего, расскажи, у
меня нет магнитофона. Я не запишу на белый лист, это как
прямое показание. Ты убила своего мужа, Барона чёрной
мафии Джангара?
– Смотря, как на это поглядеть. Он ополоснул меня в ван-
ной комнате, чтобы там же надругаться, я выскочила мокрая
в постель. Он же нагнал меня, поймал за ноги в постели с
моей стороны кровати и хотел уже надругаться там же, стоя,
притягивая на себя. Он стоял задом к камину, но я напря-
глась, когда он случайно отпустил руки, желая ухватиться
за мои бока, и ударила его ногами в живот. Он, наверно, не
удержался, паркетный пол был мокрый, так как с него стека-
ла вода. И ударился головой, виском об камин. Но я любила
его, не хотела убивать и оставить детей без отца. Ты же зна-
ешь, как мы, детдомовцы, хотим иметь достойную семью, я
билась как рыба об лёд. Он был прекрасным отцом. Когда-
то, мне кажется, любил и меня! Я же до сих пор его люблю,
многое ему прощала. Может, я хотела убежать с детьми от
него, и был у меня такой план, но я знала, что это будет не-
возможно, он бы достал меня везде.
– Значит, у вас в семье было место насилию?
– Не всегда, но в последнее время да, было.
– Мог бы он насильничать при детях?
– Нет, он обожал их, и делал это незаметно даже для при-
слуги. Он тащил меня ночью в подвал и потом избивал до
крови.
– Значит, там могут быть улики избиения? И никто не
проверил подвал?
– Нет, они даже не спрашивали о ключах от него.
– Кто находился дома в день убийства?
– Его мать, она же и свидетель насилия надо мной.
– Она мать и не будет против сына что-то плохое расска-
зывать!
– Она не только мать, а ещё и хорошая женщина, и ба-
бушка, она знает, как будет худо детям без меня.
Мы разговаривали только по существу. Между тем я узнала,
что Александра вышла замуж поздно. Несмотря на свой маль-
чиковый характер, стала прекрасной женой и матерью двоих
сыновей. Она большой авторитет для них, и они уже мечтают
поступить на юридический факультет, когда вырастут. Несмо-
тря на трудный, мальчиковый, характер, всё же обустроила
красиво квартиру и создала уютное гнёздышко в самом центре
Москвы. Дома держит нянечку, на которую возложено почти
всё. Она не любит вести домашнюю работу, ссылаясь на заня-
тость по работе. Любит активный отдых в горох и никогда не
пропустит матч хоккея или же футбола. Целеустремлённость
в спорте необходима ей по работе... всегда при ней оружие,
она им прекрасно владеет. С годами перевоплощаясь в силь-
ную натуру, которая всё сметёт на своём пути, проходя, до-
стигая цели. У неё повышенная работоспособность, она рас-
теряла последнюю свою нежность, стала намного грубее из-за
того, что курит и пьёт в компании. Опять она как свой парень,
как когда-то была в детском доме. Но, несмотря на это, любит
получать подарки и цветы по поводу и без него. А когда я её
спросила: «А как у тебя с мужем?», она ответила:
– Муж объелся груш! Ревнивый невероятно. Я всегда
считала, что брак недолговечен и длится только, пока ты
любишь мужчину, а не наоборот.
Она сказала это так откровенно, что мне даже стало за-
видно. Но это не в нашем случае... Мне обижаться на Джан-
гара не следовало бы, он был излишне страстен и одаривал
меня любовью сполна, поэтому мне не нужно было смотреть
по сторонам.
Она меня всё не отпускала, но через час конвой всё же
возвратил меня обратно. Она хотела просто со мной погово-
рить, как с подругой. А остальное отставила на задний план
и в конце дня подписала мне бумагу на доследственное, до-
судебное освобождение. И сказала всем, что она поедет зав-
тра с кем-нибудь осмотреть заново дом и всё, что там есть,
так как не хватает улик.
Ночью я на такси добралась до дому. Дети спали, а мать
его бедная сидела, как когда-то на кухне в ожидании сына.
Как я её понимаю, ведь у меня тоже сын! И я сдерживала
слёзы, боясь больнее сделать ей. Но она сама первая начала
разговор:
– Бог на свете есть, Мия, и я рада, что тебя отпустили. Ты
нужна своим детям и мне.
Она поставила чайник, я же пошла наверх, в свою спаль-
ню, выкупалась, прошла по детским комнатам посмотрела
на спящих детей и спустилась к ней. Сейчас у меня никого
не осталось, кроме неё, самого близкого человека, как для
меня, так и для моих детей.
Я ничего не рассказала о том, что из Москвы приехала
моя близкая подруга по детскому дому, Сашенька, чтобы
вести это дело, когда узнала меня в газете, которая ей слу-
чайно попала от мужа, тем более она предупредила, чтобы
никто об этом не узнал.


5. Новые обстоятельства дела
Поднявшись в спальню, впервые ощутила я двояко
чувствующей себя женщиной. Первое – то, что
эта одинокая постель надолго... второе, что никто
и никогда не подымет больше на меня руки. Мне его жаль,
он был для меня очень хорошим вначале, я его любила до
самого конца и многое прощала. Иногда мне казалось, мо-
жет быть, пока был хорошим, расположил доверием, чтобы
родила ему детей. А потом он показал, на что он способен.
Неужели один и тот же человек может так скрывать чувства
любви и страсти, злость и насилие?!
Я легла спать, кошмарные сны не давали мне уснуть. Мо-
жет, из-за того, что тарабанил дождь и собаки во дворе лая-
ли, боясь молнии и грома. А может, они-то, немецкие овчар-
ки, знают, что нет хозяина больше, они всю ночь выли, как
волки.
Под утро, когда рассвело, я встала. Мне уже не терпелось
обнять детей, которые так сладко спали. Звонок в железные
ворота. Я посмотрела в видеомонитор. Славка! И позвонила
охраннику, чтобы тот открыл дверь. Слава первый отклик-
нулся на моё горе, я пошла в спальню к Валентине Никола-
евне. Она тоже не спала, я ей сказала:
– Приехал ваш племянник Владислав – Славка! Я его
ожидала, он самый добрый был в семье вашей сестры Ана-
стасии. Давайте спустимся и встретим его вместе.
Славка уже стоял в холле с большим чемоданом и не знал,
куда пройти. Очень удивился, когда меня увидел дома, и у
него вырвалось:
– Слава тебе, Господи, что не в тюрьме, сколько я пере-
думал! Побелела голова из-за тебя, Мия!
– Оставь чемодан здесь же, пройдём на кухню и за чаем
я тебе всё расскажу.
– Я уже в курсе всего, об этом только и пишут сейчас
газеты!
– То, что пишут, – всё неправда, – вставила своё слово
Валентина Николаевна.
– Я тоже знаю, что это неправда, иначе бы не приехал, я
знаю Мию и уверен, что её подставили.
Я посмотрела на него, в руках у него был кулёк с разными
шоколадными московскими конфетами, и вспомнилось мне
наше детство, то, как он доставал по одной и наблюдал часа-
ми, как я вприкуску выпивала несколько стаканов чая, чтобы
хотя бы водой наполнить свой желудок... Я ему улыбнулась.
И мы уже сидели за столом, то я, то Валентина Николаев-
на рассказывали о моей непростой жизни. Но ни она, ни я не
сказали, что не только жизнь была непростая, а каторжная,
и что я была битая им в последние годы. И если доведётся
Славе что-то узнать – то от других, не от нас.
Славка изменился и, как я поняла, добился больших успе-
хов в работе и результатов в спорте. Сильный, белобрысый,
хорошей внешности, выглядел намного старше своих лет.
Я-то знала, что он был мой ровесник. Неужели он так вы-
махал в Москве?! И он тоже много рассказывал о себе, как
подрабатывал официантом... но, главное, закончил институт
по специальности, архитектурный. Я тоже добавила:
– Ты правильно сделал, что выбрал эту специальность,
я-то знаю, как ты красиво рисовал и чертил... и хорошо, что
ты с Костей закончил школу и институт. А почему Костя не
приехал?
Он немного замялся, а потом сказал:
– Он нашёл хорошую работу и не хотел её потерять, там
же познакомился с сотрудницей, хорошей девушкой и хочет
на ней жениться, может, потому. А впрочем, не знаю. А где
мой отец? Он должен был быть здесь, его-то я хорошо знаю,
никогда не оставит в беде.
– Ты прав, он был вчера и позавчера! – сказала Валентина
Николаевна. – И обещал сегодня зайти.
Раздался звонок во дворе в ворота. Она посмотрела и ска-
зала:
– Вот и он, его охранники пропустят.
Как только он вошёл и увидел меня, сразу сказал:
– Я рад, что ты дома!
Но позвонили опять.
– Пропустите, это из особого отдела, московские следо-
ватели, – сказала я охранникам, увидев, что среди следова-
телей была и Александра.
– Здравствуйте, представьтесь! – попросила Алексан-
дра.
– Мия – моя приёмная дочь, а это мой сын Владислав.
– Пройдёмте в гостиную, я бы хотела с каждым побесе-
довать.
Она отдельно приглашала каждого в кабинет, но долго
никого не задерживала.
«И что они могут обо мне сказать, ведь я так давно не
видела их?» – думала я, но ошибалась.
Оказывается, они многое рассказали обо мне, о том, что я
слабая и не смога бы его убить.
Потом она позвала опять меня и рассказала:
– Они тебя считают слабой, нежной, неудачницей и не-
способной убить.
– Они правы, я не способна убить, но я не слабая, та-
кой они меня помнят, я уже имею чёрный пояс по карате и
достаточно сильна. Я должна была защищаться… и, между
прочим, на это меня натолкнула его мать Валентина Нико-
лаевна.
– Хорошо, позови одного из охранников, пускай покажет
подвал, и дай ему ключи.
– Подвал внизу, под домом, но ключи висят там же, ря-
дом, там ничего нет, и поэтому нечего было закрывать и
прятать от кого-либо.
Она позвала сотрудника, который осмотрел нашу спаль-
ню в присутствии матери Валентины Николаевны, и уже
вместе с ней и охранником они спустились вниз, в подвал.
Мы же с ней за чашкой кофе вспоминали нашу жизнь в
детском доме. Я поблагодарила её за помощь и за то, что
именно она приехала, хотя могла бы посмотреть на это
сквозь пальцы. Она же сказала:
– Если бы со мной такое случилось, ты бы сделала то же
самое, это у нас любовь, дружба в детских домах сильнее,
чем если бы я была твоей родной сестрой по крови.
За нами пришли. Следователь в ужасе говорил ей что-то
на ухо. И мы вместе спустились в подвал, а там всё как и
было, ничего не изменилось, кровь на полу и плётка вся в
засохшей крови.
– Мия, я в шоке, как ты могла терпеть такое?!
– Бедная, терпела, я свидетельница, – сказала его мать и
упала в обморок.
Пока её привели в чувство, следователи изъяли все ве-
щественные доказательства и уехали. Она плакала, как ма-
ленькое дитя, Владимир, мой неродной отец успокаивал её,
поглаживая по руке.
Я посмотрела на них, как будто бы ожила его жена Ана-
стасия, её сестра-близнец. Так же я заметила, что у них тё-
плые отношения, может, что-то и настраивалось. Я не буду
мешать, это не моё дело.
Через два часа мне позвонила Александра и сказала:
– Тело Джангара можете завтра забирать.
Я же сказала Славке:
– Похлопочите предать его завтра же земле, не будем де-
лать панихиду и завтра же похороним.
Но на следующий день, несмотря на то, что мы ничего не
разглашали, наверно, полгорода пришло на похороны. И ни-
кто не позволил грубо посмотреть в мою сторону. Все знали,
что я и дети – наследники всей этой крупной империи. Но
всё же нескончаемый поток людей, машин, цветов, как буд-
то бы хоронили министра просвещения... Много хороших
слов прозвучало в стихотворной прозе. Потом я слышала,
что все рестораны были заняты в этот день, там собрались
все братки двух городов и областей.
Александра ради любопытства тоже была на кладбище, а
может, она хотела что-нибудь услышать, за что можно ухва-
титься, мне кажется, до конца она не верила, что я могла
свалить такого бугая.

6. Месяцы шли

   На следующий день около наших ворот останови-
лась машина, старенькая, и я из окна заметила
Костю вместе с девушкой, чем-то напоминающей
меня в семнадцать. Я позвонила охраннику, и они зашли в
дом. Как я поняла из разговора, они выехали на машине сво-
им ходом и заблудились по дороге, так и оказались в городе
Элиста, и, как черепаха, машина ползла по красным после
дождя пескам Поволжья.
Они долго рассказывали о себе. Костя объяснил, что не
мог быть в стороне происходящего, должен был помочь, и
Инесса, его будущая жена согласилась, и они вместе перее-
хали жить в Астрахань.
Валентина Николаевна очень обрадовалась... потому что
вчера вечером, она сама со мной поделилась, что вдовец
Владимир, отец Кости и Славы, ей небезразличен и она хо-
чет с ним переехать в свой дом. И она с радостью об этом
объявила сегодня и пригласила пожить молодую семью
временно с ними, сколько захотят, пока построят себе дом.
Константин обрадовался, он даже не распаковывал вещи, а
сразу же переехал с Инессой в дом матери Джангара.
У меня остался Славка. Когда он заметил, что Констан-
тин тоже возвратился, очень нервничал, он-то знал, как тот
был влюблён в меня когда-то. Но успокоился, когда тот при-
ехал со своей невестой Инессой к тёте. Они переехали в дом
матери Валентины Николаевны, вместе с ними переехал и
мой опекун, отец Владимир, и с первого же дня показал, что
он там хозяин, без стука вошёл к ней в спальню. Ну чего
же стесняться, у них не такой уже возраст. Он так и остал-
ся там в гражданском браке, это и давало ему на всё права,
и она добавила его как второе лицо на все свои кредитные
карточки. И, мне кажется, она написала и наследственную
гарантию через нотариуса, но об этом они не распространя-
лись, а я же не интересовалась, у меня своих дел было выше
крыши.
Но что же писать, о себе?.. Я вышла сухая из воды. Вер-
нее, дали мне один год условно, чтобы я не покидала город
и страну – Россию.
Славка так и остался у меня жить и в один день тоже пере-
шёл все границы в ночь, залез ко мне в постель с любовью.
Он был сильным малым, но я и не хотела сопротивляться.
Уже не тот возраст, и тем более я его знала как порядочного.
И дети привыкли к нему, всё же был что ни есть кровный
родственник Джангара. Может быть, не сразу они и Славку
стали называть отцом и совсем забыли, что не он их отец.
Мы тоже долго с ним жили просто в гражданском браке.
У нас в семье царила любовь и нежность, мне трудно ска-
зать просто так, любила ли я его. Но он с ума сходил по мне,
одаривая меня лаской и любовью.
Насчёт всех дел, оставленных от Джангара. Если раньше
всё это было нелегально, сейчас всё легально, и я стала вла-
деть крупным концерном по продаже чёрной икры, посту-
пающей на прилавки и за границу как чёрное золото. Если
раньше распарывали брюхо осетрины, забирая только икру,
сейчас не только икру производили на заводе, но и консервы
из осетрины и других рыб. Коптили, свежую отправляли в
большие морозильные камеры и перевозили в холодильных
рефрижераторах повсюду, откуда имели мы заказы.
А остальное… ничего не изменилось, лишь поменялись
названия и должности. Вокруг меня были его люди и так же
со всем вниманием ко мне и к работе, выполняли каждый
пункт.
Костя, Слава и даже Инесса тоже работали в нашей орга-
низации концерна, она вела экономическую работу. Костя –
заготовительную, а Славка отвечал за сбыт. Все были заня-
ты и получали, соответственно, большую зарплату.
Я больше была занята собой, продолжала заниматься
своей внешностью и детьми. У меня был уже опыт, когда
мой первый муж отвернулся от меня, увидев то, как я об-
росла жирком после родов, и, чтобы этого не допустить, я
продолжала заниматься спортом... особенно карате.
Славка очень хотел общего ребёнка, умолял меня оста-
вить, если забеременею, он даже не знал, что я принимаю
противозачаточное средство. Может быть, не так люблю,
как надо? Обычно рожают от любящего тебя человека.
Инесса тоже ещё не родила ребёнка, и поэтому можно
ещё погулять, не хотелось сразу обременять себя, так я ду-
мала. Надо точно узнать, насколько он любит меня. Ведь он
совсем молодой и может всегда полюбить юную девушку, а
не вдову с детьми.
Мне было с ним комфортно, не спала в холодной, оди-
нокой постели. Но в то же самое время он не обладал тем
большим потенциалом мужского достоинства, какое было
у Джангара, что мог так закружить в ночь, и мне его иногда
не хватало... он был как вихрь в постели. Да! Мне не хвата-
ло ласк и страсти. Может быть, не хватало и его грубости,
но я быстро отгоняла эти мысли от себя. Славка же при-
вык к ежедневному сексу, как только освобождался после
первого раза, поворачивался спиной и засыпал, никогда не
спросив: «А как тебе, достаточно ли?» Может быть, он не
хотел больше меня беспокоить, чтобы не подумала, что на-
сильничает.
Однажды позвонила мне Александра, моя подруга следо-
ватель и сказала, что она разыскала мою родную мать Бруну.
Я об этом сказала матери Валентине Николаевне и попро-
сила, чтобы она мне помогла, побыла с детьми. Никогда ни
на кого надолго я их не оставляла.
Купила в одном купе три места, а одно, видно, было ку-
плено раньше. А почему решила поехать на поезде? Потому
что Александра просила, чтобы я захватила абсолютно всё,
начиная от балыка, кончая чёрной икрой, обещала встретить
в Москве. Я только ей позвонила и сказала расписание поез-
да Астрахань – Москва. Меня посадил в поезд сам Славка.
В купе не было посторонних, и в моей голове мелькнула
мысль: «Может быть, отъезжающий опоздал на поезд?»
Но не успела я проехать и одной маленькой станции, как
ко мне подсел знакомый, тренер по карате Виталий Петро-
вич.
– Здравствуйте, Мия, вот кого не ожидал встретить в по-
езде и ещё в моём вагоне, так это вас!
Я стала оправдываться:
– Вы правы, Виталий, обычно вылетаю самолётом... бе-
рём билет бизнес-класс, но что только не сделаешь ради
своей подруги. Славка упаковал так много того, что я для
неё везу.
– Если не возражаете, я разденусь, очень стало жарко в
купе, уже и натопили!
– Пожалуйста, не стесняйтесь, ведь я за вами наблюдала
и в спортивном зале.
– Не могу поверить, Мия, ведь я вам не преподаю! У меня
сильные мужчины, а женщины, мне кажется, слабы.
– Значит, вы меня считаете слабой?
Он уже успел снять сорочку, и его бицепсы накачанные
так и выпирали из-под майки. Он был немного старше меня.
Красив! Ничего не скажешь: русский богатырь с шоколад-
ным загаром и с русыми волосами, глазами медовыми, про-
зрачными, которые так и впивались в меня на тренировках.
– Ну давайте хотя бы померимся силой, – сказал он, улы-
баясь, но мне было не до шуток, я просто всегда хотела об-
хватить его стальное тело, сейчас я этого не упущу.
Я убрала то, что было на столе, и сняла тоже всё с себя,
оставив только майку-безрукавку, спортивную, которая была
у меня под жакетом. Он посмотрел на меня и сел напротив
стола, поставил локоть на стол. Я тоже поставила на стол, и
наши руки слились, как клещи.
Конечно, он поддался и с такой же ловкостью пересел ря-
дом и стал целовать меня, закрыв дверь на щеколду. Я себя
считала в эти минуты последней дрянью, не успели отъе-
хать, как на тебе... Но не смогла устоять перед этими страст-
ными поцелуями. И если бы было только это? У нас всё за-
шло намного дальше… Всю дорогу нас обжигала страсть в
любви на одной постели. Это тот, кто мне нужен, он вертел
меня, не останавливаясь. Я же, отдаваясь, не знала, женат
он или нет. Ничего о нём не знала, только то, что он тренер
– мастер спорта по карате...
Лишь когда мы подъезжали к Москве, он мне сказал, что
едет в Москву на соревнование. И что не женат и никогда не
был женатым, и, если я хочу, можно снять здесь, в Москве,
один номер на двоих в гостинице. А можно два и рядом…
Я была согласна на всё, потому что не хотела с ним рас-
ставаться даже на один день.
Нас встретила Александра и повезла в гостиницу, там мы
сняли два номера, но жили в одном. Александра догадыва-
лась, но подробно я не рассказала, только после встречи с
мамой, когда подселила её в свой номер, а с ним была в его,
я с ней поделилась. Правда, она сказала, что я делаю глу-
пость. Что не так с нами, женщинами, что нам нужно ещё?!
Может быть, только любви?!
Мать моя была не замужем и, как она рассказала, убежа-
ла, потому что он её избивал до потери сознания... Я верила
ей, сама была битой много лет и простила её за то, что она
сама не искала меня.
Когда Виталий закончил соревнования, мы на самолёте
возвратились домой в Астрахань. Но там само по себе всё
уладилось. Славка, оказывается, давно с кем-то на стороне
жил, потому он и не проявлял активности ночью и был без-
различен...
И его предупреждал отец Владимир:
– Во всём нужна честность, скажи открыто, она поймёт.
Я не только поняла, ведь наша ночная жизнь с ним сошла
на нет, а на второй же день пригласила в дом Виталия. И с
ним на этой же неделе, в день Святого Валентина, зареги-
стрировала свой брак, ничуточки не сомневаясь. Связала с
ним свою жизнь, не жалея, понимала, как он мне нужен.
С нами стала жить и моя мать Бруна. Пока я никак не мог-
ла к ней привыкнуть, много воды утекло с тех пор, как мы
расстались, но внуки всё же растопили ту невиданную нить
своею привязанностью к бабушке, которая их стала обожать
и обучать немецкому языку.
Я с Виталием не предохранялась, и вскоре у нас появи-
лась новость: я беременна! Пополнение в семье – это всегда
радость! Он обхаживал меня, даже не пускал тренировать-
ся, часто опускался на корточки и делал мне массаж ног. В
моём животе рос его первый ребёнок! Оказывается, он так
этого хотел, раньше мечтал иметь детей лишь от меня, лю-
бил всегда, не сознаваясь.
Жизнь продолжается, жаль того, кто уходит из этой жиз-
ни преждевременно.


7. А тот ли он человек,
с кем можно прожить всю жизнь?

     «А тот ли он человек, с кем можно прожить всю
жизнь? – так иногда думала я. – И живут ли
сейчас вместе всю жизнь муж и жена, до кон-
ца любя друг друга? До конца понимают ли друг друга?»
Такие у меня появлялись мысли.
Виталий сам был властным, по своему физическому телу
– силён, и очень быстро подчинил меня. Хотя долго я ста-
ралась не покоряться и ему тоже. А может, потому, что он
увлекал меня в ночных играх, постепенно требуя того, что я
не отдавала спокойно Джангару? Нет, он не насильничал, а
наоборот, делал всё, чтобы я сама была согласна. Аргумен-
тируя, что я беременна.
К нам зачастила моя подруга Александра, а однажды
приехала на целый месяц, сказала, что в отпуске. Она не
сводила взгляд с Виталия. Видно, приглянулся он ей ещё в
Москве!
И постепенно Виталий стал отдаляться от супружеского
долга. Я вначале не хотела верить в нечестность подруги, но
факты были на лицо. Он как маленькую меня баюкал, чтобы
я заснула. Сам же читал здесь же, рядом, в кресле, газету, а
когда я засыпала, переходил в её спальню. Об этом мне ска-
зала однажды мать.
И на что надеяться и на кого? Жизнь сурова, не он меня,
так я его... Она видела, как ночью Виталий входил в спаль-
ню моей подруги, а под утро выходил оттуда. Значит, он на-
шёл там то, что не нашёл во мне.
Беременность?! Не страшно, не был большой срок, я всё
вынесу, не впервой... И я перезвонила гинекологу и сдела-
ла аборт. Пускай меня никто не винит, что я убила ребёнка.
Нет, я убила зародыш от человека, который в самом начале
оказался нечестен со мной. А что же я хотела от него, сама
первому встречному поперечному отдавшись в поезде, ког-
да ещё в моём доме жил Славка и, кажется, любил меня по-
детски, никогда ничего не прося взамен. Если бы я немного
показала бы ему свою любовь… Он бы не уехал, не ушёл бы
на сторону. Но я была груба, думала только о себе.
Я ничего не устроила, никаких домашних сцен ревности
в доме. А наоборот, точно уже выработала план, как ему ото-
мстить. Каждое утро уходила по делам, оставляя их наслаж-
даться всласть. Он даже не заметил, что у меня не растёт
животик, по-прежнему мне массировал по вечерам ноги и
заставлял засыпать под тихую музыку.
Я же была в своих мыслях и делала днём всё, чтобы оста-
вить его с тем, с чем он и пришёл, – гол как сокол. Я уезжа-
ла и в своём кабинете концерна продавала своё имущество.
А денежные средства переводила в швейцарский банк, деля
их на три части – дочери, сыну и мне. Тем более в предбрач-
ном договоре было записано, что в случае измены и так ему
ничего не остаётся, просто я не хотела опять судов и разби-
рательств. У Александры заканчивался отпуск, он вызвался
её проводить, я тоже не была против, за это время вызвала
работников банка и под залог дома взяла 80 % его стоимо-
сти и переправила тоже в швейцарский банк.
Он не вернулся. Может, я что-то не поняла, разве не хотел
провести её провести до Москвы?! Так что когда он спохватил-
ся, то оставалось ему оплачивать долг, и, это, поверьте, большая
месячная сумма, которую ему никогда не заработать, а со вре-
менем банк заберёт и дом тоже и всё, под что я взяла кредит.
Сама же купила билеты в Швейцарию на себя, маму и
детей и навсегда покинула страну.
Не знаю, может быть, я сама такая, что от меня отворачи-
ваются все мужчины? Я же ничего не хотела от них, просто
любви, человеческой любви и внимания.
Мне уже тридцать лет, я так и не пожила вволю, в любви
наслаждаясь.
Детей отдали в колледж, сразу же чтобы изучали разные
языки. Только здесь, в большой квартире, я часто задавала
матери вопрос: «Почему мужчины такие непостоянные?
Неужели такую малость, как любовь, нужно у них вымали-
вать, выпрашивать секс? Совсем перевелись настоящие му-
жики!»
Она меня пожалела, но всё же добавила: «Наверно всё
в тебе, мне кажется, твой первый муж тебя любил и, зная,
как ты бедна, взял и женился на тебя. Ты хотя бы скажешь
сейчас, кто его убил?»
Я с сожалением посмотрела на неё. Он и правда меня лю-
бил, если бы не мой характер гордыни, может быть, всё бы
изменилось, может, всё дело в имени, и я уже подумывала
его поменять, а потом узнала, что Мия – это русское имя
Анна, а может быть, мне самой захотелось так себя назвать.
И я поменяла сразу имя и фамилию, я взяла фамилию моего
первого мужа, ведь и дети носят её. Может быть, и счастье
теперь улыбнётся мне.
Но в любви счастье я так и не нашла. Как женщина, я уже
никого не интересовала, есть на это молодёжь, особенно по-
сле развала страны Советов, многие незамужние молодень-
кие девушки кинулись сюда обрести счастье, но попадали в
кабалу дешёвого женского обслуживания в интимной жиз-
ни. Они не знали пока себе цену и продавались дёшево.
Не раз я буду вспоминать своих мужчин! И как жаль, что
ты не имеешь права голоса, как женщина, не скажешь ниче-
го прямо, если кто-то тебе понравится. Никогда не подой-
дёшь и не попросишь просто поговорить с тобой.
И так я в целях поиска очередного мужчины вышла вече-
ром в парк. Но вскоре ко мне подошёл симпатичный мужчина
русский и на ломанном немецком попросил прикурить. Я же
сказала на русском, что не курю, и так мы познакомились.
Я ему назвала себя Анной. А он ответил: «Иван!» Не знаю,
был ли он Иваном или же придумал это мгновенно. Если рус-
ский, значит, Иван! Он подумал, что раз я хожу ночью в парке,
то хочу снять мужчину на ночь, и, когда мне он об этом сказал,
я была удивлена, ведь и правда хотела этого, и я рассмеялась.
Оказывается, не только женщины, но и мужчины здесь
продаются. А впрочем, почему бы и нет! Нет никаких обя-
зательств перед ним.
Он был хорошо одет, и поэтому я его пригласила в ре-
сторан. Чисто деловая была встреча, он продаётся, я же по-
купаю. Потом увезла его в отель Берна, в самый дорогой
номер. Сама думаю: ну, покажет ли он, на что способен? Так
уже истосковалась по любви! И он был именно тем, кто мне
нужен, во всяком случае, за сто долларов старался всю ночь
обслуживать меня. Но утром он мне сказал:
– Вы, Анна, мне понравились, и потому я взял по мизеру,
и, если бы вы предложили заняться этим бесплатно, я бы
повторил с вами ночь!
– А сколько вы хотите за три дня и три ночи? Я здесь про-
ездом, – сказала я ему.
– Для вас бесплатно, я же сказал, только ресторан и опла-
та гостиницы, я просто не осилю столько оплатить.
– Удивительный вы человек, и, если вам достаточно
шестьсот долларов, подарите мне эти три дня удоволь-
ствия!
Он согласился, я перезвонила матери, что уезжаю по де-
лам, сама здесь с ним осталась на неделю. Мне не хотелось
полностью с ним прощаться, он стал мне небезразличен, и
поэтому в конце недели я ему купила маленькую комнату с
кухней, конечно, на своё имя.
Я сплошь и рядом сталкивалась со случаями, когда об-
манным путём у меня выманивали деньги. Из-за моей же
доверчивости. К нему я бегала пока только за интимными
услугами, затем мы вместе стали выезжать на курорты. Он
был образованный молодой человек моего возраста, мне
было с ним хорошо. Не спортсмен и не широкоплечий, но
он и правда был вихрем в постели, и мне хотелось с ним
общаться больше.
И так, незаметно для нас, мы встречались около пяти
лет. Он не требовал открыть, кто я такая. У нас была став-
ка, которую он получал в месяц от меня за услугу. Но он,
видно, влюбился, я же опять сомневаюсь в его преданности
до конца. Он не требовал, чтобы я вышла за него замуж, не
требовал абсолютно ничего, и, мне кажется, тот мизер, что
получал от меня, на меня же и тратил, покупая цветы, ода-
ривая бижутерией и самыми лучшими и дорогими духами и
шампанским.
Время бежало быстро, не только для меня, росли мои
детки. Матери никогда я не рассказывала об Иване, и она
тактично не спрашивала меня, где я была ночью. А срыва-
лась я по вечерам и как пуля выезжала на своей машине к
нему, сорвать, украсть дни в любви.

8. Хорошо с тем,
кто тебя любит!
«Хорошо с тем, кто тебя любит!» – думала я о
своей жизни. Иван и правда меня любил, мы
долго жили с ним по договорённости. Я приез-
жала в любое время суток, больше без звонка, когда хотела
его. Но никогда не замечала, чтобы он кого-нибудь пригла-
шал к себе на интимные услуги или же уходил «на сторо-
ну». В его вазе всегда ожидали меня свежие цветы, которые
он покупал только мне и только для меня.
Дети мои выросли, хорошо закончили колледж. Посту-
пили в университет в Берлине. Они очень умны, наверно,
в отца. Я же так и осталась со средним образованием, но,
так как вела после него бизнес, была достаточно умелой.
А больше всё делали за меня, но я их поправляла, когда
нужно было. Жила я в основном на проценты, получаемые
в банке за мои вложенные суммы, и ни цента не тратила до
сих пор, а наоборот, пополняла мой запас.
Может, слишком поздно, но я всё же Ивана пригласила к
себе домой один раз и познакомила со своей матерью. Мы
стали уже думать о серьёзных отношениях. Всё-таки про-
шло достаточно много времени. И однажды, когда мы были
на курорте, я ему сказала об этом:
– Я так привыкла к тебе, Иван, хотелось бы каждый день
просыпаться на твоей подушке, лежать рядом всегда и чув-
ствовать твоё тепло.
– Анна! – Так он меня стал называть, я забыла уже своё
имя Мия. – Анна! Дорогая, как я об этом мечтаю! Но объ-
единяются, когда любят, иначе это объединение не имеет
смысла. Вот я люблю, люблю, и ты для меня всё! Я же хочу
услышать хотя бы раз: любишь ли ты меня?
Я посмотрела на него, а ведь он говорил правду. Подошла
ближе, чтобы прижаться к нему, ведь внутри меня зарож-
далось только чувство любви, о которой я не знала рань-
ше, имея близость с тремя мужчинами. Меня к ним тянула
интимная сторона моей жизни. А к Ивану я бежала сломя
голову лишь пообщаться!
– Иван, я не знаю, как это назвать, любовь ли это, но мне
с тобой хорошо и я бы хотела остаток жизни быть с тобой.
Дети мои выросли, они уехали в Берлин учиться, у них есть
своё целое состояние, которого им хватит на всю жизнь. Я
сама немка по национальности, но выросшая в России, и
мой менталитет отличается от их. Наверно, потому, может,
я столкнулась с тобой. Ты не думай, что в парке я меняла
партнёров каждый день, когда мы с тобой там встретились,
я никогда не была потаскушкой и презирала таких женщин,
но и их понимала, что они женщины и им нужна любовь и
секс. Да! Я была замужем и трижды, два раза законным бра-
ком, один раз гражданским. И все были русскими. Но я не
испытывала такой привязанности к ним, как к тебе. Значит,
я могу сказать открыто, что я люблю тебя!
Он поцеловал меня, и сегодняшнюю ночь мы уже оста-
лись у меня в квартире, где жила только моя мама. Но она
стеснялась его и сама предложила занять его квартиру ма-
ленькую, которую я купила когда-то. Может быть, после
бурной нашей ночи?
Дети приезжали на каникулы, познакомились с Иваном,
не создали проблем, а сразу вписались, как семья. А, когда
они уехали, я сказала Ивану, что пора и нам расписаться,
узаконить наш семейный союз.
– Я очень рад, что ты сама об этом сказала, я тоже себя чув-
ствовал здесь как не в своей тарелке, лишился минимум за
услуги, а мне так хочется тебя баловать, одаривать цветами.
– Прости, Иван, я совсем затуманилась от счастья! Вот
тебе «Мастер-карт», там пятьдесят тысяч долларов, трать
сколько хочешь, когда закончатся деньги, я буду пополнять.
А сейчас поедем скорей к нотариусу, напишем предсвадеб-
ный контракт.
Он взял карточку и первое, что сделал, заказал по ней
триста белых роз в большой чешской вазе.
– Это тебе, ты моя роза, как я люблю тебя! – искренно
сказал он.
Может, его затмило, когда он услышал у нотариуса о
моём состоянии, я не знаю. Но мы с ним очень быстро рас-
писались, и он стал вторым лицом моего состояния после
меня, но с ограниченными возможностями. Однако ему это-
го хватало, чтобы удивлять меня каждый раз.
Таких преданных мужчин я не встречала. Подруг всех
вычеркнула из своего блокнота и никогда не заводила но-
вых. Он для меня стал другом и подругой... Он был всем, и
чем больше мы жили с ним, тем крепче становилась ниточ-
ка любви, о которой я и сама не мыслила.
Нет, он не делал мне массаж ног, но зато так он меня
целовал и дарил такое наслаждение ночью, что утром мне
всегда хотелось продолжения. Я не предохранялась и, на-
верно, проследила менструационный цикл, и, поэтому, ког-
да очнулась, ребёнок бился уже у меня в животике.
Иван был на десятом небе от такой новости, и я, пожалуй,
тоже. Дети мои первые выросли, а теперь родилась дочь,
которую я тоже назвала Анной. Я полюбила это имя, потому
что он так нежно меня называл.
Третья дочь Анна от Ивана была прелесть, как игрушка в
нашем уже немолодом возрасте. К нам снова приехала моя
мать Бруна, которая так привязалась к ней, что осталась у
нас до конца своих дней.
Иван и правда оказался тем, кто выбил из меня упрям-
ство, одаривая при этом нежностью. Мы любили друг дру-
га! Несмотря на то, что он имел «Дебет-Мастер-карточку»,
никогда сам ни на что не тратил, только на цветы, духи и
шампанское, которое и сам любил. Наш контракт у нотариу-
са был переписан, в него я добавила нашу дочь Аннушку
как наследницу 50 % моего состояния, так как у детей было
столько же на их счетах. Остальная часть в случае моей
смерти переходила в руки Ивана, законного моего супруга.
Может быть, он понимал, что я его люблю и поэтому из-
менила весь договор, но это ничего не поменяло в наших
отношениях. Он оставался до конца моих дней преданным
и любимым! Мы всё же успели вырастить нашу общую дочь
Анну, которая изъявила желание отойти от нас и жить само-
стоятельно ещё при нас. И переехала поступать в Берлин. У
неё был менталитет выработанный, здешний. Быть аккура-
тисткой, ничего лишнего в доме, всё по минимуму, только
учёба!
Нас вскоре ожидало много чего интересного. Дети вы-
росли, обзаводились семьями, и, когда один раз наша Анна
позвонила и сказала, что вышла замуж, это уже было для
нас не ново. Такая здесь жизнь у молодых. Сходятся, когда
сами этого захотят, и расходятся.
Мы же оставались до глубокой старости любящей парой.
Много стали путешествовать, пополняя знания, упущенные
в юности. Я стала писать после того, как заметила, что он
сам пишущий поэт. Он скрывал это и достаточно долго, но
однажды я заметила сборник его стихов, названный им «Но-
стальгия». Я-то понимала, почему нельзя всю жизнь про-
жить и не скучать по тем местам, где ты вырос. Я же писала
на протяжении всей своей жизни, и пока ещё впереди много
чего интересного, всё же решила опубликовать роман, на-
звав его «Мия! Непокорная».
А когда он с ним ознакомился, даже не поверил высказы-
ваниям, он знал меня как мягкую, ласковую, добрую фею,
от которой можно было добиться всего, отдав взамен лишь
любовь.

Конец


Действующие лица:

Литературная героиня Мия (имя скандинавского происхождения)
Мать ЛГ Мии-немка Бруна,
Отец ЛГ Бенедикт, (имя скандинавского происхождения)
Подружка в детском доме Аля-Алеся-Александра-Саша.
(Старший следователь Московской прокуратуры Александра Ивановна Узнавайко)
Друг первый из детского дома Виталий
Друг второй из детского дома Пётр.
Новые родители:Мать Анастасия,отец Владимир.
Дети,новых родителей:Костя,Слава,Галина,Людмила,Ирина.
Барон чёрной мафии-Джангар,мать Валентина Николаевна
Сын Денис, дочь Милана
Старший следователь Астраханской городской полиции, Понамарёв Александр Николаевич.
Тренер по карате Виталий Петрович
Третья дочь Анна от последнего супруга Ивана