Святой человек

- Семен Валентинович, к Вам – попутчики, - румяная с мороза проводница Юленька пропустила в купе двух пассажиров -стройную женщину, закутанную в шарф, от чего лица ее было не разглядеть, и высокого, слегка полноватого мужчину, лет сорока. У пассажиров был небольшой чемодан и какой-то струнный инструмент в чехле.

- Виолончель, - укладывая инструмент на верхнюю полку, пояснил мужчина – Таня. Татьяна. Танюша – моя жена. Музыкант от бога, или откуда там еще бывают! А меня Владимир зовут. Можно Володя. Вовкой не зови, не люблю. Ничего, что на «ты»? Нам ведь еще долго вместе!

- До самой Москвы с Вами, - сочувственно произнесла Юленька, которая еще стояла в дверях купе, - может чайку? С сушками, как Вы любите?
- Спасибо, Юленька. Чуть попозже.

- Нам принеси, красавица, два стаканчика. И чего-нибудь сладенького, - Владимир подмигнул проводнице. Юленька   махнула головой и спешно закрыла дверь купе. Мне показалось, что повернись она на секунду спиной к Владимиру-Володе-Невовке, тот не упустил бы случая и хлопнул ее чуть ниже спины.

- А ты смотрю, Сема, времени зря не терял. Чаек, сушки, «как Вы любите»! Вот что значит пустое купе и симпатичная проводничка! Как в том анекдоте: «Разрешите представиться – мастер спорта, полковник Чингачгук!» А? В точку попал? – Владимир расхохотался.

Одергивать его, а тем более учить хорошим манерам не входило в мои планы. Я устал, хотел спать и предпочел бы проигнорировать происходящее, но все же  ответил, не без раздражения:
- Я – журналист. Часто езжу в командировки этим поездом. В нашем вагоне – Юленька, в седьмом – Светлана Николаевна, в четвертом – Томочка, в вагоне – ресторане – Люсенька и Ангелина Дмитревна. Есть еще начальник состава – Павел Игоревич! Чай, действительно, люблю с сушками!

- Сем, ты че? Обиделся что ли? А давай-ка я сбегаю к Люсеньке и Ангелине Дмитревне, куплю чего-нибудь сорокоградусного, выпьем за мировую, - Владимир, не дожидаясь, моего ответа тут же вышел.
В купе воцарилась некомфортная тишина. Я взглянул на жену Владимира. Она так и куталась в шарф. Видны были только ее глаза…

- Семен Валентинович, не обижайтесь на Володю. Он святой человек, - необыкновенный теплый взгляд коснулся моего лица.

Она повернула голову в мою сторону, шарф немного спустился на шею и я увидел некрасивый шрам от ожога. Она заметила это и, поправив шарф, повторила:
- Да, святой человек. Он от того так много говорит, и, может быть, не очень смешно шутит, потому что почти каждый день видит смерть. Защитная реакция. Володя – хирург в ожоговом отделении. Он два года назад спас меня. Помните страшный пожар в Перми? – в глазах ее блеснули слезы.

Она стала говорить быстро-быстро, словно боясь что-то упустить, о том, как после пожара самолетом ее доставили в Москву, как никто не верил, а потом не верила и она сама, и только его вера и профессионализм…

Дверь купе открылась, прервав ее исповедь.
- А мы вам с Люсенькой коньячка принесли и закусочек. Люсенька, сгружай все на стол! А может с нами? Никуда твой вагон – ресторан не денется!
- Володь, давай помогу, - я был рад его возвращению...