На сиреневой луне

Тебе скоро ровно столько, сколько умудренным старцам; брахманам; Александру I, покинувшему дела мирские в виде русской империи и ушедшему никуда под именем Ивана Кузьмича; Селинджеру, оставившему шумный город, подаривший ему славу, громкое имя, шальные деньги; твоему любимому графу Толстому, который понял, что не видать ему счастья в семье с любимой  женой Софьей Андреевной и прижитыми в счастливом браке тринадцатью детьми...

И ты плавно подходишь к тому рубежу, когда через мытарства ты приобрела наконец-то вожделенный внутренний баланс и в душе и теле. Per aspera ad astra, через тернии к звездам ты подходишь к пониманию того, что легко оставишь все и всех, раздашь все самое ценное, за что цеплялась, тратила все свое время и усилия, чтобы иметь и обладать этим, и уйдешь никуда...

Ведь высшее счастьe заключается в умении отстранения, отказа, отрыва, ухода, срывания этой пуповины, которую жизнь так искусно и старательно опутывала тебя и связывала твои руки и ноги, и этому учили тебя и Иисус, и Магомет, и Дипак Чопра, и йога, которой ты преданa так самозабвенно. Ты даже на рубеже своих лет все еще свято веришь Сидхартхе Гаутаме, ставшему Буддой и открывшему формулу счастья, свою нирвану. Это любовь ко всем, то есть ни к кому в отдельности. Ты ведь поняла значение этой фразы князя Андрея перед смертью: «Все, всех любить, — думает князь Андрей, — значит никого не любить, значит не жить этою земною жизнью...».

И ты всегда верила поэтам и любила таланты. Только они могли вдохновить тебя круто изменить свою жизнь, не сожалея ни о чем. Ты подготовила свои тылы, чтобы приобрести маленькую виллу и жить в далекой тасканской villaggio, где сама природа, гармония и красота помогла бы тебе в покое встретить закат жизни в созерцании, творчестве и без вечной неизбывной тоски среди зеленых виноградников, древних олив и стройных кипарисов. Несмотря на твою расточительность и неэкономность, ты даже умудрилась собрать ровно столько денег, чтобы суметь купить это домик мечты.

Но Вселенная не дремлет, готовя тебе свой щелчок по носу, опять смешав все твои желания, планы и порывы. Она посылает тебе самое огромное безумство, чуму,  сумасшедствие, испытание под названием любовь. Все опять коту под хвост, все твои усилия, внутренняя работа  над собой, над своими соблазнами, над инстинктами, когда ты выдавливала из себя раба ко каплям...

 «Там на сиреневой луне ты так хотела быть одной, где, не застилая горизонт твоей луны, ночь открыла огромный зонт, встречая розовый рассвет...Там ярче солнца и теплей, там нет ни снега, ни дождя, там на сиреневой луне ты позабудишь про меня, лишь на минуту променяв волненья сердца своего на ту планету без дождя, где будет все и ничего,» - вот еще одно откровенье еще от одного поэта. И он тоже прав, этот современный бард, сумевший увидеть сиреневую луну на закате, вероятно, тоже влюбленный в небо и море, в луну и солнце.   

Ночное бдение не дает тебя спать и опять рисует причудливые картины сиреневого заката, которые будоражат твое воображение и сердце. Лунный свет заливает комнату серебристым цветом, который с восходом солнца становится сиреневым. Так чешутся твои руки, чтобы взяться за кисти и палитру и нарисовать его. Но тебе в эту ночь удается лишь взяться за перо и написать мирозданию: "Ау, Вселенная, я благодарю тебя и принимаю твой вызов."